Клубничное убийство

Перед тем как выйти из приемной, он незаметно посмотрел в окно. Тип в сером полушубке, замотанный шарфом по самый нос, по-прежнему отирался возле киоска, под самым фонарем. С такого расстояния Клебовников не мог видеть его глаз, но был уверен, что они неприятные. Выходить на улицу не хотелось. Там было холодно, и валил снег, притупляя темноту и скрадывая звуки. Окно висело на стене, как черный лист, на котором кто-то густо и неразборчиво писал белыми чернилами. Клебовников с трудом перевел дух. Рабочий день заканчивается. К сожалению. Вполне возможно, что, как только он шагнет за порог, тусклая пуля с крошечным отблеском на острие рванет ему навстречу.

Корпоративная вечеринка. Драку заказывали? VIP на грани нервного срыва

Зима вошла в город захватчиком и за одну ночь погребла под снегом материальный мир, наделав повсюду круглых бугров. Люся отодвинула шторы, оперлась ладонями о подоконник и заглянула вниз. Внизу все изменилось со вчерашнего дня. Легковушки, оставленные на стоянке возле дома, сверху казались варениками, выложенными на обсыпанный мукой противень. По снежному морю двора носилась овчарка, погружаясь в сугробы и выныривая из них, как дельфин. Она повизгивала, делясь с хозяином неизбывным собачьим счастьем и оставляя за собой буруны. Длинный розовый язык болтался в ее пасти, словно детский носок.

Люся села на подоконник, размышляя о предстоящей сегодня пытке. Вечеринка. Возможно, для других это повод развеяться, но уж точно не для нее. И вот еще что. Если она явится на службу нарядная, Белоярова наверняка отпустит какой-нибудь комментарий, от которого душа покроется волдырями.

В конце концов выход нашелся. Люся выбрала простое платье и надела сверху деловой пиджак. А с собой взяла вечерний, с блестками. Достаточно одной минуты, чтобы преобразиться в конце дня. Поколебавшись, она распустила волосы и подкрасила ресницы. По ее мнению, получилось довольно выразительно. Вооружившись ледяным спокойствием, Люся отправилась на работу.

Однако стоило ей переступить порог редакции, как лед пошел трещинами. Охранник Игорь, приросший к своему стулу возле входа на этаж, поздоровался с ней вежливо и посмотрел равнодушно. Таким взглядом мужчины смотрят на редиску, сопровождая жену в ее странствиях по базару. В коридоре Люся догнала лилового с мороза Полусветова. Он немедленно спросил, есть ли у нее кавалер на сегодняшний вечер, и так ущипнул за бок, что едва не сломал ребро. Проделывать такие фокусы в его возрасте почему-то считалось нормальным.

Потирая бок, Люся вошла в приемную и нос к носу столкнулась с Белояровой, которая явилась минутой раньше.

– Ты опоздала, – выговорила она. Оглядела секретаршу с ног до головы, заметила подкрашенные ресницы и добавила: – Девушка, которая хочет хорошо выглядеть, должна мало спать и много двигаться, а не раскрашивать лицо, как индеец. Учти на будущее.

Весь день Люся обреченно ждала вечера. Будь у нее выбор, она отказалась бы от участия в празднике вообще. Лучше зайти в кафе и полистать новую книгу, заедая ее порцией шоколадного мороженого. Но Белоярова велела себя сопровождать, объяснив это тем, что хочет подарить какому-то Пеструхину из команды спонсоров фирменный календарь… а тот не помещается в вечернюю сумочку. Поэтому Люся должна носить календарь за ней, пока не представится случай от него избавиться.

Бабушка учила ее в каждом событии находить что-то позитивное. Люся долго искала и наконец нашла. Обычно на больших мероприятиях ее одолевало смущение, и она не знала, куда деть руки. Сегодня вечером руки у нее будут заняты календарем. Нужно этому радоваться. Она честно пыталась радоваться, но не слишком преуспела.

Клебовников появился в приемной ровно в семь вечера. В распахнутой дубленке и ярком шарфе, благоухающий одеколоном и, разумеется, всклокоченный. Впрочем, ему это шло. Люся робела перед ним. Он казался слишком взрослым, слишком умным, слишком успешным… Трагедия, случившаяся в его жизни, внушала ей мистический ужас. Люся полагала, что человек, переживший подобное несчастье, заслуживает особого обращения, а она в таких делах совершенный профан. Кроме того, она слышала, что у него на прошлой неделе умерла мать. И эту смерть он очень тяжело переживал.

