Суженый-ряженый

Часа полтора спустя Таня с раздражением просматривала на экране практически законченную статью, которая была весьма похожа на свой первый вариант и нравилась ей ничуть не больше. Истошное кваканье вновь раскололо зыбкую тишину белой ночи в тот момент, когда Танины пальцы распростерлись над клавиатурой, лишь слегка касаясь ее. От неожиданности она всей пятерней впилась в клавиши, а на экране замелькала бессмысленная дорожка из букв: изгшэшшшшш…

Употребив слова, которые она вообще никогда не произносила вслух, Таня порывисто вскочила и ринулась в лоджию. Ощущение было таким, будто она нырнула в пульсирующий звук, заполнивший все пространство до самого неба. Зато картина на земле была той же, что и полтора часа назад, только гораздо лучше освещенной. Среди беспорядочно понаставленных машин глаз привычно выхватил бежевую «девятку». Рядом краснела захаровская «тойота», и, кажется… именно она являлась эпицентром истошного кваканья.

Таня внимательно всматривалась вниз, но разобрать отсюда, что к чему, возможности не было. В соседней лоджии послышались голоса, затем оттуда высунулась голова. Машинально повернувшись, Таня широко раскрыла глаза и даже слегка приоткрыла рот.

Перед ней была отнюдь не Ирочка Булыгина. И даже не ее муж Миша, которого, по словам его благоверной, разбудить ночью можно, только если непосредственно над ухом стрелять из пушки. Голова, а также слегка видневшиеся из-за перегородки обнаженные мускулистые плечи принадлежали Глебу Захарову.

Значит, ему действительно надо было на двенадцатый и там внизу надрывается именно его «тойота». Пикантная ситуация. Спохватившись, Таня закрыла рот, но проявить деликатность и отвести от Захарова глаза было просто выше ее сил.

Он узнал ее сразу. Его лицо отразило досаду, ее лицо – холодное презрение. Дуэль взглядов продолжалась всего секунду-другую, ни одного слова сказано не было.

Таня никого ни за что не осуждала, справедливо полагая, что взрослые люди способны сами разобраться, как им жить. Моральный облик соседки ее не особенно волновал, а волноваться о моральном облике Захарова не было вообще никакого смысла. Какой моральный облик может быть у дьявола-искусителя? Но это никак не прекращающееся кваканье… оно способно лишить остатков терпения даже ангела!

А Таня ангелом отнюдь не была. Переполняемая холодной яростью, она резко повернулась и влетела в комнату.

Плюхнувшись на стул, она уставилась на экран монитора. Нет, статья ей решительно не нравилась. Хотя в этом-то Захаров не виноват. Или виноват? Впрочем, не важно, надо было вовремя со своим квакающим эксклюзивом разобраться. И вообще! Где еще писать об архитектурных излишествах, если не в «Архитектурных излишествах»?

Мстительно улыбнувшись, Таня без сожаления удалила почти весь вымученный этой ночью текст и быстро застучала по клавишам:

«Архитектура загородных домов последнего десятилетия по большей части являет собой нелепую смесь художественных стилей всех эпох и народов, от неолита до постмодернизма. Роднит эти образчики современного зодчества неистребимая любовь заказчиков (архитекторов?) к разного рода башнеподобным конструкциям. Не является исключением и особняк, рожденный в недрах архитектурной мастерской «Захаров и Линденбаум». Став поистине достопримечательностью окрестностей Стрельны, он наглядно демонстрирует общий упадок отечественной архитектуры. К сожалению, количество не всегда переходит в качество, и многочисленные башенки Глеба Захарова, даже все вместе взятые, проигрывают одной-единственной башне Адмиралтейства, построенного его великим однофамильцем Адрианом Захаровым…»

4

Неистовый творческий порыв иссяк, едва она поставила последнюю точку. У Тани, однако, еще хватило сил быстро просмотреть статью и отправить ее по электронной почте Екатерине Анатольевне. Выключив компьютер, она не стала больше задаваться риторическим вопросом, получился ли у нее шедевр, а просто пошла спать. После трудов праведных вполне можно было себе позволить часа четыре… нет, пожалуй, даже пять провести в объятиях Морфея. Тем более что красная «тойота» из-под окон исчезла и еще одного светопреставления этой ночью не предвиделось.

Уже засыпая, Таня почему-то подумала, что ее следующая встреча с Захаровым едва ли произойдет в ближайшем десятилетии, впрочем, потеря в том небольшая. Хотя… почти наверняка где-нибудь через год-другой она что-нибудь о нем услышит…

Утро началось бодро. В девять раздался препротивный и совершенно немелодичный звон будильника, к нему тут же присоединилось пронзительное многоголосье телефонных трелей двух параллельных аппаратов, и наконец в их нестройный хор вплелись не лишенные приятности переливы мобильного телефона.

Машинально отметив, что даже такая какофония не идет ни в какое сравнение с истошным кваканьем захаровской «тойоты», Таня одной рукой схватилась за будильник, а другой за телефонную трубку.

