При свете луны

– Шеп, думаю, ты начал повторяться, – заметил Дилан, не отрывая взгляда от внедорожников, одинаковых, как капли воды, черных «шевроле-субербан». Их стекла, затемненные, как лицевой щиток Дарта Вейдера, полностью скрывали сидящих внутри.

– …яркость, сияние, блеск…

Не снижая скорости, первый «субербан» проскочил мимо знака «Стоп» в нижней части съезда и наискось пересек пустынную улицу. Она тянулась вдоль северной границы участка, который занимал мотель, тогда как въезд на автостоянку находился на восточной стороне, куда выходил фасад здания. Проезжая мимо знака «Стоп», водитель первого «субербана» продемонстрировал полное неуважение к правилам дорожного движения, касающимся съезда с автострады. Теперь показал, что ему плевать и на правила движения по городским улицам. «Субербан» забрался на бордюрный камень, пересек тротуар, потом зеленую полосу, разбрасывая колесами комья земли, траву и цветы, со второго бордюрного камня скатился на асфальт автостоянки в каких-нибудь шестидесяти футах от Джилли и, набирая скорость, помчался на запад, к заднему фасаду мотеля.

– …сверкание, отсвет…

Второй «субербан» следовал за первым, третий не отставал от второго. Вновь из-под колес полетели земля, трава, цветы. Но на автостоянке второй внедорожник повернул на восток, вместо того чтобы догонять первый. Третий покатил на Джилли, Дилана и Шепа.

– …мерцание, блик…

В тот самый момент, когда Джилли подумала, что внедорожник раздавит их троих, и решала, в какую сторону отпрыгивать, вправо или влево, не говоря уж о том, что к ее горлу вновь подкатила тошнота, водитель третьего внедорожника показал, что тоже мастерски владеет автомобилем. Нажал на педаль тормоза с такой силой, что «субербан» едва не встал на передний бампер. Четыре мощных прожектора, смонтированные на крыше, ранее темные, вдруг включились, просветив всю троицу буквально до мозга костей.

– …противосияние, отражение…

Джилли казалось, что она стоит не перед автомобилем, сработанным на одном из американских заводов, а перед неким инопланетным транспортным средством и лучи прожекторов не только освещают, но и собирают о ней всю информацию, вплоть до точного числа атомов в ее теле, выуживают из ее памяти все события начиная с того момента, как ей довелось появиться на свет божий из чрева матери. И уж конечно, знают теперь цвет ее нижнего белья.

Через мгновение прожекторы погасли, но перед ее глазами по-прежнему стояли желтые круги. Впрочем, даже если бы прожекторы не ослепили ее, едва ли она смогла бы разглядеть лица водителя и тех, кто сидел в салоне. Лобовое стекло, похоже, не просто тонировали, но изготовили из экзотического материала, совершенно прозрачного для сидящих внутри, а снаружи непроницаемого для света, как абсолютно черный гранит.

Поскольку эти люди искали не Джилли, Дилана и Шепа, во всяком случае в тот момент, «субербан» дал задний ход. А потом водитель нажал на педаль газа, и внедорожник рванул на восток, ко въезду в мотель, вслед за вторым «субербаном», который с визгом тормозов уже обогнул угол и скрылся из виду.

Шеп замолчал.

Подразумевая безумного врача, который предупреждал о преследовавших его киллерах, Дилан сказал:

– Может, в конце концов, он не лживый мешок дерьма.

Глава 9

Это было экстраординарное время, со множеством маньяков, влюбленных в насилие, и неистовым богом, окруженным защитниками злобы, который винил жертв за их страдания и прощал убийц во имя справедливости. Это было время, когда утопические идеи некоторых правителей прошлого столетия, едва не погубивших цивилизацию, еще не канули в Лету. В новом столетии они несколько потеряли былую мощь, но по-прежнему могли уничтожить надежды многих и многих, если бы не бдительность благоразумных мужчин и женщин. Дилан О’Коннер прекрасно понимал этот бурный век и, однако, оставался неисправимым оптимистом, ибо в каждом мгновении каждого дня, в лучших творениях представителей человечества и в окружающей его природе видел красоту, которая поднимала ему настроение, и всюду, в большом и малом, подмечал признаки того, что мир этот создан не для самоуничтожения, что в сотворении этого мира заложен глубокий смысл, которому служили и его картины. Эта комбинация реалистичности суждений, веры, здравомыслия и стойкой надежды на лучшее проявлялась в том, что события его времени редко удивляли Дилана, еще реже вселяли ужас и никогда не повергали в отчаяние.

