Одноразовое использование

– Нет-нет. Конечно, нет. Я сейчас вам все объясню. Дело в том, что я сотрудник СВР.

– Сотрудник чего, простите? – не понял Сеидов. – Что такое СВР?

Солнцев улыбнулся. Понимающе и даже немного дружелюбно.

– Это Служба внешней разведки России, – пояснил он, – мы решили, что будет правильно, если мы не станем вас вызывать к себе, а проведем первую беседу на вашей, так сказать, территории.

– Вы из КГБ? – изумился Фархад.

– Почти, – ответил Солцнев, – чтобы вам было понятнее. Просто КГБ уже давно нет. Но вы об этом знаете. Его разделили на несколько частей. Федеральная служба безопасности, Федеральная служба охраны, Федеральное агентство правительственной связи, раньше были отдельные пограничные войска, ну и так далее. А мы бывшее Первое Главное управление КГБ СССР, то есть внешняя разведка. Теперь понимаете?

– Понятно. Но мне кажется, что вы ошиблись. Я никогда не работал и не сотрудничал с вашим ведомством. Если вы считаете, что меня послали в Ирак работать на нашу разведку, то ошибаетесь. Я там был как геолог, проверял свои научные разработки на практике. И больше ничего. Только как геолог. Я даже осведомителем вашим никогда не был и никогда никаких отчетов вам не писал.

– Мы все это знаем, – улыбнулся Солнцев.

– Кроме того, я уже много лет российский гражданин. И жена у меня гражданка России. И дочь. Поэтому я не совсем понимаю, какой именно интерес я могу представлять для такой службы, как ваша. Ведь я вам ничем помочь не могу, потому что давал подписку о неразглашении служебной информации нашей компании.

– С этим как раз все понятно. Обещаю, что нас не будут интересовать запасы нефти и газа, которые вы разведали. У нас совсем иной интерес, – поднял обе руки Солнцев.

– Тогда что вам нужно?

– Мы хотим предложить вам отправиться в командировку, – пояснил Вадим Сергеевич, – вернуться снова в Ирак в качестве генерального представителя компании «Южнефтегазпром».

– Вы с ума сошли? – не выдержал Сеидов. – Как вы можете даже предлагать мне подобную командировку. Вопрос уже согласован. Туда должен поехать вице-президент нашей компании Иван Николаевич Сысоев. Насколько я знаю, все документы уже подготовлены. По-моему, вы поступаете не совсем корректно, предлагая мне подобную командировку. В конце концов, я только начальник отдела, а там будут переговоры на очень высоком уровне. Сысоев должен встретиться с руководством страны и провести переговоры по взаимному сотрудничеству нашей компании с их двумя крупными поставщиками. Мы с таким трудом сумели заинтересовать иракцев, которые уже давно ни с кем не сотрудничают, кроме американцев, а вы сейчас хотите все запороть.

– Очевидно, мы не совсем понимаем друг друга, – спокойно возразил Солнцев, – давайте сначала успокоимся и выслушаем друг друга. Сысоев прекрасный специалист в области экономики. Он ваш первый вице-президент. Но он никогда раньше не был в Ираке, не знает местных условий, не имеет там знакомых и не знает арабского языка.

– С ним поедут переводчики…

– Это не одно и то же. В делегацию включен один из ваших заместителей – Садратдинов. И хотя он хороший геолог, но не сможет заменить вас. Вы более опытный и квалифицированный специалист.

– Я не совсем понимаю, что именно вам нужно. Если вы хотите включить меня в состав делегации, то вам нужно обращаться к президенту компании. Это он решает подобные вопросы. Хотя в данном случае предполагаю, что вам нужно выходить даже на более высокий уровень, по-моему, вопрос согласовывался на уровне министра или вице-премьера. Как вы понимаете, я не могу сам себя отправить в такую командировку. И даже если я попытаюсь объяснить, что именно ваше ведомство просит меня отправиться в Ирак, то и тогда руководство компании может не прислушаться к подобному мнению. Уже давно прошли те времена, когда КГБ мог решать, кому и куда ехать.

– Вы думаете, прошли? – почти весело спросил Солнцев. – А мне кажется, они никогда не проходили.

– Не буду спорить. Это не мое дело. Но в любом случае вы обратились не по адресу…

– Нет, – возразил Вадим Сергеевич, – мы стараемся не беспокоить людей, которые нам неинтересны. Дело в том, что приказ на Сысоева завтра будет отменен. И завтра утром вы покинете этот кабинет и переедете на тридцать восьмой этаж, где работают вице-президенты компании. С завтрашнего дня вы новый вице-президент «Южнефтегазпрома» по вопросам геологических изысканий и разведки. Эта новая должность уже сегодня введена в компании, и завтра утром ваш президент сообщит вам об этом приятном факте вашей биографии. Как видите, я пришел к вам не «с пустыми руками». И я первый человек, который сообщил вам эту новость. Кажется, я имею право рассчитывать хотя бы на вашу благодарность. Хотя по восточному обычаю вы должны дать мне даже подарок. Кажется, у азербайджанцев это называется «муштулук».