– Алло! – Справившись с будильником, она завертела головой в поисках источника не лишенных приятности переливов. – Минутку… – Таня дотянулась до брошенной в углу сумки, выудила оттуда мобильник и приложила к другому уху: – Алло! Нет. – Это уже в первую трубку. И тут же во вторую: – Я не тебе… Я знаю, что на брудершафт мы с вами не пили, – прервала она возмущенную тираду дамы из первого телефона, – запишите его номер, пожалуйста…

После столь бурного начала день прошел на удивление спокойно. Совершенно расслабившись, Таня по дороге домой позволила себе помечтать о том, как, отключив все телефоны, проведет тихий вечер за каким-нибудь легким приятным фильмом. Разумеется, видео, поскольку никаких иллюзий относительно приятных сюрпризов от телевидения она давно не питала. И пораньше лечь спать…

На секунду Тане показалось, что у нее галлюцинация: на том же самом месте, что и вчера, стояла агрессивно-красная машина. А ведь до сих пор она считала Ирочку Булыгину женщиной неглупой и практичной! Правда, уже в следующее мгновение Таня поняла, что может продолжать так считать и дальше.

При ближайшем рассмотрении ярко-красное средство передвижения оказалось вовсе не спортивной «тойотой», пусть и не совсем новой, но любовно ухоженной. На площадке стоял давно ей знакомый старенький и изрядно раздолбанный «опель» красного цвета. Его давно некрашеные бока сияли почти ослепительно в лучах яркого вечернего солнца, которое в иных широтах вполне сошло бы за послеполуденное.

Убедившись в том, что воспринимает мир адекватно и никаких галлюцинаций у нее нет, Таня вернулась к приятным мечтам о тихом вечере перед телевизором. Под душераздирающие стоны лифта она перебирала в памяти свою видеотеку, и к тому моменту, когда металлические створки с леденящим кровь скрежетом расползлись на двенадцатом этаже, решила остановиться на какой-нибудь старой комедии с Кэри Грантом.

Но едва только Таня переступила порог собственной квартиры, как выяснилось, что сбыться ее планам не суждено. Она даже дверь не успела за собой запереть, а ее уже снова пришлось открывать.

В гости пожаловала Ирочка Булыгина. Как всегда, идеально одетая, идеально причесанная, идеально накрашенная, с идеальным маникюром. Как всегда, распространяющая вокруг себя благородный запах дорогих и, конечно же, модных духов. В общем, идеальная жена-домохозяйка из рекламы какого-нибудь идеального моющего средства, стирального порошка или еще чего-нибудь идеального для дома, для семьи. В руках Ирочка держала бутылку своего любимого мартини и торт из «Севера».

В принципе ни в самом ее визите, ни в сопровождающих визит атрибутах не было ничего необычного. Время от времени, когда Миша Булыгин пропадал в своих частых и порой весьма длительных командировках, Ирочка вечерком забегала к соседке. Непременно с пирожными или тортом и бутылкой чего-нибудь, что нравилось им обеим. В отличие от Тани, больше любившей сухие вина, Ирочка предпочитала что-нибудь сладенькое, но на вермутах Мартини и Чинзано, а также ягодных финских ликерах их вкусы сходились.

И все-таки сегодня это не был обычный визит тяготящейся одиночеством женщины.

– Привет, Танюша! – Идеально-вишневые губки с бриллиантовым, согласно рекламной классификации, блеском коснулись Таниной щеки и остались все такими же идеальными с бриллиантовым блеском.

– Привет! – Таня старалась улыбаться так же мило, как и ее гостья.

Ирочка направилась прямиком в кухню, говоря на ходу:

– Представляешь, зашла сегодня в «Север», увидела «Прагу»… – Она обернулась с улыбкой чуть сконфуженной и от этого еще более милой. – Как видишь, не удержалась. – Последовал легкий, но явно сокрушенный вздох. Ирочка ревностно следила за своей идеально стройной фигурой, но при этом очень любила сладкое. К счастью для нее, обе эти страсти пока еще не вступили между собой в антагонистическое противоречие. – А сейчас я случайно увидела, как ты подъехала…

Ну да, разумеется, случайно. Таких историй Таня слышала уже множество и в другое время обязательно поверила бы. Но не сегодня.

– …и подумала, что мы могли бы съесть «Прагу» вместе, – поставив на стол коробку с тортом, пояснила Ирочка.

Следуя за гостьей по пятам, Таня остановилась на пороге своей кухни.

– С удовольствием составлю тебе компанию, сто лет не ела «Прагу». Только, знаешь, Ир, если ты не возражаешь, сначала я съем еще что-нибудь, – добавила она жалобно и чуточку виновато.

Таня действительно чувствовала себя немного виноватой, поскольку вполне представляла, какова будет Ирочкина реакция. Ее соседка совершенно не выносила, когда при ней ели что попало и как попало. А Танину способность прокормить себя она оценивала всего лишь балла на четыре, исходя из десятибалльной системы.

– О господи! – воскликнула Ирочка. – Ну конечно! Быстренько мой руки! – Это ее распоряжение донеслось уже из недр Таниного холодильника.

Всего через секунду она оттуда вынырнула, сжимая в одной руке пару длинных огурцов, а в другой пачку замороженной зеленой фасоли.

– Я сейчас, – на ходу бросила гостья и проскользнула мимо хозяйки, которая все еще топталась на пороге собственной кухни.

Посмотрев ей вслед, уставшая и голодная Таня послушно поплелась в ванную. Она только успела намылить руки, когда дробный цокот каблучков возвестил об Ирочкином возвращении.

5

Несмотря на свой безупречно-рекламный вид, Ирочка в самом деле была идеальной хозяйкой. Нож в ее руке мелькал, сама она порхала, и при этом создавалось такой впечатление, что все делается как бы само собой. Чтобы не мешать, Таня скромненько устроилась в уголке, посчитав, что с ее стороны это будет, пожалуй, наилучшей помощью.

Максимум за десять минут стол был сервирован, свежий хлеб, явно не из Таниных запасов, нарезан, салат из огурцов и помидоров заправлен сметаной и посыпан зеленью, которой в Танином холодильнике не было и в помине. В микроволновке тем временем грелись толстенькие аппетитные ломтики мяса, чем-то там нашпигованные, а сковородка с зеленой фасолью распространяла вокруг себя изысканный аромат совершенно незнакомых специй.

Свою поистине феерическую деятельность Ирочка сопровождала милым щебетанием, услаждая слух собеседницы мелодичным голоском. Как обычно, начала она с того, что ужасно завидует Тане, у которой такая интересная работа. Затем привычно посетовала на то, что поддалась стадному инстинкту и, подобно всем своим одноклассникам, поступила в технический вуз, хотя на самом деле ей это было совершенно противопоказано.

Ирочка полностью осознала свою ошибку только курсе на третьем, но, подчиняясь инерции, все же закончила обучение. Правда, состояться как инженер она даже не пыталась. Помимо технического диплома, какого-никакого владения английским, а также некоторых навыков работы на персональном компьютере Ирочка обладала еще и внешностью «Мисс Чего-то там». То есть ее данные вполне соответствовали тем требованиям, которые, согласно газетным объявлениям, большинство начальников предъявляет к своим гипотетическим секретаршам. На этой стезе Ирочка и решила себя попробовать.

Теория, однако, не всегда совпадает с практикой, и всего недели через две ее работодатель Миша Булыгин, к своему большому огорчению, вынужден был признать, что приятная для глаз молодая секретарша пригодна только для того, чтобы заваривать чай. Вот чай у нее получался действительно великолепный. Только ведь бизнес есть бизнес, и позволить, чтобы страдали интересы дела, Булыгин никак не мог. Но и расстаться с Ирочкой тоже было выше его сил. Поэтому он просто на ней женился. Впрочем, быть может, это она вышла за него замуж. Тут ведь как посмотреть.

Так или иначе, но с тех пор Ирочка заваривала чай для супруга исключительно дома, а новая секретарша, которую Миша взял на ее место, была отнюдь не молода, глаз не радовала, зато отличалась высокой квалификацией.

Преисполненная благодарности за вкусную еду и проявляя снисходительность к женщине, запертой мужем в четырех стенах, Таня в очередной раз терпеливо слушала историю семьи Булыгиных. Время от времени она издавала восхищенные возгласы: «Божественно!», «Мясо… у меня нет слов!», «Фасоль просто изумительна!»

От заслуженной похвалы Ирочкино лицо каждый раз озарялось довольной улыбкой, она обещала непременно дать рецепт мяса, принималась перечислять специи, которые добавила в фасоль, но каждый раз сбивалась с мысли и начинала рассказывать о том, какой хороший человек ее муж.

Когда перечень Мишиных достоинств перевалил за десяток, Тане пришло в голову, что соседка просто не знает, как ей перейти к сути дела, которое, собственно, и привело ее сюда сегодня. В принципе можно было бы протянуть руку помощи бедной запутавшейся женщине и прямым текстом сказать что-нибудь вроде: «Ничего не видела, ничего не слышала, ничего никому не скажу».

Пока Таня раздумывала, не будет ли Ирочка шокирована такой ее прямотой, та со всей возможной деликатностью любящей жены заговорила о Мишиных недостатках. Упомянув еще раз некоторые из его достоинств, она посетовала на то, что духовные потребности мужа исчерпываются футболом.

Таня сочувственно улыбнулась. А что ей оставалось? Как можно утешить женщину, которая уже не первый год замужем за футбольным болельщиком, но все еще недоумевает, зачем в день матча любимой команды вывешивать со своего балкона знамя с надписью «Зенит»? Флаг с зенитовской символикой Ирочкин супруг прикреплял к антенне своего джипа и так вот под гордо реющим сине-бело-голубым стягом ездил по городу.