37 законов управления собой

Две маски в руках актера. Одна из них изображает улыбающееся, искрящееся радостным весельем лицо, тогда как другая выражает боль, отчаяние, печаль и злость. В зависимости от ситуации, от выбранной им роли, актер надевают то одну, то другую маску. И в любой из них он смотрится одинаково естественно. Жизнь – игра, наденьте маски!

Доказательства закона

Среди великих и знаменитых людей планеты встречалось и встречается немало представителей обоих типов, упомянутых в начале главы. И чем выше должность того или иного человека, тем сильнее и ярче проявляется преобладание той или другой черты (веселости или, напротив, угрюмости).

Начнем с мрачных субъектов, которых, кстати сказать, всегда было намного больше, чем «весельчаков». Одним из них был, по мнению многих историков и биографов, российский император Николай I.

Несмотря на некоторые привлекательные черты (царственное обаяние, сила характера, трудолюбие, непритязательность в быту, равнодушие к спиртному), Николай I не пользовался особой любовью подданных. Это объясняется прежде всего спецификой избранного им метода управления страной. Николай в силу ряда обстоятельств (среди которых самым значительным следует считать противодействие различным революционным обществам, оставшимся после разгрома восстания 1825 года) и своего характера всегда полагался исключительно на силовой, палаческий метод правления.

Этот не умевший не то что смеяться – просто улыбаться – человек самое большое удовлетворение получал от возможности командовать, устрашать и подчинять своей воле. Сам по себе бездушный, злой, хотя и с эффектно-воинственной, но колючей внешностью («остриженная и взлысистая медуза с усами», по выражению Герцена), он внушал людям безотчетный страх. При нем боялись шутить, так как прекрасно знали, что ничто не способно вывести царя из себя так сильно, как непонятная ему шутка. Сам царь шутил довольно неуклюже, к тому же, как отмечали некоторые современники, это ему ужасно не шло. Более привычным было невозмутимое и вместе с тем ужасно мрачное выражение лица Николая I, с которым он выслушивал как своих министров, так и правителей других государств, поражая последних своей невоспитанной и отсутствием светского такта.

Итак, перед нами образец излишне серьезного человека, к тому же облеченного властью. Какой след он оставил в истории страны? Довольно заметный. Начав свое правление виселицами, он продолжил его казнями, пускай менее жестокими, но все равно очень оскорбительными и неоправданными, лучших людей России и закончил жизнь довольно бесславно. Николай I умер, по свидетельству историков, в такой ипохондрии от непереносимых для его гордости поражений и так скоропостижно, что тотчас же после его смерти распространилась и бытует доныне версия о самоубийстве.

Заглянув в работы психологов, можно прийти к выводу о том, что таким образом заканчивают свой жизненный путь большинство пессимистичных, лишенных чувства юмора и умения снисходительно воспринимать свои собственные ошибки людей, неудачников, как их принято называть, одним из которых и был Николай I, царь, не внушивший своим подданным никаких чувств, кроме ненависти и страха.

В то время, как царь «пугал» подданных своей мрачной внешностью и жестокой внутренней политикой, внешние интересы страны отстаивал один из его придворных – настоящий «весельчак», какие редко встречались в то время. Это был правнук знаменитого временщика, генералиссимуса А. Д. Меншикова – Александр Сергеевич Меншиков, один из трех главных фаворитов Николая I. Князь Меншиков был отправлен в Константинополь в качестве чрезвычайного посла. Ему было велено потребовать, чтобы султан заключил особую конвенцию, которая бы сделала русского царя покровителем всех православных подданных султана.

Турки, естественно, отказались от заключение такой конвенции, но, чтобы смягчить отказ, «утешили» Меншикова тем, что султан запретил в своих владениях называть христиан собаками. «Это очень важно, – съязвил Меншиков, – и в благодарность я буду просить своего государя, чтобы он запретил в России называть собак султанами».

По свидетельству очевидцев, Меншиков держался в Константинополе нарочито грубо, вызывающе, вел себя, как самый настоящий фигляр. Он приплыл с громадной свитой на военном корабле, а свой визит обставил с кричащей дерзостью, которая заставляла его сподвижников потешаться от души. Так, например, к великому визирю он явился без мундира, в домашнем сюртуке (что было вопиющим нарушением дипломатического этикета); от визита к министру иностранных дел отказался, заявив, что не желает иметь дело с «этим лживым субъектом»; к самому султану вломился в апартаменты, не пожелав сделать предусмотренного этикетом поклона у порога двери (при следующем посещении султана Меншиков нашел дверь специально укороченной так, что в нее нельзя было войти, не согнувшись; однако он лишь присел в коленях – довольно неприлично, а на его взгляд – забавно, – но не пригнул головы).

Стоит ли говорить, что поездка Меншикова в Турцию не принесла никакого результата. Зато приехавшие с ним соотечественники могли по достоинству оценить остроумие и находчивость своего высокопоставленного друга.

Как следует из исторических фактов, в частности тех, что были приведены выше, личности, не способные управлять своими эмоциями, впадающими если не в одну, то в другую крайность, способны завести страну и народ в такой тупик, откуда впоследствии приходится выходить веками.

Авторитетное мнение

Ты мог бы управлять провинцией любою, Когда бы управлять ты мог самим собою.

    (Фридрих фон Логау, «Изречения и эпиграммы»)

Давайте соберем всех королей земли и разденем их догола. Потом перемешаем их с пятьюстами голыми слесарями и пустим эту процессию по цирковой арене. Вход, разумеется, за приличную плату. Пусть зрители попытаются разыскать королей. Ничего не выйдет, если не выкрасить королей в голубой цвет. Короля от бондаря можно отличить только по одежде.

    (Марк Твен. Из «Записных книжек»)

Обратная сторона закона

Как было сказано в формулировке данного закона, в легкомыслии можно найти спасение. Стоит только человеку прикинуться поверхностным и несерьезным, как окружающие тут же проявят свое истинное к нему отношение: одни, например, будут очень рады, что в их полку прибавилось, а другие, напротив, продемонстрируют снисходительное презрение к смешливому и наивному новичку.

А что если человек в поисках этого самого спасения обращается к легкомыслию так часто, что в итоге забывает о необходимости превращаться время от времени в человека серьезного и рассудительного? Что, если, надев на лицо маску «весельчака», он впоследствии не находит в себе ни сил, ни желания от нее избавиться?

В таком случае необходимо обратиться к народной мудрости, которая гласит, что «нет ничего хуже глупости и распутства». Легкомысленный человек постепенно начинает казаться глупым, а глупца, как известно, очень легко завести на путь порок и неудач.

Легкомысленный человек не может вызывать к себе уважения окружающих. Хотя кому-то он может показаться весьма полезным и нужным. Обычно с помощью легкомысленных «весельчаков» люди хитрые и расчетливые добиваются исполнения своих корыстных, а иногда даже преступных желаний. Действительно, что может быть проще, чем подчинение своей воле воли другого, такого открытого и доверчивого человека! «Дурачок!» – думают «умники», глядя, как «весельчак» только и делает, что дни напролет радуется жизни. И, пока есть возможность, используют его доверчивость и наивность в своих целях. Другие же тянутся к поверхностным «весельчакам», так как не способны находить общий язык с людьми, отличающимися умом и рассудительностью.

Один из секретов самоуправления заключается в умении изменять мнение о себе у окружающих. Однако тот, кто долго и старательно изображал из себя человека легкомысленного, вряд ли затем сможет потом убедить окружающих в серьезности своих намерений. Как гласит народная мудрость, нет ничего хуже, чем прослыть глупцом. Такое мнение подобно клейму: избавиться от его следов на теле можно, а сгладить память о нем – вряд ли.

Басня

Бритвы

С знакомцем съехался однажды я в дороге,
С ним вместе на одном ночлеге ночевал.
Поутру, чуть лишь я глаза продрал,
И что же узнаю? – Приятель мой в тревоге:
Вчера заснули мы меж шуток, без забот;
Теперь я слушаю – приятель стал не тот.