Он сказал это слово без акцента. Фархад удивленно взглянул на своего гостя.

– Вы знаете азербайджанский?

– Да, – кивнул Солнцев, – я знаю турецкий, арабский, азербайджанский языки. Хотя турецкий и азербайджанский очень похожи, там отличаются только некоторые слова.

– Значит, вы специалист узкого профиля, – понял Фархад, – именно по этим странам.

– Вы умный человек и умеете правильно рассуждать, – одобрительно кивнул Солнцев, – я специально сообщил вам эту информацию, чтобы услышать вашу реакцию. Реакция более чем положительная.

Сеидов нахмурился.

– «Муштулук» вы, конечно, не получите. Хотя я до сих пор не совсем верю в эту невероятную новость. Неужели этим назначением я обязан вашему ведомству? – недовольно спросил Фархад.

– Нет. Исключительно своему таланту и работоспособности, – пояснил Солнцев. – Вопрос о вашем назначении уже давно был решен, мы только подтолкнули его исполнение, если говорить откровенно. Но это действительно только потому, что в самой компании уже давно хотели перевести вас в вице-президенты. Поэтому завтра вы переедете на тридцать восьмой этаж и станете новым, уже пятым, вице-президентом компании «Южнефтегазпром». А еще через неделю именно вы полетите в Ирак в качестве руководителя группы на переговоры с иракской стороной.

– Интересно, что именно я там буду делать? – иронично спросил Сеидов. – Бегать по крышам и стрелять в американцев? Или в англичан? Как вы представляете мою работу в качестве вашего представителя? И если я отправляюсь туда вице-президентом, то для чего вам такой агент, которого знают так много людей в самом Ираке. Я ведь там проработал больше трех лет, и там наверняка осталось очень много людей, которые меня помнят.

– Именно поэтому вы нас устраиваете, – охотно пояснил Солнцев, – если хотите, вы почти идеальная кандидатура для миссии, которую мы вам собираемся поручить.

Фархад подумал, что сегодняшний вечер – самый необычный вечер в его жизни. И если этот Солнцев не психопат и не разыгрывает его, то вполне возможно, что уже завтра днем он будет сидеть в другом кабинете. Неужели в подобное можно поверить? Но его гость меньше всего похож на сумасшедшего или чудака, склонного к розыгрышам. Остается поверить, что он говорит правду. Или дождаться утра и проверить все самому. А сейчас выслушать, что именно хочет от него этот тип и его служба – СВР.

– Покажите ваше удостоверение, – неожиданно даже для самого себя сказал Сеидов.

Глава 2

Разве еще несколько лет назад он мог поверить в подобное продвижение по службе. Разве не казалось тогда, что весь привычный уклад жизни, прежний мир рушится и впереди нет никакой перспективы? Еще в девяносто восьмом году подобные специалисты были не очень востребованы. А нефтяные и газовые компании не считались столь важными, как сейчас. Баррель нефти стоил только восемь или десять долларов. И в свои тридцать восемь лет Сеидов был вынужден работать сотрудником банка, куда его устроили благодаря знакомым землякам. А после августовского дефолта он потерял и эту работу.

Казалось, что все кончено, никаких надежд просто не оставалось. Но через полгода его взяли на работу в небольшую компанию. Еще через восемь месяцев он перешел в другую компанию на более высокую должность. После одиннадцатого сентября две тысячи первого года цены на энергоносители пошли вверх. Сеидову предложили работу в создающейся новой компании «Южнефтегазпром», и он перешел в нее уже летом две тысячи второго года.

В марте две тысячи третьего года американцы вторглись в Ирак, и цены на энергоносители, уже перешедшие всякие разумные пределы, начали расти в геометрической прогрессии. Всякий следующий кризис, политический или экономический, только увеличивал цену нефти и газа. Олигархи, владевшие нефтяными и газовыми компаниями, становились не просто миллиардерами, их счета исчислялись уже не только миллиардами, а десятками миллиардов долларов. В этих условиях нужны были хорошие специалисты – геологи и нефтяники, оплата которых росла соответственно их опыту и знаниям. Переехавший из Баку в девяностом году бывший сотрудник «Газпрома» Фархад Сеидов был не просто одним из лучших специалистов в области геологодобычи. Он разрабатывал свою докторскую диссертацию именно по проблемам добычи нефти в залежах нефтяных пластов, которые уже считались выработанными. Защитил он ее в двадцать пять лет. Как давно это было. В восемьдесят пятом. Тогда казалось, что весь мир у него в кармане. Московские специалисты, приехавшие на защиту, дали самую высокую оценку его научной работе. Ему предложили работу в Ираке, куда он поехал сразу после защиты докторской в качестве заместителя руководителя группы советников. За три года, проведенные в этой стране, он не только выучил местные обычаи и язык, но и стал одним из самых авторитетных специалистов в области нефтегазодобычи в Ираке. В восемьдесят восьмом его вернули в Баку руководителем управления в компании «Азнефть». Ему было только двадцать восемь лет, и многим не понравилось подобное назначение. Перед отъездом из Ирака его даже наградили почетной медалью за выдающиеся заслуги перед иракским народом. В Баку его сразу сделали начальником управления. Многие считали, что он слишком молод для подобной ответственной работы. У него появились правительственный телефон и персональная машина, что, по меркам Советского Союза, считалось признаком устойчивого положения большого чиновника. А потом все сразу изменилось.