– Ну что? Пора ехать, – сказал Клебовников бодрым тоном и посмотрел на нее глазами человека, похоронившего свою душу восемь лет назад. – Не забыли, что я обещал вас подвезти?

В тот момент, когда он выводил Люсю из приемной, придерживая ее за локоть, в коридоре появился Свиноедов, наряженный в свежую, криво застегнутую рубашку.

– Вы куда? – спросил он с мрачной подозрительностью мужа, встретившего на лестнице жену под ручку с почтальоном.

Люся на всякий случай робко улыбнулась, а Клебовников невозмутимо ответил:

– Полагаю, туда же, куда и ты.

– А я куда? – не унимался Свиноедов. – И главное – зачем? Что мне делать среди людей, которые немедленно напьются – простите мою смешную аналогию – как свиньи и учинят какое-нибудь безобразие?! Вероятно, я сошел с ума.

– По-моему, с тобой все в порядке, – заметил Клебовников, проталкивая Люсю вперед. – Впрочем, не знаю. На сегодняшних переговорах ты выглядел странно. А бедную журналистку чуть не просверлил взглядом.

– Я просто пытался понять – то ли это она меня так сильно возбуждает, то ли я купил себе тесные трусы.

Клебовников засмеялся. Он всегда смеялся над шуточками Свиноедова, хотя Люся считала, что тот больше смахивает на трагика, чем на комика.

– Возьмите меня с собой, – потребовал между тем арт-директор не терпящим возражений тоном. – Уверен, я вам зачем-нибудь пригожусь.

– В смысле – если спустит колесо, сам справишься с домкратом?

– По крайней мере, помогу советом.

Он сходил за своим пальто, и все трое спустились по лестнице на первый этаж, очутившись через минуту на улице. Клебовников немедленно застегнул дубленку, потому что ветер уже обшарил его ледяными руками и попытался утащить шарф. Потом он незаметно огляделся по сторонам, отыскивая типа в сером полушубке. Тип стоял все там же, возле киоска, и от холода притопывал ногами. Клебовников быстро отодвинулся от своих спутников. Если в него выстрелят, они не должны оказаться на линии огня. Потом велел им ждать у подъезда и отправился за машиной.

Люся не знала, о чем говорить со Свиноедовым, который стоял молча, засунув руки в карманы длинного пальто. Тогда она стала смотреть по сторонам, тихо радуясь наступившей зиме. Продолговатые леденцы фонарей застряли в небесном сите, через которое сыпалась вниз тонко смолотая мука. Автобусы шли медленно, увозя отяжелевших от усталости людей. Отваливаясь от остановок, они басисто вздыхали. Их глушители кашляли, оставляя в воздухе мохеровые клубки выхлопного газа.

– Люся, у вас есть ухажер? – неожиданно спросил Свиноедов, не поворачивая головы. Его густые кудри летели по ветру, напоминая щупальца горгоны Медузы. – Кавалер, кадр, жених, любовник?

Люся вздрогнула и посмотрела на него со священным ужасом.

– Кто-нибудь, кто может подарить вам варежки? Вы постоянно ходите с голыми руками.

– У меня есть, – жидким голосом ответила она. – Перчатки.

Это был самый стыдный вопрос, который только можно было вообразить. Существует ли мужчина, который захочет о ней позаботиться? Свиноедов безошибочно отыскал Люсино больное место. Она достала из кармана перчатки и быстро натянула их, изо всех сил удерживая на лице легкую улыбочку. К счастью для нее, Клебовников как раз подкатил на своем автомобиле к подъезду и посигналил.

Ехали недолго и вскоре оказались возле внушительного здания с колоннами, которое вылезало брюхом на небольшую площадь, подавляя маленькие особнячки, много лет подпиравшие друг друга плечами. Здание не вписывалось в архитектурный ансамбль, как почти все новое, наглое и скороспелое. Площадь была запружена машинами, которые тройным ожерельем обвились вокруг памятника, взгромоздившегося на высокий постамент. Люся понятия не имела, кто этот человек, увековеченный в бронзе, но он показался ей ужасно сердитым. На голове у него лежала смешная белая шапка.

Завидев на входе охранников, она торопливо достала из сумочки приглашение и выставила перед собой, но Свиноедов тотчас отобрал его со словами:

– Позвольте уж мне.

