Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

Из кого набиралась опричная гвардия?

Итак, Иван Васильевич «демократическим» государем и не стал в плане опоры на массу дворянства, не говоря уже о народе, каковой опоры у «опричного» начала, вопреки расхожему мнению, не было. Р. Г. Скрынников пишет, что царь отказался от ориентации на дворянское сословие в целом («воинников» Ивана Пересветова) и решил собрать особый охранный корпус из относительно небольшого числа дворян. Его члены пользовались всевозможными привилегиями в ущерб остальному служилому сословию[248 - Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 151.]. Большая же часть мелких помещиков осталась в Земщине и терпела различные злоупотребления наравне с прочими земскими[249 - Там же. С. 167.]. Таубе и Крузе сообщают, что дети боярские, выводимые из Опричнины в Земщину, не могли взять с собой даже движимое имущество, не говоря уже о том, что теряли свои имения, тогда как опричники свои владения в земских уделах сохраняли[250 - Цит. по: Флоря Б. Н. Указ. соч. С. 201.]. Таким образом, резюмирует Скрынников, пожелания Пересветова относительно царской щедрости к «воинникам» получили уродливое воплощение в опричных привилегиях[251 - Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 294.].

С учетом всего сказанного становится понятнее сам принцип формирования Опричнины. Для организации новой «опричной гвардии» из многих городов и уездов было собрано 12 000 дворян, которых тщательно проверяла особая комиссия. Критерии отбора, к сожалению, до нас не дошли, зато известно, что отбор прошли всего 570 человек, т. е. 4,75%. Это притом что всего опричников была тысяча человек (в дальнейшем их число возросло до 6000)[252 - Валишевский К. Указ. соч. С. 266.]. Но о том, кто были остальные 430, мы еще скажем чуть ниже, а пока отметим, что отбор 570 человек из 12 000 – это не самое удивительное; самое страшное и непонятное – участь остальных 95,25%: «Другие… были изгнаны страшным и безжалостным образом из унаследованных от отцов имений, и так, что они не могли взять с собою даже движимое имущество и вообще ничего из своих имений… и они должны были идти пешком… зимой среди глубокого снега… если кто-либо из горожан в городах или крестьян в селах давал приют… хотя бы на один час, то его казнили без всякой пощады. Мертвый не должен был погребаться на его земле, но сделаться добычей птиц, собак или диких зверей», – свидетельствуют те же Таубе и Крузе)[253 - Цит. по: Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 244.].

Кстати, странно выглядит в свете этого утверждение Р. Г. Скрынникова о том, что Иван Грозный добился обязательной военной службы дворян не путем насилия (как, мол, принято в азиатских странах), а путем своего рода общественного договора: обеспечить имениями в обмен за службу[254 - Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 368–370.]. Нечто подобное, скорее, стало при первых Романовых (об этом в конце книги), но не при Грозном, когда никто не имел никаких прав – сословных, имущественных или каких-либо других, когда ни жизнь, ни собственность служилому человеку (как, впрочем, и никому, включая, как мы далее увидим, и опричников) гарантирована не была.

Но вернемся к отбору кандидатов в Опричнину. Даже при Сталине тех, кто не прошел отбор в училища НКВД, все же не репрессировали за одно это. Так что зря Иосиф Виссарионович Ивана Васильевича «хлюпиком» обзывал. Вообще, похоже на то, что из трех «великих душегубов» русской истории (третий – Петр I) Сталин был, как ни дико это звучит, самым гуманным. Но эту проблему мы еще обсудим, когда речь дойдет до количественного анализа жертв Опричнины.

А пока, отметив еще, что Опричный двор насчитывал 100–200 человек, а потом вырос до ЗОО[255 - Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 223.] (столько же насчитывало и пресловутое «опричное монашеское братство»[256 - Валишевский К. Указ. соч. С. 383.]; логично предположить, что именно Опричный двор в него и входил), вернемся к первым после введения Опричнины репрессиям. Новые казни не заставили себя ждать. Так, 7 февраля 1565 г. был казнен покоритель Казани, которого Иван Грозный считал самым опасным соперником в борьбе за власть (намного опаснее Владимира Старицкого), – Александр Горбатый Шуйский вместе с сыном Петром. Иван Грозный не хотел, как он заявил, возвращаться в Москву, пока этот «главный изменник» жив, сделал он это только 15 февраля с тем условием, что теперь вольно ему класть опалы на «изменников» и на «пособников», казнить, отбирать имущество, и чтобы при этом духовные не смели надоедать ему просьбами о помиловании опальных. По Таубе и Крузе, Горбатого обвинили в попытке узурпации трона; Р. Г. Скрынников констатирует, что при выборной монархии он действительно имел бы большие шансы на корону[257 - Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 214, 240.].

Само собой напрашивается сравнение этого условия – класть опалы на «изменников» и «пособников», казнить, отбирать имущество и т. д. «по своей воле» – с известным постановлением от 1 декабря 1934 г. об ускоренном судопроизводстве над «врагами народа» без права обжалования приговора и с приведением его в исполнение в 24 часа. Помимо всего прочего, теперь царь занялся исправлением летописей прямо в духе романа Дж. Оруэлла «1984» («упомянуты нелица, переписать сквозь») с вычеркиванием имен опальных. Р. Г. Скрынников считает, что это делалось именно потому, что никаких реальных доказательств вины казненных не было[258 - Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 170.], хотя я не думаю, что это была единственная причина. В конце концов, в виде доказательства могли ведь и вынудить признаться под пыткой. Или, как уже говорилось, царь просто не мог до определенного момента переступить какую-то грань, как Сталин примерно до весны 1937 года?

Вернемся к лишенным всего дворянам и детям боярским – несостоявшимся опричникам. Кроме них, уже летом 1565 г. знатнейшие русские князья – Оболенские, Суздальские, Ярославские, Ростовские, Стародубские и т. д. – были вместе с семьями отправлены в ссылку на Волгу (Казань, Свияжск, Чебоксары). При этом они значительно проиграли материально: так, сосланные в Заволжье князья Куракины и Андрей Катырев-Ростовский при поместном окладе в 1000 четвертей получили (под Казанью) 120–130 четвертей, другие – еще меньше, например, 12 князей Гагариных получили одно крошечное поместье на всех. Для сравнения: в Центральной России помещикам жаловали за службу, в зависимости от звания и заслуг, от 100 до 350 четвертей[259 - Мадариага И. де. Указ. соч. С. 173.].

Конфисковали у ссыльных в старых владениях, во всяком случае, в разы, а то и на порядок больше – например, у князя Д. Ю. Меньшого Сицкого отняли 4800 четвертей[260 - Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 173–176.]. Через несколько лет (точнее, после 1 мая 1566 г.) царь «простил» их и разрешил вернуться, однако большая часть высланных к тому времени уже погибла, и воспользоваться царской «милостью» смогли немногие[261 - Куковенко В. Указ. соч. С. 211.]. Кстати, сколько таких было всего? Ссыльных насчитывалось минимум 600–700 человек (с женами и детьми)[262 - Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 247–250.], а сколько было амнистировано? Мы не знаем, но подозреваем, что немного, иначе об этом было бы широко объявлено официально, а нынешние апологеты Грозного не замедлили бы привести это как пример великодушия.

К тому же надо иметь в виду, что ссыльных отправляли на новое местожительство в спешке, часто с применением насилия, не давая вывезти имущество. Чуть ли не как при Сталине (от 30 минут до 12 часов на сборы). В итоге после «прощения» бедолаги часто отдавали свои имения в монастыри ввиду плохого их состояния. Плюс продолжала играть роль неуверенность в будущем: мы наладим дела, а вдруг имения снова отберут?[263 - Там же. С. 260.]

А теперь – главный вопрос: зачем все это делалось? На него можно ответить, поставив другой вопрос: кто получал земли как не прошедших отбор в Опричнину дворян, так и репрессированных князей?

Начнем с того, что провозглашенная при введении Опричнины опала всему служилому классу позволяет говорить о том, что царь задумал полную или почти полную смену боярства и дворянства, – примерно так же, как Сталин задумал свой Большой Террор как смену «ленинской гвардии» своими выдвиженцами – номенклатурой. Кем же заменяли старое боярство и дворянство?

Так вот, на землях изгнанных селились опричники. И вот тут начинается самое интересное. Выше я писал о возможном влиянии выходцев из бывшей Золотой Орды на исход политической борьбы в Московской Руси в 1560-х гг. Так вот, национальный состав опричников был, судя по всему, совсем не такой или как минимум не совсем такой, как мы привыкли думать.

Вот для примера писцовая книга Коломенского уезда за 1575 год. Из 300 дворян – два грека, 5 «новокрещенов» (национальность их непонятна), 6 литовцев и немцев, 105 (!) служилых татар и три «вдовы татарки»[264 - Цветков С. Э. Указ. соч. С. 353.]. Татар, таким образом, более трети. Но это – 1575 год, через десять лет после начала Опричнины. Как мы далее увидим, национальный состав последней к тому времени станет куда более разнообразным, чем при начале ее. А как обстояли дела в середине 1560-х гг.? Есть основания думать, что выходцев из Орды было значительно больше.

Так, В. Куковенко приводит список помещиков, получивших уделы в Бежецкой и Вотской пятинах в 1565–1566 гг. (109 имен), среди которых подавляюще преобладают мусульманские фамилии и имена, а русские имена указывают лишь на православное вероисповедание. И ни про одного нельзя сказать с уверенностью, что он русский! Интересно, что эти поместья «запустели» в 1571–1572 гг., но к этому вопросу мы еще вернемся.

А пока среди многих свидетельств авторов русских и иностранных о злодеяниях опричников обратим внимание на слова англичанина Джерома Горсея, которого цитирует Куковенко: «Своему народу (выделено мною. – Д. В.) он противопоставлял отъявленных негодяев»[265 - Куковенко В. Указ. соч. С. 205–208.]. Примерно то же в своем «Временнике» сообщает Иван Тимофеев: «а вместо/перебитых опричниками вельмож/… возлюбил (Иван Грозный. – Д. В.) приезжающих к нему из окрестных стран (выделено мною. – Д. В.), осыпав их большими милостями»[266 - Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951. С. 174.].

Собственно, вся статья В. Куковенко – статистический анализ состава опричников с констатацией факта преобладания тюркского этнического элемента. Кстати, созданная Грозным привилегированная личная гвардия, «опричная тысяча» из детей боярских[267 - Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 169.], подозрительно напоминает тысячу личной охраны великих каганов-Чингизидов, рядовой которой по статусу был выше армейского тысячника; есть основания думать, что именно от Чингисхана Иван Грозный это охранное подразделение и заимствовал[268 - Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 28–30.]. К тому же, как считает И. де Мадариага, Грозный больше доверял татарам, чем своим боярам – Рюриковичам и Гедиминовичам, так как первые, в отличие от вторых, не могли претендовать на московский престол[269 - Мадариага И. де. Указ. соч. С. 266.]. То есть это он так считал, и тут он ошибался, но об этом ниже.

Сразу оговариваюсь: в отличие от Куковенко, который, по-видимому, является русским националистом и представляет Опричнину как подавление русских инородцами, я, придерживаясь евразийского подхода, ставлю на первое место социальный аспект. Но об том – в следующей главе, а пока – немного статистики.

Не говоря уже о массовом выходе кипчаков на территорию домонгольской (со времен Владимира Мономаха) Руси, переселение ордынцев на Русь началось еще с 1312 г., после объявления ислама государственной религией Орды, когда его осуществила та часть подданных хана, которая не хотела переходить в ислам[270 - Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. С. 538.]