Человек-Паук. Веном-фактор

И с этими словами Веном развернулся и выпрыгнул через проем в стене здания.

Человек-Паук прыгнул следом.

7

ПРОВОЖАЯ МУЖА утром, Мэри Джейн заметила, что он покидает дом, будучи в крайнем замешательстве. Она знала: Питер хорошо отдохнул; в кои-то веки у него ничего не болело слишком сильно, он сытно позавтракал и, самое главное, у него было достаточно времени обдумать все произошедшее с ним за последние пару дней – и все же состояние мужа ее очень беспокоило. ЭмДжей боялась, что однажды он уйдет на работу чересчур усталым и не до конца представляющим свои дальнейшие действия и больше никогда не вернется.

Она знала – этот день Питер собирается провести в Университете Эмпайр-Стэйт. Сильно радоваться этому событию не приходилось, но по крайней мере он ушел настолько подготовленным, насколько вообще мог подготовиться Человек-Паук. Он составил план. Пожалуй, больше и нечего сказать обо всей нынешней ситуации. Отметив этот факт, ЭмДжей заварила себе чай, поджарила тост и уселась за купающимся в лучах поднимающегося за окном солнца кухонным столом и пролистала журналы, купленные вчера у мистера Ки. Ничего полезного там не обнаружилось, все, представлявшее хоть какой-то интерес, Мэри Джейн уже видела и так. Новости о слияниях и поглощениях, сделки… «Хотела бы я, чтобы какая-нибудь сделка случилась со мной, – подумала она, – такая, со множеством нулей на конце…»

ЭмДжей поджарила еще один тост, намазала маслом и вернулась было за стол, как раздался телефонный звонок. Она задумалась, не позволить ли автоответчику сделать свою работу, но затем поднялась и подошла к столику, на котором стоял телефон.

– Алло?

– Мисс Уотсон-Паркер?

– Слушаю.

– Это Ринальда Родригез из «Оун Гол Продакшенс».

– Да, – произнесла ЭмДжей, и ее пульс участился. Это были те самые люди, которые пригласили ее на второе прослушивание.

– Простите, что беспокою вас так рано, но у нас тут поменялись планы…

«Ну вот, – подумала ЭмДжей, – ничего не состоится».

– Мы с моим партнером должны завтра утром улетать в Лос-Анджелес…

«Я так и знала, это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой».

– …поэтому есть ли хоть один шанс, что вы сможете прийти на прослушивание сегодня?

– Сегодня? – переспросила Мэри Джейн, проглатывая вставший в горле комок. – Разумеется. Почему нет. Во сколько?

– После обеда вас устроит?

– После обеда…

В трубке послышался какой-то приглушенный бубнеж.

– О нет, погодите секундочку… – Родригез прикрыла трубку рукой и обменялась с кем-то парой слов. – Если точнее, в три часа дня – сможете?

– Идет. На том же месте?

– Нет, на этот раз мы расположимся подальше от центра. – Помощница продюсера дала ей адрес в Верхнем Вест-Сайде.

– Отлично, – произнесла Мэри Джейн, – я приду.

– Прощу еще раз нас извинить за такое изменение планов.

– О, пустяки. С вашей стороны довольно мило предупредить меня, – совершенно искренне сказала ЭмДжей. Некоторые знакомые ей продюсеры меняли планы без уведомления заинтересованных лиц, а потом ты оказывался виноват в том, что каким-то волшебным образом не узнал об этом и не подстроился под новые требования.

– Тогда до встречи. Пока!

ЭмДжей повесила трубку. «Сегодня в три. О божечки!»

Она-то планировала провести спокойный день за изучением сценария, который ей дали, за попытками прочувствовать материал, за работой перед зеркалом в попытках убедиться, что ее мимика передает именно те эмоции, которые она стремилась показать. Ну, придется ограничиться работой перед зеркалом, причем довольно поспешной. И разумеется, когда случался подобный кризис, Мэри Джейн мгновенно превращалась в комок нервов. Она подскочила к окну, облокотилась о подоконник и, слегка подрагивая, принялась разглядывать нью-йоркские крыши. «Питер…» – подумала она.

Но Питер мог о себе позаботиться. Он уже не раз доказывал это в прошлом, что в одном обличии, что в другом. Теперь она должна взять себя в руки и сделать то, что положено львице. Муж еще будет ей гордиться.

Она еще раз восторженно вздохнула и потянулась за страницами сценария.

