Воздушная битва за Ленинград. От Балтики до Валдая. 1941–1944

„Пункт медицинской помощи“,

„Пост охраны общественного порядка“.

Накануне эти надписи считались бы условными. В доме давно оборудовано вместительное бомбоубежище. Сотни людей уже побывали в нем во время учебных тревог. И на медицинском пункте давно уже все подготовлено на случай воздушного нападения врага».

Однако, несмотря на воинственность и «серьезность», почти никто не верил, что бомбоубежище придется использовать по назначению. «Сталинские соколы» и зенитчики не допустят коварного врага в небо Ленинграда!

Противовоздушная оборона города была поручена 3-й истребительной авиадивизии (3-й ИАД) полковника Степана Данилова. На начало войны в ее состав входило пять авиаполков: 19-й ПАП, 26-й ПАП, 44-й ПАП, 194-й ПАП и 195-й ПАП, которые базировались на аэродромах Горелово, Витино, Ропша и Манушкино. Правда, последние два находились в стадии формирования, были укомплектованы личным составом на 30 % и еще не имели ни самолетов, ни транспорта. Всего в дивизии насчитывалось 136 истребителей, в том числе 90 И-16, 32 И-153 и 14 МиГ-3.

Но уже на следующий день довольно слабое по меркам начала войны соединение было экстренно усилено. На аэродром Сиворицы прибыло 19 МиГ-3 из 7-го ИАП, на аэродром Шум – 17 МиГ-3 из 153-го ИАП и 20 И-16 из 157-го ИАП, на аэродром Сиверская – 26 МиГ-3 из 159-го ИАП, на аэродром Зайцево – 27 И-16 из 154-го ИАП и на аэродром Лезья – 41 И-16 из 156-го ИАП. Таким образом, боевой состав 3-й ИАД вырос более чем вдвое.

Первые дни войны прошли без воздушных боев, но, как водится, с происшествиями. 23 июня лейтенант Галаев из 44-го ИАП во время приземления врезался в канаву и разбился насмерть. Утром 24 июня младший лейтенант Поцелуев из 19-го ИАП при посадке на аэродроме Красногвардейск врезался в ангар (пилот погиб). А днем И-16 из 156-го полка вошел в грозовое облако и упал в районе Славянки. Летчик тоже погиб. А 26 июня лейтенант Писковой из 157-го ИАП по ошибке сбил самолет У-2, приняв его за вражеский. Еще более вопиющий инцидент случился 27-го числа. Звено МиГов из 153-го ИАП вылетело на перехват неопознанных бомбардировщиков, летевших в сторону Ленинграда. Когда цель была перехвачена, пилоты истребителей поняли, что перед ними свои СБ. Чего не скажешь о воздушных стрелках последних, которые открыли огонь. Далее уже один из МиГ-3 в ответ обстрелял крайний самолет, после чего тот совершил аварийную посадку на аэродроме Шум. При этом бомбардировщик зачем-то открыл огонь из бортового оружия по стоящим на земле истребителям. «Подобного рода происшествие, по счету второе, является следствием того, что летный состав не знает свои новые самолеты и не умеет их опознать», – говорилось по этому поводу в журнале боевых действий 3-й ИАД.

Тем временем уже с первых дней вторжения над Ленинградом и его окрестностями стали регулярно появляться немецкие самолеты-разведчики. В первые недели войны в этом районе в основном действовала 2-я эскадрилья отдельной авиагруппы дальней разведки при главнокомандующем люфтваффе (Aufkl.Gr.Ob.cLL.) под командованием Гауптмана Клауса Притцеля, которая базировалась на аэродроме Инстербург в Восточной Пруссии. С первого дня вторжения самолеты-разведчики совершали вылеты в район Таллина, Кронштадта, Ленинграда и Ладожского озера.

29 июня подразделение понесло первую боевую потерю на Восточном фронте. Ju-88А-5 лейтенанта Дитриха Альбрехта выполнял дальний вылет в район Ладожского озера. Бортмеханик унтер-офицер Отто Густав сообщил по рации, что самолет перехвачен русским истребителем и все члены экипажа получили серьезные ранения. Надо отметить, что переговоры по радио были запрещены, но передавать сообщения открытым текстом разрешалось в экстренных ситуациях. Самолет-разведчик смог долететь до Восточной Пруссии, но при выполнении аварийной посадки потерпел катастрофу. Однако установить, кто именно одержал эту воздушную победу, достаточно трудно. Во всяком случае, никто из летчиков 3-й НАД в этот день о встречах с противником не докладывал. Скорее всего, «Юнкере» был подбит где-то на полпути между целью и базой, в районе линии фронта.

Первую подтвержденную воздушную победу в секторе Ленинграда «сталинские соколы» одержали 6 июля. Вечером старший лейтенант Дмитрий Титоренко из 19-го И АП патрулировал на своем МиГ-3 в районе города. В 18.30 летчик заметил одиночный Ju-88[1 - Здесь и далее названия вражеских самолетов даются в соответствии с тем, как они обозначены в документах воюющих сторон.], летевший на высоте 3500–4000 м, и, находясь выше противника, начал заходить в атаку.

В действительности это был новенький Ju-88D-2 «VB+КМ» лейтенанта Карла Неелмайера из все той же 2(F)./Ob.d.L. «На высоте 8000 м самолет подлетал к городу на Неве. Стояли белые ночи, и воздушная разведка велась по 18 часов в сутки. Когда слева появилась Кронштадтская бухта, спереди – извилистая лента Невы и сотни домов трехмиллионного города, наш „VB+КМ“ снизился и „раскрыл глаза“ своих фотокамер», – вспоминал потом командир экипажа штурман лейтенант Дитрих Виллмс.

Последний начал службу в Aufkl.Gr.Ob.d.L., известной также как группа Ровеля, в конце 1930-х гг. На самолете Do-215 без опознавательных знаков он летал в качестве штурмана и командира экипажа над Францией, Великобританией, Югославией, а позднее и над Советским Союзом. 12 июня 1941 г. Виллмс присутствовал на секретном совещании, состоявшемся в штабе 1-го воздушного флота. Там летчик был проинформирован о скором начале войны против СССР и задачах стратегической разведки. Это сообщение Виллмс воспринял с оптимизмом, так как оно как бы легализовало его положение. Теперь, если бы самолет-разведчик был бы сбит над вражеским тылом, он становился не шпионом и диверсантом, а военнослужащим, участвующим в боевых действиях. Накануне операции «Барбаросса» экипаж прошел переучивание на новый Ju-88D-2, который еще считался экспериментальной моделью.

Роковой ошибкой для опытного пилота Неелмайера стало решение снизиться до высоты 4000 м. В результате, когда самолет еще не успел начать аэрофотосъемку, поблизости появился вражеский истребитель. Сам Виллмс так описывал произошедшее:

«– Сзади – истребитель, – доложил штурман лейтенант К. Неелмайер.

– Вот как?! Это поистине ужасно! – насмешливо ответил я.

– Он поднимается нам навстречу, господин лейтенант! – крикнул кто-то за спиной. – Это совсем не „Рата“[2 - Прозвище Rata (Крыса) у немцев имел советский истребитель И-16.].

Едва механик и наблюдатель успели занять места у пулеметов, как советский самолет ринулся в атаку со стороны солнца. Это был истребитель Як-1 последней модификации. Первая же очередь из скорострельной пушки попала в цель, со свистом разлетелись вдребезги кислородные баллоны, машину охватило пламя»[3 - Хазанов Д.Б. Битва за небо. 1941: от Днепра до Финского залива. М.: Яуза, 2007. С. 124.].

