Свидание под мантией

Ира вытянула вперед руки.

– Я упала!

– Зачем тогда ты кричишь? В другой раз будешь внимательней. Помажь ссадины йодом и забудь о них, – посоветовала Ксюша.

– Он… хотел… убить меня… – лепетала Ира.

– Кто? – напряглась я.

Ирина прошла на кухню, обвалилась на табуретку и начала живописать события.

Когда она вошла в подъезд, в темном пространстве под лестницей стоял мужчина. Ирина решила, что он собрался справить малую нужду. Как вы поступите, наткнувшись на безобразника? Скорей всего быстро пройдете мимо, решив, что с человеком, использующим парадное в качестве туалета, лучше не связываться, но Ира начала совестить хулигана:

– Как вам не стыдно! Сейчас полицию вызову! Вас на пятнадцать суток посадят.

Незнакомец, не говоря ни слова, толкнул Ирину, та, не удержавшись, упала лицом на лестницу. Абсолютно молча парень ухватил женщину за шиворот, постучал ее головой о грязные ступеньки и ушел, так и не проронив словечка.

– Убить меня хотел, – захлебывалась сейчас слезами Ирина, – ограбить!

Я с сомнением посмотрела на нее. Навряд ли последнее утверждение верно, но все же надо уточнить.

– Сумка ваша где?

– В прихожей, – всхлипнула она, – я на пол ее бросила.

– Мужчина ее не отнял, значит, грабить вас не собирался, – резюмировала я.

– Зачем тогда он налетел на мамочку? – пропищала Лера.

– А не надо посторонним людям замечания делать, – язвительно ответила Ксения, – стоит себе человек в подъезде, не трогай его, он может и в рыло насовать.

Полина с укоризной посмотрела на старшую внучку, та скорчила ей рожу.

– Ирочка, – ласково запела бабушка, – тебе надо умыться, рану обработать.

– Не-ет, – капризничала Королева.

– Необходимо ссадины йодом залить, – вполне разумно объяснила старуха.

– Будет больно-о, – простонала Ирина.

– А мы с Лерочкой подуем, – воскликнула Полина. – Верно, детка? Скажи маме!

– Конечно, – пообещала та, – ветер под носом. Фу, фу, фу.

– Бо-ою-юсь! – зарыдала Ира.

Полина взяла ее под руки и повела в ванную.

– Ну, будь умницей! Лерочка, помоги. Сначала грязь смоем.

Ксюша скривилась.

– Приползи я в родной дом с оторванной ногой, домочадцы даже не чихнут. Что скажет Ирка, увидев в прихожей дочь без ноги? Стопудово заявит: «Круто! Теперь надо оторвать вторую – и никаких проблем с обувью, здорово сэкономим на Ксюхе!»

В кармане ее джинсов зазвонил мобильный, она схватила трубку и кинулась на лестницу, я выскочила за ней.

– Алло! – произнесла Ксения, включая громкую связь.

– Твоя мать домой вернулась? – раздался знакомый баритон.

– Леон! – подпрыгнула Ксю.

– Мать пришла? – повторил мужчина. – И как она выглядит? Неотразима? Да?

– Так это твоих рук дело! – ахнула Ксения.

– Сказал уже один раз, люди полагают, что сами платят за свои ошибки, я же придерживаюсь другого мнения: ты сделала неправильный выбор, а по губам получила твоя мама. И это только начало! Разбитое лицо заживет, хуже под машину угодить. Знаешь, как человека давить надо? Не до смерти! Чтобы потом еще сорок лет в кровати гнил, а ты на него смотрела и думала: «Ну почему я не поехала тогда в «Монпалас»? Трудно разве было?» Не волнуйся, тебя не тронут, я же обещал! И слово сдержу! Но в отношении матери и сестры никаких гарантий не дам!

– Мерзавец! – еле слышно сказала Ксения. – Что ты хочешь?

– Езжай в «Монпалас».

– Сейчас?

– Конечно.

– А что я дома скажу?

– Ты это всерьез? – развеселился Леон.

– Нет, в шутку, – буркнула Ксюша, – у меня нет ключей от апартаментов.

– Люди, пережившие стресс, часто страдают амнезией, не волнуйся, провалы в памяти пройдут, – ехидно сказал Леон. – Я видел, как ты сунула связку в карман куртки. Хватит бла-бла, возвращайся.

Глава 10

– Что делать будем? – спросила я, когда мы спустились в метро. – Мы не можем расстаться. Как объяснить Леону мое постоянное присутствие? То, что я живу у тебя, он никогда не узнает. Но в «Монпаласе» установлена аппаратура. Думаю, там есть «слепые» зоны, но вычислить их трудно, не могу же я постоянно находиться на одном пятачке.

– Если я не поеду в «Монпалас», урод нападет на мать или Лерку, а если ты не отправляешься со мной, то не видать мне денег, – с отчаянием воскликнула Ксюша. – За что мне это?

– Самое бесперспективное – это рыдать в момент неприятности, – вздохнула я, – от слез лучше не станет, из-за истерики последний ум потеряешь. Леон меня один раз видел, велел спрей для Закоркиной взять, но по имени не назвал. Значит, меня он не знает… Придумала!

– Правда? – с надеждой спросила Ксюша.

Я вытянула ноги.

– Сейчас декабрь, на мне угги, их носят все, так?