Инь-ян

Мысль отрезвила Сергея, и, почесав тугой зад, он начал натягивать штаны, мучительно раздумывая о том, что будет, когда придут ЭТИ дни. А они должны быть скоро – если, конечно, физиология местных соответствует физиологии земных людей. По внешнему виду соответствие было полным – Сергей уже обследовал свое тело, насколько мог.

Одевшись, Сергей привычно сунул за пояс кинжальчик – тот стал уже чем-то вроде талисмана, – натянул мягкие полусапожки, подумав о том, что надо бы их сменить на тяжелые кожаные ботинки – ими удобнее пинать противника. Открыв засов, он вышел в коридор, где тут же наткнулся на Абину, терпеливо ожидавшую у дверей с подносом в руках.

– Ты чего молчишь-то? – спросил он, испытав легкий укол совести – заставил девку простоять с тяжелым подносом! – Надо было сказать, что принесла завтрак!

– Простите, госпожа, я забыла… – Абина склонилась в поклоне, почти в пояс, и Сергей снова испытал приступ совестливости, все-таки две недели вместе ели, пили, Абина ухаживала за ним, когда пьяный придурок вырубил его возле трактирного колодца. Воды приносила в дом, когда отравился несвежей гадостью, которой их попотчевали в одном из заведений.

Все-таки нужно как-то облегчить ей жизнь насколько можно. Это будет и по совести, и выгодно – свой человек есть свой человек, хотя Сергей был уверен, что Пиголь приказал Абине докладывать обо всех Сергеевых передвижениях и разговорах. Сергей бы так сделал, а Пиголь что, глупее? Судя по речам, это был тертый-перетертый калач, не проведешь. По крайней мере, тот сам так считал.

– Поставь на стол, – мягко приказал Сергей и, войдя следом, прикрыл за собой дверь. Абина поставила поднос с кувшином и тарелками, склонилась в поклоне:

– Что еще желает госпожа?

– Послушай, ты можешь постоянно мне не кланяться? – начал Сергей, не зная, как сказать и с чего начать. – Мы же с тобой две недели вместе… тьфу!

Тут же подумал: Сарана с Абиной всю жизнь вместе, какие две недели? Что он несет?

– В общем, можешь так не кланяться! – с досадой закончил и тут же сделал вывод, что сказано глупо, не по делу и совсем ни о чем. И разговора этого не надо было начинать. Она все равно не поймет, только перепугается. Вон какое плаксивое лицо сделала, будто ее хотят избить.

– Как скажет госпожа! – испуганно кивнула Абина, и теперь Сергей почувствовал странное, патологическое чувство зависти – вот стоит девушка, которая все знает: как жить, как себя вести, и нет у нее никакого сомнения, что нужно жить именно так, как она живет! Ну да, сейчас ей плохо, бедной, убогой, но после смерти-то заживет хорошо, госпожой! Простая, незамысловатая жизнь, основанная на вере. А вот он, Сергей, строит планы, страдает, раздумывает, правильно ли поступает, – так кто из них счастлив? Действительно, от многия знания многие печали, как сказано в одной древней книге.

– Где тут можно помыться? – уже спокойно спросил Сергей перед тем, как откусить от сладкого пирожка.

– Я могу принести корыто и воду, госпожа! Но госпожа уверена, что сейчас стоит это делать? Господин Пиголь вот-вот пришлет гонца!

– Уже прислал! – послышался от дверей мужской голос, и парень – тот, что когда-то привел Сергея к Пиголю, – по-хозяйски шагнул в комнату. – Собирайся быстрее, господин Пиголь ждет.

– Кто – собирайся? – переспросил Сергей, невозмутимо наливая в кружку свежего утреннего компота, уже остывшего, но еще теплого, пахнущего травами и какими-то неизвестными ему фруктами. Сахара в отваре было мало, но Сергей и не любил приторного компота. Когда он пил слишком сладкий компот, казалось, что тот подали на поминках… такие компоты всегда на поминках. А Сергей очень не любил поминок. Куда лучше свадьба или просто пьянка с ревом, грохотом динамиков и визжащими от восторга полуголыми девками.

– Ты собирайся, кто же еще! И пошевеливайся – хозяин ждать не будет!

И тихо, себе под нос, добавил:

– Обнаглевшая тварь…

Сергей допил компот из кружки. Повернулся и без замаха врезал тяжелой глиняной кружкой прямо в лоб парню. Эффект был таким, как если бы он врезал этой самой кружкой в стену дома. Как не проломил лоб – неизвестно, видимо, кость этого придурка оказалась гораздо крепче, чем обожженная глина кружки, разлетевшейся на куски.

Абина взвизгнула от неожиданности, парень же мешком повалился на пол, заливаясь кровью из глубокой раны на лбу, через которую была видна белая кость черепа.

«Сотрясение мозга обеспечено! – равнодушно подумал Сергей. – Сразу не поставишь на место говнюка – на шею сядут. Теперь будут знать, что опасно обращаться со мной неуважительно. Может, вообще ему глотку перерезать? Нет, это будет перебор. Казнить и миловать подчиненных – привилегия начальника. Хозяина. Слегка побить можно и нужно. Но убивать – нет. Нужно было его заглушить, нужно. Этим самым я показал всем тем, кто помнит, откуда я пришел, что сейчас мой социальный статус совсем другой, гораздо выше их уровня. Пусть боятся».

В последний раз окинув взглядом поверженного мордоворота, Сергей повернулся к Абине и тихо приказал:

– Отведи меня туда, где ждет Пиголь. Знаешь, где он?

– Знаю, – прошептала девушка, кусая губы. – Коляска всегда ждет у выезда.

– Пошли, – Сергей подтолкнул вялую Абину к выходу, и та, получив импульс к движению, засеменила по коридору, уткнувшись взглядом в пол, чтобы ненароком не оскорбить клановых, посмотрев им в глаза.

Свет, падающий из окна, осветил ее фигурку, обрисовал зад, и Сергей неожиданно для самого себя хлопнул по тугим полушариям. Абина едва не подпрыгнула на месте, вскрикнула и заторопилась, ускорив шаг. Сергей же криво ухмыльнулся, размышляя, видели его действия всевидящие глаза домашней прислуги или не видели. А если видели – что скажут, какие вести разнесут об этой извращенке, подобранной хозяином в гнусном Винсунге и пристающей к женщинам, вместо того чтобы как следует ублажить господина?

Пиголь был сердит. Исподлобья взглянув на Сергея, холодным тоном спросил:

– И почему так долго шла? А где придурок, которого я за тобой послал?

– Прости, задержалась. Вдалбливала разум в голову твоего придурка, – так же холодно ответил Сергей, усаживаясь в коляску. – Он был непочтителен по отношению ко мне.

Стоящие рядом с коляской охранники переглянулись и снова замерли, держа руки на рукоятях мечей, как и положено порядочным охранникам.

– Жив? – коротко спросил Пиголь, поднимая брови высоко вверх.

– Жив. Голову немного разбила, потошнит пару дней, и все пройдет. Может быть, пройдет, – сухо ответил Сергей. – Могу я узнать, куда мы едем?

– По дороге расскажу. Парни, за мной! Поехали! – Пиголь ткнул возницу в спину толстой тростью, повозка дернулась и загромыхала вперед, высекая искры из мостовой. Постучал тростью по левому плечу возницы, тот обернулся, и Пиголь, четко выговаривая слова, приказал:

– К мастеру Гекелю. Пошел!

Возница кивнул, хлопнул вожжами, повозка ускорила ход. Следом пристроились всадники, четверо парней в блестящих кольчугах. Получился целый караван, провожаемый взглядами любопытных прохожих.

Пиголя знали, потому всем было интересно, куда отправился уважаемый господин, сидя рядом с некой красоткой – всем известно, что Пиголь холост. Неужели какая-то баба все-таки его захомутала?