Что касается Титоренко, то это был опытный кадровый летчик, начавший службу в 1939 г. В ходе советско-финской войны он совершил 79 боевых вылетов на И-16 и был награжден орденом Красного Знамени. Согласно рапорту Титоренко, после второй атаки у «Юнкерса» отвалилась консоль левого крыла, после чего тот начал падать. Он видел, как два члена экипажа выпрыгнули с парашютами, а третий зацепился стропами за хвостовое оперение и «вместе с самолетом ушел до земли». Этими двумя были Неелмайер и Виллмс. Вскоре последний уже медленно опускался на вражеский город. Немецкий летчик понимал, что вскоре неизбежно попадет в руки «врага, который не знает пощады». У него в голове даже мелькнула мысль застрелиться прямо в воздухе! Но желание жить пересилило, и через пару часов Виллмса уже допрашивали в советском штабе. МиГ-3 Титоренко тоже получил повреждения от ответного огня, но благополучно приземлился на своем аэродроме.

На следующий день – 7 июля – в район Ленинграда вылетел другой Ju-88D-2 «VB+KL», в котором в роли бортрадиста находился Макс Лагода. Экипаж получил задачу произвести аэрофотосъемку города, военно-морской базы в Кронштадте и всех аэродромов в этом районе. Летчики испытывали страх перед полетом, боясь повторить «военную судьбу» предыдущего экипажа. И едва не повторили! В районе Кронштадта самолет-разведчик был обстрелян из десятков зенитных орудий и с трудом избежал попаданий. «Мы были там лишь 20 минут, но они казались вечностью», – вспоминал Лагода. После этого Ju-88D-2 был атакован сразу несколькими истребителями МиГ-3. Те были своевременно замечены штурманом Альфредом Полем, после чего самолет-разведчик начал выполнять маневры уклонения, сначала резкий правый вираж, потом пикирование. Одновременно Ju-88 отстреливался из своих бортовых пулеметов. После этого часть истребителей отстала, но остальные продолжили преследование. Тогда пилот «Юнкерса» Вальтер Фрошауэр вторично начал резкое ныряние. За счет большей массы и мощности двигателей самолет-разведчик набирал гораздо большую скорость, чем его противники. «Конец был очень близко, – продолжал свой рассказ Лагода. – Этот момент на грани смерти я запомнил на всю свою жизнь». Бой продолжался около 20 минут. Разведчик смог оторваться от погони над Финским заливом, но израсходовал очень много топлива. Он уже не мог вернуться в Восточную Пруссию и совершил посадку в Финляндии на аэродроме Хельсинки.

По советским данным, Ju-88 появился в районе Петергофа в 12.00. Сперва он был перехвачен патрулировавшим в воздухе звеном МиГ-3 из 7-го ИАП, которые безрезультатно расстреляли по цели весь боекомплект. Затем над Финским заливом самолет-разведчик преследовала тройка МиГов из 19-го ИАП. Они гнались за ним до форта «Серая лошадь» (в 25 км западнее острова Котлин), после чего противник ушел на северо-запад.

8 июля «сталинские соколы» добились нового успеха. В 10.55 2 ЛаГГ-3 из 19-го ИАП перехватили над Красным Селом одиночный Ju-88. В ходе его длительного преследования истребитель старшего лейтенанта Оспищева был подбит огнем бортстрелка и вышел из боя. Капитан Чудиновский был более удачливым, он сперва поджег, а затем и сбил «Юнкере». По немецким данным, Ju-88D-1 W.Nr. 0768 из l.(F)/22 резким пикированием сбил пламя и ушел от преследования в сторону Валдайской возвышенности по маршруту озеро Велье – озеро Самро. После возвращения на базу немцы оценили повреждения разведчика в 30 %.

Эти эпизоды показали, насколько опасно было летать над Ленинградом и Кронштадтом в первые дни войны. 7 июля на базе 3-й ИАД был сформирован 7-й истребительный авиакорпус ПВО (7-й ИАК ПВО), который возглавил все тот же полковник Данилов. На тот момент в его составе было 10 авиаполков, которые базировались на аэродромах Горская, Левашово, Углово, Манушкино, Лезья, Шум, Пушкин, Горелово, Ропша, Витино, Сиворицы и Сиверская. В них насчитывалось 408 истребителей, в том числе 260 И-16, 101 МиГ-3 и 47 И-153. Этих сил было вполне достаточно, чтобы бороться с одиночными самолетами-разведчиками и отражать дневные налеты бомбардировщиков. Но никаких воздушных атак против Ленинграда в начале войны не последовало, что стало некоторой неожиданностью для советского командования и в то же время возымело негативный эффект для жителей (об этом позже).