ВРЕМЯ до двух часов, когда Мэри Джейн нужно было выходить, пролетело быстро. Основная проблема заключалась в подаче Доры – социальной работницы. Дора молода – если продюсеры искали актрис в возрасте от 22 до 25, им нужна именно молодая девушка. Они определенно не хотели, чтобы Дора оказалась слишком опытной и знала слишком много. И в то же время человек, окончивший университет в таком возрасте, уже должен обладать определенным опытом – а «библия» проекта особо подчеркивала чувство юмора героини. И в этом, подумала ЭмДжей, и таится ключ к пониманию Доры. Когда героиня точно знает, о чем идет речь, она говорит деловито и уверенно, но когда происходит что-то такое, с чем она прежде не сталкивалась, та пытается скрыть свою неуверенность за фасадом из шуток, одновременно стараясь спланировать свои дальнейшие действия.

По мере того, как стрелка приближалась к двум часам, Мэри Джейн становилось все труднее концентрироваться. «Интересно, сколько еще народу они пригласили на прослушивание?» – думала она. В прошлом у нее уже случались трудности с подобными мероприятиями. Но сегодня большинство приглашенных актрис определенно будет чувствовать себя не в своей тарелке. ЭмДжей все равно не очень хотела наблюдать за кем-то еще – боялась, что может подсознательно перенять чей-то подход, в то время как ее собственный сработал бы лучше. Однако ей постоянно приходилось просматривать кучу чужих прослушиваний – проблема всех людей с фамилией на «У» и списков по алфавиту. Обычно она изо всех сил старалась игнорировать все окружавшее ее… однако долгое ожидание все равно доводило девушку до белого каления. «Иногда мне кажется, я бы меньше нервничала, если бы отправилась на ночную работу Питера вместо него и ввязалась в противостояние с суперзлодеем».

Когда стрелки часов почти доползли до двух, ЭмДжей перечитала страницы сценария в последний раз, вкладывая собственные эмоции в строчки, где говорилось о голоде. А их накопилось прилично – изнутри взглянув на работу одного из приютов, Мэри Джейн лишний раз убедилась в том, насколько легко общество способно закрыть глаза на проблемы бездомных. И во время читки в ее голосе прорезались гнев и разочарование – полезные чувства для роли Доры, подумала она.

«Что ж, – решила она наконец, – лучше уже все равно не получится. Пора одеваться и выходить».

ЭмДжей уже приняла душ, сделала прическу и нанесла макияж. Теперь же она пошла в спальню и принялась копаться в гардеробе в поисках подходящего костюма. Что-нибудь привлекательное, но подходящее для юной социальной работницы. Бежевая льняная юбка чуть ниже колена, средние каблуки, белая шелковая блузка. Она задумалась на мгновение и достала свой единственный шейный платок Hermes, с рисунком тигрицы, подарок Питера. Мэри Джейн обмотала платок вокруг шеи поверх рубашки и оставила небрежно свисать.

«Ну вот, – подумала она, разглядывая свое отражение в зеркале, – изысканно и элегантно».

ЭмДжей взяла сумочку, ключи, сценарий, набор для прослушивания, томик «Войны и мира» и спустилась вниз поймать такси. Обычно Мэри Джейн везло: в дождь или солнце, ей было достаточно просто подойти к обочине, вытянуть руку, и такси возникало словно из ниоткуда. Сегодня же удача покинула ее на целых пять минут, заставив стоять на тротуаре, нетерпеливо переступая с ноги на ногу и размышляя: «А что, если я вообще не поймаю такси, а что, если я опоздаю, а что, если я попаду в пробку…»

«Питер…»

Она выдохнула и улыбнулась. В подобные моменты ее беспредметная тревога переключалась на любые темы, какие только могла найти. Питер прямо сейчас, должно быть, спокойно себе гуляет по университету в полной безопасности и ждет нужного момента.

Наконец материализовалось такси. ЭмДжей запрыгнула внутрь, назвала адрес. Ее мысли переключились с Питера на встреченных вчера бездомных. Пока они с мужем вечером проводили время в ванной, она рассказала ему о лучевой болезни – ну или о недуге, сильно смахивающем на лучевую болезнь, – которая поразила некоторых бездомных. «Капитан подлодки сказал, – подумала она, – существо само по себе не радиоактивно. А Питер упомянул дыру в полу на складе, ведущую в канализацию. Если эта тварь скрывается в канализации и в туннелях метро, где живут некоторые из бездомных, не может ли она быть причиной их болезни? Но если капитан прав и это существо не влияет на них, что тогда ее вызвало?»

