Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Лютые орангутанги
С минометами в руках.

Сказка как сказка, печатались и печатаются неизмеримо хуже. Однако Чуковский принадлежал к переделкинской элите, и потому счел само собой разумеющимся, что он должен получить Сталинскую премию за новую сказку.

Он поговорил с кем надо, и детская секция, и Президиум ССП выдвинули ее в рекомендованный список.

И вдруг скандал. В “Правде” с разносной статьей выступил П. Юдин.

Был созван специальный Президиум Союза писателей, и Фадеев в большом докладе разносил “Бармалея” по всем направлениям. Чуковскому было сказано много слов, совершенно лишних, и о нем самом и о его поэме.

Что же произошло? Что крылось за ожесточенным разносом?

После Финской войны нам достались “Пенаты”, дача Репина. В архиве художника было найдено письмо Чуковского – ответ на запрос Репина о переезде в Советскую Россию. Корней Иванович настойчиво отговаривал художника от этого шага.

Сталинские премии присуждались в итоге лично Сталиным. Узнав, что Чуковский выдвинут, вождь рассердился. Он дал соответствующий сигнал, и сказочника всенародно начали топтать за ремесленную сказку, но не по литературным причинам, а по политическим: за то, что так отзывался о революции, за то, что отговаривал Репина вернуться в Россию».

То, что Чуковский, якобы, отговаривал И. Е. Репина от его намерения приехать в советскую Россию, – лживая сплетня, пущенная искусствоведом Иосифом Анатольевичем Бродским, племянником живописца. Произошло это в конце 1939 года. Советские войска в ходе войны с Финляндией заняли территорию, где располагались «Пенаты». Вскоре там оказался И. А. Бродский. После посещения «Пенат» он стал утверждать, что обнаружил письмо Чуковского к Репину, в котором писатель отговаривает художника от намерения вернуться на Родину. Е. Ц. Чуковская видит причину рождения сплетни в том, «что Иосиф Анатольевич усмотрел в письме Чуковского о картинах и о “высоких связях” его дяди повод для охлаждения Репина к своему любимому ученику».

Сталин усиленно добивался возвращения Репина в советскую Россию. По поручению вождя И. И. Бродский ездил в «Пенаты» к своему учителю на переговоры. К. Е. Ворошилов 27 октября 1926 года писал Репину: «…Разрешите, дорогой Илья Ефимович, заверить Вас, что, решаясь переехать на родину, которую, не сомневаюсь, Вы любите так же глубоко и сильно, как и все мы, Вы не только не делаете личной ошибки, но и совершаете поистине большое, исторически-общественное дело. Вашу личную жизнь и Ваших близких Государство обеспечит полностью». Однако результат оказался нулевой. Это не могло не раздосадовать Сталина. Неудивительно, что он поверил придуманной И. А. Бродским лжи.

Надо добавить, что многие писатели не хотели, чтобы Чуковский получил Сталинскую премию (ведь количество премий ограничено, так кому-то из них может не достаться), поэтому они усердно распространяли сплетню. Неудивительно, что она оказалась очень живучей. В 1982 году в нью-йоркской газете «Новый американец», редактируемой Сергеем Довлатовым, журналист Леонард Гендлин поместил статью «Мастеровой русской культуры». Значительную ее часть составила байка, в свое время рассказанная автору статьи Сергеем Городецким:

«В середине двадцатых годов Луначарский в присутствии А. М. Горького попросил Чуковского поехать к Репину, уговорить его навсегда вернуться в Россию. Когда Корней Иванович туда выбрался, Репин находился за границей. Спустя несколько лет, разбирая архив маститого художника, мы обнаружили записку Чуковского, написанную на клочке бумаги:

Дорогой Илья Ефимович!

Сожалею, что Вас не застал. Советское правительство в лице Луначарского и Алексея Максимовича Горького просят Вас вернуться в Россию. Дорогой друг, ни под каким видом этого не делайте, будьте благоразумны. Ваш Корней Чуковский.

Когда я наедине поведал об этом Чуковскому, он был явно смущен. Горький возвратил ему этот компрометирующий документ».

Легкий на выдумку Городецкий не поленился за Чуковского сочинить записку к Репину. Однако в этой вымышленной истории много несуразностей. В середине 20-х годов Горького не было в России, и в 1940 году он не мог принимать участия в разборке репинского архива, поскольку ушел в мир иной 18 июня 1936 года. Но как поразительно живуча ложь!

Следующий удар обрушился на Чуковского после окончания Великой Отечественной войны. Он был связан с печально знаменитым постановлением ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”». Постановление было принято 14 августа 1946 года и ровно через неделю опубликовано в «Правде». В документе говорилось: