Ничего личного, кроме боли

– В каких отношениях вы были с умершим?

– Ни в каких.

– Нам сказали, что вы были деловыми партнерами? Это не так?

– Были, ага. Стали ими только сегодня, – пробормотал мужик.

– Подробнее, если можно, – потребовала она.

– Наша встреча… Этот обед… Мы подписали документы о сотрудничестве. Потом обедали, выпивали. И потом это все.

– В какой момент? Что выпил или съел потерпевший – можете точно сказать? После чего он упал?

– Не скажу.

– Почему?

– Захмелел я. В конце концов, я здесь при чем? Можете у официантки спросить, что Стас заказывал.

– Он заказывал себе сам?

– Да. Когда он приехал, я уже был и сделал заказ. Ой, вспомнил! – Он повернулся к Кошкину, который наблюдал за обоими: – Стас закусывал дыней.

– Дыня. – Маша записала. – Ее принесли с фруктовой тарелкой или как отдельное блюдо?

– Глупые у вас вопросы, лейтенант! – возмутился Воропаев. – Разве это имеет значение?

– И все же?

– Да, кажется, была фруктовая тарелка: апельсины, киви, дыня. Виноград еще. Уточните в меню, в конце концов!

– Непременно уточню, – пообещала Маша. Она уже затылком чувствовала недовольное сопение майора. – И еще хотелось бы взглянуть на документы, которые вы подписали в начале обеда.

Вот сейчас Воропаев напрягся. Она как будто под микроскопом его рассматривала: растерянный человек на глазах превращался в бизнесмена – настороженного, расчетливого, хищного.

– С какой это стати? – Он сузил глаза в щелку. – Вы бы поучили молодых сотрудников, как надо работать, товарищ полицейский. Это коммерческая тайна! С какой стати вы требуете у меня документы без санкции?

– Значит, нет? – Краем глаза Маша уловила, как один из парней из их отдела сжимает под мышкой портфель погибшего.

Если господин Воропаев не подсуетился, в этом портфеле должен быть экземпляр Ивлиева.

– Мой ответ – нет. Сюда уже едет мой адвокат, поэтому дальше будем говорить в его присутствии.

– Чего он так занервничал, когда ты спросила насчет документов? – поинтересовался Кошкин по дороге в отдел.

– Пока не знаю. Читаю. – Маша прямо в машине углубилась в бумаги из портфеля.

– Как думаете, ребята, был у Воропаева мотив убрать партнера? – обратился Кошкин к сотрудникам.

– Даже если и был, товарищ майор, как-то глупо убирать Ивлиева прямо в момент подписания документов, – отозвался Саша Стешин, высокий крепкий блондин с трогательными веснушками на щеках.

– Родственников установили?

– Родителей нет, воспитывала его тетка. Так сказала его секретарша, – ответил Денис Рыжков, тот, что сидел за рулем внедорожника. – Родом он откуда-то из Сибири. Она уточнит в личном деле. Обещала помочь с поисками родственников.

– Что еще секретарша говорит? Есть у нее предположения, кто мог желать смерти шефу?

– Она не говорит, все больше плачет. – Рыжков ядовито ухмыльнулся. – Зуб даю, у них был роман.

– Во-от! – поднял палец Кошкин. – Любил ее, любил, а потом бросил. Тоже мотив. Займись завтра, Денис, секретаршей.

– С удовольствием, – хохотнул тот и подмигнул напарнику. – Судя по голосу, она ничего.

– А ты прямо по голосу можешь определить, как женщина выглядит? – хмыкнул Кошкин.

– Могу.

– Да ладно тебе, Денис, гнать-то, – рассмеялся Саша Стешин. – У моей Валюши голосок писклявенький такой, невыразительный. А красотка она какая!

Денис промолчал, и Маша сделала вывод, что красоту Валюши он не оценил.

– Если Эльза в телефоне – это она, тогда действительно красивая, – улыбнулась она рассеянно. – Судя по сообщениям, которыми они обменивались, Стас Ивлиев не собирался с ней порывать. Более того, он ей доверял. И у них был роман, это точно.

– Когда ты все успела-то? – Саша повернулся к ней с переднего сиденья, удивленно прищелкнул языком. – Куда не повернусь – ты. То с Воропаевым говоришь, тут же, смотрю, ты уже с персоналом. И с гостями я тебя видел. Шустрая ты, Машка.

Поди пойми, хвалит он ее или осуждает. Она сдержанно улыбнулась. Денис вел машину, на Сашины слова никак не отреагировал.

– Что хоть узнала-то, колись. Я с кем ни говорил – никто ничего не видел. Столик в углу, за аквариумом. Слышали хохот, потом крик официантки. А видеть никто ничего не видел. Так что если у Воропаева был мотив, он мог отравить его запросто. Ладно, экспертиза покажет, в каком блюде был яд.

– В блюде или в напитках. – Майор внимательно смотрел, как Маша переворачивает последнюю страницу договора. – Дочитала?

– Так точно, товарищ майор.

– Что скажешь?

– У Воропаева был мотив, товарищ майор.

– Интересно. И какой же?

– Ему была выгодна смерть Ивлиева. – Маша убрала договор в папку и сунула ее в портфель погибшего.

– Можно подробнее, товарищ лейтенант? – с непонятной злобой потребовал Денис Рыжков. – Что, в этом договоре прямо ответ имеется?

– Сам договор не вызывает вопросов. Ивлиев передал Воропаеву часть акций, условия выгодны для обеих сторон. Для Ивлиева это просто подарок: его бизнес в ближайшем будущем мог уйти с молотка.

– В чем тогда подвох? – Кошкин с недоверием разглядывал сотрудницу-вундеркинда.

– Подвох в дополнительном соглашении, напечатанном мелким шрифтом. Думаю, Ивлиев подписал его не читая. И зря.