Жены и дочери

Молли очень хотелось, чтобы очаровательная спутница призналась леди Коксхейвен, что сама справилась с обильным ленчем, но, судя по всему, такая мысль не посетила хорошенькую головку и Клэр лишь вздохнула:

– Бедняжка! Она еще не пришла в себя. Говорит, что очень плохо себя чувствует. Хочу уложить ее в свою постель: может, уснет.

Молли слышала, как, уходя, леди Коксхейвен произнесла несколько слов в шутливой манере, и леди Клер ей сказала что-то вроде «должно быть, объелась». Ей было неприятно, но она действительно слишком плохо себя чувствовала, чтобы долго переживать, да и небольшая белая кровать в приятной прохладной комнате так и манила. Легкие муслиновые занавески время от времени приветливо вздрагивали от залетавшего в открытые окна легкого душистого ветерка. Клэр укрыла ее легкой шалью и задернула шторы, а когда собралась выйти, Молли осмелилась попросить:

– Пожалуйста, мэм, не позволяйте им уехать без меня. Пусть кто-нибудь меня разбудит, если усну. Я должна вернуться домой вместе с сестрами Браунинг.

– Не волнуйся, дорогая, я обо всем позабочусь, – пообещала Клэр, послав маленькой встревоженной девочке воздушный поцелуй, вышла из комнаты и тут же о ней забыла.

В половине пятого подали экипажи, и леди Камнор, внезапно устав от гостей и бесконечных однообразных восторгов, поспешила с отправкой.

– Почему бы, мама, не разместить их в двух экипажах и не избавиться от всех сразу? – предложила леди Коксхейвен. – Эти долгие переезды просто невыносимы!

В конце концов остальные вдруг тоже заспешили и принялись рассаживаться кто куда. Старшая мисс Браунинг оказалась в фаэтоне (или, как называла его леди Камнор, «фэйоте»). Мисс Фиби, в свою очередь, вместе с несколькими другими гостьями поспешно уехала в громоздком семейном тарантасе типа омнибуса. Каждая из сестер думала, что Молли Гибсон едет с другой, в то время как девочка крепко спала на кровати миссис Киркпатрик, урожденной Камнор.

Молли разбудили голоса горничных, которые пришли наводить в комнате порядок. Она села, убрала с горячего лба волосы и попыталась вспомнить, где находится, а потом, к изумлению служанок, встала с постели и спросила:

– Скажите, пожалуйста, когда мы поедем домой?

– Господи, спаси и помилуй! Кто бы мог подумать, что на кровати спит ребенок? Ты из Холлингфорда, милочка? Так ведь все уже давно уехали!

– Что же мне теперь делать? Леди, которую называли Клэр, обещала разбудить. Папа будет беспокоиться, а уж что скажет Бетти, даже представить не могу!

Девочка залилась слезами, а горничные принялись сочувственно качать головой. В эту минуту в коридоре послышались шаги и негромкий, чистый приятный голос, что-то напевавший. Это миссис Киркпатрик шла в свою комнату, чтобы переодеться к обеду, и пела итальянскую арию.

– Пусть сама разбирается, – сказала одна горничная другой, и обе поспешили вон.

Миссис Киркпатрик распахнула дверь и, увидев Молли, застыла от неожиданности, а потом, справившись с изумлением, проговорила:

– Совсем о тебе забыла! О, только не плачь: лицо распухнет и подурнеет. Разумеется, я сейчас все улажу. Если не удастся отправить тебя в Холлингфорд сегодня, то переночуешь здесь, а завтра утром что-нибудь придумаем.

– Но как же папа? – рыдая, воскликнула Молли. – Я всегда готовлю ему чай. К тому же, как я без спальных принадлежностей?

– Не стоит переживать из-за того, что нельзя исправить. Спальные принадлежности я тебе дам, а папе придется разок попить чаю без тебя. Если перестанешь плакать и приведешь себя в порядок, спрошу, нельзя ли тебе пойти на десерт вместе с мастером Смитом и маленькими леди. Пойдешь в детскую и выпьешь чаю, а потом вернешься сюда и приготовишься ко сну. Думаю, тебе необыкновенно повезло: многие девочки могут только мечтать о том, чтобы задержаться в таком великолепном доме.

Миссис Киркпатрик говорила и одновременно готовилась к обеду: сняла черное траурное платье, надела халат, распустила по плечам длинные мягкие каштановые волосы.

– У меня тоже есть дочка, дорогая! Она была бы на седьмом небе от счастья, если бы имела возможность погостить вместе со мной у лорда Камнора, но вместо этого вынуждена проводить каникулы в школе. А ты рыдаешь оттого, что придется остаться здесь всего на одну ночь. Я действительно была страшно занята с этими зануд… с этими приятными дамами из Холлингфорда, а думать одновременно о нескольких вещах невозможно.

Молли сразу перестала плакать и отважилась спросить:

– А почему все зовут вас Клэр?

– Потому что я жила здесь, когда еще была мисс Клэр Канмор. Красивое имя, правда? А потом вышла замуж за мистера Киркпатрика. Бедняга был всего лишь викарием, но происходил из очень хорошей семьи. Если бы три его родственника умерли бездетными, я стала бы женой баронета, однако Провидение не позволило этому случиться, а ведь мы должны довольствоваться тем, что имеем. Оба его кузена женились и завели большие семьи, а бедный дорогой Киркпатрик умер и оставил меня вдовой. С тех пор миновало уже семь месяцев.

– А как зовут вашу дочку? – спросила Молли.

– Синтия! Это теперь моя единственная радость. Если будет время, перед сном покажу ее портрет, а теперь мне пора идти. Леди Камнор просила спуститься пораньше, чтобы помочь занять гостей. Сейчас позвоню в колокольчик, а когда придет горничная, пусть отведет тебя в детскую и объяснит няне леди Коксхейвен, кто ты такая. Я очень сожалею, что так вышло, но не плачь и поцелуй меня. Ты действительно милая девочка, хотя и не такая очаровательная, как Синтия. О, Нэнни! Будь добра, отведи эту юную леди… Как тебя зовут, дорогая? Молли Гибсон? Отведи мисс Гибсон в детскую, к миссис Дайсон, и попроси позволить ей попить чаю с детьми, а потом вместе с ними прийти в столовую к десерту. Я все объясню миледи.

Нэнни заметно подобрела, когда получила от Молли подтверждение, что она действительно дочка доктора Гибсона, и с готовностью отправилась исполнять поручение миссис Киркпатрик.

Молли в детской освоилась сразу: с легкостью подчинилась требованиям и даже помогла миссис Дайсон: заняла малыша игрой, в то время как няня наряжала остальных детей к выходу в кружева, муслин, бархат и яркие широкие ленты.

Закончив, миссис Дайсон обратилась к Молли:

– Итак, мисс, другого платья у вас здесь нет?

Другого платья действительно не было, а если бы и было, то вряд ли оно оказалось бы лучше нынешнего, сшитого из толстого белого канифаса, поэтому осталось только тщательно умыться и позволить няне расчесать и надушить волосы. Молли подумала, что предпочла бы остаться в парке и переночевать под великолепным спокойным кедром, чем подвергаться неведомой пытке под названием «выход к десерту», явно считавшейся и детьми, и нянями главным событием дня. Наконец прозвучал призыв лакея, и миссис Дайсон в шуршащем шелковом платье во главе своей процессии направилась в столовую.

В ярко освещенной комнате вокруг красиво сервированного стола собралось большое общество джентльменов и леди. Каждый нарядный ребенок сразу подбежал к матери, тетушке или старшей сестре, и только Молли осталась стоять на месте: идти было не к кому.

– Кто эта высокая девочка в плотном белом платье? Полагаю, посторонняя?

Леди, которой адресовался вопрос, поднесла к глазам лорнет, но тотчас же опустила.

– Наверное, француженка. Знаю, что леди Коксхейвен искала компаньонку для своих девочек, чтобы те как можно раньше усвоили правильное произношение. Она, похоже, совсем растерялась!

Сидевшая рядом с лордом Камнором леди жестом подозвала Молли, и та подошла в надежде найти пристанище, но когда леди заговорила по-французски, густо покраснела и едва слышно пробормотала:

– Я вас не понимаю, мэм. Я всего лишь Молли Гибсон.

– Молли Гибсон! – громко воскликнула леди таким тоном, словно имя ничего ей не объяснило, зато его услышал лорд Камнор.

– Ах, так это ты спала на моей кровати?

