Нада

Однако от усталости и голода мы начинали терять силы. Балека говорила, что всего лучше было бы остаться здесь и ждать смерти, которая положит конец нашим страданиям. Мы присели около ручья. Пока мы отдыхали на берегу ручья, Коос отбежал в ближайшие кусты, и вскоре мы услышали, что он с яростным лаем бросается на кого-то и как будто борется. Я подбежал к кустам и увидел, что собака поймала козленка, почти одного роста с собою. Я схватил копье, заколол козленка и громко закричал от радости; теперь было чем подкрепить наши слабеющие силы. Ободрав добычу, я отрезал несколько кусков мяса, обмыл их в ручье, и за неимением огня мы ели его сырым. Сырое мясо очень невкусно, но мы были так голодны, что не обращали на это внимания.

Утолив голод, мы встали и вымылись у ручья. Пока мы спокойно занимались этим делом, не подозревая о грозившей опасности, Балека случайно взглянула наверх и в ужасе вскрикнула.

Там, на вершине холма, на близком расстоянии от нас, мы увидели шесть вооруженных людей нашего племени. То были дети моего отца Македамы, они все еще продолжали погоню за нами, чтобы убить нас. Воины уже заметили нас, испустили дикий крик и бросились бегом по направлению к нам. Мы тоже побежали с быстротою ланей, причем страх еще более ускорял наш бег.

Положение было такое. Перед нами находилось открытое место, оно шло, все понижаясь, до берегов Белой Умфалоци.

Река извивалась по равнине, подобно огромной сверкающей змее. На противоположном берегу реки почва поднималась в гору, и мы не видели, что нас ожидает по ту сторону горы, но предполагали, что в этом направлении находится крааль Чеки.

Мы побежали к реке, да, впрочем, больше и некуда было деваться. За нами следом гнались воины.

Дикари понемногу настигали нас – они были сильны и очень озлоблены за то, что должны были забежать так далеко от своего крааля.

Для меня было ясно, что как бы скоро мы не бежали, они настигнут нас. Мы приближались к берегу реки, она была широкая и полноводная. Выше нас течение воды страшно сильное, белые гребешки пены показались на ее поверхности в тех местах, где вода мчалась над подводными камнями, а ниже крутился водоворот, где никто не мог переплыть, но между, против нас, была глубокая яма, вода над нею казалась спокойною, но с быстрым течением.

– Ах, Мопо, что нам делать? – задыхаясь, проговорила Балека.

– Выбирать одно из двух, – отвечал я, – или погибнуть от ассегая наших единоплеменников, или попытаться переплыть реку!

– Лучше утонуть в реке, нежели умереть под ударом ассегая! – ответила она.

– Хорошо! – сказал я. – Пусть же наш добрый гений придет нам на помощь и духи наших предков да будут с нами!

К счастью, мы оба хорошо плавали. Я подвел Балеку к самому краю реки. Мы бросили наши одеяла, бросили все, кроме копья, которое я держал в зубах, и вошли в воду, продвигаясь вброд, насколько было возможно.

Вода уже доходила нам до груди, наконец ноги наши перестали касаться земли, и мы поплыли на середину реки вслед за собакой Коосом.

В эту минуту воины показались на берегу, сзади нас.

– Эге, молодцы! – закричал один из них. – Вы плывете? Ну ладно, так вы непременно утонете, а если не утонете, то мы знаем брод и все же поймаем вас и убьем. Да, да, если нам придется бежать на край света за вами, то все же поймаем вас!

С этими словами говоривший пустил в нас стрелу, которая сверкнула, как молния, но упала между нами.

Пока он говорил, мы быстро надвигались вперед и уже попали в течение. Оно сильно относило нас вниз, но, несмотря на это, мы храбро, как хорошие пловцы, боролись с ним. Теперь дело обстояло так. Если течение не унесет нас вниз, к водовороту, и нам удастся добраться до противоположного берега, мы спасены, в противном случае мы пропали. Мы уже были совсем близко от берега, но, увы, также близко и от пенящегося водоворота. Наконец я выбрался на небольшой утес около берега и оглянулся.

В восьми шагах от сестры бурно кипела вода. Я не мог вернуться к ней, так как чувствовал себя слишком утомленным, и, казалось, Балека должна была погибнуть. В эту минуту Коос заметил отчаянное положение. Верный пес с громким лаем подплыл к ней и повернулся головой к берегу. Балека схватила его за хвост, и собака напрягла все свои силы. Балека, со своей стороны, помогала ей ногами и левой рукой и медленно продвигалась вперед. Наконец я мог протянуть ей конец моего ассегая, Балека схватилась за него левой рукой; ноги ее уже касались водоворота, но я и Коос тянули изо всех сил и мы вытащили ее благополучно на берег, где она упала в изнеможении. Когда воины на противоположном берегу увидели, что нам удалось переплыть реку, то дико закричали, посылая нам проклятия, и быстро побежали вдоль берега.

Я тотчас же уговорил утомленную девушку подняться, и мы начали взбираться на гору. Добравшись до верха, мы увидели вдали большой крааль.

– Мужайся, Балека, – сказал я, – смотри, вот крааль Чеки!

– Я вижу, брат! Но что ожидает нас там? Смерть перед нами, смерть за нами – мы со всех сторон окружены ею!

В эту минуту мы дошли до тропинки, шедшей от брода через реку Умфалоци к краалю. По ней, очевидно, прошло войско Чеки. Нам оставалось не более получаса пути, когда, оглянувшись, я заметил, что наши враги настигали нас. Их было теперь только пятеро, а шестой, вероятно, потонул при переправе через реку. Мы снова побежали, но силы наши все слабели, и преследователи быстро настигали нас.

Тогда я вторично вспомнил о собаке. Коос был злобен и разорвет каждого, на кого я натравлю. Я подозвал его и постарался объяснить ему, что требую от него, хотя и знал, что посылаю на верную смерть. Он понял и, весь ощетинившись, со страшным рычанием бросился на наших врагов. Те старались убить его копьями, но он бешено прыгал вокруг них, кусал кого попало и таким образом задерживал их бег. В конце концов один из них ударил пса по голове. Коос подпрыгнул, схватил его за горло и повис на нем – оба упали, вцепившись друг в друга. Кончилось тем, что борцы одновременно испустили дух.

Да! Это была удивительная собака! Таких собак больше не встретишь. Она происходила от бурской собаки, впервые появившейся в то время в нашей стране. Эта собака, отец мой, однажды справилась одна с леопардом. Так погиб мой верный Коос!

Тем временем мы продолжали бежать. Теперь мы уже находились шагах в трехстах от ворот крааля и могли заметить, что в нем происходило что-то необыкновенное. Остальные четыре воина, бросив труп товарища, быстро настигали нас.

Я понял, что они добегут до нас раньше, чем мы успеем дойти до ворот. Балека могла двигаться лишь очень медленно. Мне пришла в голову такая мысль: я привел сюда Балеку и тем подверг ее смертельной опасности, теперь, если возможно, я сам спасу ее жизнь. Если она дойдет до крааля без меня. Чека не убьет такую молодую и красивую девушку.

– Беги, Балека! Беги! – крикнул я, бросаясь назад.

Бедная Балека почти ослепла от усталости и страха и, не подозревая моего намерения, продолжала медленно продвигаться к воротам. Я же присел на траву перевести дух, прежде чем вступить в борьбу с четырьмя врагами, с твердым намерением бороться до тех пор, пока меня не убьют.

Сердце мое сильно билось, и кровь ударяла в голову, но когда воины приблизились ко мне и я встал с копьем в руках, кровавая скатерть снова заколыхалась перед моими глазами, и всякий страх покинул меня. Враги мои бежали попарно, на расстоянии полета копья между ними, но при этом в первой паре один был впереди на пять или шесть шагов. Этот последний дико крикнул и бросился на меня с поднятым копьем и щитом. У меня не было щита, не было ничего, кроме ассегая, но я был хитер. Вот он приблизился ко мне, я стоял, выжидая, пока он не занес копья надо мной, тогда я внезапно бросился на колени и направил мой удар ниже края его щита. Он тоже нанес мне удар, но промахнулся, копье его только разрезало мне плечо. Видишь, вот шрам! Мое копье попало в цель и прокололо его насквозь. Он упал и бешено катался с ним по земле. Зато я теперь был безоружен, рукоятка моего копья сломалась надвое, и в моих руках остался только короткий кусок палки. Тем временем другой враг уже спешил ко мне! Он показался мне ростом с целое дерево. Я уже считал себя мертвым, потому что никакой больше надежды не осталось тьма готовилась поглотить меня. Но вдруг в этой тьме блеснул свет. Я бросился плашмя на землю и повернулся на бок. Тело мое ударилось о ноги моего врага с такой силой, что он потерял равновесие и со всего размаху полетел кувырком, не успев ударить меня копьем. Раньше, чем он коснулся земли, я уже вскочил на ноги. Копье выскочило из его рук. Я нагнулся, схватил его и, пока он вставал, пронзил его копьем в спину.