Согласно плану «Барбаросса», Ленинград являлся одной из главных целей вермахта. Группа армий «Норд» генерал-фельдмаршала фон Лееба должна была обезопасить Балтийское побережье, уничтожить советский флот, захватить Ленинград и соединиться здесь с финской армией. На выполнение этой задачи отводилось всего четыре недели. 18-я армия должна была наступать вдоль шоссе Тильзит – Рига и далее на Таллин и Псков, а 16-я армия через Даугавпилс в направлении озера Ильмень и Новгорода. Основную ударную силу Лееба составляла 4-я танковая группа, в которую входили 41-й моторизованный корпус генерала Райнхарда и 56-й моторизованный корпус генерала Манштейна.

И на первоначальном этапе у немцев все шло по плану. Уже утром 26 июня танки Манштейна захватили мосты через Западную Двину в районе Даугавпилса, а на следующий день пали первые базы Балтийского флота Лиепая и Вентспилс. Уже 4 июля, то есть всего через 12 дней после начала вторжения, Военный совет Северного фронта получил директиву Ставки главного командования о подготовке обороны на подступах к Ленинграду: «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров – Псков немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва, Луга, Старая Русса, Боровичи…» На следующий день командующий Военно-морским флотом СССР адмирал Николай Кузнецов издал приказ о мероприятиях по созданию обороны города Ленинграда со стороны Озерного сектора. Согласно ему на Ладожском и Онежском озерах следовало немедленно приступить к развертыванию Ладожской военной флотилии и созданию флотилии на Онежском озере.

Однако в самом городе о грозящей опасности по-прежнему не подозревали. Сводки Совинформбюро скрывали истинное положение вещей на фронтах, сообщая в основном мелкие, второстепенные подробности и публикуя сообщения о массовой сдаче в плен немцев. В один из последних дней июня в Тихвине, маленьком провинциальном городке, расположенном в 170 км восточнее Ленинграда, состоялся митинг. Газета «Ленинградская правда» писала по этому поводу: «В день отправки мобилизованных в Красную армию на митинге в колхозе „Красный путь“ выступил овощевод, участник боев с финнами, орденоносец товарищ Кузьмин, – сообщал корреспондент по телефону. – От имени уходящих на фронт он заявил:

– Мы идем защищать Родину от нашествия врагов. Будем самоотверженно биться за отчизну.

Товарищ Кузьмин призвал всех колхозников ударно работать, крепить военное могущество страны».

Овощевод Кузьмин, как и его слушатели – жители лесного и болотистого края, раскинувшегося к юго-востоку от Ладожского озера, конечно же, не могли и подумать, что враги всего через четыре месяца придут и сюда, а защищать от нашествия придется сам Тихвин…

Победное настроение в советских средствах массовой информации неожиданно прекратилось только 3 июля, когда вся страна услышала из радиоприемников трагический голос Сталина: «Братья и сестры. К вам обращаюсь я…»

10 июля немецкие танковые дивизии, прорвав фронт к югу от Пскова, устремились к Луге. До Ленинграда им оставалось всего 180–200 км. При таком стремительном темпе наступления, который группа армий «Норд» взяла с начала вторжения, ей требовалось 9—10 дней, чтобы достигнуть города.

К этому времени стала меняться и недавняя оптимистическая обстановка в ленинградском небе. 12 июля истребители 7-го ИАК ПВО провели пять воздушных боев и дол ожили о четырех сбитых самолетах. Например, в 11.30 МиГ-3 лейтенанта Антонова из 19-го ИАП в районе Красногвардейска на высоте 7600 м тараном сбил Ju-88. Сам истребитель благополучно вернулся на свой аэродром. И-16 лейтенанта Назарова из 157-го ИАП в районе станции Торфяная на малой высоте атаковал еще один «Юнкере». По словам летчика, немцы испугались его, начали резкий разворот, после чего самолет врезался в телеграфный столб. Третий Ju-88 был сбит в районе железнодорожной станции Любань парой МиГ-3 капитана Андреева и лейтенанта Будникова из 44-го ИАП. Еще один сбитый «Юнкере» был на счету лейтенанта Аксенова из 157-го ИАП ПВО. На своем И-16 он атаковал немецкие бомбардировщики, бомбившие железнодорожную станцию Бабино.

На следующий день летчики 7-го ИАК ПВО доложили о двух сбитых Me-110 (в районе Нарвы) и одном «Бленхейме» (в районе озера Свирское).

Но это были последние дни, когда «сталинские соколы» в районе Ленинграда действовали в комфортных условиях. 14 июля немецкие бомбардировщики совершили налет на аэродром Сиворицы, расположенный всего в 35 км к югу от города. В результате было уничтожено несколько самолетов и убито два летчика. А 16 июля истребителям противовоздушной обороны впервые пришлось наносить удары по наземным целям – передовым немецким подразделениям, приближавшимся к Ленинграду.

В течение 15–20 июля истребители 7-го ИАК ПВО провели 15 воздушных боев и доложили об 11 сбитых самолетах (7 Ме-110, 3 Ju-88 и 1 Me 109). Например, в 10.00 20-го числа двадцать тяжелых истребителей («церштореров»[4 - Zerstorer – буквально «разрушитель».]) из ZG26 «Хорст Бессель» совершили налет на Красногвардейск. Основными целями являлись железнодорожная станция и близлежащий аэродром. Когда Bf-110 закончили бомбардировку и обстрел, они взяли курс на запад. Но вскоре они были атакованы четверкой МиГ-3 из 44-го ИАП. Лейтенант Головин внезапной атакой сбил один «разрушитель», после чего остальные встали в оборонительный круг и постепенно уходили на свою территорию. Одновременно с этим лейтенанты Пахомов и Антонов из 19-го ИАП атаковали другую группу в составе трех сто десятых. Два из них перешли на бреющий полет, третий, наоборот, начал резкий набор высоты. Пахомов и Антонов отправились в погоню за третьим. Взяв «цершторер» в клещи, МиГи обстреляли его. После этого «Мессершмитт» стал беспорядочно падать, а два члена экипажа выпрыгнули с парашютами. По немецким данным, в районе Красногвардейска действительно были сбиты истребителями Bf-110E-2 W.Nr. 2379 «3U+LH» из 1./ZG26 и Bf-110 W.Nr. 4094 «3U+KH» из 9./ZG26. Экипаж унтер-офицера В. Хана погиб, а экипаж унтер-офицера X. Фогельзанга пропал без вести.

Собственные потери 7-го ИАК ПВО за эти шесть дней составили 9 истребителей (5 И-16, 2 МиГ-3 и 2 ЛаГГ-3). Кроме того, в результате катастрофы погиб командир 7-го ИАП майор Синев. После взлета его МиГ-3 врезался в телеграфный столб.

Утром 21 июля группа Bf-110 из все той же ZG26, поддерживавшей передовые части 18-й армии, совершила налет на железнодорожную станцию Горелово и соседний аэродром. Поскольку цель находилась в непосредственной близости от Ленинграда (в 10 км от грузового порта), событие вызвало большой переполох в городе. Многие подумали, что это давно ожидавшаяся бомбовая атака на город. Поэтому на перехват было поднято сразу 87 советских истребителей! Первыми в 04.38 в бой вступила группа в составе 8 МиГ-3 из 19-го ИАП. Это произошло в момент, когда немецкие самолеты уже заходили на цель. Однако советским летчикам не удалось добиться успеха. Потом в атаку пошла шестерка бипланов И-153, но «церштореры» легко оторвались от них. Сбросив бомбы, немцы легли на юго-западный курс. Большинство «сталинских соколов» даже не смогли обнаружить их, и только летчики 44-го ИАП доложили, что догнали противника в районе озера Самро (в 120 км юго-западнее Ленинграда) и сбили там 4 Ме-110. Фактически советскими истребителями был сбит только один Bf-110E-2 W.Nr. 3892 «3U+GL» из 3./ZG26. Его экипаж погиб.

