История Древнего Китая

История Древнего Китая
Джон Генри Грэй

Фундаментальный труд американского исследователя Джона Г. Грэя посвящен Китаю – одной из самых древних и загадочных стран мира. В течение нескольких лет пребывания в этой стране Дж.Г. Грэй собрал и систематизировал богатейший материал о природе китайской цивилизации. Система государственного управления, быт, религия, культура, семейные отношения, обряды, ремесла, способы городского и сельского хозяйствования – автор осветил практически все стороны жизни и деятельности народов Срединного царства.

Дж. Г. Грэй

История Древнего Китая

Книга первая

Глава 1

Древняя империя

Как сообщают китайские авторы, в начале, когда все было тьма и хаос, из огромного мирового яйца, разделившегося на две части, появился человек. В китайские анналы он вошел как Пань-гу Хуан. Из верхней части скорлупы человек этот устроил небеса, а из нижней – землю. Чтобы рассеять всеобъемлющую тьму, правой рукой он создал солнце, управляющее днем, а левой рукой – луну, которая правит ночью. Он сотворил и звезды, а затем сделал так, что возникли пять элементов

(#litres_trial_promo): почва, вода, огонь, металл и дерево. Китайские авторы рассказывают: чтобы заселить землю, Пань-гу Хуан сотворил облако пара из слитка золота и такое же – из куска дерева. Дохнув на них, он придал мужское начало пару, поднимавшемуся от золота, и женское начало тому, что исходило от дерева. От их слияния родились сын и дочь, Ин и Ча Нюй, потомки которых со временем населили всю страну. Так, согласно китайской космогонии, возникла земля Хань и ее многочисленное население; другими словами, мир и его обитатели. На всей территории Китая воздвигнуто множество храмов в честь Пань-гу Хуана, который представляет собой почти обнаженную фигуру из дерева или глины, с передником из листьев – китайцы говорят, что в те незапамятные времена не существовало одежды, поэтому Пань-гу приходилось довольствоваться таким нарядом.

Primordia

(#litres_trial_promo) любой страны скрываются во мраке, о них рассказывают невероятные вещи, и историку чрезвычайно трудно определить период, когда начинается история цивилизованного общества. Китай не исключение, однако, по-моему, нет сомнений, что возникновение Китайской империи относится к глубокой древности. На мой взгляд, не будет опрометчивым сказать, что она просуществовала четыре тысячи лет, на протяжении которых не претерпели серьезных изменений ни законы, по которым она управлялась, ни язык, ни нравы и обычаи ее многочисленного населения.

Общепризнанно, что за 2234 года до Р. X. в Вавилоне осуществляли наблюдения за небом. Это, вероятно, является самым веским доказательством, какое может привести народ в пользу своей древности. В Вавилоне астрономические знания никак не связывались с историей подлунного мира. А вот наблюдения, осуществлявшиеся китайцами, напротив, накладывались на ход истории страны. В их книгах говорится о затмении, вычисленном в Китае за 2155 лет до Р. X. Вычисления иезуитских миссионеров доказали, что затмение тогда действительно было. Один из ранних римско-католических миссионеров в Китае, Гобиль, – человек, известный своими математическими достижениями, – изучил группу из тридцати шести затмений, упоминания о которых содержатся в трудах Конфуция. Подвергнув их тщательному изучению, он заключил, что сведения лишь о двух из них были ложными и еще о двух – сомнительными, точность же остальных тридцати двух счел ни в коей мере не подлежащей сомнению. Как бы то ни было, китайская хронология намного древнее, чем даты первых вычисленных затмений. Она подкреплена достаточным количеством свидетельств вплоть до времен правления императора Яо. Начиная с эпохи царствования этого монарха сведения об истории Китая обретают правдоподобный характер, тогда как рассказы обо всех предыдущих правлениях фантастичны или неясны.

Обитатели этой обширной и древней азиатской империи называют ее по-разному: Чжун Го, Тянь Ся. Название Чжун Го, или Срединное царство, страна получила из-за высокомерного предположения, согласно которому Китай представляет собой величайшее центральное царство мира, вокруг которого располагаются подобно спутникам остальные мелкие государства. Тянь Ся (Поднебесная) – название, в котором китайцы демонстрируют свои притязания на небесное происхождение в противоположность менее высокому происхождению всех остальных стран мира. Племена, живущие между Китаем и восточными берегами Каспийского моря, называют его Катаем, или Цветущей страной; и поскольку до открытия мыса Доброй Надежды торговый путь из Европы в Китай пролегал через эти страны, европейцы познакомились именно с названием Катай. Считается, что слово «China» происходит от имени императора недолговечной династии Цинь – Цинь Хуана, который назван в китайских анналах одним из величайших героев, которым действительно мог бы гордиться не только Китай, но и любая другая страна. Он завоевал страны, непосредственно прилегавшие к западной границе царства, прогнал татарские племена на север, обратно к горным твердыням, и закончил строительство Великой Китайской стены, дабы воспрепятствовать возможным вторжениям. Считается, что этот правитель скончался примерно за двести лет до Рождества Христова, поэтому можно предполагать, что Великая Китайская стена насчитывает более двух тысяч лет. Она никогда не играла какой-либо важной роли, кроме того времени, когда сдерживала грабительские набеги кочевых татарских племен. Стена простирается на полторы тысячи миль

(#litres_trial_promo), а твердыню, даже такую длинную, трудно защищать на всей ее протяженности. Сейчас это лишь памятник древности и свидетельство вложенного в ее постройку огромного труда.

Собственно Китай располагается между 18° и 41° северной широты. Его восточная оконечность там, где он граничит с Кореей, находится на 124° восточной долготы, а западная граница, где он примыкает к Бирманской империи и Западному Тибету, оканчивается на 98° восточной долготы. Таким образом, Китай можно считать самой большой страной мира, расположенной на единой территории, поскольку она насчитывает свыше одного миллиона трехсот тысяч квадратных миль. С одной стороны она омывается океаном. Побережье простирается на две тысячи пятьсот миль. Там много заливов и морских рукавов, так густо усеянных островами, что один из самых популярных и метких титулов императора – «повелитель десяти тысяч островов». Океан, омывающий это обширное побережье, делится на четыре секции. Часть моря, расположенная между Кохинхиной и островом Хайнань, называется Тонкинским заливом. Часть моря между Хайнанем и Формозой известна как Китайское море. Часть, простирающаяся между северным мысом Формозы вдоль берегов соответственно провинций Фуцзянь, Чжэцзян и Цзянсу, называется Восточным, а оттуда вплоть до Кореи – Желтым морем. Поскольку эти моря, образующие южный и восточный рубежи империи, изобилуют мелями и банками (самые известные из них – Праты и Парацеллы), навигация там сопряжена с особым риском.

Омывающие Китай части океана или моря местные жители называют северным, южным, восточным и западным морями. Это объекты культа. Чиновники поклоняются им во время весеннего и осеннего равноденствий и совершают по этому случаю жертвоприношения. Церемония поклонения восточному морю проводится в Лайчжоу, областном центре провинции Шаньдун; западному – в уездном городе Юньчэн в провинции Шаньси, южному – в кумирне Боло, провинция Гуандун, а северному – в Маньчжоу, а именно в области Шэнь-цзин, которая находится за пределами Великой Китайской стены.

В 1725 году, на второй год царствования, император Юнчжэн даровал титулы и другие почести четырем драконам, которые, по китайскому поверью, обитают в этих океанах. В честь Сянь Жэня, Чжэн Хэна, Чун Цина и Чжао Мина – таковы новые имена этих драконов, – по-моему, нельзя давать театральных представлений.

Самые крупные административные подразделения страны – это восемнадцать провинций, как то: Шаньдун, Бэйчжили (или Чжили), Шаньси и Шэньси на севере; Гуандун и Гуанси на юге; Чжэцзян, Фуцзянь и Цзянсу на востоке; Ганьсу, Сычуань и Юньнань; Аньхой, Цзян-си, Хунань, Хубэй, Хэнань и Гуйчжоу – центральные провинции.

Самая большая из этих провинций – Сычуань, самая маленькая – Чжэцзян. Из-за своего почти тропического расположения Гуандун – одна из наиболее плодородных. Каждая провинция подразделяется на пу, уезды или округа, а также области. Пу, столица которого – рыночный город, состоит из нескольких городков и деревень; уезд или округ, столицей которого является укрепленный город, состоит из нескольких пу. Области ее состоят из нескольких уездов, столица окружена городской стеной. Провинция состоит из нескольких областей, столица ее тоже укрепленный город. В восемнадцати провинциях собственно Китая четыре тысячи укрепленных городов, причем столица страны – Пекин (несмотря на то что это императорский город и местопребывание центрального правительства, он, пожалуй, самое грязное место из всех, где я когда-либо бывал). Следующие за столицей по значимости города, хотя и намного превосходящие ее во всех прочих отношениях, – Нанкин, Сучжоу, Ханчжоу и Кантон (Гуанчжоу). Рыночные города и деревни этой обширной империи также очень многочисленны.

Высота стен, которыми обнесены столицы каждого округа, области и провинции, составляет от тридцати до пятидесяти или шестидесяти футов

(#litres_trial_promo). Стена, окружающая Пекин, с виду самая внушительная. Однако стены китайских городов вообще нередко бывают величественными строениями. Они замечательны и своей протяженностью, и монументальностью. Ширина их позволяет проехать двум повозкам одновременно.

Губернатор при отъезде оставляет башмак у ворот города

Так, стены, окружающие город Нанкин, имеют протяженность восемнадцать миль. Во всяком случае, мне потребовалось шесть часов, чтобы обойти их; а я шел без остановок со скоростью, превышавшей три мили в час. Стены китайских городов зубчатые, с амбразурами для артиллерии и бойницами для ружейной стрельбы. На небольшом расстоянии друг от друга находятся сторожевые башни и казармы, где расквартированы войска. На вершине бастионов кое-где сложены в кучи большие камни, которые во времена беспорядков или войн сбрасывают на головы атакующих. Этими камнями отнюдь не пренебрегали как метательным орудием: в начале последней войны, которую вела против Китая Англия в союзе с Францией, именно так были убиты некоторые солдаты 59-го полка ее величества неподалеку от Тайпинских ворот в Кантоне. Этот архаичный способ ведения войны принадлежит скорее тем дням, когда, как сообщает Плутарх, Пирр был убит в Аргосе черепицей, сброшенной какой-то женщиной, чем XIX столетию, или к еще более отдаленным временам, когда Авимелех, недостойный сын Гедеона, принял смерть в Тевеце от куска жернова, тоже сброшенного женской рукой. Поскольку стены многих городов на севере были выстроены очень давно, сейчас они пришли в запущенное состояние и обветшали. Те, которыми обнесены более богатые и значительные города, находятся в отличном состоянии, естественно, за ними существует постоянный уход. Но из-за почтенного возраста нередки случаи, когда некоторые фрагменты этих стен с грохотом рушатся. На моей памяти стены Кантона обваливались в разных местах два или три раза. Так, в июне 1871 года внезапно рухнул древний фрагмент западной городской стены, пропитавшийся влагой недавних проливных дождей, и его обломки погребли под собой семь жилых домов. К счастью, их обитатели успели укрыться в других жилищах.

На северной, южной, восточной и западной сторонах каждого китайского города располагаются очень прочные большие створчатые ворота. Их, в свою очередь, надежно защищают такие же массивные внутренние ворота. Каждые из главных ворот в Нанкине защищены тремя такими внутренними. Самые почитаемые ворота китайского города – южные, или церемониальные, которые считаются императорскими, через них въезжают в город все чиновники, назначенные на новую должность; через них же они уезжают, освобождая свое место. Никаким похоронным процессиям не позволено проезжать через эти ворота. Запрет касается и провоза нечистот или чего-либо другого, считающегося нечистым. Южные ворота столицы империи считаются настолько священными, что, как правило, остаются закрытыми; их открывают только дня проезда императора.

Улицы городов, городков и деревень в северных провинциях империи по большей части шире, чем в южных. Улицы Пекина очень широки. В этом отношении они действительно не уступают улицам европейских городов. Из-за того, что улицы на юге Китая узкие, местные жители получают большое преимущество – в летние месяцы там прохладно. Многие настолько узки, что в значительной мере преграждают путь палящим лучам тропического солнца; иногда в жаркий сезон жители частично укрывают их холстами, циновками или тонкими досками. Так защищаются от жары во многих городках на севере Формозы. Над дорожками перед магазинами дощатые навесы, и, поскольку их часто устраивают в виде примитивных пассажей, из одной части города можно попасть в другую, не опасаясь солнечных лучей или дождя. Между накрытыми таким образом дорожками находится проход для паланкинов и для вьючных животных. У меня тем не менее создалось впечатление, что этот центральный проход чаще используется как общественная помойка, чем как улица. Владельцы магазинов привыкли выбрасывать туда всяческие отходы, которые городские мусорщики убирают не так быстро, как следовало бы. Манка, или Ваньхуа, один из главных городов на севере Формозы, отличается этим более других. Улицы китайских городов вымощены гранитными плитами, кирпичами или булыжниками. Улицы Сучжоу, известного богатством его жителей, в одних местах вымощены гранитными плитами, в других – булыжниками.

Под улицами китайских городов проложены трубы, в которые дождевая влага просачивается через щели между гранитными плитами. Если улица вымощена булыжником, по обеим ее сторонам устроены канавы или арыки. Но они такие узкие, что оказываются или почти, или вовсе бесполезными. Так что канавы эти превращаются в грязные лужи, откуда в летние месяцы распространяется жуткий смрад. Улицы Пекина вымощены щебнем, или же им полагается быть таковыми. Их середина значительно поднята, так что дождевая вода беспрепятственно стекает в трубы, проложенные по обе стороны улицы. Однако улицы, не выложенные щебенкой, в дождливый сезон довольно-таки грязны. Летом они покрыты таким слоем пыли, что проход по ним становится не особенно приятным. Вечером там стоит совершенно нестерпимый смрад, потому что в это время трубы открыты, а стоячую воду из них вычерпывают и разбрызгивают повсюду, чтобы прибить пыль. Улицам в китайских городах обычно дают звучные названия: улица Золотой прибыли, улицы Доброты и любви, Вечной любви, Долголетия, Сотни внуков, Тысячи внуков, улицы Приветствующих драконов, Несущегося дракона, Отдыхающего дракона, Свежих ветров, Тысячи блаженств, Тысячекратного спокойствия, Пяти удач, Десяти тысяч удач, а также улицы Девятикратного блеска, Накопленной доброты. Другие улицы называются просто по порядковым номерам – например, Первая улица, Вторая улица, Третья и так далее.

Кирпичные магазины, образующие улицы китайских городов, бывают различных размеров. С фасада они полностью открыты, тем не менее не бывает правил без исключений, и многие пекинские магазины снабжены стеклянными витринами. Я видел их и в банковском учреждении в Сучжоу. Однако эти стеклянные витрины удивительно убоги. Они не выдерживают никакого сравнения с витринами, украшающими изысканные магазины на лучших улицах английских городов. У дверей каждого магазина стоят две вывески или больше, на обеих сторонах которых четкими жирными иероглифами – золотыми, алыми или других ярких цветов – написано название «хан» и различных товаров, которые в нем продаются. Название хан, или магазин, состоит из двух иероглифов. Случается, что хозяин магазина помещает над дверью небольшую вывеску, напоминающую по форме какой-нибудь особый товар, которым он торгует. Так, у изготовителя хомутов вывеска в форме хомута, у галантерейщика нечто вроде чулка, у сапожника – башмак, а вывеска мастера, изготовляющего оптику, – очки. Иногда эти товары на вывесках изображаются – например шляпы, веера и даже пластыри. Некоторые хозяева магазинов, не ограничиваясь вывесками, свисающими с дверных косяков, стремятся добиться большей известности и рисуют большими иероглифами свои имена и названия товаров на внешних стенах городов, в которых живут. По моим наблюдениям, особенно часто это можно видеть на стенах городов Даньян и Чанчжоу на берегах Великого канала. Кроме того, в соответствии с законом на входной двери или на наружной стене каждого жилого дома вывешивают доски, на которых записаны имена всех, кто проживает в доме. Мне показалось, что это чаще можно наблюдать в сельских районах, чем в больших или малых городах. Над входной дверью каждого магазина висят фонари, а с крыши свешиваются стеклянные или роговые лампы, на которых изображены пестрые птицы, цветы, сады, храмы. Эти бесчисленные ярко расписанные вывески и фонари придают китайской улице радостный и живой вид. Улицы Кантона, самые выдающиеся в этом отношении, – это Чаотянь-цзе; Чжу-ан-юань-фан; Дасинь-цзе; Сюэси-цзе; Гутай-цзе; Шуанмэнь-тай; Вэй-ай-цзе и Да-фо-сы-цзянь. Магазины не разбросаны беспорядочно по китайским городам, как обычно в европейских городах, а находятся в определенных районах и даже на соответствующих улицах располагаются не как попало. Каждой отрасли торговли отведено специальное место, где обычно и группируются соответствующие лавки. По обеим сторонам улицы мы чаще всего найдем похожие магазины. Недалеко от входа в магазин, как правило, сидит хозяин, терпеливо ожидающий прихода посетителей. Женщины из семей торговцев не живут в комнатах позади магазина или над ним. И поэтому вечером, когда закрывают ставни, торговец торопится вернуться в свой дом, расположенный не в столь оживленной части города, оставив товары на попечении приказчиков и учеников.

Улицы, на которых живут джентри

(#litres_trial_promo), в основном состоят из добротных построек, которые, как и большинство домов в Китае, одноэтажные. Однако они занимают значительную площадь на задах улицы. Эти дома такие большие и просторные, что могут вмещать множество людей. В комнаты проходят через большие двери. Поскольку в стенах, выходящих на улицу, окон нет, они часто кажутся похожими на казармы. Стоящие обособленно дома, а таких много, просто поразительно напоминают казармы, в частности, например, дома джентри, живущих в городах Сучжоу, Янчжоу, Ханчжоу и Хучжоу; это часто обращало мое внимание во время странствий по провинциям Цзянси и Цзянсу.

В китайских домах нет очагов, поэтому в холодное время года жителям приходится согреваться, либо надевая на себя больше одежды, либо посредством переносных медных или глиняных сосудов с горящими углями.

Поскольку дома и магазины, составляющие улицы, обыкновенно разной высоты и не расположены на одной линии, китайский город или деревня выглядят очень несимметричными. Это объясняется тем, что дома строят в согласии с принципами геомантии, которые не позволяют коньковым балкам домов на одной улице располагаться на одной линии. Говорят, это неизбежно приносит различные несчастья.

В Пекине, Чифу, Нанкине, Шанхае и в других городах, расположенных на севере и в центральной части Китая, есть общественные бани. Они выстроены явно более для практических целей, чем для внешнего эффекта, и представляют собой самые непритязательные и невзрачные здания. По-видимому, все они без исключения с горячей водой, нагреваемой печами. Водяной пар наполняет комнаты для мытья и придает им не только вид, но и свойства парной. В некоторых китайских городах, когда баня готова, владелец объявляет об этом, посылая слугу, который проходит по улицам и мелодично бьет в гонг, висящий у него на боку. Так действуют, насколько я заметил, владельцы бань в рыночном городе Чифу.

Стена вокруг деревни

У каждой комнаты есть предбанник, там люди раздеваются; за одеждой купающихся присматривают слуги. На стенах предбанника общественных бань в Нанкине написаны крупными китайскими иероглифами сентенции следующего содержания: «Честность – лучшая политика», «Поступай со своим ближним так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой» и подобные.

В отличие от европейских улицы и площади китайских городов не украшены каменными, мраморными или бронзовыми статуями героев или ученых, но почти во всех главных городах, тем не менее, воздвигнуты памятные арки в честь прославленных воинов, выдающихся государственных деятелей, известных граждан, ученых мужей, добродетельных женщин или послушных сыновей или дочерей. Иногда такие монументы сделаны из кирпича, бывает – из мрамора, в иных случаях – из старого красного песчаника, но чаще всего – из гранита. Такой китайский монумент состоит из тройной арки или тройных ворот – больших посредине и маленьких по бокам. На большой полированной плите, помещенной над средними воротами, располагают скульптуры или китайские иероглифы, объясняющие, по какому поводу горожане с императорского разрешения воздвигли эту арку.

Мастер по мытью волос за работой

Некоторые из этих монументов выстроены в виде павильонов или куполов, поддерживаемых гранитными колоннами. Одна из самых больших известных мне монументальных арок в Китае расположена в городе Дунпин в провинции Шаньдун. Она воздвигнута в честь ученого мужа по имени Лян Хоу, которому в возрасте восьмидесяти двух лет удалось занять первое место в списке успешно сдавших экзамен на ханьлиня, или на докторскую степень. Эта арка, сложенная из гранита и искусно украшенная скульптурами, была воздвигнута в период династии Сун. Надпись на плите, расположенной над большой или центральной аркой, говорит о научных достижениях не только Лян Хоу, но и его сына, который, кажется, за три года успеха своего отца добился точно такого же отличия. Однако наиболее замечателен нарядными арками город Хучжоу в провинции Чжэцзян. Когда путешественник попадает в этот город через южные ворота, его взгляду предстает впечатляющее зрелище, которое создают арки. Они перекрывают большую часть Да-нань-цзе, или Большой южной улицы города, и находятся в ближайшем соседстве, делая эту магистраль достойной наименования арочной улицы. Каждая из них огромных размеров и богато украшена скульптурами. Все эти арки воздвигнуты в честь людей, родившихся, живших и умерших в области Хучжоу. Две из них построены в память об отце с сыном, добившихся литературной славы. На третьей арке записаны имена тринадцати уроженцев области Хучжоу. Они в один год добились в Пекине чуть не самых высоких отличий из тех, что предоставляет китайское правительство для поощрения образованных людей. Единственный виденный мной монумент-павильон под названием Цзюлун-чжэнь, располагается на берегах Великого канала в предместье города Уси Сянь. Он построен в честь неких членов семьи Хуа, успешно сдавших экзамены. Крометого, единственная виденная мной глинобитная монументальная арка находится поблизости от Янчжоу, на берегах озера Поян. Она, по-моему, увековечила память женщины исключительной добродетели.

Чтобы уберечь города от разрушительных пожаров, китайцы соблюдают ряд необходимых предосторожностей. На улицах многих городов вырыты колодцы, носящие название тайпин-цзин, или колодцы Великого спокойствия. Они немалых размеров и содержат большие запасы воды. Отверстие такого колодца заложено каменной плитой, которую убирают лишь тогда, когда поблизости горит какой-нибудь дом. По закону в разных частях китайского города следует держать большие чаны, постоянно наполненные водой. На каждом из них написано большими китайскими иероглифами: «мирные чаны», или бочки. Нередко китайцы также ставят на крышах домов глиняные кувшины с целью иметь под рукой достаточно воды, чтобы потушить начинающийся пожар. В каждом большом городе есть несколько пожарных команд, которые содержатся всецело на пожертвования горожан. Принадлежащие им пожарные насосы, ведра с водой и фонари, как правило, хранят в разных городских храмах. Каждая пожарная команда носит свое название и прикреплена к гильдии, или цеху, расходы на ее содержание оплачивают члены цеха; солдаты и офицеры обеспечены специальной униформой, и на их шапках большими иероглифами написаны название или номер команды, а также слова «Цзю-хо» – «гаситель огня».

Я перечислил предосторожности, которые принимают для тушения пожаров сами горожане. Местное городское правительство также должно оказывать им содействие. Возьмем в качестве примера Кантон. Каждый магистрат этого города имеет в подчинении несколько человек, в чьи обязанности входит предотвращать грабежи при пожарах. Так, гуансе, или начальнику китайского гарнизона в Кантоне, помимо других подчинены восемьдесят человек, двадцать из которых должны принимать участие в предотвращении грабежей при пожарах, а шестьдесят непосредственно участвовать в тушении. Сорок из этих восьмидесяти расквартированы у городских ворот Пяти Гениев, а другие сорок – в западном предместье. В непосредственном подчинении у губернатора находятся двести человек, чьи основные обязанности состоят в помощи пожарным при особенно серьезных бедствиях. Во всем Кантоне сорок восемь караульных помещений, и из каждого при пожаре отряжают к месту происшествия по два человека. В конце или в начале каждого последующего месяца на протяжении года судья и казначей провинции – оба чиновники очень высокого ранга – обязаны инспектировать всех правительственных служащих, которые должны участвовать в тушении пожаров. Кроме того, с целью привлечь к этой деятельности всех китайских чиновников предписано, чтобы, когда пожар разрушает восемьдесят домов, все мандарины города, в котором случилось это бедствие, были понижены в ранге на одну ступень; если же разрушены десять домов, об этом следует докладывать в Пекин, центральному правительству. Через несколько дней после серьезного пожара члены каждой пожарной команды, участвовавшей в тушении огня, получают жареных поросят, кувшины вина и небольшие суммы денег в знак благодарности за хорошую службу. Люди, на которых лежит опасная обязанность держать брандспойты, в таких случаях получают дополнительную премию. Раненым пожарным дают компенсацию, размер которой зависит от того, какое ранение они получили. На мой взгляд, китайцы – отличные пожарные. Они очень быстро прибывают к месту происшествия и, как правило, весьма проворно гасят огонь. Кроме того, они очень смелы. Во время прошлой войны между Великобританией и Китаем, когда Кантон был подожжен бомбами из орудий сэра М. Сеймура, с крыши британской фактории я наблюдал, как разные пожарные команды упорно продолжали попытки потушить пламя под постоянным орудийным огнем.

Если удается поймать людей, которые по беспечности или каким-то иным причинам допустили возникновение возгорания, их сурово наказывают. Я помню большой пожар в мае 1866 года в Хэнане – предместье Кантона. Он возник из-за беспечности трех женщин, и когда их задержали, то заставили несколько дней стоять в кангах, или деревянных ошейниках, в воротах храма, воздвигнутого в честь Царицы Небесной. В августе 1871 года я видел, как уважаемый аптекарь по имени Хуан Госин был выставлен в канге в конце Дунсин-цзе, улицы в юго-западном предместье Кантона. Беспечностью этого аптекаря объяснили пожар, который в прошедшем марте разрушил свыше сорока домов. Несчастный должен был стоять в этом унизительном положении каждый день на протяжении месяца.

Нет необходимости в этих вступительных заметках подробно описывать характерные черты и устройство больших и малых городов Китая. Упоминания о них часто будут встречаться читателю в тексте книги.

Численность населения Китая в настоящее время, полагают, очень большая. В 1743 году она, согласно Грозье, была около 200 миллионов. При переписи, осуществленной в правление Цяньлуна во второй половине XVIII века, население, согласно сведениям, сообщенным каждой провинцией центральному правительству в Пекине, составляло 307 467 000 человек. По переписи, проведенной китайцами в 1813 году, население составляло 360 279 897 человек, а в 1842 году, согласно И.И. Захарову, оно достигло колоссальной цифры 414 686 994 человека. Это кажется почти невероятным. Тем не менее несомненно то, что большинство районов этой обширной империи густо населены. На протяжении восстания, нарушавшего спокойствие в Китае с 1847 по 1862 год, вероятно, произошло значительное уменьшение населения. Бесчисленные большие и малые города были тогда обращены в развалины

(#litres_trial_promo), а их обитатели – истреблены.

Очень трудно дать справедливую нравственную характеристику народа, множившегося, пока его не стало «как песка на берегу моря». Нравственный характер китайцев – книга, написанная странными письменами, которые для человека из другой страны, с иными религией и языком, сложнее, чем те необычайно запутанные знаки, что обозначают в китайском языке слова. В одном и том же человеке одновременно существуют явно несовместимые добродетели и пороки. Кротость, доброта, послушание, трудолюбие, непритязательность, веселость, покорность вышестоящим, почтительность к родителям и уважение к пожилым людям сочетаются в этом же человеке с неискренностью, лживостью, льстивостью, вероломством, жестокостью, завистью, неблагодарностью, алчностью и недоверием к другим. Китайцы – люди слабые и застенчивые, и в результате, как и для всех таких народов, для них естественно защищаться от окружающего мира с помощью хитростей и обмана. Но нравственная непоследовательность свойственна отнюдь не одним китайцам, боюсь, что иногда слишком акцентируют дурную сторону их характера – к чему применимо известное описание святым Павлом современных ему язычников, как если бы ей не нашлось аналогии среди более просвещенных наций. Если бы уроженец Китайской империи, стремясь основательнее узнать англичан, познакомился с документами наших полицейских и прочих судов, со сделками, происходящими в так называемых коммерческих кругах, и со скандалами в так называемом обществе, вероятно, он представил бы своим соотечественникам на редкость односторонний и уничтожающий отчет об этой нации. Более того, мы должны помнить, что владеем бесчисленными благами, которые получили от христианства. Если китайцы не находят убежища в безразличии или атеизме, они остаются рабами религий, наполненных суевериями. А хитроумные жрецы, геоманты, предсказатели судьбы и прочие прилагают усилия, чтобы коварной ложью и всяческими уловками держать свою паству во тьме более непроглядной, чем египетская. Если учесть политические и социальные условия, в которых проходит жизнь китайцев, то становится удивительно, что в их национальном характере можно найти столько доброго. Их религия – это скопление суеверий. Форма управления в их стране, пожалуй, наиболее подвержена злоупотреблениям, чем любая другая, – это безответственная деспотия. Их судьи продажны, судопроизводство весьма несовершенно и в слабости своей прибегает к пыткам, наказания (многие из них) суровы и отвратительны, полиция нечестна, а тюрьмы – притоны жестокости. Значительная часть населения неграмотна

(#litres_trial_promo), и почти везде существует предвзятая неосведомленность обо всем, что имеет отношение к современному прогрессу. Их общественная жизнь страдает от пагубных следствий полигамии и, в определенной степени, рабства, а брачные законы и обычаи держат женщину в состоянии унизительной зависимости. Для любого народа это серьезные обвинения в нарушении религиозных, политических, гражданских и общественных установлений. И все же, вопреки условиям, так мало благоприятствующим развитию гражданских и общественных добродетелей, китайцев можно беспристрастно охарактеризовать как учтивый, дисциплинированный, трудолюбивый, мирный, трезвый и патриотичный народ.

Я цитирую составленный в 1871 году мистером Г.Ф. Стюардом, впоследствии американским консулом в Шанхае, официальный доклад о резне в Тяньцзине:

«Господствующая тенденция среди иностранцев в Китае – унижать китайцев, ставя их на очень низкое место в ряду прочих наций, принижать их умственные способности, осуждать их нравы, объявлять их лишенными живости и энергии. Каждый, кто утверждает это, находит готовые факты, которые якобы доказывают его собственное мнение.

Признаюсь, что со мной дело обстоит иначе. Вера в этот народ во мне интуитивна. Я нахожу в нем приверженность традициям прошлого, трезвую верность требованиям разных социальных отношений, отсутствие инертности, честное и по меньшей мере серьезное стремление преодолеть нужды и трудности, окружающие человека на более низких стадиях прогресса, вдобавок к этому – способность делать для себя выводы и стойкое чувство справедливости. Все это составляет то, что следует считать по сути своей достаточным фундаментом национального характера. Народ отличается здравым смыслом, джентри – врожденной склонностью к учености, стремлением к росту и тягой работать ради этого со всей серьезностью и постоянством. Правящий класс отличается чувством собственного достоинства, широтой взглядов, учитывая объем информации, которым он располагает, и патриотизмом. Кто скажет, что такому народу не предстоит даже более великое будущее, чем его прошлое? Почему колеса прогресса и имперской власти не смогут снова достигнуть стран Азии?»

Пань-гу Хуан

Такой подход, по-моему, в основном разумен; и, поскольку можно сказать, что в наши дни упомянутые колеса олицетворяют колеса локомотива, наделившего человека новой властью над временем и пространством, весьма возможно, что упования мистера Сьюарда