Коктейль из развесистой клюквы

С сосисками, сыром, вареными яйцами и творожной пастой соединенными усилиями расправились быстро. За кофе и чаем «приговорили» печенье и не съеденные Масей с вечера кукурузные палочки.

– Могу еще предложить мед и курагу, – сообщила я, поспешно проинспектировав холодильник.

– А можно еще кофе? – попросил Лазарчук.

– А мне чаю? – хлопнул ресницами Петька.

– Чай можешь выпить Масянькин, он к своей кружке не прикоснулся. Видно, не хотел горячительного, – отозвался Колян.

– Лошадка! Лошадотька! Лошадюля! – с болью в голосе вскричал ребенок, успевший убежать из кухни в комнату. – Лоша-а-а-а-а-а!

Нарастающий детский рев создавал полную иллюзию того, что мы вдруг перенеслись в аэропорт, прямо на взлетную полосу. Я малодушно зажмурилась.

– Пристегните ремни! – ассоциативно пробормотал Колян, отодвигая свой табурет с прохода.

Топая ножками, в кухню ворвался рыдающий Мася. В руке у малыша была куцая тряпочка, похожая на несвежий носовой платок.

– О боже! – Я сообразила, что ребенок нашел пропущенный мной фрагмент лопнувшей зебры.

– Ни слова про травку! – шепнула я Коляну. – Срочно нужна другая версия событий!

– Ага, – муж понятливо кивнул.

– Лошадка? – Всхлипывающий малыш протянул мне резиновый клок.

– Это? Да, это лошадка, – вынужденно согласилась я, решительно не зная, что говорить дальше.

– Это была лошадка, – перебил меня Колян, сделав акцент на прошедшем времени глагола.

Затем прищурился и вдохновенно зачастил:

– Но лошадка не простая. Не надо плакать, Колюша! Ты помнишь сказку про Царевну-лягушку? Умница! Так вот, мой хороший, у нас с тобой была Царевна-лошадка…

– Не хило! – пробормотал Лазарчук.

– Вчера вечером Коля обнимал и целовал Царевну-лошадку, и поэтому ночью она сбросила свою лошадиную шкурку! – заявил Колян.

– И превратилась в Царевну! – радостно подхватил Лазарчук, смекнув, к чему клонит Колян.

– Правда-правда, мой милый! – Я тоже поспешила присоединиться к сказочникам.

Мася закрыл ротик, неуверенно улыбнулся, а потом огляделся по сторонам и неожиданно требовательно спросил:

– Где Цаевна?

– Оп-ля! – тихо сказал Колян.

Предъявить ребенку вылупившуюся из лошадки Царевну он явно не был готов.

Я оценивающе посмотрела на Лазарчука.

– Царевич! – перехватив мой взгляд, нашелся с ответом сообразительный Колян. – Наша лошадка превратилась не в Царевну, а в Царевича!

– Такой Конь-царевич, да? – покрутил головой Серега.

– Где Цаевить? – насупился упрямый Мася.

Я в упор посмотрела на сыщика.

– Я не могу, он меня знает как дядю Сережу, – сообразив, что к чему, поспешно шепнул Лазарчук. – Извини, Петька, но делать нечего, придется тебе…

– Вот он, твой Царевич! – торжественно возвестил Колян, тыча чайной ложкой в грудь стажера.

– Цаевить-лошадка? – уточнил Мася.

– Он самый, – подтвердила я.

Ребенок немного помолчал, обдумывая сказанное.

– Может, мы уже пойдем? – почувствовав неладное, робко прошептал стажер Петя.

– Сидеть, – тихо скомандовал Лазарчук.

– Кататься! – постановил Масянька. – Он хотет кататься на лошадке!

– Петенька, вам это зачтется! Покатайте его, пожалуйста! – взмолилась я.

– Это будет нетрудно, Мася весит всего шестнадцать кило. Совсем как пудовая гиря! – ухмыльнувшись, сообщил Колян.

Стажер издал протяжный лошадиный вздох и с сожалением отодвинул от себя недопитый чай.

Расседлать взмыленного Петю удалось только минут через десять, когда Конь-царевич уже начал хрипеть и заваливаться на бок, рискуя придавить седока. К счастью, как раз пришла наша няня, и Мася начал собираться на прогулку, наконец оставив в покое несчастного Петю.

Убегали мы из дому все вместе – я, Колян, Лазарчук и его стажер. Убегали с дружным топотом и ржанием, вчетвером живо напоминая собой классическую квадригу. Коля, Серега и Петя поскакали на работу, а я сбегала в ближайший магазин, прикупила продуктов и вернулась домой. Няня с Масей уже ушли на прогулку, в доме было тихо.

– Одна, совсем одна! – мечтательно пробормотала я, думая, не завалиться ли мне на диван с книжкой в одной руке и шоколадкой в другой.

Посмотрела на книжную полку и охнула:

– Лола! А про тебя-то я забыла!

На верхней полке стояла небольшая клетка, задвинутая поближе к стене, чтобы ее не было видно Масяньке. В клетке сидела декоративная крыса Лолита, принадлежащая нашему соседу Алику Дыркину.

Искренне считая всех женщин существами, совершенно непригодными для одомашнивания, закоренелый холостяк Алик не спешит обзаводиться женой или хотя бы постоянной подружкой. К несчастью для Алика, он хорош собой, имеет стабильный заработок и собственную квартиру, и все это, вместе взятое, делает его весьма привлекательным объектом для дам, жаждущих приручения на законных основаниях. Алик очень старается, чтобы его отношения с женщинами не выходили за рамки необременительной интрижки, и безжалостно пресекает попытки коварных дам задержаться на его территории. Фирменный способ Дыркина быстро выставить из дома навязчивую барышню – знакомство подружки с Лолитой. Обычно накануне интимного свидания Алик относит свою верную крысу к кому-нибудь из соседей, а поутру забирает зверька обратно. Что они с Лолитой вытворяют дальше, я не знаю, но только истошный визг Аликовых девиц слышен всему подъезду.

– Что-то хозяин за тобой сегодня не спешит, – заметила я, забираясь на стул, чтобы снять клетку с крысой с полки. – Может, влюбился?

Лолита несогласно дернула длинным голым хвостом.