7000 километров неожиданностей

– Сейчас загуглим и узнаем, где у них нормальное кафе.

Нормальное кафе оказывается помещением больше похожим на столовую. Если бы к этой декорации прилагались люди в одежде а-ля семидесятые, то я бы подумала: пограничники – злые демоны и что-то подкрутили в машине, так что, въезжая в город, мы на самом деле въехали назад в прошлое.

Заглотив свой стейк, ловлю руку Никиты и нагло заявляю:

– Ребята, мы уединимся ненадолго.

И, смотря в глаза девчонки напротив, прибавляю:

– Хочется побыть вдвоем. Как и вам, конечно.

Антон улыбается, явно разделяя мое желание, но его рыжей подружке точно не нравится озвученная идея, чему я, собственно, невероятно рада. Все время с момента нашего знакомства так хотелось сделать что-нибудь, чтоб ее перекосило.

Никита поднимается за мной и, приобняв за талию, выводит на улицу.

– И с чего вдруг нам понадобилось уединиться? – хитро смотря на меня, уточняет он, но я вываливаю вместо ответа встречный вопрос:

– Лучше проводить время с Антоном и… этой?

На его губах появляется ухмылка.

– Милана не понравилась.

– А тебе понравилась? – бросаю с вызовом.

Пожимает плечами.

– Я был знаком с ней еще до поездки.

Пока я, растерявшись от неожиданной новости, пытаюсь принять этот неприятный факт, парень поворачивает к себе и произносит:

– Антону она должна нравиться, а не мне.

– А ты знал, что… эта шла приложением к Антону и машине?

Кивает.

Хмурюсь.

– И почему я об этом узнала только утром?

– Что-то изменилось бы?

Задумываюсь.

Вряд ли.

Моя идея фикс не позволила бы отступить от намеченного.

– Пойдем погуляем, – тяну Никиту за руку, отмахиваясь от всех неприятных мыслей. Не хочу больше говорить ни о Милане, ни о сегодняшнем испытании на прочность.

Он послушно дает себя увести, а я, оглядываясь по сторонам, бормочу:

– Может, здесь найдется что-то архитектурнее кирпичных пятиэтажек.

Город-призрак все-таки удивляет нас.

Двигаясь, ориентируясь на шпиль какого-то здания, мы выходим к парку, в котором располагается памятник «Мирный Атом», а напротив симпатичное здание желтого цвета с белыми колоннами в сталинском стиле. С этой возвышенности открывается восхитительный вид на благоустроенный бульвар, простирающийся до самого? моря.

Идя мимо скамеечек, фонарей и цветущих клумб, кажется, что недавняя прогулка по улице Ранна была виде?нием.

В конце бульвара расположена беседка, в которой можно посидеть, созерцая бескрайнюю водную гладь, но мы идем прямиком к береговой линии.

Балтийское море особенно суровое из всех, что мне приходилось видеть. Вероятно, лицезря над собой вечно хмурое небо с бесчисленными оттенками серого, оно вобрало в себя его цвета и оттого часто кажется свинцовым.

Ощущаю, как тянет прохладой, и тело под тонкой футболкой начинает покрываться мурашками.

Никита прячет меня от ветра в объятьях, и я греюсь его теплом.

– Смотри – лебеди.

Устремляю глаза туда, куда указал парень, и, действительно, вижу несколько грациозных белых птиц, качающихся на графитовых волнах.

Молча наблюдаем за ними, и я тайно желаю, чтобы мы тоже, как эти красивые верные птицы, пронесли свои чувства сквозь всю жизнь.

Держась за руки, мы идем по берегу обратно и, найдя проход, возвращаемся в город к нужному дому.

Допиваю чай и ощущаю: клонит в сон.

– Пойдем спать. Завтра долгая дорога и ранний подъем.

Никита кивает и поднимается следом.

Стучу в комнату, чтобы случайно не оказаться свидетелем пикантной ситуации и, не услышав что-то типа «подожди», вхожу.

Антон, уткнувшись в подушку, сопит, а вот рыжая бесстыдница, разместившись поверх одеяла в сорочке, которая предназначена демонстрировать женские прелести, а не скрывать, делает вид, что пялится в телефон.

Уверена, вся эта демонстрация достоинств организована исключительно для моего парня.

Что задумала стерва?

Решила показать товар лицом?

Пытаюсь успокоить себя: Никита любит меня, но оборачиваясь к парню, вижу, как он оценивающе пробегается глазами по фигуре нахалки.

Дергаю его за руку, пытаясь привлечь внимание к своей персоне, и ловлю смеющийся взгляд. Вот только мне совсем не до смеха.

Пусть Ник прочитал на моем лице все оттенки раздражения, пусть разгадал, для чего был нужен отвлекающий маневр.