Ничего, кроме магии

– Успокойся. Все в порядке. Я все объясню.

– А что нам делать с этим? – Сергей указал на тихо постанывающего Косого.

– Пусть убирается, – без эмоций ответил Ульфиус. – Сразу ты его не убил. Добивать, наверное, не будешь?

Сергей вздрогнул. Он к прямоте магистра еще не успел привыкнуть.

– Может, расспросить его, кто их послал, зачем? – спросил он.

– Я и так догадываюсь, – улыбнулся Ульфиус. – Теперь. После того, как воочию увидел Темного. А это – исполнитель, пешка. Ему самому ничего не известно. Он всего лишь попал под действие враждебных сил. Убирайся, мерзавец, пока я не отправил тебя в места более жуткие, чем ты можешь себе представить, – обратился он к Косому. Потом опять повернулся к Сергею: – Хорошие заклинания даром пропадают…

Подвывая от боли и ужаса, Косой пополз к выходу, боясь поднять голову. На пороге он вскочил и бросился наутек – ноги у него были целы.

– Что за заклинания? – поинтересовался Сергей.

– Пошутил, – ответил Ульфиус, слегка улыбнувшись. – Я не пользуюсь готовыми заклинаниями. Заклятия – для колдунов, ведьм и магов низшего уровня. Просто надо было его напугать. И дезинформировать врагов.

– Дезинформировать? – переспросил Сергей. Слово это в устах Ульфиуса звучало странно.

– Ну да, – ответил тот. – Обмануть.

Магистр поднял руку, и распахнутая настежь входная дверь закрылась.

– Нечего людям знать, где была драка, – объяснил он. – А так – не поймут. В этих домах все слышно, но непонятно, где что происходит.

Сергей молча кивнул. Он в горячке забыл, что все происходит в многоквартирном доме, обитатели которого могли вызвать милицию или пожарных, или, в конце концов, могли сами прибежать на выручку к соседке. Однако, как ни странно, кругом царила подозрительная тишина.

– Да, да. Конечно, – согласился он с магистром. – И ты в самом деле знаешь, кто они такие, что им нужно?

После совместной драки Сергей вновь перешел с Ульфиусом на «ты».

– К сожалению, пока только догадываюсь, – вздохнул магистр, хотя видно было, что его такое положение дел не слишком расстраивает. – Думаю, при моей поддержке ты сумеешь расстроить их планы, о которых мы получим информацию в самое ближайшее время.

– Я? – в очередной раз удивился Сергей. – Я-то тут при чем?

– Неужели тебе не хочется разнообразить свою жизнь? Быть достойным своей девушки? Звания человека, которое ты носишь? В конце концов, изменить свой мир в лучшую сторону? – спросил Ульфиус, пристально глядя в глаза собеседнику.

– Ну вообще-то… Конечно, да! – решился Сергей.

– Вот и славно. Теперь ты один из нас. Стало быть, на тебя законы не распространяются.

– Какие законы? – немного ошарашенно спросил Сергей.

– О недопустимости оказания помощи без крайней необходимости силой Истинного Слова существам, живущим в отпавших и затемненных королевствах, – словно бы цитатой из устава ответил Ульфиус. – Подойди-ка сюда!

Сергей встал и, хромая, подошел к раскинувшемуся в кресле магистру. За «существа» он немного обиделся. Но, поразмыслив, решил, что существом действительно является и, значит, обижаться не на что. Ульфиус наклонился, провел своей рукой над раненой ногой Сергея, и кровоточащая рана закрылась, а боль, хоть и не прошла совсем, утихла.

– Здорово, – заметил молодой человек.

– Бывает и лучше, – ответил магистр. – Я, знаешь ли, не целитель. Скорее наоборот. – Авенорец поднялся, торжественно возложил руку на голову Сергея и произнес: – Данной мне властью принимаю тебя в Орден Огня послушником.

– Спасибо, – ответил Сергей. Он не знал, хорошее ли получил предложение, или, напротив, плохое, но спорить с Ульфиусом не стал. В конце концов, сам он никуда не просился и никому ничего не обещал. Приняли, и ладно. Авось пригодится. – Я должен что-то говорить, в чем-то клясться?

– Нет, совсем не обязательно, – ответил магистр. – У тебя еще есть время отказаться.

Он подошел к луже, оставшейся от Темного, и начал с интересом ее изучать. Сергей прошел на кухню, в спальню, заглянул под кровать.

– Так где сейчас Наташа? – спросил он. – Она невидима?

– Наташа сейчас в другом краю, – ответил Ульфиус, продолжая лучезарно улыбаться, что Сергея уже начало раздражать. – Ей там, думаю, будет хорошо.

– В каком таком краю? – ошалело переспросил Сергей.

– Не сказал бы, даже если бы знал. Нас могут подслушивать, и твою девушку, не обученную азам Слова, плохо знающую жизнь, очень просто из любого мира выкрасть. Но я и сам не знаю, где она, – лучший способ спрятать кого-то, чтобы никто не нашел. Я транспортировал ее так, что она пройдет через несколько миров, прежде чем остановится. Найти ее будет трудновато…

Сергей, усевшийся было в кресло, резко вскочил.

– Да ты в своем ли уме? – воскликнул он. – Мы что же, и вернуть ее обратно не сможем?

– Разве я так сказал? – притворно изумился Ульфиус. Реакция молодого человека его развеселила. – В свое время обязательно разыщем. Плоскость мира, куда я ее отправил, мне хорошо известна. Только мир – нет. Так что найдем, не беспокойся. Со временем.

– Зачем ее было вообще усылать куда-то? – спросил Сергей.

– Может быть, и не нужно было, – раздумчиво ответил Ульфиус. – Но мне не оставалось ничего другого. Приходилось иметь дело сразу со многими объектами и силами. И когда Темный решил утащить ее в свой мир, я мог только изменить направление движения.

На лице Сергея был написан такой неподдельный интерес, что Ульфиус, который уже было замолчал, заговорил снова:

– Ты же физик, а не филолог. Могу объяснить еще понятнее. Когда ты ударишь по мячу, остановить сразу его очень трудно. Мяч обладает импульсом и кинетической энергией, которые просто так не погасишь. Нужно большое мастерство, к тому же нет уверенности, что мяч, если ты его сильно схватишь, не лопнет. А вот направить его в другое место, отбить – искусства требуется гораздо меньше.

– Стало быть, ваша магия тоже обладает энергией? – уточнил Лунин.

Ульфиус пожал плечами:

– Греет ли солнце? Течет ли вода? Можно сказать и так. Материя и энергия неразделимы. Но на самом деле, в глобальном плане, нет ни материи, ни энергии. Есть только Слово. Идея. Из нее происходит все сущее. Стало быть, нет ничего, кроме магии. – Он потянулся в своем кресле. – Кстати, ты мне напомнил, что совсем не лишним было бы отдохнуть. Во всех этих поединках я потерял много сил. Моря, озера, реки и ручейки энергии… И для того, чтобы без помех выспаться, нам в первую очередь нужно отсюда убраться.

Сергей окинул взглядом разгромленную квартиру. Сервант был обуглен, диванная обшивка пробита пулями, обои испорчены пламенем и выстрелами. На полу растеклась грязная лужа.

– Квартиру надо бы привести в порядок и закрыть. Разграбят все. Особенно если учесть, что Наташи в ближайшее время не будет…

– Прибирать некогда. Потом, – отозвался магистр. – В жилье ее никто посторонний не войдет. Вряд ли кто сможет обойти мою защиту. Дверь откроет лишь она сама.

– Тогда – двигаемся, – предложил Сергей. – Может, ко мне?

– Нет, – усмехнулся Ульфиус. – Если они и не знают твой адрес, то узнают в ближайшее время. Нам нужно скрыться по-настоящему. Потеряться, но быть рядом с центром событий.

Когда тварь – иначе эту бесформенную мерзость девушка не могла для себя определить – оказалась рядом с ней, Наташа оцепенела от ужаса. А тварь вцепилась ей в руку и проскрежетала что-то гнусное и тоскливое. Пахнуло могильным холодом, и Наташа едва не лишилась чувств – готовилось очень страшное, такое, чего не пожелаешь и врагу. Но фигура магистра Ульфиуса, отражавшего атаку бандитов и противостоявшего той нечисти, что пыталась ее куда-то утащить, выросла, наполнилась ярким волшебным сиянием и приблизилась к девушке. А тварь, вцепившаяся в нее, словно бы уменьшилась и потускнела.

Магистр звонко сказал только одно слово, но слово прозвучало будто удар большого серебряного колокола. Меч в его руке засиял, нанося удар в самую суть твари. Чудовище взвыло и отлетело – в дальнюю даль, хотя одновременно вроде бы и осталось в комнате. А сама Наташа стала вдруг видеть все как бы со стороны. В комнате бушевал огонь, дрались люди, Сергей сцепился со здоровенным бандитом, а Наташа уходила, проваливалась, будто сквозь пол, но в этом не было ничего особенно страшного. Слезы застилали ей глаза. Девушка осознавала, что еще раз избавилась от ужасной опасности, и избавление было так прекрасно, что она не могла думать ни о чем другом. Ей было радостно за себя и жалко весь белый свет…