Родина за нами!

За большой картой, установленной на бывшем кульмане, что «батя» перевозил за собой и вокруг которого имел привычку наяривать круги, поругивая подчинённых, кто-то сидел. Две лампы, висевших на потолке и запитанных от дизельного генератора, не давали достаточно света. Потому сидящий в одном из складных стульев человек полностью прятался в густой чернильной тени за картой.

Полковник Медведев, навис над столом с разложенной картой, буравя взглядом явившегося запоздавшего подчиненного. Кулачищи комполка опирались на столешницу, крытую зеленой тканью, где стояла тарелка с крупно нарезанной колбасой и хлебом, чуть парил из носика чайник, красовались открытая «жестянка» со сгущённым молоком и початая плитка «Золотого ярлыка».

«Батя» еще раз хмуро зыркнул на Куминова и продемонстрировал ему же громадный литой кулачище. Капитан, скромно пожал плечами, дескать: а чего сразу я? Но оправдываться не стал. Ведь если комполка с ходу не обрушил на него свой гнев в виде несколько этажных и сложно построенных матерных конструкций, то не всё ещё так плохо. Хотя – как знать?

Полковника Медведева, мрачного исполина с внешностью отпетого душегуба из кинофильмов, в полку уважали и любили. За то, что он начал свой путь лейтенантом мотопехотного, 66-го Благовещенского полка, брошенного в мясорубку у излучины Волги в сороковых. За то, что он в нём же стал командиром через пару десятков лет, пройдя через многое и не забыв ничего. За то, что никогда не бросал своих солдат, даже оказавшихся отрезанными противником. За что ему часто выговаривали в штабе дивизии, неоднократно грозили «съёмом» с должности… Но никогда не снимали.

Потому как знали: этот, полностью подходящий под собственную фамилию громадный офицер, всегда выполнит возложенную задачу. Равно как и полк, что порой обзывали «диким», разносили на совещаниях дивизии, армии и фронта, нередко наказывали по мелочи и никогда по-крупному, зная: эти ребята свое дело знают и задачу выполнят. Полягут, если нужно, но выполнят.

И за это все в части готовы были выдержать даже бурный поток мата, к счастью, бывавший редким гостем в речи командира. А если изливался на кого-либо, то только на офицеров. В сторону солдат Медведев себе такого не позволял, считая, что в любой ошибке рядового состава виноват только командир, и никто другой. Потому уживались с ним не все из приходивших вновь офицеров. Большинство просило спустя какое-то время перевода, но зато те, кто оставался, в «бате» души не чаяли. А для выполнения его приказов готовы были пойти хоть в огонь, хоть в воду, хоть в медные трубы. То без разницы, зная – с тыла их всегда прикроет весь остальной полк, а от командования с дивизии – Медведев.

– Продолжим то, чего так и не начали, – «батя» ещё раз покосился в сторону опоздавшего. – Благо, что товарищ капитан наконец-то соизволил прибыть. Да, Куминов?

– Товарищ полковник, я… – Тот встал, понимая, что лучше бы молчать, но…

– Я, я… – комполка нахмурил бровь. – Дальше продолжать?

Куминов вздохнул, исподтишка глянув на чуть недовольно нахмурившуюся брюнетку:

– Головка… от кумулятивного снаряда.

И сел, почувствовав, как вновь смутился. Рядом чуть хмыкнул Иволгин, толкнув его локтём в бок. Абраменко, решивший загоготать, поперхнулся невырвавшимся смехом, незаметно заработав то же самое от Синицына.

– Итак, товарищи офицеры! – Медведев стукнул кулачищем по столу. Чайник подпрыгнул, а один из кусков колбасы не замедлил воспользоваться возможностью и шлёпнулся прямо на разложенную карту. Почти шлёпнулся. Успел смершовец поймать его в полёте, не дал оставить на бумаге жирного отпечатка. Полковник благодарно кивнул и продолжил:

– Впереди у нас с вами сами знаете, что. То, чего мы ждём уже много лет, к чему стремимся вместе со всей нашей страной. К чему шли все эти годы, стиснув зубы и зная про зверства, творимые за Волгой. Час близок, дорогие мои товарищи. Но есть несколько закавык, которые могут помешать нашему с вами долгожданному возмездию фашистам. И хорошо, что об этом там, в Новосибирске, знают уже сейчас, а мы с вами можем упредить врага.

Куминов переглянулся со смершовцем, сделав вопросительные глаза. Тот лишь дёрнул щекой, дескать, ты слушай дальше и поймёшь. Разведчик пожал плечами и повернулся к командиру полка.

Медведев скользнул глазами по подчинённым и продолжил:

– Как стало известно Центру, в Куйбышеве, в подземном городе, фашисты проводят эксперименты по созданию очередного «чудо-оружия», которое может позволить им склонить чашу весов в свою пользу.