Мэри Джейн раз за разом прокручивала эту проблему у себя в голове, но так и не смогла найти очевидного ответа. «Может, какая-то часть радиоактивных отходов просочилась в туннели и канализацию? Мог ли кто-то сбрасывать там отходы незаконно?» Девушка знала: иногда токсичные отходы просто сбрасывали на свалках, где им было вовсе не место. Иногда целые цистерны этого добра попросту сливали на обочину какой-нибудь уединенной проселочной дороги, а то и вовсе в канализацию, откуда они без каких-либо препятствий вытекали в море. А что, если кто-то подобным образом избавлялся от радиоактивных отходов прямо посреди города?

Сделать это не составило бы труда, и на то были свои причины. Утилизация радиоактивных отходов по всем правилам могла стать крайне недешевым удовольствием – компании, которые этим занимались законно, платили огромные деньги. Так почему бы не сэкономить и не слить отходы под каким-нибудь кустом?

Мэри Джейн слишком нервничала, чтобы нормально соображать. Ее преследовал образ людей, которые и так голодали и лишились крыши над головой, а теперь у них выпадали волосы, на теле появлялись пятна и язвы, и с каждым днем они чувствовали себя еще хуже и слабее чем вчера, – и это было практически невыносимо. Она надеялась, что кто-нибудь, кто угодно, Человек-Паук, полиция, да даже Веном, найдет существо, послужившее причиной всех этих бед, и покончит с этой угрозой. «До чего же их жалко», – подумала она, и, к своему удивлению, почувствовала, как в уголках глаз выступают слезы.

Мэри Джейн достала из сумочки платочек и промокнула их. «Нервы». А затем, через несколько секунд, огорченно покачала головой, уличив себя во лжи. Дело не в нервах, а в тех чувствах, что она испытывала, – и этого вовсе не нужно стыдиться.

Такси затормозило возле старого высокого кирпичного здания. Мэри Джейн расплатилась с водителем, привела себя в подарок, поправила прическу и, улыбаясь и готовясь ко всему, уверенно зашла внутрь.

ДВА ЧАСА спустя Мэри Джейн чувствовала себя куда менее готовой ко всему, но ее улыбка никуда не делась.

Приемная оказалась довольно типичной: много удобной, гладкой мебели, большие, изогнутые под очертания комнаты, диваны, роскошные образцы современного искусства на стенах, два телевизора, показывающие разные каналы, и занятая ухоженная секретарша, работающая за массивным и политически некорректным столом из полированного тика, который, по прикидкам Мэри Джейн, стоил примерно годовую сумму аренды их квартиры.

Комната для прослушивания, где она и еще двадцать три актрисы встретились с продюсерами, выглядела примерно такой же: самое современное звуковое и видеооборудование, без единого пятнышка или пылинки, надежно укрыто за стеклянной стеной от пола до потолка, все кабели и провода спрятаны. Затем помощница продюсера провела их в большое, яркое, чистое, покрытое коврами помещение для репетиций, где все так же оказалось совершенно новеньким. В эту затею вложили приличные деньги, и Мэри Джейн была серьезно настроена так или иначе стать ее частью.

Конкуренция страшила ее. ЭмДжей выглядела хорошо – она это знала, – но некоторые из пришедших на репетицию девушек выглядели просто сногсшибательно. Они поражали этой особой разновидностью непринужденной красоты, которая буквально кричала, что ее обладательницам с утра нужно лишь умыться да зачесать назад волосы, чтобы не лезли в глаза. Зависть не входила в число привычек Мэри Джейн – обычно все ограничивалось первой вспышкой эмоций, которую можно было истолковать как «Это несправедливо!», после чего все растворялось в грустном и несколько разочарованном восхищении соперницами. Как минимум десять из ее сегодняшних коллег выглядели подобным образом. Все остальные смотрелись по меньшей мере прилично, и, возможно, все они были лучшими актрисами чем она. И вот Мэри Джейн стояла, в очередной раз мужественно перенося проклятие фамилии на «У» и наблюдая, как все остальные претендентки, одна за другой, уходят на прослушивание. ЭмДжей не могла даже представить, зачем, с учетом такой конкуренции, продюсеры вообще захотели увидеть ее.