Дети железной дороги

Именно тогда и раздался стук в парадную дверь.

– Кто это может быть? – удивился отец. – Конечно, дом англичанина – это его крепость, но мне бы хотелось, чтобы вокруг моего дома были рвы с разводными мостами.

Рут, рыжеволосая горничная, зашла в комнату и сказала, что двое джентльменов желают видеть хозяина.

– Я проводила их в библиотеку, сэр, – сообщила она.

– Вероятно, они собирают деньги для викария, – предположила мама, – или на праздничный концерт местного хора. Прошу, избавься от них как можно быстрее, дорогой. Это может испортить нам вечер, и детям совсем скоро нужно будет укладываться спать.

Но отец не смог быстро избавиться от джентльменов.

– Мне бы тоже хотелось, чтобы у нас был ров и разводной мост! – сказала Роберта. – Тогда, если бы мы не хотели видеть незваных гостей, мы могли бы просто воспользоваться подъёмным мостом, чтобы никто не смог войти в дом. Надеюсь, папа не забудет дорасказать нам историю из своего детства.

Мама пыталась скрасить ожидание, рассказывая детям новую сказку о принцессе с зелёными глазами, но им было трудно следить за повествованием, потому что они могли слышать доносившиеся из библиотеки голоса отца и джентльменов… Голос отца звучал громко, совсем не так, когда он обычно разговаривал с посетителями, которые приходили по поводу сбора денег в разные фонды.

Затем зазвонил колокольчик, и все выдохнули с облегчением.

– Они сейчас уйдут, – обрадовалась Филлис. – Папа позвонил, чтобы их проводили до двери.

Но вместо того, чтобы проводить гостей из дома, Рут вошла в комнату. Вид у неё был очень взволнованный.

– Прошу вас, мэм, – сказала она, – хозяин хочет, чтобы вы прошли в библиотеку. У него ужасное лицо, мэм. Думаю, он услышал плохие новости. Лучше бы вы подготовились к худшему, возможно, в семье кто-то умер, или ваш банк обанкротился, или…

– Достаточно, Рут, – мягко перебила её мама. – Ты можешь идти.

И мама прошла в библиотеку, откуда вновь послышались разговоры. Затем снова прозвенел звонок, и Рут вышла из дома, чтобы поймать кэб. Дети слышали, как стучат её сапоги по ступенькам. Кэб уехал, и входная дверь закрылась. После в комнату вернулась мама. Её милое лицо было таким же белым, как её кружевной воротник, а глаза неестественно блестели. Губы вытянулись в тонкую линию и стали словно чужими на её лице.

– Пора ложиться спать, – сказала она. – Рут уложит вас в постель.

– Но вы обещали, что мы сможем посидеть здесь до позднего вечера, потому что папа вернулся домой, – напомнила Филлис.

– Отец был отозван по делам, – возразила мама. – Прошу, дорогие, идите в комнаты.

Дети поцеловали её и послушно отправились в спальни. Роберта задержалась, чтобы обнять маму, и прошептала:

– Мамочка, ведь ничего плохого не случилось, правда? Никто не умер?

– Никто не умер, – заверила мама Роберту и как будто оттолкнула её. – Сейчас я ничего не могу сказать тебе, моя радость. Ну же, иди, дорогая.

И Роберта ушла.

Рут причесала девочкам волосы и помогла им раздеться. (Мама почти всегда делала это сама.) Когда горничная погасила свет и вышла из спальни девочек, она обнаружила Питера, всё ещё одетого и ожидающего её на лестнице.

– Рут, что случилось? – спросил мальчик.

– Прошу, не задавай мне никаких вопросов, тогда мне не придётся тебе врать, – ответила ему Рут. – Скоро вы сами всё узнаете.

Поздно вечером, когда дети уже спали, мама пришла их поцеловать. Роберта была единственной, кого разбудил поцелуй, но она не подала виду и ничего не сказала.

«Раз мама не хочет, чтобы мы знали, что она плакала, сделаем вид, будто так и есть. Вот и всё», – думала она, прислушиваясь в темноте к дыханию матери.

Когда на следующее утро дети спустились к завтраку, мамы уже не было.

– Она уехала в Лондон, – объяснила Рут и оставила их одних за столом.

– Случилось что-то ужасное, – проговорил Питер, разбивая яйцо. – Рут сказала мне прошлой ночью, что скоро мы всё узнаем сами.

– Неужели ты расспрашивал её о случившемся? – с презрением спросила Роберта.

– Да, расспрашивал! – сердито бросил Питер. – Может, вы и легли спать, когда мама была так взволнована, а вот я не смог!

– Не думаю, что мы должны спрашивать прислугу о том, о чём мама нам не говорит, – заметила Роберта.

– Всё верно, мисс Правильная, – поддразнил сестру Питер, – тебе впору начать проповедовать.

– Я вот совсем не правильная, – вмешалась Филлис, – но даже я думаю, что Бобби в этот раз права.

– Конечно. Она всегда права. По её собственному мнению, – сказал Питер.

– О, довольно! – воскликнула Роберта, положив на стол ложку для яиц. – Давайте не будем ссориться! Я уверена, что произошло нечто ужасное. Не стоит ухудшать ситуацию!

– Интересно, кто первый начал? – состроил гримасу Питер.

Роберта приложила над собой усилие и ответила:

– Думаю, я начала, но…

– Ладно, забыли! – торжествующе сказал Питер. И прежде чем он пошёл в школу, он хлопнул свою сестру по спине и посоветовал ей не унывать.

Когда дети вернулись домой к обеду, мамы всё ещё не было. Она не вернулась и к вечернему чаепитию. Часы пробили семь, когда она вошла в дом. Её вид был таким больным и уставшим, что дети сразу же поняли: сейчас не время задавать вопросы. Мама опустилась в кресло. Филлис вынула из её шляпы длинные булавки, Роберта сняла перчатки, а Питер расстегнул её прогулочную обувь и принёс ей мягкие бархатные тапочки.

Потом она выпила чашку чая, а Роберта натёрла ей виски одеколоном, чтобы унять головную боль. Наконец мама сказала:

– Теперь, мои дорогие, нам нужно поговорить. Люди, приходившие вчера вечером, сообщили очень плохие новости, из-за которых ваш отец будет отсутствовать в течение некоторого времени. Я очень беспокоюсь об этом и хочу, чтобы вы помогали мне и не создавали никаких трудностей.

– Мы бы и не стали этого делать! – сказала Роберта, приложив руку матери к своему лицу.

– Вы мне очень поможете, – продолжала мама, – если будете добры друг к другу и не станете ссориться, когда меня не будет. – Роберта и Питер обменялись виноватыми взглядами. – Теперь мне придётся отлучаться из дома довольно часто.

– Мы не будем ссориться! Правда-правда, не будем! – хором сказали все трое. И они нисколько не сомневались в своих словах.

– Кроме того, я хочу, чтобы вы не задавали мне никаких вопросов о нынешней ситуации. И не докучали вопросами другим.

Питер поёжился и переступил с ноги на ногу.

– Вы пообещаете мне это, не так ли? – посмотрела на них мама.

– Я спросил у Рут, что случилось, – неожиданно признался Питер. – Мне очень жаль.