Его слова раздались в полной тишине, и сразу же дошли по назначению. Каждый из присутствующих стиснул зубы, мысленно попытавшись понять и осмыслить сказанное. Очередное «чудо-оружие», уже в который раз разрабатываемое хитрым и изворотливым врагом.

Глава вторая

«Для выполнения боевых задач разведчик обязан:

Знать должным образом материально-техническую базу

Как свою, так противника, умело пользуясь ею в любой ситуации

Применять знания грамотно и наиболее эффективно»

(«Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49»,

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф.Д, Тарас Ф.С.)

– Чудо-оружие, твою мать… – под нос ругнулся Иволгин.

В сорок четвёртом, после атомной бомбардировки Англии и постоянной угрозы применения этого оружия в Советском Союзе, войска РККА[5 - Р(абоче)-К(рестьянская) К(расная) А(рмия) – образована в 1918 из разрозненных отрядов «красной гвардии», войсковых частей императорской армии и флота России, принявших цели и ценности вооружённого переворота в октябре 1917-го года (Великой Октябрьской Социалистической революции). Прим. автора.] отошли к Волге, дав возможность и себе, и врагу, сделать передышку, восполняя силы. Тогда и встала линия фронта почти по Уралу, упираясь на Кавказ внизу и на Мурманск на севере. Лишь страх перед полным уничтожением центральной части страны заставил правительство пойти на этот шаг. Нет, не капитулировать, как того хотели бы в Берлине. Отойти, усыпив бдительность противника, стыдясь, сжав зубы отступить. И нанести удар, которого они не ожидали.

Исследовательский центр в Пенемюнде, находящийся в непроходимых лесах и болотах, был уничтожен в одну ночь переброшенными по воздуху и по воде диверсантами Генерального штаба РККА. Воины, поставившие на кон свои жизни, не вернулись, сгорев в огненном шквале, пронесшемся по всей северной части Прибалтики.

Диверсанты уничтожили всю материальная часть проекта «Возмездие», а также большинство ведущих учёных, работающих над созданием очередных боеголовок. Тех самых, которых так дожидались хищные «Фау», нацелившиеся на восток. Запасы урановой руды Германия не смогла восстановить по сей день и нацисты отказались от дальнейшей разработки проекта.

А сколько усилий пришлось приложить главе Наркомата иностранных дел, постоянно мотавшемуся в небе над Европой или Англией. Лишь его талант и убедительность смогли заставить гордых бриттов отказаться от создания и ответного удара атомным мечом по Европе. Правительство же СССР также «заморозило» все работы над схожими проектами. Здравомыслие смогло одержать победу над яростью и жаждой мести. Но война продолжилась, порождая всё новые и новые методы уничтожения противника.

Тогда же, рискуя также, как и «красные» союзники», служба специальных операций САСШ и уцелевшие оперативники Интилленджент Сервис провели схожую операцию, лишив немцев надежды на восстановление хотя бы материальной базы. В Норвегии, в районе Рьюкан был уничтожен, полностью стерт с лица земли завод по производству «тяжелой воды», так необходимой для реализации атомного проекта Германии.

Лишившись атомного оружия, нацисты переключились на создание новой базы обычного вооружения и развивали биологические исследования. С одним из результатов последних полку Медведева пришлось столкнуться лично во время битвы за Уфу.

Немцы, накачанные тогда ещё неизвестным препаратом, шли в бой, не жалея себя. Более быстрые и выносливые, чем красноармейцы, смогли нанести немало вреда, прежде чем основную часть наступающих двух, всего лишь двух батальонов, удалось заманить в ловушку. Там их уничтожили огнём реактивной артиллерии, не дав чудовищам, совсем недавно бывших людьми, прорваться на окраины столицы Башкирского края. Более-менее пригодные для исследований тела были собраны странными военными, оказавшимися на месте боя спустя всего половину суток, загружены в длинные машины-холодильники и куда-то увезены.

Тех немцев Куминов помнил сам, отбивая их безумно яростную атаку. Несколько фрицев, пробившись через почти кинжальный огонь, израненные, но стоящие на ногах, прорвались. В рукопашной, длившейся всего несколько минут, разведрота потеряла больше половины солдат и двух офицеров. Именно после Уфы, отлежав своё в госпитале и вернувшись в полк, Куминов принял свой взвод.

Забыть белые от ярости глаза нападавших, их нечеловеческие силу и ловкость… он бы не смог никогда. И, пусть редко, ему даже снилась та самая атака немцев, когда долго ловил одну из чёрных фигур прицельной мушкой своего «Судаева», ругался и всё никак не мог хотя бы зафиксировать безумно быстрый силуэт. А тот становился всё ближе и ближе, и вот уже совсем рядом оказалась мощная фигура в полевом камуфляже егерей, этой элиты гитлеровской армии.

