Русская национальная мысль. Трезвость русского народа

Труд в поте лица утверждается Богом только потому, что именно в нем в утверждении Божественной радости задействована вся полнота природы человека без покушения на само естество человека – в отличие от каких-либо иных форм утверждения себя в радости. Это есть трезвость, как норма жизни. А если сказать, что полнотой природы человека является не только его организм, но и вся окружающая его вселенная домашнего хозяйства, да и вообще вся Вселенная с её бесчисленными мирами, после грехопадения вышедшая из его внутреннего мира, то определение о трезвости в крайнем его состоянии становится иное. Ибо человек молится полнотой уже иного порядка всеобъемлющего и принимает отклик от Него той же полнотой. Мир прекрасен и понятен только в этом случае, только в замысле Самого Творца, а потому его следует принять таким, каков он есть, что невозможно без прямого единства с Ним или без непосредственного соучастия в Божественной Жизни Святой Троицы. Это значит только одно, что надо просто радостью повторить подвиг преподобных Нила Сорского, Серафима Саровского и других. Радостью и при этом безопасно для физиологии подняться на вершину аскезы или как можно выше подняться в аскетических подвигах. Это значит и другое, что ныне человечество ради приобщения к радости покушается на естество своей природы – уничтожает Вселенную.

С другой стороны, созерцать телесно и умозрительно Творца – это также значимая составляющая полноты приобщения к Нему, в коей нуждается каждый из нас. Человек, распознавший в контурах очертаний Божественное, становится первооткрывателем и испытывает неизреченную радость восторга, увидев самого близкого Родственника на Земле. (Ученые называю сие открытием в науке) Тогда-то приходит ясное осознание того, что удовольствия жизни вне Бога – это сильно ограниченные, жалкие осколки нескончаемого праздника бытия во Царствии Небесном, обусловленного единством с Творцом Вселенной, плавно переходящего в вечность за порогом этого нашего земного бытия. Удовольствие, вне Бога, вне участия Вселенной в богообщении, ограничено неполнотой и является разрушением так же как рука не человек и не имеет жизненности, но только вкупе со всем человеком остается живой рукой, наделённоё той же степенью вечности, что и сам человек. Православные чуждаются таких «радостей», о коих говорил один из императоров Китая «самое большое удовольствие бить мясо, резать мясо и есть мясо». Поэтому современное человечество, распознавшее радость через удовольствие вне Бога, деградирует до образа звериного дракона. Просто человеку с самого детства нельзя давать распробовать какие-то иные формы приобщения к счастью, ибо человек становится пленником и, к сожалению, исповедником этой эгоистической дороги к счастью (без оного, без радости нет жизни).

Иные грани трезвости

Благодаря Православию труд становится частью физиологического процесса человека, также как дыхание или биение сердца. По этому, Православие – вера для трудящихся, к которой может быть приобщённым только человек труда, ибо Бог иных не утруждающих себя физически «в поте лица» на этот Праздник праздников не пускает, в чем есть самая великая справедливость, как сопутствующая грань счастья. Там тоже есть как бы конкурс.

Если сознание в Боге, то вселенная перестает быть ядом, а даже наоборот контрастом усиливает переживание счастья. У Бога контраст сильнее, ибо даже бездна оказывается частью Царства Небесного при Его присутствии, а нам заповедано нести в себе образ Божий, а это значит иметь приобщение к Нему и Его нескончаемом счастье. На практике это работает сразу и, так как это живое (а ведь живому свойственно развитие), то это качество единения со Творцом предполагает неизбежное возрастание ко всеобъемлющей полноте, благодаря чему открывается многие новые возможности для решения всех семейных проблем. Человек, получивший радость, остановиться на этом не может, желает большего и этому вхождению в неё нет предела, что есть также радость для всех и всего вокруг. Также как сладкий чай с одной дозой сахара быстро приедается и потому нет прежней остроты вкуса, из-за чего человек увеличивает дозу. Получив радость, человек становится её пленником и уже сам идет по пути возрастания в ней именно Туда же – во Царствие Небесное. Таков наш естественный путь к счастью, приносящий счастье всем вокруг. В процессе монотонного физического труда молитву лучше брать короткую, но чтобы была с законченным смыслом. Например, спасибо, то есть «Спаси Бог». Звучит легко на два такта движения, например при ходьбе на два шага или при работе в саду на два взмаха лопатой – тут по обстоятельствам. Молитву лучше совершенствовать и адаптировать под себя сразу, чтобы меньше сковывала разум и не заплетался язык. Например, не «Спаси Бог», а уже «Спасай Бог». Почему? Потому что разум должен принадлежать не тексту и не тонкостям произношения его слов, а Богу, ибо текст – это только инструмент, который должен быть удобным уму, оказавшемуся в сопряжении с Творцом. То есть не должен зацепками отвлекать внимание. Именно это стремление избегать различного рода зацепки, отвлекающих внимание от Творца (а отвлекание внимания самое-самое страшное во Вселенной человека), породило научно-техническую революцию. Никакого иного основания для науки нет. Мы всю свою историю только этим и занимаемся – совершенствуем текст молитвы.

Продолжу прерванную предыдущую мысль. Чем больше повторений, тем легче труд. Есть побочный эффект. Можно радостью порвать себя (алкогольно зависимый как раз вот здесь переходит границу, за которой уже нет возврата). Ведь общение с Творцом сильно выводит человека за пределы дозволенного, а потому человек в беседе с Ним не замечает черту, за которой назад хода нет, ибо тело разрывается в порыве любви и счастья. Ведь даже спортсмен, без всякого, часто себя калечит переусердством… что говорить о молитвеннике…? Он вообще без техники безопасности временный человек на Земле.

У молитвы есть побочный эффект – можно надорвать себя в процессе радости богообщения во время физических нагрузок в том же числе из-за того, что скрадывается время. Для того чтобы это не произошло любящий Бог дал нам слабых, ибо теперь радостью их надо жить, делиться и уделить внимание им. Когда несешь на себе счастье, то нужна помощница и Бог из внутреннего радостного мира Адама создает ему жену Еву. Исходя из самой природы молитвенного состояния человека, мы знаем, что человек опосредовано своего внутреннего мира созерцает Бога и общается с Ним. То есть теперь, с этого самого момента человек должен приобщаться к радости Божественной, опосредовано не самого себя любимого, а опосредовано собственной жены, он должен быть счастлив миром собственной жены, то есть теперь муж счастлив только радостью жены. Жена счастлива внутренним миром мужа. А муж счастлив теперь в еще иной грани – он здоров благодаря слабости жены, ибо несет послушание у неё, благодаря чему он терпит нагрузки, которые не увечат здоровье его тела. Таково определение гармонии семьи. Вне радости жены нет радости мужа, а потому муж, чтобы самому быть счастливым должен сначала осчастливить жену и тем сберечь свое здоровье. Только неся у них послушание, мы можем заступиться за самих себя. К примеру, если вы идете пешком рядом с любимой, то вам легко, ибо, хотя и прошли мало, но сохранили себе здоровье – тише едешь, то дальше будешь. Так как жена есть суть внутренний мир мужа, так как создана Творцом из ребра Адама, то оная суть внутренний мир мужа. Иными словами, если жена ведет распутно себя, то это только потому, что внутреннее состояние или духовный мир мужа сильно испорчен. Побои нужно нанести самому себе, а не жене. Такова еще одна грань трезвости.

Повторюсь ещё раз. Для того чтобы этого не допустить, Бог сотворяет помощницу Адаму Еву. Жена соделана из внутреннего мира мужа – из ребра его (это говорит о том, что жена – это внутренний мир мужа, себя надо держать в ежовых руковицах, чтобы иметь достойную жену), а потому с этого момента человек, сильно любящий ее, начинает радоваться посредством иной полноты себя, посредством своего внутреннего мира в иной яви – он радуется счастьем своей жены. Тем самым он бережет самого себя, ибо немощная плоть в восторге переживаемого экстаза в процессе богообщения напряжена не более того, что способна вынести его жена.

Далее, когда речь идет о Вселенной, которая также вышла из внутреннего мира человека, то человек счастлив радостью и красотой уже этого мира, коему он дал имена.

Тело, как видимая часть души – это такой способ выживания души в условиях близости ада – в условиях земных. Душа в земных условиях без тела жить не может, по слову Святейшего Патриарха. Сердце человека – поле брани не на уничтожение, а на примирение в Боге с силами злобы. Именно так нужно формировать понуждение человека к стоянию, ибо данная трактовка дает совсем иной настрой – настрой на житие праведное в любви, а не на что-то иное. Просто в единстве с Ним эти вопросы с кем-то биться и противостоять преисподней не возникают – только идти и дарить счастье им тоже. Мы же идем в лес собирать грибы, а не биться там с нападающими на нас кровососущими насекомыми. Когда мы ставим себе эту задачу иначе, то иначе работает ум.

Продолжим говорить о практике веры и трезвости. В единстве с Богом время для сознания принимает свойство Рая – останавливается, а для тела нет – оное как-то там живет по своим законам и радуется о Боге нашим разумом. Так как время останавливается (сон в бодрствовании), то время труда коротается сильно (как впрочем, и во время отдыха также пролетает быстро). Человек явственно воспринимает контраст между тем его состоянием, когда есть молитва во время физически тяжелого труда и тем его состоянием, когда её нет. Благодаря этому контрасту он понимает, что Бог есть. Время в Божественном счастье летит очень быстро – год как день. Годы проходят быстро и мы сами не замечаем, как становимся долгожителями, ибо такова суть счастья – если оное Божественное, то мы не чувствуем его скорость, также как и не можем видеть Того, Кто нам его дарует. Вот так примерно работает на практике. А после работы не тянет расслабиться, ибо не было напряжения душевного. Здоровая психика и здравствуйте дети и любимая. Если жизнь пролетела как один день, то человек был счастлив.

Исходя из определения о мире флоры и фауны, да и всей Вселенной, а именно исходя из того, что оные есть и были внутренним миром человека, когда-то раскрывшимся в данной привычно обозреваемой реалии. (Ведь Адам дает имена всему.) Так вот, исходя из этого определения, человек ответственен за происходящее вокруг и радуется Богу опосредовано гармонии окружающей природы. То есть живет радостью этой Вселенной и, тем самым, не прерывает своего внимания на Творце, а только изменяет посредники созерцания Его, видит Его в богообщении через иные проводники и образы Божественного порядка, проявления Его Воли и истечения Его Энергий. Таким образом, мир вокруг человека, рисуя ему образы Божьи, вспомоществует ему его молитвенному единству с Ним. К примеру, Луна не светит и оная не является источником живительного света, но оная лишь его отражает. Но это не означает, что Луна придумана дьяволом – нет, оная просто напоминает нам о том, что есть Солнце. Если мы обманулись и подумали что-то иное, то только потому, что этого хотели сами – нам было удобно в это верить по своей слабости, также как Адам спутал Глас Отца Небесного с голосом змии. Человек видит Бога через посредники (Также как змей, искусивший Адама, в какой-то бесконечно далекой степени подобия несет образ Божий и именно Его, как раз, дано было распознать в змии для того, чтобы преобразить до Образа Божьего через самого себя. Ведь мы носим в себе тот образ Божий, который узрели в змии во время общения с ним в Раю. С кем общаюсь, того образ и принимаю, точнее тот вид, в коем Он, Бог, предстал перед человеком – мы носим в себе змия в виде пищеварительной системы желудочно-кишечного тракта. Хотя и сказано, что дьявол вселился в него, но в любом случае, перед нами часть полноты Его. После этого мир – это речь Творца, предназначенная всему человечеству в лице Адама, причем распознаваемая иной раз бесконечно долго), но сами посредники Богом не являются, а потому остается только сделать его удобнее, то есть только извлекая Его Суть из проводников в поте лица, только преобразив Вселенную в Боге, он может быть по-настоящему счастлив. Не убить её ради целей своего эго, чтобы избавиться от проблем, а преобразить в Образ Творца. Что такое тогда молитва? Молитва – это такая боль из-за дискомфорта, обусловленная контрастом между тем образом, какой мы имеем с тем образом, перед Коим стоим. Возникшее сокрушение духа – это и есть жертва Богу, коя предполагает рост. Только боль – первый признак начавшегося возрастания и движения к лучшему. Это природа трезвости.

На Голгофе мы не видим особых радостей у Иисуса Христа, но видим сам процесс напряженного богообщения в молении Его. То же самое действо Он творил в Гефсиманском Саду. Само межличностное общение с Отцом Небесным дарует желанный внутренний душевный мир, в котором и есть радость вечности. А скорбь всегда о других и за других, ибо оные, хотя и не ведают, что творят, но остаются соратниками в духовной брани, благодаря осознанию чего не затухает и радость. Сын Божий говорил Отцу Небесному о том, что Он оставил Его, но в любом случае эта фраза имеет двойственное значение и одно из них понятно нам, а другое только Ему Самому. Под словом «Я» Иисус Христос имел в виду все человечество, ибо Он второй Адам. Богу угодно спасение не какой-то отдельной личности, а всего человечества, а потому и молитва наша должна быть такой же, как у Него в самые последние моменты жизни на Голгофе. Но это уже удел может быть Сына Божьего и великих опытных подвижников, которые ведают о том, что они ответственны за происходящее везде на Земном шаре. Дело в том, что счастье – это такая горящая свеча, делиться которой можно бесконечно много и только в одном случае сие возможно – если оная горит. Её следует оберегать от задувания, ведь для хранения в себе этого огонька нужна эта собранность, молчание, строгость к себе в постах и поведении, жертвенность и внимание к ближним, сосредоточенность на умном делании молитвы. Ведь только в том случае, если свеча горит, то от неё можно зажечь другие свечи, как это происходит в День Святой Пасхи на Гробе Господнем, или костер в зимнем лесу. Хранение горящей свечи – это дело не только души самого человека, но и его организма и даже окружающей его природы и Вселенной вообще. Все в этом мире заточено на то, чтобы межличностное общение в пределах Святого Семейства никогда не прерывалось. Этим и только этим общением человека с Богом живет и радуется все вокруг. В этой книге мной рассмотрены только лишь некоторые цепи такого общения и только потому, что они актуальны для современной обстановки в мире. За мной придут другие и сделают сие уже иначе, а именно так, как будет это требовать уже их время.

С другой стороны, делиться счастьем – это не акт огромной силы воли, а утверждение собственного счастья. Представьте себе, что у вас множество арбузов. А вот у тех и тех арбузов нет. Вы, с одной стороны арбузно счастливы, а с другой – делитесь ими. Так два в одном и нет одного без другого. Иными словами, делиться счастьем – это не усилие воли, это производное преизбыточной радости. Это любовь есть. Делиться арбузами, когда их нет – это уже насилие собственной природы. Усилием воли любить невозможно. Можно быть только проводником радости из Царствия Небесного к ближнему. Вот это есть тот самый вопрос, который обходят ныне те, кто жаждет разрушения Церкви. Мы идем в Храм в воскресный день, чтобы принести свой заряд радости, как бы свои арбузы, свои плоды. Мы приводим туда даже детей, надеясь на то, что они будут принадлежать в будущем кому-то. А если этого нет, то и все иное бесполезно, а потому никто и не придет в Храм, ибо нечем жертвовать. Что и видим мы ныне в Церкви. «Мы ищем силы любить в себе, а вот их-то у нс и нет» о. Андрей Лемешонок.

Также как Бог сотворил мир не для какой-то там выгоды и цели, а от переизбытка радости Бытия Своего, просто так – пусть все будет счастливо. Поэтому преп. Серафим нас учит, чтобы мы, сначала, спасали самих себя и с нами спасутся тысячи. Вот что такое трезвость.

Иными словами, Православие – это несколько от противного. Возлюбить ближнего усилием воли, повторюсь, невозможно – нужен бесконечный переизбыток, который только у Бога есть. Также Бог от переизбытка радости творит радость – сначала Адама, потом уже Он творит из него Еву, дабы заступиться за него, чтобы Адам мог делиться переизбытком своей радости в Боге сообразно Себе. После грехопадения человечеству надобно делиться первозданным счастьем уже со всей Вселенной. Что стало актуально в наши дни, ибо сберегая флору и фауну, мы сберегаем самих же себя. Вне прообраза Бога жизнь невозможна. Таково определение о человеке и его внутреннем мире.

Вывод

Трезвость – это непосредственное богообщение. Если человек утратил это, то тут начинает умирать, терять своё бытие. И чтобы жить в прежнем состоянии, вместо того, чтобы восстановить молитву, он убивает все то, что тянет его на дно. Это как на воздушном шаре, который начал стремительно спускаться. Вместо того, чтобы вновь включить горелку и поднять температуру воздуха внутри матерчатой огромной сферы, человек из своей люльки начинает выбрасывать все содержимое. Такова природа алкоголизма. Алкогольно зависимый ищет подмену, прибегая к различного рода противоестественным способам самоудовлетворения, которые неизбежно подрывают здоровье. Центр, в котором активируется радость жизни один в организме человека, но способов активации множество. Но только один из всех их нужно назвать естественным. Тот, что складывался мириады лет. Богообщение в тяжелом монотонном физическом сельском труде – это естественный способ активации единого центра, который не имеет верхнего предела переживания экстаза, из-за чего оный становится опасным. Нужна любовь к своей супруге, которая постоянно отвлекает супруга от этого просьбами и послушаниями. Муж живет радостью жены и тем самым получает экстаз малыми дозами, в пределах коих муж не может сам себя травмировать в процессе общения с Богом. Жена живет радостью младенцев и также бережется этим. Трезвость – это очень извилистая тропа счастья.

Защиту авторских прав предоставила «КОПИРУС»