Рукопашная с Мендельсоном

– Ничего, – равнодушно пожал плечами полковник. – Сейчас мы быстренько все выясним, думаю, никакого тротила тут нет. И спокойно выходите замуж.

– Замуж? – почему-то удивилась Лайма.

– Замуж, – подтвердил полковник. – Вы же за этим сюда приехали?

– В общем, да.

– Ну, вот. А что касается этого дела… Если потребуется, вызовем вас в качестве свидетеля, ваши данные у меня есть.

– А с Беседкиным что будет? Его посадят?

– Не факт. Может, он спятил, тогда лечиться будет.

Лайма побрела туда, где ее ждали жених, родственники и друзья. Настроение было совершенно не праздничное, более того – ее терзали дурные предчувствия.

«Что это я расклеилась совсем? Соберись, сосредоточься, думай о хорошем, – приказала она себе. – Ты чуть не разругалась с человеком, которого выбрала в спутники жизни. Немедленно пойди и исправь положение».

Весть о благополучном завершении антитеррористической акции мгновенно распространилась среди окружающих. Причем неизвестно откуда женихам, невестам и сопровождающим их лицам стали известны мельчайшие подробности происшествия. К Лайме подходили незнакомые люди, поздравляли, сочувствовали, утешали, подбадривали. Один парень в роскошном черном костюме вообще заявил:

– Вот моя визитка. Когда вашего Корзинкина выпустят, пусть позвонит – за мной поляна, он мне жизнь спас.

– Беседкина, – машинально поправила Лайма. – В каком смысле – спас?

– Да я не был уверен, что мне эта женитьба нужна. Сомневался. А тут – дополнительное время на раздумья появилось. И я вдруг подумал – на фига я сюда приехал? Спасибо вам и парню вашему. Обязательно пусть звонит!

Совершенно обалдевшая Лайма почти автоматически продвигалась вперед, разыскивая своих. Наконец она заметила знакомый автомобиль, Веру, Бориса. Увидела Травина, который стоял и сосредоточенно слушал какого-то типа в сером костюме. Ростом тип был значительно ниже Андрея, однако тот смотрел на него как-то уж слишком… подобострастно, что ли.

Тип показался Лайме смутно знакомым. Подойдя поближе, она вдруг заметила, как солнце блеснуло в его очках, и – о, ужас! – узнала своего утреннего похитителя. Он разговаривал с Травиным!

О чем он может разговаривать с Травиным? Неужели ведомство решило ее рассекретить? Они не должны были этого делать! Андрей не простит ей обмана и умалчивания. Лайма бросилась вперед и подскочила к очкастому.

– Лайма Скалбе, – официальным тоном сказал он, едва повернув голову в ее сторону. – Вы едете со мной. Отставить разговоры. Дела государственной важности.

Лайма открыла было рот, чтобы возмутиться, но потом посмотрела на Андрея и только щелкнула зубами, как собака, упустившая бабочку. У ее жениха был покорный вид.

– Невероятно! – воскликнула она, радуясь, что бабушку и тетю Розу увезли в ресторан и что они не видят этой сцены. – И ты вот так просто меня отпустишь, тогда как до нашей свадьбы остались считаные минуты?!

– Дорогая, не надо бузить, – сказал Травин и похлопал невесту по плечу, как товарища по партии. – За тобой приехали ответственные лица, все очень серьезно, я не могу вмешиваться в ход событий.

– Можно потребовать у милиции, – неожиданно встряла Вера, – чтобы вас расписали без очереди. В конце концов, Лайма – пострадавшая сторона!

У подружки невесты от волнения побелел нос. Она и сама не верила в то, что это будет наилучшим выходом.

– Но Лайма вряд ли захочет выходить замуж в спешке, – возразил Травин, покосившись на очкастого. Тот стоял, как мраморная статуя, и смотрел в пуговицу на его смокинге. – Кроме того, даже если мы сейчас поженимся, сразу же и расстанемся. Какой в этом смысл?

– То есть когда я осталась без платья, без фаты, без обуви, без прически, ты готов был тащить меня под венец. Но стоило только появиться настоящему препятствию, как ты немедленно пошел на попятный.

– Я не пошел на попятный, – злобно бросил Травин. – Я буду хранить кольца столько, сколько потребуется.

– Решай, Андрей: или сейчас – или никогда!

– Перестань дурить, – рассердился он и раздул ноздри. – Ты выставляешь меня посмешищем в глазах окружающих.

– Ах, так! – воскликнула оскорбленная Лайма. – Да я лучше выйду замуж за Беседкина, чем за тебя. Ты… – Она задохнулась от возмущения. – Обидчивый, злопамятный и трусливый сукин сын! Ты готов драться на кулаках с незнакомыми мужиками, потому что ты это умеешь и любишь! Но как только запахло жареным, ты поджал хвост!

– Ты меня обманула! Ты сказала, что работаешь в независимом Центре культуры. А сама…

– Достаточно, – холодно сказал очкастый, и Травин мгновенно прикусил язык. – Лайма, машина ждет.

Незадачливая невеста поцеловала пунцовую Веру в щеку, помахала рукой обалдевшим гостям и, гордо задрав подбородок, отправилась к низкому автомобилю с затемненными стеклами. Перед тем как сесть в машину, она в последний раз посмотрела на Травина. И это был взгляд не слабой женщины, а командира группы «У» – решительного и не знающего сомнений.

* * *

– В общем, командир, – прогудел Медведь, который в особо ответственные моменты любил обращаться к Лайме по-военному, – тут такие дела творятся! Женьке здорово досталось за то, что он помчался тебя предупреждать.

Иван Медведь, огромный и мощный, с добрыми глазами цвета ирисок, как-то уж очень откровенно радовался тому, что Лаймина свадьба расстроилась. Он напускал на себя мрачный вид, озабоченно хмурил лоб, но справиться со своим хорошим настроением не мог. А может быть, ему нравилось быть спецагентом и просто не терпелось ввязаться в очередную схватку? Лайма точно не знала. Как бы там ни было, но при виде Ивана ее ожесточившееся сердце немного смягчилось. Медведь принадлежал к тому сорту мужчин, рядом с которыми не хочется быть стервой.

– Со мной ведь у них тоже была неувязочка, еле разобрались.

– Неувязочка? – криво ухмыльнулся Корнеев. – В Баренцевом море сегодня случилась Трафальгарская битва. Точнее – в акватории… залива.

– Выходит, битвы сегодня повсюду, – мрачно заметила Лайма.

Все трое членов группы «У» находились в большой, официально обставленной комнате с тяжелыми шторами, которые помогают забыть о том, что на свете существует солнце, небо и большой мир, полный цветов и кузнечиков.

– Я честно хотел спасти твой брак, – сочувственно сказал Корнеев. – Но в ближнем бою подкачал.

– Хорошо, что не спас, – заметила Лайма. – Получилась такая небольшая проверка на вшивость. Я имею в виду моего жениха. То есть бывшего жениха.

Все трое скорбно помолчали, прощаясь с идеей выдать Лайму замуж этим летом. Наконец Корнеев очнулся и заговорщическим тоном сообщил:

– Я тебе сейчас кое-что расскажу, и ты поймешь, что все мы – жертвы обстоятельств.

– Каких еще обстоятельств? – насторожилась Лайма.

– Ну, как мне объяснили, обстоятельств непреодолимой силы. Значит, дело было так. Когда мы встречались последний раз, в ресторане, ты мне отдала на хранение секретный мобильный. Ну, по которому с нами связывается куратор. Помнишь?

– Еще бы я не помнила! Хотела замуж спокойно выйти, поэтому и просила его выключить. Во избежание всяких недоразумений. Думала завязать с приключениями. Наивная…

– Я его честно выключил. Потому что тоже решил вернуться к нормальной жизни, – патетически заявил Корнеев.

Разумеется, он лукавил. Нормальной жизнью он никогда и не жил, сутками пропадая в виртуальном пространстве. Самое удивительное, что, будучи «повернутым программером», он ухитрялся замечательно выглядеть и кружить головы хорошеньким дурочкам, терявшим остатки разума при виде его сногсшибательной физиономии. – Я вообще забыл про этот мобильный! Сколько он молчал, как простой кусок железа? Месяцы! Годы!

– Жень, ты того, – напомнил ему Медведь, – рассказывай давай по делу.

– Так вот, – продолжил Корнеев. – Вчера приходит мне на почту сообщение: «Включи телефон». Три восклицательных знака в конце, а подписи нет. Я сначала не понял, в чем дело. Адрес отправителя мне неизвестен, поэтому решил, что это глупая шутка или недоразумение. Опять приходит письмо – текст тот же, только восклицательных знаков больше, семь штук.

– Зачем ты их считал? – удивился Иван.