Соответственно, узнав, что Фред, постоянный друг и спутник Джулиан Джексон, – некое растение, выходец из Южной Африки, Дилан не так уж удивился и точно не пришел в ужас, скорее даже обрадовался, чем огорчился. Окажись Фред не растением, ситуация существенно бы усложнилась и доставила массу хлопот, которые исключались в случае денежного дерева, растущего в красивом терракотовом горшке.

Помня о трех черных «субербанах», которые направились ко въезду в мотель, этих трех голодных акулах в асфальтовом море, Джилли торопливо запаковала свои вещички. Дилан загрузил ее дорожную сумку и единственный чемодан в «экспедишн» через заднюю дверцу.

Любые волнения действовали на Шеперда крайне отрицательно, и в таком состоянии его поведение становилось непредсказуемым. А вот теперь, когда Дилан ни в коей мере не рассчитывал на его содействие, мальчик покорно забрался на заднее сиденье внедорожника. Сел рядом с брезентовым мешком, в котором лежали различные вещи, помогавшие ему коротать долгие поездки в те редкие моменты, когда он не смотрел в никуда и не изучал свои пальцы. Поскольку Джилли настояла на том, что будет держать Фреда на руках, все заднее сиденье осталось в распоряжении Шепа, а уединение всегда способствовало уменьшению его тревоги.

Подойдя к «экспедишн» с горшком в руках, полностью придя в себя от последействия анестетика, женщина вдруг засомневалась в правильности принятого ранее решения отправиться в путь в компании двоих совершенно незнакомых мужчин.

– Я же вас совершенно не знаю, возможно, вы – серийный убийца, – сказала она Дилану, который открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, чтобы она с Фредом могла залезть в кабину.

– Я не серийный убийца, – заверил ее Дилан.

– Именно это и сказал бы любой серийный убийца.

– Именно это сказал бы любой невинный человек.

– Да, но серийный убийца тоже сказал бы так.

– Хватит, забирайтесь в кабину! – нетерпеливо бросил Дилан.

– Вы не мой босс, – резко отреагировала она на изменение тона.

– Я и не говорил, что я ваш босс.

– В последнее столетие в моей семье никто мне не указывал, что делать.

– Тогда, полагаю, ваша фамилия – Рокфеллер. А теперь, пожалуйста, забирайтесь в кабину.

– Не уверена, что это правильное решение.

– Вы помните три «субербана», на которых вполне мог разъезжать Терминатор?

– Нами они, во всяком случае, не заинтересовались.

– Скоро заинтересуются. Забирайтесь в кабину.

– «Забирайтесь в кабину, забирайтесь в кабину». Именно это и твердил бы серийный убийца.

– Неужто серийные убийцы обычно путешествуют с душевно неполноценными братьями? – раздраженно спросил Дилан. – Или вы не думаете, что его присутствие несколько осложнит использование бензопилы и других орудий убийства?

– Может, он тоже серийный убийца.

Шеп смотрел на них с заднего сиденья, склонив голову, широко раскрыв глаза, моргая в недоумении, и, скорее всего, напоминал не психопата, а большого щенка, который ждет, когда же его отвезут в парк поиграть с фрисби.

– По внешнему виду серийного убийцу не определить, – продолжила Джилли. – Они хитрые. И потом, даже если вы не серийный убийца, то можете оказаться насильником.

– С такой женщиной, как вы, очень приятно иметь дело. – В голосе Дилана слышалась злость.

– Может, вы насильник, откуда мне знать?

– Я не насильник.

– Именно так и сказал бы любой насильник.

– Господи, я не насильник. Я художник.

– Второе не исключает первого.

– Послушайте, женщина, вы обратились ко мне за помощью, а не я к вам. Откуда мне знать, кто вы?

– В одном вы можете не сомневаться, я не насильница. Тут мужчинам опасаться нечего.

Нервно оглядывая ночь, ожидая, что черный «субербан», ревя мотором, может появиться в любой момент, Дилан ответил:

– Я не серийный убийца, не насильник, не похититель детей, не банковский грабитель, не взломщик, не карманник, не кошачий вор, не растратчик, не фальшивомонетчик. Меня лишь дважды останавливали за превышение скорости, в прошлом году я заплатил штраф в библиотеке за то, что задержал книгу, я не вернул четвертак и два десятицентовика, которые нашел в телефоне-автомате телефонной компании, носил широкие галстуки, когда все перешли на узкие, а однажды в парке меня обвинили в том, что я не убрал дерьмо своей собаки, хотя нагадила не моя собака, более того, у меня вообще не было собаки! А теперь вы сядете в кабину, чтобы мы могли уехать, или мы и дальше будем обсуждать, что я могу сделать и похож ли я на Чарльза Мэнсона? И вот что я вам скажу: с вами или без вас, но через минуту я уеду из Додж-сити. Не хочу дожидаться возвращения этих «субербанов» и свиста пуль.

– Для художника вы необычайно красноречивы.