Одежду ее составляли платье с длинными свободными рукавами и надетое поверх него подобие плаща, приталенное и без рукавов. При этом она оставалась босой – это я знаю точно, потому что она поставила босую ногу мне на грудь и наклонила голову посмотреть на меня:
– Мы опоздали. Смотри, оно начинает портиться.
– Вздор, – отозвался мужской голос. – Это идеально подходящий экземпляр. Смертным чародеям, любовь моя, положено быть израненными, но крутыми.
Я поднял взгляд и увидел второго говорившего. Этот оказался повыше, футов пяти с половиной ростом, с коротко стриженными рыжими волосами, черной бородкой и потемневшей, как бронза, кожей, словно от загара. Одежду он носил черную, шелковую, – казалось, он явился сюда прямиком с репетиции «Гамлета».
– Ага, – произнес я. – Вы, должно быть, Эстебан и Эсмеральда. Я слышал о вас.
– Мы знамениты! – прошипела маленькая женщина, улыбнувшись мужу.
Он смерил ее хмурым взглядом и вздохнул:
– Воистину, это мы. И здесь – дабы помешать тебе позволить Арианне исполнить ее замыслы.
Я даже моргнул от неожиданности:
– Что-что?
Эсмеральда пригнулась ближе, так, что ее волосы коснулись моих носа и губ.
– Может, у него уши сломаны. Если уши неисправны, может, нам стоит отделить их и отослать назад?
– Спокойствие, любовь моя, – сказал Эстебан. Он присел на корточки и посмотрел на меня. – Это не его вина. Он даже не подозревает, как Арианна манипулирует им.
– О чем это вы? – не понял я. – Послушайте, ребята, никто не хочет помешать Арианне сильнее, чем я.
Эстебан небрежно отмахнулся:
– Да-да. Похоже, оно полагает, что должно спасти свое отродье. Оно попытается отбить его – в самом сердце его королевства. В центре сплетения могущественных сил, равновесие которых оно может нарушить самыми разными способами.
– Как-то мелко оно для этого выглядит, – усомнилась Эсмеральда. – Это всего лишь искалеченный, грязный зверек.
Эстебан пожал плечами:
– Мы уже знаем, что внешность обманчива. Важно то, что прячется за ней. Ты со мной согласишься, израненный чародей?
Я облизнул пересохшие губы. Не могу сказать, чтобы мне особенно хотелось полемизировать с парой сумасшедших вампиров, но из всех возможных путей этот, возможно, представлялся лучшим. Все, кто прожил достаточно долго, относятся ко времени без особого почтения, – во всяком случае, минута для них так, тьфу. А для проживших несколько тысяч лет и час не значит почти ничего. Если брату и его команде повезет в бою, не пройдет и нескольких минут, как они поймут, что я пропал. Вряд ли Ээбы успели унести меня настолько далеко, чтобы нас не унюхал Мыш, – а Мыш, насколько я знаю, способен распознать запах даже из космоса.
Говори с ними. Тяни время.
– Это, конечно, зависит от природы субъекта и наблюдателя, – ответил я. – Но если вы имели в виду метафору в ее простейшем понятии, тогда, пожалуй, да. Истинная природа любого отдельно взятого существа превосходит его зрительно воспринимаемую внешность в смысле значимости. – Я сделал попытку улыбнуться. – Должен признаться, мне нравится ваше обращение. Я ожидал чего-то совсем другого.
– Мы хотели съесть тебя и убить. Или, скорее, сначала убить, потом съесть, – улыбнулась в ответ Эсмеральда. Надеюсь, ее улыбка получилась безумнее моей. – И можем так и поступить.
– Уверен, в планах у вас что-то другое, – заметил я. – Вы явно хотите поговорить. А я более чем хочу вас послушать.
– Отлично, – кивнул Эстебан. – Мы рады, что ты в состоянии разумно взглянуть на интересующий нас вопрос.
– Какой именно вопрос интересует вас в первую очередь?
– Вопрос твоего вмешательства в план Арианны, – ответил Эстебан. – Мы желаем, чтобы ты прекратил свое вмешательство.
– С этим… возможны проблемы. Видите ли, если она сделает то, что собирается, это убьет меня и мать девочки.
Вампиры молча переглянулись, и выражения их лиц немного изменились. У меня сложилось впечатление, что они обменялись какой-то информацией.
Эстебан снова повернулся ко мне:
– Как ты узнал это, израненный чародей?
– Да уж узнал, – хмыкнул я.
– О-о-о, – протянула Эсмеральда. Она прижалась ко мне всем телом, оседлав мои бедра. Я почти не ощущал ее веса – настолько она была маленькая. Пахло от нее как-то неправильно. Словно формальдегидом и плесенью. – Он заносчив. Нам нравится заносчивость. Так сладко наблюдать, как заносчивый зверек покоряется. Тебе нравятся наши глаза, израненный чародей? Какой цвет нравится больше? Смотри, смотри внимательно!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: