Жизнь как она есть

В эту минуту часы начали бить полночь.

– Всё, милый. В иное время у нас было бы всё хорошо, но… Время сильнее.

В её голосе сквозило неподдельное сожаление.

Часы неумолимо отвешивали удар за ударом.

– Всё, – промолвила она, целуя его в губы.

Вдруг земля под ногами задрожала, воздух наполнился напряженим и грохотом; перед глазами у Макса всё поплыло и он, теряя сознание, в последний момент увидел, как Виорика отдаляется от него…

4

Утром Сергей обнаружил его у палатки. У Макса был такой вид, как будто ему пришлось пешком преодолеть километров сто – одежда изорвана, в болоте, глаза беспорядочно бегали в разные стороны. На все вопросы он отвечал только одним словом:

– Виорика!

Друг отвёл его к бабушке. Та, слушая бред, который нёс нежданный гость, сделала свои выводы. Перед тем, как отправить внука на машине «скорой помощи» в город, она сказала:

– Они не отпустят твого друга.

– Кто не отпустит? – спросил тот.

– Они…

– Кто «они»?

Старушка замялась, но объяснила:

– Проклятые.

Сергей не отличался суеверной покорностью, потому начал расспрашивать. После долгих колебаний бабушка сказала:

– Лет четыреста тому назад в наших местах находилась деревня. Однажды она ушла под землю. Ушла вместе с заброшенным храмом и башней с часами.

– Деревня? Бабуля, согласно нашим данням, никаких разломов или провалов почвы здесь не может быть! – тоном профессионала возмутился Сергей.

– Много вы знаете, геологи… – скептически произнесла старуха. – Возомнили о себе, понимаешь… Эта деревня появляется на поверхности земли каждые двадцать лет.

Внук задумался.

– Хорошо, бабка, пусть будет по-твоему, – согласился он ради того, чтобы не спорить с родным человеком. – Я понимаю, что в мире есть много такого, что нам и не снилось. Но почему ты полагаешь, что Максима не отпустят?

– Я слышала его бред. Он ТАМ оставил такое… Словом, это вернуть назад никак невозможно.

– Баб, ну я же говорил, что никакого села в нашей округе не было! – не выдержал молодой человек. – Милая, что он мог оставить такое, чего уже не вернуть?

– Ну ты и глуп! – не выдержала старуха. – Разве ты не слышал, о чём бредил твой друг? Разве ты не видел, что он вернулся к палатке уже засветло? И весь перепачканный глиной и в лохмотьях? Он побывал в проклятой деревне. Там он встретил девушку, в которую влюбился. Они стали… Словом, сблизились. Тепер ты понимаешь, что он оставил в ней то, от чего получаются дети? И одежду на нём порвали не кусты, как ты полагаешь, а пальцы мертвецов, которые хотели оставить его у себя!

– Гм… – краснея, недоверчиво посмотрел на бабку Сергей.

– И после этого проклятые имеют над ним такую власть, что не отмолит ни один батюшка, не «отведёт» никакая знахарка, никакая ведьма.

– А зачем село появляется на поверхности? Да и как это возможно?

– Сынок, ты ещё многого не знаешь… – вздохнула старуха. – Бог их специально возвращает на землю для раскаяния, но они тратят этот день для того, чтобы увлечь к себе новые, неиспорченные души.

– То есть?.. Но у нас есть опытные психиатры, экстрасенсы…

В ответ бабка лишь печально покачала головой…

С тех пор жизнь Макса проходила монотонно: днём он занимался, как и подобало человеку интеллектуальному, наукой и писаниной, а ночью неведомая сила увлекала его в неизвестность. Тело оставалось лежать в больничной кровати, но душа…

Врачи констатировали у него странную, неизученную форму лунатизма, усложнённую психозом…

Поскольку во вменяемости Макса никто не сомневался, его вскоре выписали. Он защитил кандидатскую, а потом и докторскую диссертации, стал весьма уважаемым професором. Но всех удивляло, почему он остаётся одиноким. На все вопросы он отвечал молчаливой улыбкой.

От памятного приключения прошло двадцать лет. В один прекрасный день професор не явился на лекции, что озадачило ректорат. За ним посылали, но найти не могли. Только Серёга, узнав о происшествии, вздрогнул. Впрочем, взглянув на календарь, он понимающе вздохнул:

– Да-а-а… Кажется, больше его никто не увидит…

Вокзал

Ещё не доходя до вокзала, начинаешь осознавать, что здесь до тебя побывали люди. Их присутствие чувствуется повсюду – в шуме машин, назойливом голосе диспетчера, сверкающих рекламных щитах. Десятки скамеек, на поверхности которых угадываются прикосновения тысяч грязных рук, столики в забегаловке, залапанные неисчислимым множеством потных ладоней, плохо убранные полы, на которых никогда не просыхают плевки скучающих пассажиров…

До твоего поезда ещё слишком далеко, но, вместе с тем, не настолько, чтобы уйти отсюда. Шесть часов ожидания. Ты взял билет, надеешься на то, что тебя увезут в какое-то новое измерение, где ожидает новая жизнь или, по крайней мере, новый её виток. Как же до боли, до чёртиков надоело старое – въевшееся в кожные поры, в сердце, в самую душу! Хоть бы не перепутать платформы, а то будет обидно впоследствии. Идёшь к справочной.

– Извините, кто последний сюда? – спрашиваешь у ближайшей спины, от которой исходит хлад безразличия.

Но спине нет до тебя никакого дела. Она проталкивается к своей непонятной цели, ей кажется, будто эта цель – важнее всего на свете.

Вокруг окошечка скопились десяток пустых, эгоистичных физиономий.

– А вы не скажете, во сколько поезд на Мурманск? – исторгает из себя одна из них.

– Сегодня этого поезда нет, – кратко, чеканно, исторгает из себя окошечко.

Чеканно, как звук сапог, исторгаемый ротой солдат Вермахта. Неумолимо, как приговор трибунала…

– Но как же так?! Мне продали билет на сегодня!.. – не то восторгается, не то сумасшествует заблудшая душа и уходит в неизвестном направлении.

Словно в небытие…

– А можно ли обменять билет до Москвы на завтра? – с надеждой интересуется дамочка неопределённого возраста.

– Разве я похожа на волшебницу, чтобы изменять судьбы? – невозмутимо отвечает голос из окошка.

– Но вы поймите…