Фактор страха

В этом городе молодые люди стремились попасть на юридический, чтобы обеспечить себе будущее прокурорскими и судейскими взятками. В консерваторию поступали в основном женщины. Попадались, конечно, и парни, те, которым не удалось никуда поступить, и теперь они искали в консерватории спасения от армии.

На семейном совете решено было продать загородный дом бабушки, где семья обычно отдыхала в летнее время. На образование мальчика требовались расходы. Дом продали, мать, прихватив с собой своего оболтуса, отвезла деньги в далекий азиатский город и передала вороватому типу с бегающими глазками, председателю приемной комиссии. Тип слово сдержал, Егора в консерваторию приняли, а мать, счастливая, вернулась домой.

В студенческом общежитии царила свобода и сексуальная раскрепощенность. В первые несколько месяцев Егор умудрился пропустить половину занятий, зато обзавелся подружками из числа студенток своей группы. Нравы в городке были несколько иные, чем в его родном местечке.

Студентки делились на две группы. Живущие в общежитии готовы были встречаться с любым парнем, если даже он им не особенно нравился. Те, что приезжали в консерваторию на папиных служебных машинах, на однокурсников не обращали никакого внимания, твердо зная, что достойного жениха им выберут родители и что только с их согласия они могут выйти замуж. С первыми было интересно, они легко знакомились, охотно общались с Егором. Со вторыми не получалось ничего. Ко второму курсу стало ясно, что ни Моцарта, ни Шуберта из Фанилина не выйдет. Оставалось доучиваться в этом жарком городе, терпеливо дожидаясь получения диплома.

Он пробовал знакомиться с девушками из второй группы, но наталкивался на легкое презрение и почти не скрываемое пренебрежение. Это было обидно. На третьем курсе ему уже не хватало тех пятидесяти рублей, которые ежемесячно присылала мама. И тогда появилась в жизни Егора Фатима Теймуровна. Женщина невероятных габаритов и большого сердца. Она работала заведующей столовой и давно обратила внимание на смазливого паренька, выделявшегося своей светлой шевелюрой. Фатима Теймуровна была вдовой, а южное солнце делает людей ненасытными в любви. То ли Егор обратил на нее внимание, то ли она на него, он теперь уже точно не помнил. Однако ночь, проведенную с этой женщиной, вспоминал с удовольствием. И хотя она ему годилась в матери, ее бурный темперамент великолепно сочетался с молодостью и силой Егора.

Через две недели его снова потянуло к ней. На этот раз она утром всунула ему в карман двадцатипятирублевку, по тем временам деньги немалые. Весь день Егор мечтал о том, как швырнет их в лицо оскорбившей его женщине. Но к вечеру успел их потратить, утешая себя тем, что, как только получит перевод от матери, сразу вернет. Теперь ему приходилось существовать только на эти пятьдесят рублей, стипендии ему давно не платили. Из-за неуспеваемости.

Следующую купюру того же достоинства он потратил не задумываясь, и с тех пор больше не мучился угрызениями совести. На четвертом курсе Егор просто переехал к Фатиме Теймуровне, и оставшиеся два года промелькнули как прекрасный сон. Он постоянно был сыт, при деньгах, не говоря уже о любовных утехах.

Но всему рано или поздно приходит конец. По завершении учебы он тепло простился с гостеприимной женщиной, оказавшейся для него настоящей находкой. Возвращение в родной город оказалось безрадостным и унылым. Впереди маячили долгие годы работы в музыкальной школе безо всяких перспектив на приличную работу и, как следствие, на нормальную жизнь.

И он решил снова попытать счастья в Москве. И это едва не закончилось крахом. Деньги быстро исчезли, найти работу не удавалось. В конце семидесятых – начале восьмидесятых во многих домах еще стояли рояли и пианино, появившиеся в квартирах во время дефицита шестидесятых. Егор устроился настройщиком роялей и вскоре обзавелся обширной клиентурой. В те времена еще можно было сносно существовать на сто – сто пятьдесят рублей. А в некоторые месяцы он зарабатывал по двести, а то и триста. Но это его не устраивало.

Он мечтал о московской квартире, московской прописке и настоящих деньгах. И его мечты сбылись. Он женился на Катеньке, дочери генерала, который к этому времени вот уже пять лет лежал на кладбище, пугая людей своим громадным бюстом. Катенька оказалась девушкой самостоятельной и хорошо обеспеченной. Она прописала Фанилина в свою четырехкомнатную квартиру, и он наконец получил вожделенную прописку, а в подарок от тещи автомобиль.

Возможно, они прожили бы с Катей до конца дней своих. Но через три года после свадьбы Фанилин сорвался. Он был непроходимо глуп, даже туп, научился это скрывать за многозначительным молчанием. Но не всегда это ему удавалось. Книг Фанилин не любил, журналов и газет не читал, информационные сообщения навевали на него скуку. Привлекали его только видеомагнитофон и порнофильмы, которые он смотрел тайком от жены. Эти фильмы порождали массу приятных фантазий, которые можно было немедленно воплотить в жизнь. Стоило только выехать на Горького, как тогда называлась главная улица столицы, позже переименованная в Тверскую.

С Катенькой о подобных вещах он даже заговаривать не решался. Дочь генерала была настоящим «синим чулком», признавала только старый способ и то раз в месяц, не чаще. К тому же она оказалась бесплодной, и интимные отношения стали тягостными для обоих супругов. Именно тогда Фанилин стал увлекаться девочками. Они стоили недорого, деньги у него водились, поскольку жил он на всем готовом. Жена к тому времени уже успела защитить кандидатскую диссертацию.

Три года безоблачной жизни закончились катастрофой, когда супруга обнаружила пачку презервативов в автомобиле. Скандал разыгрался грандиозный, обманутая в своих лучших чувствах Катенька требовала чистосердечного признания. Разумеется, Фанилин отрицал все. Но через несколько дней жена, очевидно унаследовавшая от папаши-генерала не только квартиру, но и его суровый нрав, выследила мужа с очередной девицей и немедленно выставила его вещи за дверь.

Фанилин запаниковал. Но тут он выяснил, что как супруг имеет право на половину огромной генеральской квартиры, и отсудил у жены две комнаты. Егор сделал вход из другого подъезда, и теперь у него была прекрасная московская квартира. Через полтора года эту, уже разделенную квартиру удалось обменять на две квартиры в центре города. При этом Фанилин получал трехкомнатную, а бывшая жена – двухкомнатную. Катенька, постоянно вздрагивающая от голосов за тонкой стенкой, была согласна на все.

Время от времени Фанилин занимался валютными операциями, благо в конце восьмидесятых милиция и КГБ уже не столь ревностно охотились за фарцовщиками и валютчиками. Но главным капиталом Фанилина по-прежнему была его внешность. Открытая улыбка, красивые светлые волосы, доброе приветливое лицо, спортивная фигура – он почти ежедневно посещал бассейн. Женщины были от него без ума.

Он по-прежнему тратил деньги на молоденьких проституток. Но в это время в Москве стали появляться достаточно состоятельные женщины, которые могли себе позволить завести такого друга, как Фанилин. Первой была владелица большого магазина компьютеров, затем глава туристического агентства, жена известного дипломата, скучающая дома, пока муж разъезжал во Ближнему Востоку в стремлении установить там мир. В общем, жизнь Фанилина была спокойной, счастливой и размеренной, пока он не встретил Мару Киршентале, супругу известного хоккеиста. Они познакомились на вечеринке у знакомых Фанилина. На него произвела впечатление и ее потрясающая фигура – девяносто—шестьдесят—девяносто. И роскошные каштановые волосы. Рядом с хоккеистом, у которого дважды был сломан нос, а лицо исполосовано множеством шрамов, Фанилин выглядел почти Аполлоном. К этому следует добавить многозначительное молчание и загадочную улыбку. Хоккеист тоже был немногословен. От усталости. И это давило на собравшихся.

Мара не могла не заметить разницы. К тому же она видела, как липнут к Фанилину женщины. И решила обыграть соперниц. Фанилин не сопротивлялся. Их роман прогремел на весь город. Хоккеист равнодушно отнесся к слухам об измене жены. Изнуренный своей многолетней карьерой, он подумывал о переезде в родной город на тренерскую работу.

Все получилось как нельзя лучше. Муж-хоккеист согласился на развод и уехал, а Фанилин остался с Марой в ее квартире на Тверской. Теперь девочки ходили прямо под окнами, и это возбуждало Егора. В свою квартиру он, разумеется, никого не пускал и тем более никого не прописывал.

Но счастье длилось недолго. Мара была не просто красивой. В отличие от остальных женщин, с которыми его сводила судьба, она была еще и очень «дорогой». Чтобы соответствовать ее запросам, ему пришлось сдать собственную квартиру и впервые в жизни тратиться на женщину. Но денег катастрофически не хватало. После августа девяносто первого все пошло наперекосяк.

Обычная фарцовка или валютные операции доходов больше не приносили. Обмен валюты был разрешен, один за другим открывались фирменные магазины. В Москве появились не просто богатые, а сказочно богатые люди. Разумеется, Мара хотела соответствовать именно этой категории. В общем, разрыв был неминуем, хотя оба искренне жалели об этом. Мара была так же неистощима на сексуальные выдумки, как и Фанилин. В постели им было так хорошо, что они могли сутками заниматься любовью. Но Мара мечтала о драгоценностях, автомобилях, дорогой одежде. А у Фанилина таких возможностей не было.

В девяносто третьем Мара встретила Чиряева. Она не догадывалась, с кем свела ее судьба, но Истребитель был очарован молодой женщиной. Засыпал ее цветами и подарками, и Мара сдалась. Конечно, он не был таким изобретательным в постели, как Фанилин, и таким галантным. Чиряев был чужд всяких ухищрений и изысков. Получив свое, он сразу засыпал, а ощущения партнерши его вообще не волновали. Маре было обидно, но она постепенно привыкла. Чиряев не считает денег, засыпал ее деньгами, а ради этого стоило терпеть.

Фанилина она не забыла. Несколько раз встречалась с ним тайком. Но их встречи были пресечены самым решительным образом. К Егору нагрянули трое молодчиков. Били недолго, но сильно. Правда, ему повезло, лицо не изуродовали, очевидно, не получив на этот счет инструкций. Ему приказали навсегда забыть Мару, даже близко не подходить к улице, где она проживает. У Фанилина хватило ума не артачиться.

Следующие несколько лет оказались нелегкими. И не потому, что приходилось сдавать собственную квартиру, а самому ютиться в однокомнатной, далеко от центра. Он потерял уверенность в себе, уже не так охотно встречался с женщинами, к тому же сказывался возраст. Правда, красивые и богатые вдовушки все еще попадались, благодаря им он мог по-прежнему следить за собой, покупать дорогие костюмы, обедать в лучших ресторанах. Но теперь Фанилину приходилось держать свои чувства под контролем и зачастую изображать страсть к сорокалетним подругам, охотно принимавшим его у себя в доме.

Однажды он заночевал у знакомой дамы, давно перешагнувшей критический возраст, владелицы модного салона. Она перепробовала на себе все новинки косметики и умудрилась сделать несколько пластических операций. Морщины исчезли, лицо стало как маска, но тело напоминало желеобразную массу, и Фанилин с трудом сдерживал отвращение. Но у дамы было одно несомненное преимущество: она жила в огромной пятикомнатной квартире в одном из престижных домов, которые появились в столице в начале девяностых.

Кроме того, дама обещала взять Фанилина с собой в круиз по Карибскому морю. При одной мысли о соблазнительных мулатках, у Егора начиналось сердцебиение. В конце концов, за удовольствие надо платить. Дама берет его с собой в круиз за то, что он с ней спит, он спит с ней за то, что она берет его с собой в круиз. Оба получают удовольствие. Обоих устраивает такой вариант. Они вернулись домой под утро и спали до полудня, когда раздался телефонный звонок.

Хозяйка, взглянув на часы, лениво потянулась к трубке.

– Слушаю, – произнесла она хриплым голосом.

Фанилин повернулся на другой бок, стараясь не смотреть на лежавшую рядом с ним стареющую женщину.

– Здравствуйте, Фанилин у вас?

– Кто? – удивилась хозяйка. – Такого здесь нет и никогда не было.

Тактичный Егор не давал этого телефона никому из знакомых. Пользовался своим, мобильным.

– Ты что, глухая? – резко спросил позвонивший. – Я спрашиваю: Фанилин у тебя?

– Хам, – сказала хозяйка и бросила трубку. Она повернулась к Егору: – Какой-то ненормальный, хамит, грубит, требует тебя.

Снова зазвонил телефон.

– Сейчас скажу им все, что про них думаю. Кому ты давал мой телефон?

– Никому, никто не знает, что я здесь. Мои знакомые обычно звонят по моему телефону.

– Хамы, – бросила она, подняв трубку.

– Послушай, сука, если опять бросишь трубку, я спалю твой салон. Или мне поехать на Добролюбова, поговорить с твоей дочерью, а потом позвонить тебе?

Она тяжело задышала, схватилась за сердце. Негодяй знает, где живет ее дочь с детьми. Это было настоящим ударом для хозяйки.

– Что тебе нужно? – хрипло спросила она, не решаясь бросить трубку.

– Дай Фанилина, – сказал неизвестный.

– Какие-то ненормальные, – прошептала она, протягивая трубку Егору. От трубки исходил запах ее кожи, особенно неприятный по утрам, и Егор невольно поморщился.

– Фанилин, ты? – услышал Егор незнакомый голос.

– Да, я. Кто говорит?

– У нас к тебе важный разговор. Через пятнадцать минут спускайся вниз, будем ждать.

– Кто вы? – встревожился Фанилин. – Что вам нужно?

– Можешь заработать пять тысяч, – сказал неизвестный, – или тебе нравится твоя старуха?

Фанилин покосился на хозяйку. Она ему не нравилась. А пять тысяч большие деньги. Если, конечно, они имеют в виду доллары, а не рубли.

– Пять тысяч чего? – осторожно спросил Егор.

– Баксов, дурак. Через пятнадцать минут. – Неизвестный положил трубку.