Пройти чистилище

– Когда вам будет удобно.

– Завтра.

– У вас нет завтра других дел?

– У меня их завтра не будет.

– Марта была моей подругой, – предостерегающе сказала женщина.

– Это что-то меняет? – спросил он, глядя ей в глаза. Бокал шампанского в руках вдруг стал очень тяжелым.

– Не знаю, – кажется, впервые за время разговора немного растерялась она.

Внезапно из дома раздались какие-то крики, послышались оживленные голоса.

– По-моему, нам нужно вернуться, – сказала женщина, уже не глядя на него.

Не дожидаясь ответа, она пошла к дому. Он, швырнув свой бокал в сторону, остался у дерева. Иногда ему хотелось бросить все и куда-нибудь уехать. Далеко-далеко. Словно пытаясь убежать от своей нынешней жизни. И от прошлой тоже. Туда, в прошлую жизнь, его почти не тянуло. В первые годы было, конечно, трудно, но потом он как-то привык, втянулся в свою роль, и временами она ему даже нравилась.

А может, во всем была виновата Марта, сделавшая его личную жизнь такой невыносимой пыткой и отравлявшая его существование самим фактом своего присутствия. Он твердо решил, что обязательно разведется с Мартой уже в наступавшем году. Конечно, деловое партнерство с Робертом Саймингтоном – вещь полезная и даже необходимая, но терпеть его дочь уже просто невозможно. Они слишком разные, так считала сама Марта. Если бы она знала, как она права. Они действительно очень разные, и здесь уже ничего не поделаешь.

Он был уже вторым мужем Марты. Первый сбежал через полтора года после женитьбы. Когда они поженились, Марте было уже за тридцать, но благодаря массажным салонам и искусной косметике ей удавалось сохранять подтянутую фигуру подростка и почти детское выражение лица. Лишь позднее он понял, что упрямство и каприз, обычные для подростков, стали постоянными составляющими ее характера. Но понял слишком поздно, после рождения Марка.

Во всей этой глупой истории с женой жалко только одного человека – маленького Марка, который уже научился говорить свои первые слова и часто не понимает, почему ссорятся два самых близких существа, заполняющих почти всю его вселенную. Впрочем, в случае развода нужно будет оговорить и этот пункт. Он должен иметь право на свидания с ребенком. Но, с другой стороны, зная вздорный характер супруги, он не сомневался, что она постарается лишить его этой возможности, чтобы сделать ему как можно больнее. Она знала, как он относится к сыну. Но даже при этом варианте ему придется с ней разводиться.

«Как странно, – подумал он, – ведь Сандра должна быть такого же возраста, как и Марта. А такое ощущение, что между ними вечность». Или это ему так кажется? Уверенная, собранная, внимательная Сандра и вечно огрызающаяся, готовая сорваться в любой момент Марта. Может, это ему так повезло? Хотя разве Сандре повезло больше?

Опять послышались оживленные крики, и он решил, что пора возвращаться в дом. Он поспешил к месту, где разбившиеся на группы гости, особенно мужчины, обсуждали какую-то сенсационную новость.

– Что случилось? – спросил Кемаль, подходя к тестю.

– Сейчас передали последние сообщения. В Москве умер Леонид Брежнев, – взволнованно сообщил Саймингтон, – так они показывают его возможного преемника.

Он вошел в большую гостиную дома, где уже сидели несколько человек, остальным было просто неинтересно слушать про умершего лидера непонятной чужой страны, и уставился в телевизор. В дом вошли всего пятеро гостей. Гости выслушали сообщение о смерти этого смешного и страшного лидера далекого северного государства, ядерного оружия которого все-таки очень боялись, и снова принялись танцевать и веселиться. В массе своей это были просто настоящие техасцы, и события в Москве их мало волновали.

На экране показывали сильно постаревшего и осунувшегося Юрия Владимировича Андропова. Диктор сообщал, что по всем признакам новым руководителем партии и государства будет он – бывший руководитель органов КГБ и нынешний председатель похоронной комиссии. Кемаль слушал спокойно. Случившееся происходило слишком далеко от него, словно на другой планете.

ГЛАВА 4

На следующий день поехать в Батон-Руж не удалось. И через день поездка снова не состоялась. А на третий он ждал встречи с Ронни Седлером и не имел права никуда уезжать. Он заранее узнал, что Седлер работает на пару с начальником охраны заводов компании «Юникл», через которого может достать любые необходимые документы. И знал, что после того, как он заплатит ему оставшуюся половину денег, предприимчивый Ронни собирается шантажировать его, попытается вытянуть из него еще не менее ста тысяч долларов. Он все это знал, но терпеливо ждал аргументов.

Никаких личных возможностей проникнуть на заводы нужной ему компании и овладеть документами не было. Лезть ночью на завод, разыгрывая из себя нового Джеймса Бонда, было глупо и малорезультативно. Во-первых, завод хорошо охранялся, во-вторых, он просто не умел лазать по стенам. И, наконец, в-третьих, не имел права этого делать, так глупо подставляя себя и группу людей, с которыми он сотрудничал.

Оставался только один вариант – с мерзавцем Ронни Седлером, который он и проводил в жизнь. Все возможные осложнения после операции он хорошо мог себе представить, но документы нужны были во что бы то ни стало. И он готов был платить за них даже чрезвычайно высокую цену. Но сама мысль о необходимости иметь дело с такими типами, как Ронни Седлер, могла серьезно подорвать нравственное здоровье любого агента [7 - В современных криминальных и шпионских романах можно достаточно часто прочитать о мужестве отважных разведчиков, смело проникающих на закрытые базы и добывающих необходимые документы. Все это на сто процентов обычная ложь. Практически во всех случаях агенты-нелегалы действуют через своих завербованных людей, добиваясь нужного результата либо шантажом, либо деньгами. Второе, более верное и прозаическое, направление обеспечивает и должный результат. Практически все достижения разведки после окончания второй мировой войны, а особенно после развенчания сталинизма, базируются на немалых средствах, выделяемых на подкуп нужных людей. Деньги заменяют патриотизм, верность идее, преданность своему государству. Сказанное не перечеркивает героический труд бывших советских разведчиков-нелегалов, но лишь помогает более правильной расстановке необходимых акцентов. Эпоха героев давно кончилась – наступила эпоха проходимцев и подлецов. И если до августа девяносто первого еще находились чудаки, способные на героическое самопожертвование во имя красивой идеи, то после августа их уже не осталось вообще. А оставшиеся были благополучно отправлены на пенсию. Цивилизованные формы разведки, принятые ныне во всем мире, – это возможность просто купить нужного человека.].

В этот раз они договорились встретиться ровно в три часа дня на Ричмонд-авеню, в западной части города, рядом с крупным продуктовым магазином. Кемаль должен был подъехать к магазину на своей машине, а Ронни – сесть к нему в автомобиль прямо у магазина. В этот день Кемаль впервые за столько лет достал свой пистолет «беретту», разрешение на ношение которого он получил почти сразу после натурализации и обретения гражданства. Пистолет он положил во внутренний карман пиджака, посчитав, что при встрече с таким мерзавцем, как Седлер, он совсем не помешает.

К магазину Кемаль подъехал за пять минут до назначенного времени. В две минуты четвертого из здания вышел Ронни Седлер и, не оглядываясь, сел в его автомобиль. Кемаль, даже не поздоровавшись с ним, тронул машину и лишь затем, глядя в зеркало заднего обзора, спросил:

– Принесли?

– А вы? – нагло спросил Седлер. Вместо ответа Кемаль показал на заднее сиденье, где лежал небольшой кожаный портфель. Ронни усмехнулся:

– Вы разрешите? – Он перегнулся и достал портфель. Открыл его, чуть вытаскивая одну из пяти плотных пачек, лежавших в портфеле. Удовлетворенно кивнул и, снова положив портфель на заднее сиденье, сказал: – Я всегда считал, что вам можно верить, мистер Кемаль.

Вместо ответа Кемаль поднял свой телефон и, нажав кнопку уже записанного в памяти аппарата номера, подождал, пока ему ответят на другом конце.

– Все в порядке, – сказали там, – ты можешь действовать.

Седлер весело следил за ним.

– Вы привезли документы? – спросил Кемаль, по-прежнему не глядя на своего собеседника.

– Конечно, привез, – Седлер полез в карман, доставая пачку бумаг, – хотя мне пришлось потрудиться, они мне очень дорого обошлись. – Он протянул бумаги Кемалю.

– Бросьте их на сиденье, – предложил Кемаль несколько равнодушно.

Это насторожило Ронни.

– Они вам больше не нужны? – с заметной тревогой спросил он.

– Нужны, но не так, как раньше. – Кемаль посмотрел снова в зеркало. Шедшая за ним «Тойота» не отставала.

– Почему? – уточнил Седлер.

– Вы принесли не все, – спокойно сказал Кемаль.

Седлер не смутился. Заставить нервничать такого подлеца, как он, было непросто.

– С чего вы взяли?

– Знаю.

Кемаль спокойно вел машину, уже выезжая за город, на юго-запад.

– Вы их даже не посмотрели, – не успокаивался Седлер, – откуда вы знаете, что я вам дал?

Вместо ответа Кемаль нажал кнопку магнитофона. Послышался характерный голос Седлера.

«– Эрнст, это ты? Говорит Ронни.

– Слушаю тебя, Ронни. Как прошла твоя встреча с этим арабом?

– Он не араб. Я тебе говорил тысячу раз, он не араб, а турок.

– Какая разница. Все равно черномазый. Все они: арабы, турки, негры, индейцы, латинос – это шваль в нашей стране. Так ты с ним говорил?

– Мы с ним договорились. Он уже заплатил мне двадцать пять тысяч. Как я тебе и говорил. Остальное отдаст после того, как получит документы.