Мадрид и Толедо

Старые ворота Бисагра

Гармоничное соотношение деталей отличает конструкцию мечети на улице Торнериас. Кровлю здания поддерживают арки, образующие прямоугольные своды; сдвоенные окна-ахименес оформлены переплетами со сложным резным узором. Чудом сохранившееся во время Реконкисты здание едва не погибло в мирном огне: пожар в середине XV века уничтожил всю улицу и сильно повредил мусульманскую святыню. В настоящее время вход в мечеть находится на соседней улице, в доме с небольшим двором, где все еще действует фонтан для ритуальных омовений.

Остатки бывших мечетей можно увидеть во многих церквях Толедо. Разрозненные, зачастую не причисленные к каким-либо зданиям фрагменты – это почти все, что осталось от культовой архитектуры эпохи владычества берберов.

Мавританский след остался на северо-западной стороне крепости, где отдельные участки стен сложены из гладких, небольшого размера кирпичей, обычно не использовавшихся в средневековой фортификации.

В отличие от местных арабские строители в полной мере владели мастерством кладки, примером служат возведенные в XI веке старые ворота Бисагра.

Новые ворота Бисагра

Обрамляющие их арки и веерообразная притолока долго скрывались за стенкой из грубых камней и были обнаружены в ходе восстановительных работ лишь в конце прошлого столетия. Реставраторам не удалось полностью восстановить ранние формы портала, поскольку его верхняя часть была достроена в 1559 году и, к сожалению, в ином стиле. Идея новых ворот принадлежит испанскому архитектору Эрнану Гонсалесу де Лара. Созданный им рельеф с двуглавым орлом и королевским гербом неудачно помещен над изящными мавританскими арками и потому выглядит тяжеловесным. Помпезность скульптуры подчеркивают остальные, уже чисто испанские детали: статуя ангела на фронтоне, монументальные башни и две орнаментальные полосы, украшающие каждую из них. К закату мавританской эпохи относятся ворота Валмардон, а также внутренняя отделка портала Биб ал Макара, получившего название дель Камброн после восстановления в 1102 году.

При неизменном интерьере внешний вид сооружения полностью изменился через 500 лет, когда за его реконструкцию взялись местные зодчие. С того времени здание стало двухэтажным, с вытянутыми окнами и массивными башнями по углам, оно воплощало в себе средневековую мощь, арабскую логику и гармоничную красоту Ренессанса.

Портал дель Камброн

Искусство мавританских мастеров увековечено в некоторых мостах Толедо. Римский Алькантара, полуразрушенный бурными водами Тахо, был восстановлен талантливым строителем ибн Аб Амери. Сложенный из крупных обломков гранита, он словно парит над поверхностью реки, удивляя смелостью замысла, завораживая размерами и красотой плавно изогнутых арок, средняя ширина которых достигает 15 м. Примыкающая к нему башня органично вписывается в величавую конструкцию, несмотря на то что построена в XIII веке. Сегодня одинокая, вначале она дополнялась похожим сооружением с другого конца моста. В 1721 году вторая башня была разрушена и немного позже заменена игривого вида строением в стиле барокко.

Башня моста Алькантара

Путь через мост Алькантара ведет к самому прекрасному памятнику своего рода – воротам Солнца, которые были созданы арабским архитектором в начале XII века, то есть после того, как старую столицу заняли испанские войска. Считается, что вначале они являлись частью крепостной стены.

Глубокое отверстие в массиве ворот, сложенных из грубоколотых камней, покрыто крестовым сводом. Внешняя часть проема оформлена подковообразной аркой, над которой возвышается еще одна, но уже слепая арка изящного силуэта, опирающаяся на стройные колонны. Сверху тянется двойная полоса тонко профилированной аркатуры (ряд декоративных ложных арок) из переплетающихся деталей, исполненных в виде подков снизу и многочисленных лопастей сверху. Сбоку к воротам примыкают две башни: квадратная и полукруглая.

Вверху ворота украшает эффектная терраса с зубцами и пирамидами. Медальон над входной аркой сделан средневековым мастером, изобразившим грациозные женские фигуры, которые несут на блюде отрубленную голову. Согласно преданию, она принадлежит знатному кавалеру Фернану Гонсалесу, оскорбившему двух юных жительниц Толедо. Узнав об этом, король Фердинанд Святой приказал казнить наглеца, а голову передать обиженным девушкам.

К памятникам мавританской эпохи относится мост, позже получивший название в честь Святого Мартина. Средняя из пяти его арок достигает 30 м в высоту. Величественное сооружение с монументальными башнями по бокам своим видом напоминает о далеком прошлом города.

Ворота Солнца

После прихода к власти испанцев мост много раз реставрировался, но не всегда удачно. Особенно сильно пострадал он в XIV веке, утратив многие детали во время битв короля Педро Жестокого с Генрихом Трастамарой. Снова восстановленный на средства епископа Педро Тенорио, он был укреплен и украшен статуей своего покровителя Мартина Турского. В народе эта скульптура почему-то считается образом женщины. По слухам, незадолго до того строители принялись за разбор лесов, архитектор заметил неточность в расчетах и посчитал, что мост долго не простоит. Подслушав размышления зодчего, его супруга ночью пришла на берег реки и подожгла леса, после чего мост обрушился. Своим смелым поступком женщина уберегла горожан от несчастья и защитила мужа, которому хватило времени переделать план и выстроить новый мост.

Вкупе с воротами высокие каменные мосты, ритмично пересекающие кольцо реки Тахо, придают своеобразие древнему городу. Когда-то Толедо окружали усадьбы мавританской знати, но время расправилось со слабыми деревянными постройками, не оставив на том месте ни единого следа.

В окрестностях сохранились живописные руины некогда роскошного дворца Галианы, дочери эмира Галефре, согласно арабским источникам, «самой прекрасной мавританки среди всех известных красавиц».

Жизнь юной принцессы протекала в череде развлечений. Ко дворцу ежедневно прибывали рыцари различного вероисповедания – и христиане, и мусульмане, желавшие назвать ее своей женой. По слухам, одним из кандидатов на руку прекрасной Галианы был король франков Карл Великий. Будучи потомком варварских вождей, он не стал нарушать традицию и попытался добиться любви девушки силой оружия, правда всего лишь в поединке. Его соперником в турнире стал реальный неприятель, неприглядный с виду, злобный мавр Брадаманте. Авторы европейских источников утверждают, что он проиграл, а император обменял отрубленную голову врага на сердце принцессы.

Вход на мост Сан-Мартин

В трудах арабских историков часто встречаются описания тогдашнего Толедо, походившего, по словам Абульфида, на райский сад, где «цветок граната так же велик, как сам плод». Его коллегу Идриси особенно удивили коровы, «красивые, толстые, дающие лучшее в мире молоко». Путешественники XIX века напрасно искали в бывшей Толайтале великолепные парки и необычную породу скота: чудеса исчезли вместе с захватчиками, как остался в прошлом сам город, некогда замечательный размерами, богатством и числом жителей. Завладев Толедо, мавры действительно приобрели «изобилие продовольствия и неисчислимые богатства. Жемчуга и драгоценные камни свободно продавались на рынке. Там же можно было найти украшенные изумрудами скрижали Соломона. Позже каменные доски с 10 заповедями, врученные Моисею Богом на горе Синай, были перевезены в Рим».

В отличие от арабских авторов русских путешественников особенно привлекало оружейное дело. Спустя тысячелетие после изгнания арабов производство оружия в Толедо все еще процветало, оставшись единственным реальным свидетельством славного прошлого. Тогда, как и в Средневековье, на городском рынке продавались отменные сабли, шпаги, ножи. Клинки толедских мастеров ценились ничуть не ниже дамасских. Однако имеются свидетельства, что хорошее оружие здесь начали делать еще до прихода мавров.

Художественные и ремесленные традиции испанских арабов нашли выражение в живописном мавританском стиле, отличительными чертами которого служат обилие декора, сказочное богатство орнамента, многообразие красок, применение изразцов и затейливой резьбы по дереву и камню. К сожалению, созданные тогда произведения архитектуры, как, впрочем, и другие относящиеся к арабам вещи, сохранились в небольшом количестве. Многие памятники бесследно исчезли после окончательного освобождения полуострова в XV веке. Зато принципы, способы и приемы, а также уникальная техника изготовления восточных предметов не забылись. Высокие образцы восточного искусства были восприняты и правильно использованы, став основой оригинального испанского искусства.

Толедская ночь

В то время как на северо-востоке Пиренейского полуострова продолжали существовать части бывшей Испанской марки, основанной Карлом Великим в ходе борьбы с арабами, на северо-западе политику определяло вестготское королевство Астурия. В ходе Реконкисты мелкие графства и княжества этих районов стали сливаться друг с другом. Если первый этап освободительных войн завершился приходом испанцев в Толедо, то итогом второго стало появление крупных королевств, в том числе Кастильского с центром сначала в освобожденном городе, а затем в крепости Мадрид.

Борьба с маврами временами принимала крайне ожесточенный характер, особенно после того, как была объявлена священной. Однако даже в пору наивысшего могущества Арабского халифата владыке докладывали, что «Толедо – это бельмо на его глазу». Город негласно оставался столицей, и кастильские короли старались сохранить с ним связь. Горожане были готовы в любой момент взять в руки оружие, поэтому мавританским правителям приходилось внимательно следить за всем происходящим в стенах цитадели.

Первое крупное восстание произошло в 807 году, когда в Толедо правил эмир Хакем. Мятежные жители разгромили мавров, но согласились на переговоры, вести которые вызвался комендант города, вестготский аристократ с мусульманским именем Амрюк. Именно ему принадлежала идея строительства казарм для арабских воинов якобы затем, чтобы освободиться от постоев. По его рекомендации местная знать собирала деньги на торжественную встречу сына халифа Абдрахмана, размещение немалой свиты и содержание прибывшего вместе с принцем отряда.

Внутренний двор толедского Алькасара

Накануне отъезда принца в Алькасаре состоялся пир, куда были приглашены все толедские аристократы. В тот день с раннего утра к воротам цитадели вереницей потянулись гости, но их по неизвестной причине впускали поодиночке. Выхода «счастливчиков» ожидала собравшаяся у стен толпа горожан. Вечером над башней поднялись клубы густого пара, который многие приняли за испарения от горячих блюд. Только один врач заметил, что «пар исходит от крови наших собратьев» и, к сожалению, оказался прав. Только по прошествии многих лет выяснились подробности этого страшного дня. По приказу Амрюка каждого прибывшего на пир гостя обезглавливали еще при входе в крепость. Неизвестно, куда мавры спрятали такое количество тел, зато нашлись головы, сброшенные в яму, заранее вырытую посредине двора. Самый мрачный в летописи города день именуется днем ямы, а выражение «толедская ночь» используется до сих пор, когда речь заходит о каком-либо неприятном сюрпризе.

Новый этап освободительной войны начался в XI веке, когда мусульманские эмиры, которых потеснил король Альфонс VI, решили вступить в союз с альморавидами. Так именовались фанатичные поклонники Магомета, объединившие под своей властью значительную часть Северной Африки. Во главе испанцев встал кастильский идальго Родриго Диас де Вивар, более известный под прозвищем Сид. Впоследствии он стал героем испанского народного эпоса, где рассказывается, как отважные кастильцы победили альморавидов. Родриго сумел остановить продвижение мусульман вглубь Испании, заодно освободив Валенсию и соседние с ней области. Прославленный воин, освободив страну, увы, не смог защитить собственный дом. Замок Санта-Гадеа дель Сид, некогда суровый, величественный и прекрасный своим романским обликом, сегодня находится в состоянии «прогрессирующей руины», как о нем говорится в путеводителях. В залах, где бесстрашный рыцарь провел немало восхитительных дней и ночей со своей прекрасной женой Хименой, со временем обосновались совы и летучие мыши.

Впоследствии жизнь легендарного борца с маврами нашла отражение в поэмах «Песнь о моем Сиде» и «Родриго». Литературные герои были очень далеки от созданного народом образа, хотя и тот имел мало общего с реальным де Виваром – беспощадным феодалом, который ради личной выгоды не пренебрегал даже недостойными рыцаря средствами, включая союз с врагом.

Толедо перешел к испанцам в 1085 году, когда войска Альфонса VI, осадив город, заставили эмира бежать. Победители вошли через распахнутые ворота Бисагра и тотчас водрузили знамя над королевским дворцом. Вскоре после окончания войны были восстановлены разбитые стены, в отдельных местах укрепленные башнями, многие из которых обрели романтичные названия. Так, ряд зубчатых укреплений городской ограды именовался Башнями королевы.

В официальных документах не имеется сведений о пребывании хотя бы в одной из них супруги короля. Зато резиденция толедских правителей – замок-дворец Алькасар описан достаточно подробно. Эта постройка существовала с римских времен и уже тогда использовалась по прямому назначению.

После вестготов и мавров здесь обитали кастильские короли, начиная с Альфонса VI. Известно, что некоторое время покои Алькасара занимал Сид с ближайшими соратниками.

Башни королевы

В отличие от предшественников испанские монархи лишь изредка навещали замок, предпочитая его мрачным залам уютные комнаты городских дворцов, которые им предоставляли приближенные. Блестящий двор Альфонса Мудрого, например, собирался в доме Галианы.

Древний Алькасар стоял на самой высокой точке местности, поэтому из его окон открывался великолепный вид на город и окрестности. Собственно картинами природы и ограничивались положительные эмоции от этой каменной громады.

Алькасар в Толедо

Подобно всем оборонительным сооружениям Испании, снаружи он представлял собой четырехугольник толстых стен с приземистыми башнями по углам. Первоначальная отделка не сохранилась, но можно предположить, что реставраторы XVI века бережно отнеслись к наследию предков, постаравшись сохранить то, что пощадило время. Перестройка началась во времена правления Карла V, когда внешний вид здания полностью изменился со всех сторон, кроме южной. Придворный архитектор Алонсо де Коваррубиас украсил обширные поверхности в изящном стиле платереско, сумев достичь впечатления монументальности с помощью ритмичной кладки. Не слишком насыщенный декор сообщал зданию благородную скромность и одновременно подчеркивал его стройные формы.

Красивый орнамент полосой прошел по двум из трех его этажей, зрительно смягчив грубость каменной кладки. Край крыши был оформлен решеткой с пинаклями (декоративные башенки на контрфорсах или других частях здания), а изгиб арки входа в мавританском стиле обрамлял ряд кирпичей. Украшением двери и самого портала занимался известный ваятель Хуан де ла Мена. Устроенное им обрамление из колонок с ионическими капителями предназначалось для создания пространства, которое художник заполнил тонким орнаментом. Композицию завершал, точнее, венчал рельеф с фигурами воинов и гордым силуэтом орла – символа рода Габсбургов.

Северный фасад Алькасара

Западный фасад не имел официального значения и потому отделывался гораздо более простыми средствами. Самой запоминающейся деталью здесь стали открытые аркады балкона на верхнем этаже. В украшении восточного фасада зодчий использовал фрагменты старого дворца. Благодаря тяжелой кладке камней, зубцам на кровле и полукруглым башням с глухими стенами в облике здания ощущался средневековый дух. Отделку южной стороны Алькасара завершили потомки Карла V. Архитектор Филиппа II, будущий создатель Эскориала Хуан де Эррера пренебрег планом Коваррубиаса, взяв за основу декора суровую статичность собственной манеры.

С того времени южный фасад дворца имел четыре этажа. Нижний уровень был украшен десятью тяжелыми арками, а другие – огромными сдвоенными по углам пилястрами дорического стиля. Нарочито ровные поверхности оживляли окна различной величины: крошечные проемы чередовались с большими, сделанными по подобию балконов. Похожие окна были устроены в башнях восточного фасада.

Внутренний двор Алькасара производил незабываемое впечатление гармонией форм и деталей декора. Построенный еще по старому проекту, он представлял собой прямоугольник, обнесенный двухэтажной колоннадой с полукруглыми высокими арками и сдвоенными на углах колоннами коринфского ордера. На нижних арках размещались гербы Габсбургов в виде орлов. Сегодня вклад Эрреры в облике двора почти незаметен; видимо, зодчий был удовлетворен его строгостью и согласился сохранить живое изящество платереско. По желанию Филиппа на южной стороне площадки появилась лестница, задуманная Коваррубиасом, но исполненная вопреки его манере в сухом торжественном стиле. Из дворика можно пройти в просторный вестибюль дворца, где в старину никогда не бывало пусто. В отличие от католических кастильские короли не представляли себя посланниками Бога и напрямую принимали посетителей, правда, большую их часть составляли священники.

Духовенство испанского Толедо потратило немало сил на борьбу с мусульманской культурой, но преуспело лишь в области религии. В светской жизни восточное начало проявлялось гораздо сильнее, о чем свидетельствуют памятники архитектуры, по которой можно судить о пристрастии испанцев к мавританскому зодчеству. Эмоциональные кастильцы прельщались игрой линий, изяществом арок в виде подковы, стройностью тонких колонн, обилием декоративных украшений. К последним относились разноцветная лепнина из гипса, блестящий кафель, тонкая резьба деревянных потолков, часто дополненных архитектурными сталактитами. Все эти элементы придавали постройкам праздничный вид, согласовавшийся с живым испанским характером гораздо больше, чем суровый облик романского зодчества.

Впрочем, мавританские мастера охотно использовали новейшие европейские идеи и не забывали о старых традициях, в том числе римских.

Итогом переработки разнообразных приемов стал мудехар – художественный стиль, который лирики именуют испанским романсом в камне. Его сторонники соединяли в своих произведениях и тяжелые романские, и устремленные ввысь готические формы. Зодчие успешно использовали арочные своды, пинакли, всевозможные арки.

Зал в Каса де Меса

В Толедо начала тысячелетия большинство зданий строилось и отделывалось в стиле мудехар, где прекрасно смотрелись вместе восточные геометрические мотивы и растительный орнамент, присущий средневековому искусству Европы. Во дворце, некогда принадлежащем знатному роду Айала, хорошо сохранился декор главного зала. Потомки основателя династии называли эти просторные покои Тальяр дель Моро (мастерская мавра). Поводом к столь необычному для парадных комнат наименованию послужило уважение к работе безвестного художника, украсившего стены множеством деталей из гипса.