История мировой цивилизации

Отсюда легко понять то значение, которое в раннем Неолитическом мире приобретает человек, обладающий умением и опытом и искушенный в принесении кровавых жертв и в звездочетстве.

Страх перед осквернением и перед всем нечистым, и потребность изыскать способы очищения составляли другой источник власти для мудрецов – как мужчин, так и женщин. Всегда бывали не только колдуны, но и колдуньи, не только жрецы, но и жрицы. Первый жрец был не столько человеком религиозным, сколько человеком, владеющим прикладными знаниями. Знания эти были большею частью эмпирическими и очень часто ошибочными. Он ревниво хранил их в тайне от большинства людей, но тем не менее эти знания составляли его первейшую обязанность: назначение же их было чисто практическим. Двенадцать или пятнадцать тысяч лет тому назад во всех теплых и достаточно орошенных странах Древнего мира эти Неолитические человеческие общины, располагающие сословием жрецов и жриц с их традициями, с обработанными полями, разрастающимися поселками и городами, обнесенными стеной, распространялись все шире. Век за веком накоплялся опыт и совершался обмен мыслями между этими общинами. Элиот Смит и Риверс употребляют название Гелиолитическая культура для культуры этих первых земледельческих народов. Слово «Гедаолит» (солнце и камень), быть может, не самое подходящее для этого, но пока ученые не додумаются до лучшего, нам придется употреблять его. Гелиолитическая культура зародилась в Средиземной и Западно-Азиатской области, и век за веком подвигалась на восток, с острова на остров, через Тихий океан, пока не достигла Америки и не смешалась с более примитивными формами жизни монгольских народов, пришедших с севера.

Где бы ни появлялись эти смуглокожие люди, обладатели Гелиолитической культуры, они приносили с собой целый ряд своеобразных понятий и обычаев. Некоторые из них нуждаются еще в дальнейшем обследовании со стороны историков культуры. Они сооружали пирамиды и высокие курганы, складывали большие круги огромных камней, быть может, с целью облегчения астрономических наблюдений для жрецов; они сохраняли мумии некоторых лиц или всех своих покойников; они татуировались и совершали обряд обрезания; они соблюдали старинный обычай, известный под названием «кувады», – укладывания в постель отца во время рождения ребенка; они считали символом счастья известный знак «свастики».

Если бы мы начертили карту мира и пунктиром обозначили бы границы, в которых оставила по себе следы эта группа обычаев, мы увидели бы, что умеренный пояс и под-тропическое побережье от Стонегенджа и Испании, через весь мир, вплоть до Мексики и Перу, вошли бы в эти границы. Но Африка южнее экватора, северная и центральная Европа, северная Азия оставались бы за чертой, – там жили расы, которые развивались в самостоятельном направлении.

Глава XIV. Первобытная неолитическая цивилизация

За 10 000 лет до P. X. мировая география, в общих чертах, была очень похожа на современную. По всей вероятности, к тому времени преграда, существовавшая на месте Гибралтарского пролива и удерживавшая воды океана от вторжения в Средиземную долину, уже была сметена, и эта долина обратилась в море, мало чем отличающееся от современного. Каспийское море, по всей вероятности, было значительно обширнее, чем теперь, и, может быть, сливалось в одно целое с Черным морем к северу от Кавказских гор. Вокруг этого большого центрального азиатского моря лежала обитаемая, плодородная земля, ныне обратившаяся в степи и пустыни. В общем, мир тогда был более плодородным и климат более влажным. Гораздо большая часть Европейской России, чем теперь, была покрыта болотами и озерами, и, может быть, еще существовало сухопутное сообщение между Азией и Америкой через Берингов пролив.

Уже в те времена возможно было бы различить главные, известные нам теперь, расовые подразделения человечества. В теплой умеренной зоне того мира, более теплого и покрытого более богатыми лесами, нежели наш мир, и по побережью морей расположились смуглокожие народы гелиолитической культуры, предки большинства нынешних обитателей побережья Средиземного моря, предки берберов, египтян и многих народностей южной и восточной Азии. Эта великая раса, конечно, имела много подразделений. Иберийцы, или средиземная смуглая раса Атлантического и Средиземного побережья; «хамиты», включающие берберов и египтян; дравиды, более темнокожие обитатели Индии; многочисленные народы восточной Индии; многие полинезийские народы, а также маори – все они составляют подразделение основной массы человечества. Западные разновидности ее отличаются более белой кожей, чем восточные. В лесах центральной и северной Европы выделилась из главной массы смуглокожих народов и выдвинулась другая отрасль голубоглазых людей с белокурыми волосами, и эту разновидность называют теперь северной расой. В более открытой части северо-восточной Азии замечается другое подразделение этого смуглокожего человечества, образующего тип с раскосыми глазами, выдающимися скулами, желтоватой кожей и очень прямыми черными волосами, – монгольская раса. В южной Африке, Австралии, на многих тропических островах и на юге Азии сохранились остатки ранних негритянских народов. В центральных частях Африки уже были области, где встречались расовые помеси. Почти все современные заветные народности Африки, по-видимому, являются помесью смуглокожих народов севера с негритянскими. Надо помнить, что все человеческие расы могли свободно перемешиваться между собой; что они, как облака, расходились, смешивались и соединялись вновь. Человеческие расы не разветвляются, подобно дереву, отдельными несоединяющимися вновь между собой ветвями. Мы никогда не должны упускать из вида этого смешения рас при всевозможных комбинациях. Это избавит нас от многих жестоких иллюзий и предубеждений. Люди привыкли слишком свободно употреблять слово «раса», приходя к самым невероятным обобщениям. Например, говорят о британской расе или об европейской расе. Но почти все европейские нации представляют помесь коричневых, смуглых, белых и монгольских типов. В Неолитический период человеческого развития народы монгольской расы впервые проникают в Америку. По-видимому, они проникли туда через Берингов пролив и оттуда распространились на юг. На севере они нашли американского северного оленя – корибу, а на юге – крупные стада бизонов. Когда они достигли Южной Америки, там еще водился гигантский Глиптодон (Glyplodon) и Мегатерий (Megatherium), чудовищный неуклюжий ленивец, ростом со слона. По всей вероятности, они уничтожили породу последнего, беспомощность которого равнялась его размеру.

Большая часть этих американских племен никогда не возвышалась над охотничьей кочевой жизнью Неолитической эры. Они не научились пользоваться железом, и главные металлы, которыми они обладали, были местное золото и медь. Но в Мексике, Юкатане и Перу условия благоприятствовали оседлой культуре, и здесь за 1000 лет до P. X. возникла весьма интересная цивилизация параллельного, хотя и отличного от цивилизации Древнего мира, типа. Подобно значительно более ранним примитивным цивилизациям Древнего мира, эти общины обнаруживали большую склонность к человеческим жертвоприношениям в эпоху посева и жатвы. Но в древнем мире, как мы впоследствии увидим, эти первобытные обряды впоследствии смягчились, усложнились и уступили местом другим, а в Америке они развились и достигли степени высокой напряженности. Эти американские цивилизованные страны были, главным образом, странами религиозными, странами, управляемыми жрецами; их военные предводители и начальники были подчинены строжайшим предписаниям религии и сообразовали свою деятельность с разными предзнаменованиями и предсказаниями жрецов.

Их жрецы довели астрономическую науку до высокой точности. Они умели исчислять года лучше, чем вавилоняне, о которых мы узнаем впоследствии. В Юкатане они оставили по себе нечто вроде особого рода письмен – письмена майя, самого странного и замысловатого типа. Поскольку удалось расшифровать их, они употреблялись только для ведения точных и очень сложных календарей, над которыми жрецы изощряли свою мудрость. Цивилизация майя достигла своего высшего развития за 700 или 800 лет до P. X. Скульптурные памятники этого народа поражают современного наблюдателя пластической выразительностью и часто своей красотой и в то же время смущают его своей причудливостью и невообразимой условностью, и сложностью, несоответствующей современному образу мышления. В Древнем мире нет ничего другого, совершенно похожего на это. Всего ближе напоминает это, хотя и здесь сходство довольно-таки отдаленное, архаистическую индийскую деревянную скульптуру. Всюду встречаются переплетающиеся перья и извивающиеся змеи. Многие надписи, начертанные письмом майя, более всего напоминают сложные рисунки сумасшедших, которые можно найти в европейских домах для умалишенных. Порою нам кажется, что разум майянца развивался в совсем ином направлении, нежели разум древнего человека; как будто бы род его мышления был совсем особенный и его нельзя было бы даже признать разумным существом, руководясь обычными критериями.

Взгляд на эти американские цивилизации, уклонившиеся с обычного пути остальных цивилизаций, как на результат какой-то умственной аберрации, подтверждается странной страстью к пролитию человеческой крови. Особенно кровожадна была мексиканская цивилизация: там ежегодно приносились тысячи человечески жертв. Разрезывание еще живых жертв, вырывание бьющегося сердца, – все это в сильной степени наполнило мышление и жизнь этого странного жреческого сословия. Общественная жизнь, национальные празднества – все сосредоточивалось вокруг таких фантастически-ужасных поступков.

Обыденная жизнь простого народа в этих общинах походила на жизнь крестьянства у всех других первобытных народов. Их глиняная посуда, ткани и окраска тканей были очень совершенны. Письмо майя не только высекалось на камнях, но также писалось и рисовалось на кожах животных и т. п. Европейские и американские музеи содержат многие непонятные рукописи майя, из которых до сих нор было расшифровано очень мало, кроме разве обозначения даты. В Перу встречаются начатки такого же письма, но там оно было вытеснено способом вести записи системой веревочных узлов. Такая же система веревочного письма употреблялась и в Китае тысячу лет.

В Древнем мире еще за три или четыре тысячи лет до этого, т. е. за 4000 и 5000 лет до P. X. существовали первобытные цивилизации, до некоторой степени сходные с американскими, основу которых составляли храм с необычайным количеством кровавых жертвоприношений и занимающееся астрономией жречество. В Древнем мире первобытные цивилизации взаимно оказывали влияние друг на друга и, развиваясь, приближались к условиям нашего мира. В Америке же они никогда не возвышались дальше первичной стадии. Каждая из них представляла отдельный обособленный мирок. Мексика, по всей вероятности, не знала о существовании Перу до прихода европейцев в Америку. Картофель, доставлявший главный пищевой продукт в Перу, был неизвестен в Мексике.

Век за веком народы эти жили и поклонялись своим богам, приносили им жертвы и умирали. Искусство декоративного характера в майя достигло высокого развития. Люди предавались любви, племена воевали. Засуха и урожай, болезни и благоденствие сменяли друг друга. В течение долгих веков жрецы усовершенствовали свои календари и обряды жертвоприношения, но мало преуспевали в других отношениях.

Глава XV. Шумерия, ранний Египет и их письмена

Древний мир занимал более широкое пространство, представлял более разнообразную картину, нежели современный. За 6000 или 7000 лет до P. X. – полуцивилизованные общины, уже почти достигшие уровня развития перуанцев, появляются в разных плодородных краях Азии и Нильской долины. В то время северная Персия, западный Туркестан и южная Аравия были значительнее плодороднее, нежели в настоящее время, и во всех этих странах находятся следы примитивных общин. Но города, храмы, система искусственного орошения и признаки общественной организации, стоящей выше обычного уровня первобытного города-деревни, появляются впервые в Нижней Месопотамии и в Египте: в те времена Тигр и Евфрат впадали двумя самостоятельными устьями в Персидский залив и здесь-то, в области, заключенной между ними, шумерийцы первые начали строить свои города. Около того же времени, по приблизительной хронологии, начинается великая история Египта.

Шумерийцы отличались коричневатой кожей и большими носами. Они употребляли некий род письма, который теперь уже расшифрован, так что их язык нам знаком. Они умели вырабатывать бронзу и строили из кирпичей, высушенных на солнце, громадные храмы, похожие на башни. Глина в этой местности очень высокого качества; они употребляли ее, чтобы писать на ней, и таким образом их надписи сохранились до нашего времени. У них уже был рогатый скот, овцы, козы, ослы, но лошадей еще не было. Сражались они в пешем строю, тесными колоннами, держа в руках копья и кожаные щиты. Одевались в шерстяную одежду и брили себе голову.

Каждый из шумерийских городов, по-видимому, представлял собою самостоятельное государство, с своим собственным божеством и собственными жрецами. Иногда же один геород владычествовал над другими, облагая их данью. Одна очень древняя надпись в Ниппуре говорит уже об «империи» шумерийского города Эреха (Урука). Авторитет и власть тамошнего божества и жреца-царя распространялись от Персидского залива до Красного моря.