Куминов смог отмахнуться прикладом, прежде чем острый и широкий, похожий на кинжал, нож распорол рукав его маскировочного халата. Схватку у безумного немца он выиграл, правда, и сам при этом чуть не погиб. Выручило то неуловимое мгновение, когда толстая подошва сапога фрица соскользнула по влажному после прошедшего дождя глинозёму, в котором была вырыта траншея. Куминов успел выхватить лопатку и нанести удар за секунду до того, как в его бедро воткнулось хищное лезвие. Отточенная кромка малой сапёрной вошло в голову противника как нож в масло.

Но в это время по ноге разведчика, тогда ещё лейтенанта, уже бежали вниз быстрые и горячие струйки. Находившийся рядом Шут перетянул бедро у самого паха собственной портупеей, но всего этого Куминов уже не видел. От кровопотери он ускользнул в голодный и тёмный сон, где мог и остаться.

В себя разведчик пришёл в транспортном отсеке транспортника «Пе-10», гудевшего винтами, неся выживших на восток, в сторону новой столицы. Лежал, смотря в выкрашенный белой краской металл потолка в салоне просторной металлической птицы, и вспоминал. Этот странный бой, в котором почти две тысячи человек еле управились с семьюстами. Белые безумные глаза немца, который чуть не убил его. Другие, такие же быстрые фигуры в егерской форме, неимоверно быстрыми рывками уходившие с линии огня. И собственный страх, невольно охвативший в какой-то момент. А как было не испугаться непонятного и упрямо идущего на них?

В госпитале Куминов провалялся практически месяц. Прекрасная немецкая сталь не просто чуть не лишила его жизни. Хирурги провели три операции, чтобы рассеченные сосуды смогли прийти в норму. Потом молодой организм взял своё и он смог наконец-то ходить. Ещё через полмесяца, пройдя восстановительный курс в санатории на берегу Байкала, лейтенант, получивший дополнительную звёздочку и медаль «За отвагу», вернулся в полк.

А там разведчик Димка Шутяк, ставший сержантом, после радостных приветствий сунул ему в руку, немного смущаясь, тот самый нож. С которым после этого Куминов уже никогда не расставался. Странно? Да ничего странного в этом он для себя не видел. Вот только всегда доводил до конца дело, если приходилось работать острыми пятнадцатью сантиметрами настоящей золлингеновской стали. Хорошо помнил, как сам выжил после его же удара. И нож ни разу не подводил.

Потом до них довели информацию о том, что немцев, атаковавших их позиции, завязку накачали каким-то хитрым медицинским препаратом. Тот и дал фрицам возможность двигаться быстрее, бить ловчее, выживать после чудовищных ран и не чувствовать боли. Так что с «чудо-оружием» Куминов был знаком не с чужих слов. И сейчас, когда ему вновь довелось про него услышать, невольно закололо в левом бедре, в том самом месте, куда вошёл немецкий нож.

Вот только какое отношение вся информация про «вундерваффе» имело отношение к разведывательной роте? Хотя… кое-что он уже понял. И командир не преминул подтвердить все куминовские домыслы с размышлениями.

– К нашему, то ли счастью, то ли наоборот, это не атомное оружие. – Медведев завёл руки за спину и по давней привычке навернул кружок вокруг кульмана с картой. – И мы снова можем иметь дело с какими-то биологическими исследованиями. Не с теми, что полк столкнулся в Башкирии. А вот с чем именно, сейчас расскажет профессор.

Все повернулись в сторону седого с бородкой. Тот открыл лежащий перед ним серебристый портсигар с витиеватой монограммой, достал оттуда длинную сигарету с картонкой мундштука. Прикурил от бензиновой зажигалки, протянутой комполка, подвинул к себе пепельницу, сделанную из снарядной гильзы, и повернулся к брюнетке-симпатяшке с родинкой. Затянулся, вопросительно прищурился.

Девушка кашлянула, рукой отмахнулась от густых клубов дыма и начала рассказывать. Ни капли не смущаясь вытаращенных на неё глаз военных, оторопевших от подобной неожиданности.

Куминов, к примеру, захлопнул варежку лишь после того, как внимательно смотрящий на неё Синицын наступил ему каблуком на ногу. Чуть не взвыл от боли, но собрался с силами и перестал таращиться на красотку как на заморскую чудо-фруктину ананас, что сподобился видеть в госпитале. Мало ли чего не бывает, и с чего вдруг все взяли, что профессором может быть лишь так похожий на Калинина курильщик?

Учёная говорила не очень громко, но слышал каждый. Куминову, правда, было очень интересно – а что слышно тому, кто скрывается в тени, но вслух этого не сказал. Естественно.

– Меня зовут Александра Венцлав. Я еще не профессор, но являюсь кандидатом в доктора наука военно-биологического института при академии Генерального штаба народного комиссариата обороны, – девушка чуть запнулась. – Сейчас я посвящу вас в курс того, из-за чего вас всех собрали именно здесь и сейчас. Информация чрезвычайно важная и секретная. По окончанию нашего разговора с каждого из вас возьмут подписку о неразглашении услышанного и полученных инструкций. Ну, а теперь к делу, товарищи командиры.

Она отпила давно остывшего чая и продолжила: