Упасть еще выше

– Ты считаешь, что ему не нужна психологическая помощь?

– Максим Максимович, – улыбнулась Лена, – вы в своих работах утверждаете, что психологическая помощь необходима каждому человеку, в том числе профессиональным психологам.

Кадилов внимательно посмотрел на нее.

– А мне в ближайшее время потребуется именно ваше содействие, – произнес он. – Дело в том, что несколько лет назад во Фрайбурге… Знаете такой город?

– Знаю только, что там родился Зигмунд Фрейд и прожил до трехлетнего возраста.

– Так вот, к стопятидесятилетию Фрейда в этом городке проводили конференцию, посвященную творчеству знаменитого земляка. Я на ней тоже выступил с докладом о внутренних имитациях. Вы, кажется, знакомы с моей статьей на эту тему…

– Немного, – соврала Лена, чтобы начальник не думал, будто она помнит о своем авторстве.

– Так вот, потом уже ко мне подошел один известный американский издатель и предложил написать книгу по данной тематике. Обещал прислать на подпись контракт, но сделал это только сейчас. Тираж обещает сделать большим, если я раскрою подоплеку сексуальных преступлений. Просит подготовить книгу как можно быстрее, а у меня и тогда был жуткий цейтнот, времени ни на что не хватало, и сейчас ни секунды нет, а издатель торопит. Книга очень важна не только для меня, но практику я оставлять не могу, потому что моим пациентам нужна постоянная помощь. Объем – десять авторских листов, это четыреста тысяч знаков… Если вы набросаете мне…

– Я должна набросать или написать?

Кадилов почесал за ухом, быстро взглянул на потолок, словно искал ответ на такой простой вопрос именно там, и ответил:

– Напишите – я в любом случае многое исправлю. Фамилия на обложке будет моя, а вам я заплачу двадцать или двадцать пять тысяч долларов – почти весь обещанный мне гонорар.

– Я готова помочь вам, – сказала Лена.

– Вот и славненько, – спокойно произнес Максим Максимович.

Он повернулся и не спеша направился к своему кабинету. Лена осталась стоять, несколько ошарашенная предложением. Написать книгу на основе своей курсовой труда, конечно, не составит. То есть это отнимет какое-то время – может быть, три или четыре месяца вечерами придется заниматься только этим, возможно, даже на работе найдутся свободные минуты… Но двадцать тысяч! Или даже двадцать пять! Такие деньги им с Колей очень пригодились бы.

– Скажите, девушки, подружке вашей… – прозвучало негромкое пение.

Лена с удивлением подняла голову и посмотрела вслед уходящему Максиму Максимовичу: пел именно он, и голос Кадилова был вполне приятным.

…Что я ночей не сплю, о ней мечтая.
Что всех на свете она милей и краше…

Максим Максимович подошел к двери своего кабинета, продолжая петь все так же негромко, вставил ключ в замочную скважину, обернулся и посмотрел на Лену. Помахал ей рукой и продолжил:

Я сам хотел признаться ей,
Но слов я не нашел.

Он зашел в кабинет и запел еще громче:

Очей прекрасных огонь я обожаю…

Вечером Лена рассказала о предложении начальника Николаю. Боялась, что муж посоветует отказаться, но Коля отнесся к известию спокойно.

– Обычное дело, – сказал он, – я тоже, если помнишь, семь лет работал на академика Верзильцева. Статьи писал я, а фамилия стояла его. Денег он не платил, правда, потом сделал так, что мою кандидатскую засчитали как докторскую…

– Но отзывы на нее были великолепные, – напомнила Лена.

– Ну и что, все равно стал бы только кандидатом, а получив докторскую степень, я смог рассчитывать на карьерный рост и солидную прибавку к зарплате.

– До сих пор рассчитываем, – рассмеялась Лена.

– Прости, – вздохнул Николай, – но рано или поздно все будет. Так что кадиловские двадцать тысяч долларов нам будут как нельзя кстати. Сама ты как к этому относишься?

– Я и без материального вознаграждения написала бы эту книгу – очень хочется заняться подобного рода исследованиями.

Они вдвоем готовили ужин, а когда уже сели за стол, в дверь позвонили: без предупреждения нагрянула Тамара Майорова, которая принесла магнитик в виде пальмы, коралловые бусы и бутылку виски из аэропортовского магазина беспошлинной торговли. После возвращения с Сейшельских островов это был ее первый визит к Зворыкиным.

– Лучше бы я пришла к тебе на день рождения, – сказала она Лене, – на этих островах скука одна. А так, глядишь, ваш знакомый депутат обратил бы внимание не на Ирку, а на меня.

И рассмеялась, понимая, что подобное вряд ли бы случилось.

– Хотя с Топтуновой в этом плане редко кто может поспорить. Она небось сразу грудь выкатила…

Майорова помотрела на Николая:

– Ничего, Коля, что я так откровенно? Просто ты свой в доску, и при тебе можно так говорить. Но ведь признайся честно, что именно так и было.

– Честно признаюсь, что меня подобной тактикой не взять, – усмехнулся Зворыкин.

– Все вы так говорите, а когда Топтунова к вам прижиматься начинает, устоять не можете.

– Можем, – возразила Лена, – я когда ей Колю в первый раз показала, она и на него пыталась таким же образом воздействовать – не получилось.

– Вот ведь какая гадина! – возмутилась Тамара. – И почему мы с ней дружим? Я сколько раз зарекалась с ней никуда не ходить. Только мужик какой на меня глаз положит, так она сразу к нему… Она меня тут в Турцию позвала, но я отказалась. Во-первых, где я и где Турция, а во-вторых, с Иркой никакого отдыха не получится: она загорает топлес, и весь пляж пялится на ее эти топлесы, а потом вечером в баре все ее цепляют…

– Откуда ты знаешь? – удивилась Лена. – Вы же вместе не отдыхали.

– Отдыхали, – призналась Майорова, – лет пять назад, именно в Турции, только решили тебе ничего не говорить, чтобы ты не обиделась, что мы туда без тебя рванули.

– Почему я должна обижаться, я бы только порадовалась за вас…

– Нет, Турция – не то, там теперь только гопота одна собирается. А на Сейшелах – скука. На Ямайке в прошлом году мне понравилось – там были и приличные люди. Но все, к сожаленью, с кем-то. Мне один мужик солидный понравился, но он был с девкой. Ему лет сорок пять, а ей, наверное, и тридцати не было. Такая ничего из себя, только глухонемая, наверное, – все время молчала. Они как-то в баре сидели, так к ней двое наших парней подвалили – накачанные ребята с цепями на шеях. Подошли к их столику и сели, пока мужик солидный за коктейлями к стойке отошел. Они этой девушке чего-то говорят, а она делает вид, будто не замечает их вовсе. Ребята завелись конкретно. Они уже приняли на грудь хорошо. Мужчина этот вернулся к столику, а один из этих пацанов ноги на свободный стул положил, дескать, проходи мимо – место занято. А тот солидный что-то сказал негромко, а потом ему по ногам двинул. Они оба вскочили, извинились и быстро ушли. Потом в бар, если эта парочка сидела внутри, даже заглянуть боялись. Видимо, тот мужчина в солидном авторитете был.

– Мужчину звали Валерием Ивановичем? – спросила Лена.

Майорова задумалась, вспоминая.

– Валера точно, только отчества не помню. Да что мы про каких-то посторонних! Давайте-ка лучше про Ирку Топтунову поговорим. Я тут с ней созвонилась, она мне такого наплела! Вот я и хочу проверить, врет она или нет.

Тут же выяснилось, что их школьная подруга теперь живет с депутатом Пышкиным в его квартире, ушла с работы и устраивается на новую – в крупную торговую сеть заместителем генерального директора по закупкам. Место это Ирине подыскал, разумеется, Владимир Геннадьевич Пышкин, который от Топтуновой в восторге и вообще потерял голову.

Глава 5

Валерий Иванович вошел в кабинет и опустился в уже знакомое ему кресло.

– Я уже два дня думаю о вашей девушке, – сказала Лена, – представляю, что стало бы с моей психикой, если бы на меня и мужа вот так же напали. А потом муж, будь он вооружен, начал бы стрелять и, возможно, причинил здоровью нападавших серьезный вред.