Первоначальные письмена представляли только сокращенное видоизменение иероглифов, т. е. картинной записи. Люди начали писать даже еще до неолитического периода. Изображения на Азойских скалах, о которых мы уже упоминали, указывают на начало этого процесса. Многие из них повествуют об охотах и походах, и в большинстве из них ясно вырисованы человеческие изображения. Но в некоторых художник словно не хотел тратить времени на вырисовывание головы и членов, а лишь намечал человеческую фигуру одной прямой и одной или двумя поперечными чертами. Переход от этого к условным сокращенным письменам-рисункам был нетруден. В Шумерии, где писали на глине палочкой, эти черточки скоро потеряли всякое сходство с изображаемыми предметами, но в Египте, где рисовали на стенах и на полосках папируса (первоначальная бумага), сходство с изображаемыми предметами сохранялось. Так как деревянные заостренные палочки, употребляемые для писания в Шумерии, оставляли на глине клинообразные знаки, то шумерийские письмена и называются клинообразными.

Важный шаг в искусстве письма был сделан, когда рисунки стали употребляться для того, чтобы обозначить не изображаемый предмет, а то, о чем он мог напомнить. Этот способ употребляется и по сие время в ребусах, столь популярных среди детей известного возраста. Например, изображается лагерь (Camp) с палатками и звонок (Bell), и ребенок с радостью догадывается, что это изображает шотландское имя: Campbell. Язык шумерийца представлял собою собрание слогов, как и некоторые современные языки индейцев, а потому очень подходил к такому слогораздельному способу писать слова, выражающие понятия, которые было бы трудно изобразить непосредственно рисунками. Египетские письмена подверглись такому же развитию. Позднее, когда иностранным народам с менее определенно слогораздельным языком пришлось изучать и пользоваться этими иероглифами, они стали производить и дальнейшие видоизменения и упрощения, которые наконец вылились в алфавитное изображение букв. Все настоящие азбуки более позднего времени развились из смешения шумерийской клинописи с египетскими иероглифами. Позднее, в Китае, развилось условное изобразительное письмо, но там оно никогда не достигло стадии настоящего алфавитного письма.

Изобретение письма было фактом большой важности в развитии человеческих общин. Оно давало возможность составлять записи различных соглашений, законов, распоряжений. Это способствовало образованию государств более крупных, нежели государства, существовавшие прежде. Это сделало возможной преемственность исторического сознания. Приказания жреца или царя, предписания, скрепленные его печатью, могли теперь оказывать влияние без прямого участия его личности, его голоса; могли продолжаться и после его смерти. Интересно заметить, что в Древней Шумерии употребление печатей было очень распространено. У царя, вельможи или купца встречались художественно исполненные печати, и они прикладывали их ко всем документам (сделанным из глины), которые хотели санкционировать. Так близко к книгопечатанию подошла человеческая цивилизация шесть тысяч лет тому назад! После этого глина высушивалась, становилась твердой и могла сохраняться вечно. Читатель не должен забывать, что в Месопотамии в течение бесконечного ряда лет письма, летописи и отчетность записывалась на почти неподвергавшихся разрушению черепицах. Только поэтому и возможно было восстановить и познать прошлое.

Бронза, медь, золото, серебро и, как драгоценнейшая редкость, метеорное железо были знакомы в Шумерии и в Египте еще в очень ранние времена.

Повседневная жизнь в этих первых городах-государствах Древнего мира была, вероятно, однородна и в Шумерии, и в Египте. За исключением бродящих по улицам ослов и скота, жизнь в этих городах должна была довольно близко походить на жизнь, протекавшую три или четыре тысячи лет после того в американских городах майя. В мирное время большинство населения было занято искусственным орошением и земледелием, – за исключением особых дней, установленных для религиозных празднеств. У них не было денег; да они и не нуждались в них. Они справились в своей небольшой случайной торговле путем товарообмена. Лишь князья и властелины, обладавшие некоторым богатством, употребляли золотые и серебряные слитки и драгоценные камни для некоторых торговых оборотов. Храм властвовал над жизнью. В Шумерии храмы эти представляли большие башни, с крыш которых следили за движением звезд; в Египте эго были массивные одноэтажные здания. В Шумерии жрец-властелин был самым великим, наиболее могущественным существом. В Египте же было лицо, стоявшее выше жрецов; оно было живым воплощением главного божества страны, – это был фараон, бог-царь.

