Камасутра для Микки-Мауса

Внезапно Ната заплакала, юноша вынул из кармана носовой платок, нежно промокнул ей глаза, потом поцеловал в нос и подтолкнул. Девушка пошла назад. На ее лице застыло выражение такого отчаянья, такого безмерного горя, что мне стало жаль ее до глубины души. Я снова открыла воду. Но умыться в очередной раз не успела, за дверью послышались быстрые шажки, и чья-то рука повернула ручку. В мгновение ока я заскочила в кабинку и заперлась.

Вошедшая тоже пустила воду, а потом стала плакать, да так горько, что у меня сжалось сердце. Устав стоять, я прислонилась было к стене, но тут же обвалила уродскую железную конструкцию, выполнявшую тут роль держателя для туалетной бумаги. Плач моментально стих. Пришлось дернуть ручку слива воды и выйти как ни в чем не бывало наружу.

Над умывальником склонилась Ната.

– Безумно душно, – сказала она, плеская на лицо воду, – придется заново краситься, вся тушь от жары стекла.

– Вы плакали? – в лоб спросила я.

– Кто?

– Вы.

– Плакала?

– Ну да, мне послышались рыдания.

Ната улыбнулась.

– Наверное, напевала. У меня привычка петь, когда умываюсь, а с голосом и слухом беда, вот вам и показалось!

– Но у вас красные глаза и нос, – не успокаивалась я.

– Да? – изумилась Ната и посмотрела в зеркало. – Действительно. Наверное, в салатах есть яйца, вот и началась аллергия. Ничего, сейчас выпью кларитин и подкрашусь. Прямо беда, яйца-то везде кладут, а мне их даже нюхать нельзя, видите, как не повезло!

Продолжая болтать, она открыла сумочку и принялась деловито намазывать на лоб и щеки тональный крем.

– У вас весь подол платья в пыли, – пробормотала я.

Ната подняла пышную юбку и улыбнулась.

– Да уж! Грязь на платье невесты! Звучит как название любовного романа! Ну, я не стану вам мешать, небось тоже подкраситься хотите.

С этими словами она выскользнула за дверь, я вытащила пудреницу и привела в порядок лицо. Однако эта маленькая Ната – отлично владеющая собой дрянь.

Когда я поднялась наверх, тамада затеял конкурсы. Сначала выстроил гостей шеренгами и заставил передавать друг другу носовые платки без помощи рук. Затем водрузил в конце зала бутылку с шампанским, выдернул из кучи гостей Сережку и незнакомого мне красномордого мужика и дал им по мешку. Я чуть не подавилась – бег в мешках, национальная забава советских людей, проводивших отпуск в профсоюзных здравницах.

– Давненько я в смокинге в мешке не скакал, – пробормотал Сережка, распутывая серо-зеленую ткань.

Я отошла в сторону и села в кресло, ко мне тут же подскочила вертлявая тетка и без особых церемоний спросила:

– Привет, ты кто?

– Лампа.

Женщина засмеялась.

– Какая? Электрическая?

Я улыбнулась в ответ, люди никак не могут придумать ничего оригинальнее. Этот вопрос я слышу постоянно.

– Меня зовут Евлампия, сокращенно Лампа.

– Аня, – бойко представилась бабенка. – Похоже, ты не из наших? Не из невестиных? Или я путаю? Тут еще Клавкины родичи из деревни есть, всех не знаю.

– Я подруга жениха.

– Кто? – подскочила Аня. – Ну ни фига себе! Он с бабами дружит!

Поняв, что все родственники со стороны Наты идиоты, я решила исправить положение:

– Мы с Володей родственники.

– Какие? – подозрительно спросила Аня, ощупывая цепким взглядом мою фигуру.

– Двоюродный брат он мне, – лихо соврала я.

Лицо Ани разгладилось.

– Ясненько, а то – подруга! Звучит-то плохо!

Я хотела было сердито сказать: «Ваша невеста, между прочим, тот еще фрукт», но промолчала. Какой смысл вступать в перебранку?

– Значитца, породнились теперь, – подвела итог Аня. – Я – племянница троюродной тетки Юрки. Поняла?

– Да, – пробормотала я, – чего не понять. Племянница троюродной тетки – очень просто.

– Не удалась свадьба! – покачала головой Аня, плюхаясь в кресло возле меня.

– А на мой взгляд, здорово получилось, – покривила я душой. – В загсе очень торжественно было, хорошо покатались по городу, еда вкусная, всем весело…

Аня махнула рукой.

– Ничего запоминающегося, так у всех. Вот Матвейкины полгода назад женились, так Бонаково до сих пор гудит.

Мне стало интересно.

– И что же у них было?

Аня наклонилась ко мне:

– Не знаешь?

– Откуда бы!

Глаза моей собеседницы зажглись радостным огнем.

– Сначала все как у всех: пили, пели, плясали. А потом тесть зятя молодого зарезал. Взял ножик прямо со стола и воткнул. Ровнехонько в сердце угодил! Прикинь, что началось!