В восемьдесят восьмом началось противостояние азербайджанцев и армян в Нагорном Карабахе. Местные стычки переросли в настоящую войну между двумя соседними народами. Армяне, составляющие большинство в Нагорном Карабахе, потребовали присоединения области к Армении. Верховный Совет Армении дал на это согласие, фактически законодательно аннексировав территорию соседнего государства. Верховный Совет Азербайджана в ответ на это вообще решил упразднить статус автономной области. Противостояние решалось в Москве. Президиум Верховного Совета СССР принял решение о сохранении области в составе Азербайджана. Здравомыслящие люди понимали, что пересмотр существующих границ в рамках такого государства, как СССР, грозит глобальной катастрофой и развалом всей страны.

Так все и произошло. Большой пожар начался в Карабахе и перекинулся в другие республики Советского Союза. Ошская, Ферганская области, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Северная Осетия, Ингушетия, Чечня… Тысячи убитых, десятки тысяч раненых, сотни тысяч беженцев. И при этом находились политики, которые всерьез убеждали мир, что развал Советского Союза обошелся без большой крови. Только в Азербайджане был зафиксирован миллион беженцев, а сколько миллионов людей просто покинули большую страну из-за экономических и политических катаклизмов, сколько их бросили свои дома, кардинально меняя свою прежнюю жизнь.

В конце восьмидесятых начались массовые депортации обоих народов из соседних республик. Из Армении изгнали около двухсот тысяч азербайджанцев, которые прибывали в Баку, создавая опасную обстановку в самом городе. В конце восемьдесят девятого власть в Азербайджане была фактически отдана в руки радикалов. В начале января девяностого в Баку начались погромы. Тысячи жителей города выходили на улицы, защищая своих соседей и друзей, но спасти всех не удалось. И только тогда, когда объединенными силами местной милиции, наиболее порядочных представителей Народного фронта и сумевших остаться на своих местах редких представителей власти удалось остановить эту вакханалию безумства, в город по приказу Президента страны Михаила Горбачева были введены войска.

Пролилось еще больше крови. На этот раз танки и бронетранспортеры давили зазевавшихся людей на улицах, стреляли в любого движущегося прохожего. Среди погибших были представители многих национальностей – азербайджанцы, армяне, евреи, русские, грузины, лезгины. Старики и дети, женщины и девушки. Абсолютно очевидно, что не все были экстремистами, как потом передавали по центральным каналам. Но подобная трагедия сказалась и на семье Фархада Сеидова. Ему тогда было тридцать лет, а его супруге Карине Газарян двадцать восемь. Они были уже шесть лет женаты. Свадьбу сыграли, когда Карина оканчивала медицинский институт, в восемьдесят четвертом, когда интернациональные браки в Баку были самым обычным явлением и за общими столами привычно собирались представители многих народов, населявших этот полифоничный и космополитичный город у моря.

В восемьдесят пятом они вместе уехали в Ирак. Там, в Багдаде, у них родилась дочь Марьям. Арабы традиционно называли Деву Марию, мать Христа, – Марьям, поэтому выбор имени местным жителям понравился. На самом деле так звали мать Фархада, и он назвал девочку в честь своей мамы. Тогда им казалось, что все будет хорошо. В восемьдесят восьмом они вернулись в Баку, и он сразу получил новое назначение. Молодой начальник управления «Азнефти», доктор наук, вернувшийся из своей зарубежной командировки, он казался перспективным сотрудником. Журналисты и телевизионщики охотно приглашали его в свои передачи, проводили с ним большие интервью. Число недоброжелателей увеличивалось после каждой передачи, после каждого репортажа.

Уже в девяностом, после трагических событий, стало очевидно, что Карине нужно уезжать. И хотя сотни и тысячи женщин-армянок, вышедших замуж за азербайджанцев, оставались в городе, сама Карина больше не могла выдерживать подобного давления. Слишком часто некоторые тайные и явные завистники стали использовать фактор супруги Сеидова, чтобы помешать карьере ее мужа. Вспоминая Толстого, можно смело согласиться с классиком. Слишком много людей находили в национализме последний довод, чтобы опровергнуть научные разработки Фархада Сеидова, не имеющие никакого отношения к тому, на ком именно он был женат. Но когда нет очевидных доводов, чтобы помешать карьере ближнего, используются любые доводы, даже такие чудовищные, как национализм и ксенофобия.

И хотя в массе своей его окружали порядочные люди и настоящие профессионалы, он понимал, что им лучше переехать в Москву. Весной девяностого он принял предложение о переезде в Москву на работу в «Газпром». Им отчасти повезло. Они переехали еще до августовского путча девяносто первого и декабрьского развала страны, когда можно было устроиться на работу и даже решить свои жилищные проблемы. Фархад получил назначение в Министерство газовой промышленности СССР, реорганизованное в «Газпром», где успел проработать почти два года. Ему даже успели выделить двухкомнатную квартиру в Мытищах.

Но в девяносто втором начались реорганизации, и он сам решил уйти из «Газпрома», чтобы вернуться в Баку. Он приехал в родной город и не сразу мог осознать, что именно там происходит. Власть в республике захватили воинствующие радикалы. Агрессивно настроенные группы людей врывались в консерваторию, призывая запретить Баха и Чайковского, в библиотеки высылали специальные циркуляры с приказами сжечь книги Гегеля, Фейербаха, Маркса, Плеханова… Он не мог знать, что в соседней Грузии, где к власти пришел сын классика грузинской литературы, сам филолог и переводчик книг Бодлера с французского, сжигали книги на улицах. По приказу грузинского Президента костры запылали на площадях грузинских городов. В Азербайджане сумели остановить эти костры. Но власть подобных радикалов не могла удержаться ни в Тбилиси, ни в Баку. В Грузии путем вооруженного переворота к власти пришел Шеварднадзе, в Азербайджане вооруженный переворот начался в Гяндже, и испуганное правительство радикалов позвало Гейдара Алиева спасать положение. При этом сам «демократический» Президент благополучно сбежал, оставив свой пост. Это произошло уже летом девяносто третьего.

Но летом девяносто второго Фархад Сеидов принял решение не возвращаться в Баку. Он продал свою квартиру, дачу, машину. На полученные деньги он сумел обменять свою двухкомнатную квартиру в Мытищах на трехкомнатную на Остоженке. Это уже потом, через несколько лет, цены на Остоженке взлетят до немыслимых размеров, но тогда, в девяносто втором, цены были еще относительно невысокими.

Он устроился на работу в научно-исследовательский институт, который через два года закрылся. Знакомые помогли ему устроиться в банк. Тогда самыми перспективными направлениями считались торговля и банковское дело. Идти в торговлю Сеидов категорически отказался. Ему казалось невозможным работать старшим менеджером по продажам, имея звание доктора наук. Хотя его знакомый не отказался пойти в один такой магазин и сделал себе состояние уже через несколько лет, став совладельцем этого магазина женского белья. У каждого были свои приоритеты и свои ценности.

Фархад проработал в банке около четырех лет. Уже через два года он снова возобновил преподавательскую деятельность, благо работа в банке давала такую возможность. Но в девяносто восьмом августовский дефолт перечеркнул его банковскую карьеру. А затем все снова пошло по кругу. И только с приходом в компанию «Южнефтегазпром» он почувствовал себя наконец на своем месте.

Сначала его взяли обычным сотрудником в геологический отдел созданной компании. Через три месяца сделали руководителем сектора. Еще через полгода его рекомендовали заместителем начальника отдела. А через год руководство компании посчитало, что доктор наук и бывший ведущий сотрудник «Газпрома» вполне может занимать должность начальника отдела. Соответственно должности росла и его зарплата. Он уже мог позволить себе любые траты, не думая о деньгах. Правда, преподавательской деятельностью заниматься не пришлось, работа в компании отнимала слишком много сил. В свои сорок восемь лет он получал приличную зарплату, работал в одной из ведущих российских компаний, и дальнейшая жизнь казалась вполне определившейся. О карьерном повышении он даже не думал. И поэтому откровения гостя вызвали у него настоящий шок. Он даже не мог представить себе, что когда-нибудь станет вице-президентом такой компании. Соответственно должностной оклад вице-президента «Южнефтегазпрома» был равен окладам ведущих менеджеров крупнейших компаний мира.

Именно поэтому он попросил своего гостя показать удостоверение, словно не решаясь поверить в подобное предложение. Солнцев невозмутимо достал свое удостоверение, протянул его Сеидову. В нем было указано, что полковник Вадим Сергеевич Солнцев является сотрудников СВР и имеет право на ношение оружия.

– Убедились? – спросил Солнцев, забирая удостоверение.