Во время операции «Барбаросса» двухмоторные тяжелые истребители обычно использовались в роли штурмовиков. Они атаковали наземные цели (автомобили, поезда, железнодорожные станции, аэродромы, позиции артиллерии, переправы), сбрасывая на них бомбы и обстреливая из пушек и пулеметов. В ZG26 «Хорст Вессель» использовалась новая модификация Bf-110E, которая была оснащена двигателями DB-601N, могла нести 1200 кг бомб и сбрасываемый топливный бак емкостью 300 литров. Кроме того, самолет имел усиленную бронезащиту. Воздушные атаки «церштореров» были не такими визуально красивыми, как у более знаменитых Ju-87 «Штука», но на самом деле они играли значительную роль в успехах немецких войск.

В полдень 30 июля «церштореры» опять появились в окрестностях Ленинграда, нанеся удар по пассажирскому аэропорту в Пулково. Были уничтожены 3 самолета и газгольдер, убито 2 человека, 11 получили ранения.

В тот же день немецкие бомбардировщики совершили внезапный налет на аэродром Боровичского клуба Осоавиахима. Эта база, расположенная в 150 км восточнее Новгорода, использовалась в качестве промежуточной площадки для перегонки новых самолетов из глубины страны на Ленинградский фронт, в Карелию и на аэродромы ВВС Балтийского флота. В некоторые дни там скапливалось по несколько десятков самолетов самых разных типов, от истребителей до бомбардировщиков. При этом аэродром не имел никакой противовоздушной обороны и маскировки, а техника из-за ограниченного пространства стояла плотными рядами. Эта концентрация была замечена немецкими дальними разведчиками, и в полдень над Боровичами внезапно появились 12 Ju-88, которые с нескольких заходов, с малой высоты сбросили на аэродром большое количество фугасных и осколочных бомб. В результате было уничтожено 37 самолетов, еще 10 получили тяжелые повреждения, погибло 6 человек, еще 7 были ранены.

2 августа люфтваффе осуществили налет на станцию Чудово (в 100 км юго-восточнее Ленинграда). В результате было уничтожено 30 вагонов с боеприпасами и несколько цистерн с топливом. В городе возник огромный пожар, уничтоживший 14 ДОМОВ.

Что касается 7-го ИАК ПВО, то уже к началу августа число истребителей в нем сократилось до 213. В дальнейшем из-за поломок, аварий и потерь боевая сила этого соединения продолжала неуклонно снижаться.

«Ленинград. Цель достигнута»

В Ленинграде тем временем готовились к обороне. Обстановка, царившая в городе в июле, каждого заставила понять, что положение тяжелое. На фронт вместо полноценных частей уже отправлялись импровизированные подразделения, собранные из плохо оснащенных новобранцев. 10 июля на спешно возводящийся Лужский оборонительный рубеж поехала 1-я Кировская дивизия народного ополчения. Впоследствии за ней пошли еще девять аналогичных подразделений, имевших весьма пестрый состав: молодежь, впервые взявшая в руки винтовку, люди зрелого возраста, имевшие за плечами опыт Гражданской войны 1918–1922 гг. Среди них были и физически крепкие люди, и слабые здоровьем. Из личного состава кораблей, военно-морских частей и училищ формировались бригады морской пехоты численностью 80 тысяч человек. Одновременно с этим почти полмиллиона ленинградцев отправились на строительство оборонительных рубежей на подступах к городу. На заводах изготовлялись сборные железобетонные орудийные и пулеметные бункеры, броневые артиллерийские ДОТы, железобетонные пирамидные заграждения, которые устанавливались в укрепленных районах.

У многих ленинградцев еще хранились выпуски газет за первые дни войны с воинственными и пафосными заголовками. Теперь, спустя всего несколько недель, реальность изменилась до неузнаваемости. На смену эйфории и уверенности в победе очень быстро пришли страх и тревога.

В середине июля многим командирам отступающей Красной армии казалось, что немцы вскоре достигнут и Москвы, и Ленинграда, после чего продолжат двигаться вглубь страны. Но в этот момент наступление вермахта на всех фронтах неожиданно замедлилось. Дело в том, что после первого прорыва вглубь Советского Союза войска группы армий «Норд» по приказу Гитлера были направлены по трем расходящимся направлениям – на Таллин, Лугу и Валдайскую возвышенность. Вместо стремительного продвижения к основным стратегическим целям, как этого требовала стратегия блицкрига, фюрер постоянно отправлял свои войска обходными путями в глухие леса и пустоши. Это приводило к многочисленным задержкам и простоям, распылению сил по огромным территориям. В результате наступление замедлилось, а Красная армия смогла организовать новую линию обороны в 120–130 км от Ленинграда.

После этого Гитлер решил временно приостановить наступление на главную цель – Москву и передать часть войск с центрального направления на север и юг. После долгих бесплодных дискуссий со своими генералами и фельдмаршалами 30 июля он подписал директиву № 34. Согласно ей 41-й моторизованный корпус генерала Райнхарда и VIII авиакорпус генерал-майора Рихтхофена временно передавались группе армий «Норд». Генерал-фельдмаршал Лееб получил приказ в течение полутора месяцев окружить Ленинград, соединиться с финской армией и уничтожить советский Балтийский флот.

После отдыха и перегруппировки 8 августа 18-я немецкая армия и 4-я танковая группа перешли в решающее наступление. Но и оно вместо концентрического движения к главной цели опять велось по расходящимся направлениям – на Нарву, Красногвардейск и Новгород. Советские войска неожиданно для немцев оказали ожесточенное сопротивление по всему фронту. В результате вместо блицкрига теперь получилось медленное продвижение со скоростью 2–2,5 км в сутки. 14 августа немцы достигли железной дороги Красногвардейск – Кингисепп, через два дня захватили станцию Волосово (в 55 км юго-западнее Ленинграда), а 17 августа – Нарву и Кингисепп. Одновременно с этим на правом фланге 1-й армейский корпус ворвался в Новгород и захватил первый плацдарм на восточном берегу реки Волхов. Люфтваффе в этот период в основном действовали на правом фланге в районе озера Ильмень. «Штуки» из StG2 и «церштореры» из ZG26 наносили удары по советским войскам в районе Новгорода и Старой Руссы.

Вскоре гарь от пожарищ на полях сражений стала доноситься до предместий Ленинграда, а в город стекалось все больше и больше беженцев. Скрывать от населения истинное положение вещей больше было невозможно. Руководить обороной Ленинграда Сталин поручил председателю Верховного Совета РСФСР, первому секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) Андрею Жданову. 20 августа он выступил с речью на собрании большевистских чиновников Ленинграда. Жданов честно признал, что положение критическое и скоро, возможно, предстоят уличные бои в городе. В связи с этим все население следовало привлечь к оборонительным работам, в том числе молодежь и подростков. «Врагу ворот. Вопрос стоит о жизни и смерти», – заявил Жданов.

Утром 21 августа было опубликовано в газетах, а также расклеено по всему городу воззвание городского комитета партии и Ленинградского городского Совета народных депутатов. Спустя два месяца после обещаний быстро разгромить коварного врага власти честно признались населению в том, что ситуация катастрофическая. «Над нашим родным и любимым городом нависла непосредственная угроза нападения немецко-фашистских войск. Враг пытается проникнуть к Ленинграду. Он хочет разрушить наши жилища, захватить фабрики и заводы, разграбить народное достояние, залить улицы и площади кровью невинных жертв, надругаться над мирным населением, поработить свободных сыновей нашей Родины… Встанем, как один, на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы», – говорилось в воззвании.

Версия о том, что целью вермахта является именно ограбление Советского Союза и всех его жителей, была придумана Сталиным в августе 1941 г. Людям внушали, что немцы хотят украсть у них землю, заводы, мебель, обувь, верхнюю одежду и даже трусы с носками.