— Я поправляю: это теперь уже наше дело.
— Ну да, и наше дело вытащить его оттуда, — согласился Гордеев.
— Так он кого-нибудь подозревает?
— Утверждает, что понятия не имеет, кому могло понадобиться его подставлять.
— Может, он что-то скрывает?
— Не думаю. Какой ему смысл?
— И то верно… Но тогда придется труднее нам.
Райский вытащил из кармана свою курительную трубку, но, повертев в пальцах, вновь вернул в карман.
— А что есть против Невежина? — спросил он.
— Основными доказательствами его виновности являются показания наемного убийцы по фамилии Котов. Он утверждает, что убил Перетерского по заказу Невежина.
Райский удивленно вскинул брови.
— Он что же, сам пришел в отделение милиции и заявил: «Ребята, я — тот, кто вам нужен».
— Нет, конечно, — ответил Гордеев. — Это было бы смешно! Раскаявшийся преступник помогает органам правосудия на почве тотального патриотизма.
— Да, похоже на американский детектив. Но у нас любят смотреть другое кино.
— Ты прав. Надо будет обязательно узнать, как он сделал свое признание. Что его побудило? На эту тему у нас с Невежиным разговора не было. Да, по-моему, он и сам этого не знает.
— Ты представь: самого себя подводить под «вышку»! Тут должна быть какая-то очень веская причина. Или непонятная нам логика поведения.
— Во всяком случае, тому же Невежину, которому было предъявлено обвинение, известно только одно: киллера взяли случайно. Во время паспортного контроля. Ты ведь знаешь, как это происходит в Москве?
— Вполне, уже стал свидетелем. После той нашей аварии приходится поневоле пользоваться общественным транспортом. Документы проверяют на каждом шагу. Особенно на вокзалах, у входов в метро и на остановках троллейбусов и автобусов. Но я вижу, что для многих наших доблестных правоохранителей все эти проверки — лишь способ подзаработать. Останавливают они какого-нибудь азиата или кавказца. Спрашивают документы и, если что у того не в порядке, предлагают пройти в отделение. Или намекают на то, что он может заплатить штраф. Но при этом никаких квитанций.
— Все верно, все верно… — Гордеев сделал паузу. — А у этого Котова при себе вообще не было никаких документов. И его задержали для выяснения личности. Оказалось, что он находится в федеральном розыске.
— Может, его признание в убийстве Перетерского является просто попыткой затянуть или запутать следствие по собственному делу, пустить его по ложному следу? Такая тактика не нова. Но откуда ему стало известно об убийстве Перетерского?
— В криминальных кругах своя почта и своя служба новостей.
— Например, телепередача «Дорожный патруль».
Гордеев улыбнулся удачной шутке Райского.
— Да, примерно.
— Юра, а почему этот Котов назвал именно Невежина?
— Еще один вопрос, — Гордеев усмехнулся. — Впору приглашать знатоков из «Что? Где? Когда?».
— Невежин знаком с Котовым? — спросил Райский.
— Нет. Он это категорически отрицает. Но Котову его фамилия очень даже известна, — задумчиво ответил Гордеев.
— Откуда?
Гордеев развел руками.
— Может… кто-нибудь подсказал? — спросил Райский.
— Придется поработать и в этом направлении.
— Я понял.
— Спасибо!
— Интересно, — продолжил Райский, — а на что надеется этот Котов?
— Надеялся… На побег.
— Поясни.
— Котов сбежал.
— Как — сбежал?
— Да вот так. Взял, да и убежал.
— Тогда его показания легко опровергнуть, в них же никто не поверит!
— Не все, оказывается, так просто. Кроме показаний Котова к делу приобщен и пистолет, из которого был застрелен Перетерский. Его «на стол правосудия», — усмехнулся Гордеев, — выложил сам Котов. Он указал место, куда после совершения убийства выбросил оружие. Экспертиза подтвердила, что выстрелы были произведены именно из него.
— На пистолете остались его отпечатки?
— Нет. Оружие нашли в коммуникационном люке, который к тому же был затоплен горячей водой. Поблизости прорвало трубу. Следователю пришлось ждать окончания ремонтных работ. Искать в кипятке было невозможно.
— Значит, отпечатки Котова нигде не обнаружены?
— Да. Ни на оружии, ни на месте преступления.
— Так-так. — Райский постучал пальцами по столу Гордеева. — Интересно-интересно.
— Зато есть отпечатки Невежина.
— Где?
— Они обнаружены на стодолларовых купюрах, которые извлекли из карманов Котова в отделении милиции. Котов еще настоял на том, чтобы все их номера были переписаны.