– Поняла. Открыть, занять позицию рядом, отстреливать любого из Лезвий.
– Да.
– Забираю Хорхе.
– Да, – столь же безразлично кивнул я и, резко повернувшись, прижал к стене замершую рядом со мной молчаливую окровавленную фигуру в шлеме, что уже дважды успела принять на себя предназначающиеся мне пули.
Прижать девку к стене оказалось труднее, чем я ожидал. Откинув забрало ее шлема, приблизил лицо к ее лицу и вгляделся в испещренные кровавыми прожилками абсолютно белые глаза. Поросшие зеленоватым мхом щеки, эта же поросль уходит от висков к шее, лицо подергивается в мелких судорогах, искусанный окровавленный рот странно кривится, но… я в упор смотрю на матерого зомбака.
Матерого, мать его!
Сколько времени прошло с момента заражения? Да меньше часа! И вот я смотрю в упор на матерого сильного зомбака, что спустя полчаса после заражения способен крайне шустро бегать, взбираться по отвесным стенам, принимать пули противника и при этом не срываться, не кидаться на так вкусно пахнущее гоблинское мясо, явно находясь в постоянной связи со своим боссом Кевином. А ведь еще пара кормежек с щедрым добавлением свиного протеина и жирка… еще пара суток на то, чтобы вирус окончательно распространился и поработил каждую клеточку этого тела… ну, может, еще сутки на то, чтобы изменить и усилить мышцы и кости до того состояния, какое было у тех элитных зомбо-рыцарей Кевина в его веселом парке аттракционов Зомбилэнде.
– Что за херня, Кевин? – поинтересовался я, закрывая чужое забрало и поворачиваясь к вылезшему из тесноватой для него кладовки зомбаку, поднявшему над головой открытую бутылку самогона и льющему себе струйку на заляпанное забрало, другой рукой стирая алые разводы.
Кевин не ответил. Да и что он сам может знать о Формозе? Он прибыл сюда даже позже меня – если учесть факт нахождения в запертом контейнере.
Но это же, сука, странно! Я сам и каждый из моих францисковских гоблинов был не раз поражен зомбо-заразой. Нас лечили после укусов зомбаков, и порой лечение случалось спустя часы и часы после заражения. И никто из нас не превратился в зомби… Опять же – какого хера боевая трансформация происходит так быстро? Девка получила кровь Кевина и за полчаса превратилась в крайне живучую и быструю тварь…
Где я видел подобное? Видел ли? Да вроде да – есть в голове смутное размытое воспоминание о том, как я тощим пацаном сижу у навеса чернокожего старика, что живет на крыше заброшенной небесной башни и смотрит на крохотном экране какой-то древний фильм про зомби-апокалипсис. Вот там было примерно также, и я помню, как громко и насмешливо хохотал старик, смотря, впрочем, с удовольствием. Дешевое и кровавое – всегда в тренде?
Что бы ты сейчас сказал, старик, заглянув в мертвые глаза зомби?
Эти мои долбанные открытия подкрепились, когда из кладовки выползла покрытая кровью голая девка в обрывках пеньюара и с боевым шлемом на голове. Неверный шаг… еще один, но уже более уверенный… и вдруг мягкое скользящее движение, которым она буквально перетекла за широкую спину Кевина, скрывшись к в темном углу, где нагнулась над подергивающимся в агонии гоблином с пожарным топором во лбу. Выдернув орудие, девка подняла забрало и припала к источнику мозгового сахарка, подергиваясь всем телом.
– Странно, – обронил Каппа.
– Открывайте! – проорал не выдержавший тишины Рэк, вновь врезав прикладом по двери подвала. – Вы Рокса убили! Рокса! Суки гребаные!
– Тихо! – велел я, и плюющий слюной и яростью орк опять заткнулся, харкнув кровью на не пускающую его дверь.
Отдав Каппе тихий приказ, чавкая по лужам крови, что были на каждой ступени, я спустился до двери, окунув ботинки в появившееся здесь густое озерцо с белыми ошметками. Откинув ногой расплющенную отрубленную голову, я присел у двери и прислушался.
– Каб! – напряженный голос дрожал вроде бы и от ярости, но я отчетливо слышал страх в каждой произносимой букве каждого слова. – Кровища из-под двери хлещет! Прямо хлещет, сука! Они там всех выпотрошили, что ли?
– Заткнись и слушай! – второй голос был более звучным, более хриплым и властным, но столь же испуганным. – Дерьмо…
Ко мне спустился Каппа и принялся деловито осматривать дверь, подсвечивая себе фонариком. Почувствовав что-то, я оглянулся и снизу вверх взглянул на стоящую на верхней ступени фигуру. Кевин… качнувшись маятником, зомбак повернулся и исчез за углом. Следом за ним прошагали две девки, причем та, что была голой, уже успела раздобыть штаны.
– Что делать будем, Каб? Конец? Нам конец? – голос первого из-за двери задрожал, сорвался на позорный задушенный писк. – И даже торпедироваться нечем напоследок! Капли есть?
– Заткнись! Я думаю!
– О чем, сука, ты думаешь?! Это ведь те отсосы явились? Гоблины, мать их?! Что за название, сука, такое! Гоблины! Кто еще мог? Та толпа не справилась… и нас даже не оповестили… Эй! Слышал?! Или чудится?
Ему не почудилось – вверху раздалось два выстрела, и снова все затихло. Еще через полминуты Хорхе доложил:
– Двое из Лезвий! Ссака их положила. Бежали со всех ног, но как увидели разбитые окна и дым – тормознули. Там и сдохли…
– Ясно.
– Лид…
– Да?
– Кевин ушел. Только что. Вместе с двумя из… своих, – кашлянув, Хорхе добавил: – Как только вышли – ускорились и моментом ушли в проход под арку. По пути Кевин подхватил дохлого бойца Лезвий и унес. Мерде…
– Мерде, – повторил я и, подняв руку, постучал в стальную дверь. – Эй… Кабхар, мать твою, Бритва… выходи. Поговорим – и сдохни.
– Ты кто еще, отсос гребаный?! Тут сантиметры стали! А наши уже на подходе!
Я тихо засмеялся, вспомнив находящуюся на первом этаже комнату связи. Услышавший мой смех даже сквозь «сантиметры стали» Кабхар нервно заорал:
– Ты сдохнешь, сука!
– Все мы сдохнем, – согласился я.
– Да какие ко мне предъявы, мужик?! Ну да… послал я по твою голову бригаду упырков неумелых. Но я выполнял приказ сверху! Считаешь себя крутым – так лезь выше!
– Чей приказ? Имя…
– Да пошел ты!
– Я уйду… таща за собой твою кишку… а ты будешь приколочен к стене и, неспешно жуя собственные яйца, станешь смотреть, как я удаляюсь, разматывая твою уже горящую кишечную систему производства дерьма… – я не особо задумывался над своими мерными словами, просто говоря, как есть, но этого хватило.
– Мэкв! Мэкв Скермис! Левая рука Мракоса! Он связался со мной! Пойми – я солдат!
– Понимаю, – ответил я и поднялся на ноги. – Понимаю… как он выглядит?
– Здоровенный черный детина! Да я видел его лишь раз в жизни! Мы маленький филиал! Делаем бухло, торгуем бухлом, покупаем торпеды – толкаем торпеды подороже! Это бизнес!
Поднявшись по чавкающим ступеням, я дал отмашку Каппе и пошел к светлому пятну выхода, что до сих пор был затянут серой пеленой пыли.
– Лид! – донесшийся от светлого пятна голос Ссаки не был особенно встревоженным. – Тут движуха. Три бронемашины входят во двор. За ними толпа вооруженных гоблинов… Мои действия?
– Жди, – отозвался я, шагая по коридору. – Жди…
* * *
Хорошая обученность. Четкость и быстрота исполнения. Бывалость, что отчетливо прослеживалась почти у каждого из тех пяти десятков гоблинов, окруживших дымящуюся постройку в центре внутреннего двора. Три легкие шестиколесные бронемашины, каждая из которых несет на корпусе следы боестолкновений, последующего хорошего ремонта и бережного отношения к каждому узлу. При этом на снаряжении и технике два разных типа эмблем, в которых с некоторым трудом угадывались стилизованный черный шипастый пончик и шипящая невзрачная змея с пылающими глазами.
Надо же… на шум пожаловали сразу обе здешние самые сильные группировки.
Ночные Гадюки и Черные Пончики.
А ведь эта окраинная территория не их. На окружившем нас бетонными объятиями дворе совсем иные эмблемы и знамена, не говоря уже о небольшой крепости Лезвий. Однако ребятки прилетели очень быстро. Даже слишком шустро они здесь оказались – похоже, пригнали сюда городские отряды быстрого реагирования, что должны иметься в находящемся под вечной угрозой мутантского штурма городе.
И что это мне дает? Да нихрена мне это не дает…