Будет больно, приятель!

– Видишь ли, у нас показатели по нетарифке горят. Санкционка нормально, вчера хорошо отработали, контрафакта даже лишнего наловили, а вот двойное применение проваливаем. Минус двадцать процентов от прошлого года.

– Понятно, пойду к ней, – прикрыл дверь Смирнов.

За то время, которое провел в таможне, он понял, что палочная система в полиции в подметки не годилась системе контрольных и аналитических показателей в ФТС. Большинство приписывало авторство этих показателей Герману Грефу, в середине двухтысячных курировавшему таможню. Как бы то ни было, любой начальник в таможне больше всего боялся провалить контрольные показатели. Они должны были расти вне зависимости от законопослушности коммерсантов или экономической ситуации в стране. Так что горящий показатель – это серьезная проблема для любого подразделения таможни. Что такое «нетарифка» Даниил знал примерно. Тарифное регулирование – это пошлина. Все остальное – нетарифное.

– Наталья Петровна, доброе утро. Говорят, с вами поедем, – он заглянул в соседний кабинет.

– Привет. Заходи, кофе пить будем. Нам еще приказ на проверку перепечатать надо. Делопроизводители завернули, – улыбаясь пригласила его в свой кабинет миниатюрная дама в возрасте.

– С удовольствием, – с этими словами Даниил прошел в кабинет и присел на свободный стул.

Он догадывался о своем успехе у женщин, особенно среднего возраста. Молодой, физически привлекательный и, главное, холостой… Интрижек в таможне он не заводил, но знаки внимания охотно принимал, равно как и раздавал.

– Тебе черный или с молоком? – спросила Наталья Петровна, явно пытаясь сократить дистанцию.

– Давайте черный без всего, – сделал попытку сохранить официоз Даниил. – Расскажите про двойное применение, пожалуйста. Это повторное использование товара, что ли?

– Нет, – хихикнула Наталья Петровна, польщенная возможностью поумничать перед молодым человеком. – Двойное применение товара – это когда товар можно как в гражданских целях использовать, так и в военных. Вот мы сейчас в контору поедем. Они двигатели и прочую ерунду из Европы для катеров возят. Пишут, что для рыбацких нужд, но двигатели с такими характеристиками, как мои аналитики говорят, однозначно военные.

– А такое нельзя вывозить или ввозить тоже? Ведь если ввозят, значит, для армии, государству-то здесь что?

– Ну а вдруг для террористов везут? Порядок такой, надо на подобные товары отдельное разрешение получить. Указ президента есть об экспортном контроле.

Тут Даниил окончательно потерялся. Если Указ об экспортном контроле, то почему под контролем импортные поставки? Но, чтобы не показаться занудным, он кивнул и принялся за кофе. Через пятнадцать минут приказ перепечатали, и они тронулись.

Офис компании «Центр Ресурсной Комплектации» находился в бизнес-центре на территории бывшего автозавода. Проблем на входе не возникло, их провели в большую переговорную, куда уже заранее клерки принесли огромное количество папок с документами. Компания достаточно много закупала на внешних рынках, но все это не очень интересовало Наталью Петровну. Ей надо было найти, куда ушли двигатели для «рыбацких» катеров. После долгих выяснений в переговорную пришел молоденький менеджер по имени Родион. Он понял суть вопроса и принес еще несколько папок с договорами. Заметно нервничая, спросил, может ли идти. «Идите», – машинально ответила Наталья Петровна. Даниилу показалось странным поведение юноши, и он вышел за ним.

– Молодой человек, – окликнул он Родиона.

– Да, – резко повернувшись, ответил тот.

– Можем мы поговорить?

– О чем? Я же все принес.

– Замечательно, – почти ласково произнес Даниил. – А теперь надо кое-что пояснить.

Он указал на переговорную поменьше и пригласил туда юношу.

– Проходите сюда. Много времени это не займет.

Парень зашел в переговорную и напряженно присел на край стула. Весь опыт Смирнова говорил о том, что парень очень сильно нервничает.

– Вас ведь Родион зовут?

– Да.

– А фамилия? – в душе Даниил понадеялся на ответ «Раскольников», достал блокнот и приготовился записывать.

– Иванов.

– Замечательно. Чем вы в этой компании занимаетесь?

– Менеджер по логистике. Веду импортные контракты.

Даниил вздохнул. Хорошо зная английский язык, он понимал, что менеджер происходит от английского глагола to manage – управлять, руководить. Как можно руководить неодушевленным предметом – логистикой, а не людьми, он не понимал.

– То есть двигатели эти вы закупаете?

– Да.

– И декларации в таможню тоже вы подаете?

– Да. Моя электронная подпись.

– А на внутреннем рынке кто их продает?

– Саша Михайлова. Она внутренним рынком заведует.

– Хорошо. А, кстати, почему не она документы принесла?

– Заболела она. А я в курсе, где документы лежат.

– С этим понятно. А знаете ли вы, что эти двигатели военного назначения? – резко поднял градус разговора Даниил.

– Н-нет, не знаю, – очевидно поплыл парень. – Они для рыболовецких катеров модели «Альбатрос», – заученно сообщил он формулировку из декларации на товары.

– Ну, положим, таких катеров в природе не существует, – блефовал Смирнов, – так что лучше расскажи все, как есть, – Смирнов сознательно перешел с «вы» на «ты», – ты же нормальный парень, чего тебе начальство покрывать? Военные же двигатели! А ввоз товаров военного назначения – это, дружок, контрабанда. Реальный срок можно получить. Ты же декларацию подписал, что они не военные.

– Никого я не покрываю, – неуверенно произнес Родион, проглотив смену обращения. – По нашей информации, они на катера рыболовные ставятся. А если их кто-то потом на военные переставляет, так мы тут ни причем!

– Вот, уже интереснее. То есть все-таки потом на военные катера ставятся?

– Я этого не знаю. Мне сказали – рыболовные, откуда я знаю, куда они идут, – в предыстеричном состоянии зашелся Родион.

– Да я-то тебе верю! – продолжал игру Даниил, – но тут ты крайним получаешься. Директор твой соскочит, а тебе обвинение предъявят. Тебе ведь директор сказал, что надо в декларации слово «рыболовные» писать? – Смирнов начал плавно подводить парня к показаниям.

– Да! Но он сказал, что все законно. Мы это делаем, чтобы санкции европейские обойти. Они ведь никогда в Россию военную технику не смогут официально продать! Вот мы и пишем, что рыболовная. Все знают, что для Крыма! – чуть не плача, выпалил Родион.

– Вот оно как? То есть вам еще медаль надо дать? «За спасение Черноморского флота от санкций Евросоюза»?

– Ну уж точно не сажать, – чуть более уверенно произнес юноша.

Смирнов немного засомневался в перспективах дела. Если парень был прав и двигатели действительно шли на Черноморский флот, то уже завтра в кабинете Седова наверняка появится помощник начальника таможни, а в реальности – офицер из АПС (аппарата прикомандированных сотрудников) ФСБ. Объяснит Андрею Ивановичу об интересах Родины, и дело само собой умрет, даже не начавшись. Но инстинкт легавого (а именно значки с изображением этой собаки носили милиционеры после Гражданской войны) не дал ему успокоиться.

– Согласен. Сажать, может, и не будут. Директора твоего отмажут. А тебе на допросы ходить. Подписку о невыезде точно получишь. Поди, в отпуск собирался куда-то?

– Ну да. В Грецию на две недели. Через месяц.