Охранников было четверо, они выглядели довольно устрашающе в своих черных костюмах, с квадратными плечами и вставленными в ухо горошинами переговорных устройств. Люсю и Свиноедова они пропустили молча, а представительному Клебовникову сказали: «Добро пожаловать!»

Очутившись внутри, их маленькая компания сразу же попала в эпицентр урагана. Огромный холл первого этажа, украшенный к празднику, был погружен в полутьму. По стенам и потолку носились обезумевшие огни, а динамики грохотали так, словно музыкантам платили за каждую лопнувшую голову отдельно. Около сотни гостей перемещались по залу, уничтожая закуски, танцуя и смеясь. Поверх лысин, начесов и женских укладок, словно плоты, плавали подносы, уставленные бокалами со спиртным.

– Журнал «Блеск»? Вам в правую раздевалку.

Возле них затормозил один из распорядителей вечера – с длинным лицом и бешеными глазами. Он был похож на лошадь, которая после выстрела стартового пистолета ускакала в другую сторону и только что опомнилась.

– Люся, позвольте, я за вами поухаживаю. – Клебовников подошел к ней сзади и взял за плечи, побуждая выскользнуть из верхней одежды.

У Свиноедова он тоже забрал пальто, после чего врезался в толпу, клубившуюся неподалеку от входа. Никаких гардеробщиков, выдававших номерки, здесь не наблюдалось. Гости были отборные, считаные, поэтому вешали они свои шубы и куртки, куда хотели. Им указывали лишь сектор, а дальше следовало проявлять инициативу.

Три молодые дамы, оказавшиеся на пути Клебовникова, обратили на него самое пристальное внимание. Они по очереди осмотрели потенциальную жертву с ног до головы, захихикали, склонив головы друг к дружке, и одна из них – с гривой черных кудрей и жгучими очами – отпустила ему в спину какое-то замечание. Клебовников обернулся и ответил. Он улыбался. Как обычно – одними губами. Брюнетка что-то забросила в рот и запила это что-то шампанским. После чего захохотала, закинув голову назад, поскольку ее подружка, яркая блондинка в пышном платье с цветком на груди, подошла к Клебовникову и пощекотала его длинным ногтем под подбородком.

Клебовников спустил ей это. Кажется, ему понравилось. Потом он исчез среди вешалок, а дамы продолжали прихорашиваться.

– Люся, как вы расслабляетесь на вечеринках? – спросил Свиноедов, не сводя глаз с брюнетки. – Травка? Таблетки? Случайный секс?

– Я просто напиваюсь, – пискнула та. Хотя сроду не употребляла ничего, крепче рябиновой настойки. – Но сегодня мне нельзя. Я могу понадобиться Алле Антоновне.

Она потрясла перед собой пакетом, в котором лежал календарь, показывая, что все еще при деле.

– Алла Антоновна должна была позволить вам оторваться по полной программе. Вы заслужили, – сказал Свиноедов, повернулся к Люсе и неожиданно посмотрел ей прямо в лицо.

Его глаза смеялись. Люся поняла, что он подтрунивает над ней, и покраснела. Никто не принимает ее всерьез. Даже если она совершит настоящий подвиг, ее будут нахваливать, как ребенка, прочитавшего стих с табуретки. Нужно было что-то сказать, но что? Пришлось призвать на помощь книжный опыт.

– Я бы выпила шампанского, – выдавила она из себя. Что-то в этом духе обычно произносили героини романов, обращаясь к своим кавалерам на балах.

Впрочем, Свиноедов не был ее кавалером. Это был совершенно чужой, почти незнакомый мужчина, случайно оказавшийся рядом. И очень даже жалко, потому что, несмотря на многочисленные заклепки на теле и бесчисленные сплетни, которые окружали Свиноедова, Люсе он, несомненно, нравился. В полумраке зала его кожа выглядела темной, глаза блестели, скрывая неведомые Люсе мысли, возможно порочные. Серебряная бусина на крыле носа казалась каплей ртути, остановившейся на полпути.

– Шампанского? Нет вопросов, сейчас принесу, – сказал он покорно, нырнул в толпу и исчез.

Люся тотчас почувствовала себя обломком кораблекрушения. И пожалела, что отослала единственного человека, к которому можно было прибиться. Впрочем, скоро должна появиться Белоярова. Наверняка она захочет держать секретаршу под рукой – по крайней мере до тех пор, пока не одарит календарем господина Пеструхина, кем бы он ни был. И еще должен возвратиться Клебовников. Он же должен возвратиться?