Все это произошло в несколько секунд, отец мой, а он уже упал мертвый.

Тогда я пустился бежать и шагах в восьмидесяти от крааля нагнал сестру. В этот момент она упала на землю. Теперь меня, наверное, убили бы, если бы оставшиеся два врага на минуту не остановились около своих мертвых товарищей, и хотя теперь снова бросились за мной с удвоенною яростью, но было уже поздно. Как раз в это время ворота крааля распахнулись, из них вышло несколько воинов, волоча за руки пленника. За ними показался высокий человек с шкурой леопарда на плечах, он громко смеялся; вслед за ним выступили пять или шесть его приближенных, шествие замыкалось еще партией воинов. Все сразу поняли, в чем дело, и подбежали к нам как раз в ту минуту, когда наши враги настигли нас.

– Кто вы такие? – закричали они. – Кто осмеливается убивать у ворот крааля Слона? Здесь убивает только сам Слон!

– Мы дети Македамы, – отвечали они, – преследуем злодеев, совершивших убийство в нашем краале. Смотрите, вот сейчас двое из нас погибли от их руки, а еще двое других лежат мертвыми на дороге. Разрешите нам убить их!

– Спросите у Слона! – отвечали воины. – Да, кстати, просите, чтобы он позволил не убивать вас самих!

Как раз в это время высокий вождь увидел кровь и услыхал снова спутников.

Он гордо выпрямился.

Действительно, на него стоило посмотреть. Несмотря на молодость, он был на голову выше всех окружающих, ширины его грудной клетки хватило бы на двух, лицо его было красиво, хотя и свирепо, глаза горели, как уголья.

– Кто эти люди, дерзнувшие поднять пыль у ворот моего крааля? – спросил он, нахмурив брови.

– О, Чека! О, Слон! – ответил один из военачальников, склоняясь перед ним до земли. – Эти люди говорят, что они преследуют злодеев и хотят умертвить их!

– Прекрасно! – сказал он. – Пусть они убьют злодеев!

– О, великий вождь! Благодарение тебе, великий вождь! закричали наши обрадованные единоплеменники.

– Когда они убьют злодеев, – продолжал Чека, – пусть им самим выколят глаза и выпустят на свободу искать дорогу домой за то, что осмелились поднять копье перед воротами великого племени зулусов. Ну, что же, продолжайте восхвалять меня, дети мои!

Он дико захохотал, а воины тихо шептали:

– О, он мудр! Он велик! Его справедливость ясна и страшна, как солнце.

Однако, люди моего племени заплакали от страха, они вовсе не искали такой справедливости.

– Отрежьте им также языки! – продолжал Чека.

– Что? Неужели страна зулусов потерпит такой шум? Никогда! Разве лишь в том случае, когда стада их разбегутся. Начинайте! Эй вы, чернокожие! Вот там лежит девушка, она спит и беспомощна. Убейте ее! Что? Вы колеблетесь? Хорошо! Если вам нужно время на размышление, я даю его вам. Возьмите этих людей, обмажьте их медом и привяжите к муравьиным кучам – завтра с восходом солнца они скажут нам, что думают!

– Начните с того, что убейте этих двух затравленных шакалов! – И он указал на меня и Балеку. – Они, кажется, очень устали и нуждаются в отдыхе!

Тогда я заговорил в первый раз. Воины уже приближались к нам, чтобы исполнить приказание Чеки.