– Он глух, как пень, – Пиголь кивнул на спину возницы. – Лишнего не услышит. Нет, это не я лишил его слуха, – он ухмыльнулся и довольно откинулся назад на спинку кожаного дивана, – но ход твоих мыслей правильный. Возможно, я и сделаю себе такого возницу – лишу слуха и отрежу язык. В наше время в цене те, кто не может услышать то, что ему не предназначается, и не может рассказать лишнего. Но соображает.

– Так куда мы едем? – снова спросил Сергей, не обращая внимания на слова Пиголя и стараясь не выдать удивления. Этот монстр в человеческом обличье точно угадал то, что подумал Сергей.

– Ты же хотел заняться боевым искусством. Оно якобы нужно тебе для работы. Вот мы и едем к мастеру Гекелю. Если он решит, что ты достоин, – будет тебя учить. И помни про сроки – ничего не забыл из того, что я тебе говорил?

– Не забыл. А почему столько охраны? У тебя проблемы?

– Да, – Пиголь помолчал и добавил: – Потом об этом поговорим. Вот тебе и будет возможность проявить себя.

– Что за мастер такой? Почему мы к нему едем, если он еще может меня и не взять? И что значит: «может не взять»? Ты же деньги ему платишь, нет?

– Все ему деньги платят. Но не всех он берет, – пожал плечами Пиголь. – Только не спрашивай, чем руководствуется, почему одних отправляет восвояси, других учит, – не знаю. И никто не знает. Сдается, это прихоть такая. Он совсем даже не беден. Откуда у него деньги? Не знаю, он очень скрытный человек и почти не выходит из дома.

– Хмм… интересно. А сколько ему лет? Откуда он? Почему именно он? Я так-то не собираюсь становиться мастером боевых искусств. Мне достаточно просто поддерживать форму.

– Форма у тебя неплохая! – хохотнул Пиголь. – Особенно в этих штанах! Задницу обтягивает очень даже недурно. Парни головы свернули, разглядывая, как ты садишься в повозку. Да я и сам загляделся… ладно, ладно! Не делай такую рожу, демон! Демон ты или не демон, но я бы тебя загнул, и… хо-хо-хо… Ладно – полюбовался на твою разъяренную демонскую рожу, и к делу. Никто не знает, откуда он. Его ученики непобедимы. Хотя и не участвуют ни в каких состязаниях. Просто непобедимы, и все тут. Выйдешь с ним на бой – и смерть. Труп. Он умеет их воспитывать. Деньги? Он берет деньги, да. Столько, сколько ты сможешь дать. И дают много. Или не дают совсем. Так говорят. И я хочу, чтобы ты попробовал стать его учеником.

– Зачем? Почему ты этого хочешь? – подозрительно спросил Сергей. – Ведь неспроста, да?

– Неспроста, – прищурил глаза Пиголь. – Ты будешь рассказывать мне обо всем, что ты там увидишь. Если узнаешь что-то о Гекеле – доложишь мне. Все доложишь, что узнаешь. Учти – я могу снова задействовать Лоо и выжать из тебя сведения, хочешь ты этого или не хочешь. Узнаю, что скрываешь, – будет плохо, очень плохо. Напомню – пока от тебя толку никакого. Только жрешь да портишь моих парней. И баб. Все ясно?

– В общем-то да. Только я сомневаюсь, что он меня возьмет, – пожал плечами Сергей. – Кто я ему? Девчонка, неумеха. Почему бы тебе не послать к нему кого-то из своих парней? Надежнее ведь будет.

– Надежнее… – Пиголь проводил взглядом встречную карету с затейливым знаком на дверце и, помолчав, неохотно добавил: – Посылал уже. Всех своих парней. И даже сам ходил к нему. Сидит, старый пень, молчит. Смотрит на тебя, будто в душе ковыряется, потом объявляет: «Нет. Уходи!» И уходишь, будто оплеванный. Один мой боец, крепкий парнишка, возмутился и сказал ему что-то… уже и сам не помнит что. Очнулся – лежит в канаве. Как там оказался – не знает. Что с ним случилось – тоже не помнит. Только помнит, что непочтительно отозвался о мастере.