Закадычная соперница

– Вот и отлично! Что будем пить в новогоднюю ночь?

Эта Юля тоже загалдела, засмеялась, а потом вдруг выдала:

– Лена, а вы очень красивая, правда, Дима?

Теперь уже опешила Голубева. Вот те раз, точно, извращенцы!

– Спасибо, – ответила Елена напряженно.

Дима куда-то сбегал и принес бутылку коньяка и бутылку газировки.

– Мы с Леной – коньяк, ты, – он поцеловал девчонку в шею, – газводу.

Голубева подумала, что девчонка сейчас возмутится, устроит скандал, но вместо этого Юлька просто кивнула. Надо же, пить коньяк мы, оказывается, еще маленькие, а спать с мужиком втрое старше себя – это нормально!

«Прекрати! – одернула саму себя Голубева. – Ворчишь, словно старуха! Да кому-кому, но не тебе читать лекции о морали! У самой сколько мужчин было? Ага. Вот и молчи в тряпочку». Мысленный диалог с совестью был проигран, и Елена, наконец, немного расслабилась.

На закуску у них были только конфеты и гора фруктов. Опять-таки полигамный Дима постарался. Пили они быстро, словно куда-то торопились, и поэтому к заветным двенадцати часам Голубева была сильно «хорошая».

– За Новый год! – Дима поднял очередной бокал.

– За Новый год! Осторожно, Лена! – Юлька придержала ее одной рукой, когда поезд резко рванул вперед, и пьяная Елена чуть было не приложилась лбом о полку.

– Ага, – пробормотала Лена и вышла в коридор.

Дима вышел следом.

– У тебя что-то случилось? – он приобнял Голубеву за плечи и заглянул в глаза.

– А тебе-то что? – зло прошипела Лена, пытаясь удержать «плывущую» голову.

И тогда Дима поцеловал ее в губы. Они довольно долго целовались в тамбуре, потом Дима закурил, а совершенно пьяная Голубева начала рассказывать ему все свои беды.

– Так ты попала в теракт?! – Дима удивленно выпучил глаза. – Да ну! А я думал, там пока спокойно, у меня друзья отдыхали!

– Ага, я тоже думала, что там спокойно, – всхлипнула Елена, на пьяную голову ей было еще обидней за себя. – Грузовик, полный какой-то там дряни, взрывчатки, протаранил ворота отеля и взорвался прямо под нашим номером.

Глотая слезы и размазывая тушь по щекам, Елена выложила ему все. А потом начала реветь, и еще ее сильно затошнило. Дима поволок Голубеву в туалет, умыл ее и уложил на полку спать.

Глава 15

Голубева давно уже проснулась, но до сих пор лежала лицом к стене и прислушивалась к разговорам в купе. Так стыдно ей не было со времен туманной юности, когда в 16 лет ее мама застукала за кое-каким занятием с бойфрендом. Это надо же так напиться! Да еще и разреветься! И наговорить кучу ерунды! И, похоже, она с Димой целовалась!

Голубева мысленно схватилась за голову. Скорее бы уж они вылезли, чтобы не встречаться с ними глазами! Ужасно хотелось пить и писать, но она мужественно терпела.

– Лена! – Юля присела к ней на полку и осторожно коснулась плеча. – С тобой все в порядке?

– Все хорошо! – буркнула Голубева. Ей пришлось подняться, потупив глаза, она вязла пакет с зубной пастой и мылом и вылетела из купе.

«Слава богу, что Диму я больше никогда не увижу», – мысленно поблагодарила Елена, пробираясь к туалету.

– Вот это рожа! – не то восхищенно, не то в ужасе произнесла она, вглядевшись в мутное отражение в зеркале и перекрестившись. От разводов туши ее щеки были серого цвета, глаза опухли, ресницы слиплись, а шикарные волосы спутались в огромное красное гнездо.

Она яростно поплескала на лицо ледяной водой, собрала волосы в хвост, побрызгала на грудь и руки. Почистила зубы. И принялась накладывать макияж, хотя бы тональный крем и губную помаду.

В дверь уже третий раз настойчиво постучали, сложилось такое впечатление, что ее местами даже пробуют на зуб, и потому Голубевой пришлось выйти. Поезд как раз приближался к небольшому городку, до которого, как она слышала утром, и добирались Дима с Юлей. Решив, что лишняя встреча с соседями по купе в ее планы не входит, Елена встала у окна в коридоре и начала излишне внимательно рассматривать зимний пейзаж.

– Как ты? – Дмитрий оказался за ее спиной неожиданно, в одной руке у него была сумка, а в другой он держал дубленку.

– Нормально, – буркнула Елена, не поворачиваясь.

– Лена, – мужчина тяжело вздохнул, – у меня к тебе просто совет: никогда больше так не напивайся в незнакомой компании. Это твое счастье, что я оказался порядочным человеком, а то женщина ты красивая…

И тут, как говориться, «Остапа понесло».

– Это ты-то порядочный человек?! – противно взвизгнула Голубева, заливаясь краской от стыда. – Спишь с девочкой, которая тебе в дочери годится! А туда же, еще советы даешь!

– Эх, Лена-Лена, – Дима так это произнес, что Голубева прикусила язык.

– Пап! Дим! Ты скоро? – Юлька выглянула из купе и уставилась на них. – Лен! Как ты? Папа сказал, что ты вчера отравилась коньяком, бедная. Ничего, это бывает. Знаешь, я прошлой зимой так кефиром отравилась, страшно вспомнить!

Юлька продолжала что-то лепетать, а Елене просто под землю захотелось провалиться. Это же надо такого натворить, так опозориться!

– Всего хорошего, – ледяным голосом произнесла Голубева и поспешила вернуться в купе.

Наконец поезд остановился, а пассажиры высыпали из вагонов. В окно Елена видела, как Дима с дочерью направляются к зданию вокзала, еще мгновение, и они скрылись за дверью и навсегда исчезли из ее жизни. Голубева облегченно выдохнула.

– Что ж, – произнесла она, заметно оживляясь, – значит, придется начать новую жизнь со второго января.

Елена принялась собирать разбросанные по купе вещи, ее станция была ровно через полтора часа.

Глава 16

Не сказать чтобы Голубева ожидала от российского санатория уж слишком много, но то, что она увидела, повергло ее в шок. Нет, и корпуса были хорошие, и номера приличные, и даже холодильник в комнате, а в душе горячая вода, но здесь обитали ТОЛЬКО пенсионеры. Ни одного живого существа моложе шестидесяти лет она пока не встретила.

– Значит, отдохну и телом, и душой, – смирилась Елена и потрогала шею. Надо признать, ей опять стало гораздо хуже, да и говорила она теперь с трудом. Пришлось забросить вещи в номер и сразу же отправиться к дежурному врачу.

– Что же вы, голубушка, – белокурая врач посмотрела на Голубеву с укором, – так горло-то застудили, да еще при ваших травмах? А спиртные напитки вам категорически запрещены, мороженое, чай горячий, кофе вообще нельзя. А холодный воздух! Вы что, пели на улице?

Голубева вспомнила пьяный монолог в холодном тамбуре и промолчала.

– Значит, так, – врач вздохнула. – Я понимаю, что праздники и все такое. Но вот вам направление на уколы, это на физиолечение, и больше ни слова вслух, пока я вам не разрешу. Надеюсь, остаться немой на всю жизнь не входит в ваши планы?

Лена отрицательно помотала головой и, еле волоча ноги, вышла из кабинета.

– Не опоздайте на ужин, деточка, – какая-то пожилая, но жутко энергичная пара обогнала Голубеву в коридоре.

За столиком их было трое: Елена и две тетушки «далеко за пятьдесят». Причем тетушки, как показалось Голубевой, выглядели гораздо жизнерадостней и оптимистичней, чем она.