Граф зарычал, как медведь из детской сказки, но Молли, к сожалению, не читала «Трех медведей», решила, что лорд разозлился по-настоящему, поэтому задрожала и прижалась к доброй леди, которая позвала ее к себе. Лорд Камнор, видимо, считал эту шутку удачной, поэтому все время, пока дамы оставались в столовой, насмехался над Молли, вспоминая то спящую красавицу, то царевну и семерых богатырей. Добрый джентльмен и не подозревал, какие мучения доставляли его шутки чувствительной девочке, уже и так страдавшей из-за того, что не проснулась вовремя. Если бы Молли вспомнила, что миссис Киркпатрик обещала ее разбудить, то без труда нашла бы себе оправдание, но бедняжка думала лишь о том, что она здесь чужая и лишняя на этом празднике жизни. Раз-другой она спрашивала себя, ищет ли ее отец, однако от одной лишь мысли о мирном домашнем уюте горло так больно сжималось, что Молли боялась разрыдаться. В то же время интуиция подсказывала, что чем скромнее она будет держаться, чем меньше хлопот доставит, тем лучше.

Надеясь, что никто ее не замечает, девочка вышла из столовой вслед за дамами, однако надежда не оправдалась: она немедленно стала темой разговора ужасной леди Камнор и ее доброй соседки по столу.

– Только представьте! Увидев эту юную леди, я приняла ее за француженку! У нее черные волосы и ресницы, серые глаза и совершенно особенный цвет лица, который встречается на севере Франции. К тому же леди Коксхейвен искала для своих девочек образованную и приятную в общении компаньонку.

– Нет! – возразила леди Камнор, как показалось Молли, очень сурово. – Это дочь нашего доктора из Холлингфорда. Приехала сегодня утром вместе в попечительницами школы. Устала от жары, уснула в комнате Клэр, а когда проснулась, все уже уехали. Завтра утром отправим ее домой, но на ночь придется оставить здесь. Клэр настолько добра, что готова приютить девочку у себя.

Эти слова содержали откровенное обвинение, и Молли чувствовала его с болезненной остротой. В этот момент подошла леди Коксхейвен. Голос ее звучал так же низко, как у матери, манера речи отличалась той же властностью, но душа у нее была куда добрее.

– Как самочувствие, дорогая? Выглядишь намного лучше, чем на скамейке под кедром. Значит, переночуешь у нас? Клэр, тебе не кажется, что мисс Гибсон заинтересуют книги с гравюрами?

Миссис Киркпатрик тут же подошла своей плавной походкой и принялась осыпать Молли ласковыми словами, пока леди Коксхейвен перебирала на столе толстые тома в поисках подходящей тематики.

– Бедняжка! Я видела, как ты смутилась в столовой, и хотела позвать к себе, однако не могла подать знак, поскольку в это время лорд Коксхейвен как раз рассказывал о своих путешествиях. О, вот замечательная книга: «Портреты» Лоджа [5 - «Портреты знаменитых личностей Великобритании». Собрание работ художника Эдмунда Лоджа в 4 т. (1821–1834).]. Сяду рядом с тобой и объясню, кто эти люди и что они совершили. Не беспокойтесь, дорогая леди Коксхейвен, я присмотрю за девочкой. Предоставьте ее мне!

От этих слов Молли почувствовала себя еще хуже. О, если бы только ее предоставили самой себе! Если бы не старались казаться добрыми, не выражали столь явно свое деланое беспокойство! Излияния миссис Киркпатрик охладили благодарность в адрес леди Коксхейвен за попытку найти доступное развлечение. Она понимала, что доставила лишние хлопоты и делать здесь ей было нечего.

Вскоре миссис Киркпатрик попросили аккомпанировать леди Агнес, и тогда наконец Молли на несколько минут оставили в покое и она смогла осмотреться. Вряд ли хоть одна комната за пределами королевского дворца могла сравниться по великолепию с этой гостиной: огромные зеркала, бархатные шторы, картины в золоченых рамах, ослепительно яркий свет. Ей под стать были и те, кто ее заполнял: шикарно одетые леди и элегантные джентльмены. Неожиданно Молли вспомнила о детях, вместе с которыми пришла в столовую. Куда они делись? Если их увели спать, то, может, и ей следует уйти? Что, если самой попытаться найти дорогу в рай спокойной уютной комнаты? Нет, слишком далеко от двери она сидела, чтобы не привлечь к себе внимание, поэтому все, что оставалось, это механически, не глядя, переворачивать страницы и с каждой минутой все глубже страдать от одиночества и окружающей роскоши.

Через некоторое время в гостиную вошел лакей, остановился, кого-то высматривая, и направился к миссис Киркпатрик, которая сидела за фортепиано в окружении любителей музыки, аккомпанировала каждому, кто хотел спеть, и с приятной улыбкой выполняла все пожелания публики. Выслушав лакея, она встала и подошла к Молли.

– Знаешь, дорогая, за тобой приехал папа и привел твоего пони, так что тебе придется отправиться домой.