В те времена человеческая жизнь была полна Солнца, труда и основывалась на обычаях страны. Чужеземцы редко появлялись в стране, а судьба тех, которые появлялись, была незавидна. Жрец управлял всей жизнью согласно бесчисленным законам: следил за звездами, определял времена посевов и отмечал предзнаменования жертвоприношений; разъяснял предостережения и объяснял сны. Люди трудились, любили, умирали; жизнь их была счастлива; они забыли дикое прошлое своей расы и не заботились об ее будущем. Иногда властелины бывали милостивы. Таков, например, был Пиопи II, царствовавший в Египте в течение 90 лет. Иногда честолюбие охватывало их, и они выделяли часть своего народа, образовывали войско и отправляли его против соседних городов воевать и грабить, или же они заставляли его трудиться над сооружением громадных построек. Таковы, например, были Хеопс, Хефрен и Микерин, построившие громадные надгробные памятники-пирамиды около Гизеха. Самая большая из них имела 450 футов высота, а вес камня в ней исчисляется в 4 883 000 тонн. Все это сплавлялось вниз по Нилу в лодках и потом перетаскивалось человеческими усилиями к месту назначения. Возведение этих пирамид истощало Египет более, чем истощила бы его великая война.

Глава XVI. Первые кочевые народы

Между шестью и тремя тысячами лет до P. X. люди начали вести оседлый образ жизни не только в Месопотамии, но и в долине Нила. Всюду, где только возможно было применять искусственное орошение и где добыча пищи продолжалась равномерно круглый год, человек менял суровую, подверженную случайностям жизнь охотника и кочевника на более равномерную оседлую жизнь. В верховьях Тигра народ, называемый ассирийцами, начинает основывать города; небольшие общины в долинах Малой Азии и по побережью и островам Средиземного моря приближались к настоящей цивилизации. Быть может, такое же развитие жизни человека шло одновременно и в более благоприятных местностях Индии и Китая. Во многих местах Европы, на берегах богатых рыбою озер, маленькие общины давно уже ютились в хижинах, построенных на сваях над водой, дополняя земледелие рыбной ловлей и охотой. Но в значительно большей части Старого Света такая оседлость была немыслима. Земля была слишком сурова, густо покрыта лесом и груба; времена года были слишком неопределенны, чтобы люди, обладавшие орудиями и наукой того времени, могли прочно осесть на ней.

В условиях первобытной цивилизации человеку, для того, чтобы обосноваться, нужен был постоянный приток воды, тепло и Солнце. Там, где нужды эти не удовлетворялись, человек мог задерживаться лишь мимоходом, как охотник, преследующий дичь, как пастух, меняющий пастбища, но не мог основываться там на долгое время. Переход от охотничьей жизни к пастушеской мог происходить только очень постепенно. Преследуя стада диких животных или (в Азии) табуны диких лошадей, человек мог прийти к мысли об их принадлежности ему, мог научиться загонять их в долины, защищать их от волков, диких собак и других хищников.

Таким образам, в то время, как развивалась первобытная земледельческая цивилизация, главным образом, в долинах больших рек, создавался и другой образ жизни, – жизни кочевой, вечно пребывающей в движении, меняющей зимние пастбища на летние. Кочевые народы были, в общем, грубее земледельцев; они медленнее размножались и были не так многочисленны; у них не было постоянных храмов, не было организованного жреческого сословия; их орудия были более примитивны. Но читатель не должен поэтому думать, что жизнь их была менее развита. Во многих отношениях эта свободная жизнь была полнее жизни земледельцев. Отдельная личность была самостоятельнее; она не была до такой степени частью толпы. Вождь среди них имел большее значение; врач, быть может, меньшее.

Продвигаясь по обширным пространствам, кочевник приобретал более широкий кругозор. Он наталкивался на пределы то тех, то других соседних местностей. Он привыкал к чужим лицам. Ему приходилось строить планы и сговариваться о пастбищах с чужими племенами. Он был лучше знаком с минералами, чем население земледельческое, потому что ему приходилось проходить через горные ущелья и по скалистым местам. Может быть, он также лучше знал металлы. Возможно, что плавление бронзы и, уж наверное, плавление железа, были открытием кочевых народов. Первые железные орудия, добытые из руды, были найдены в части Центральной Европы, очень отдаленной от мест первобытной культуры.

С другой стороны, оседлые племена научились делать ткани и посуду, выделывать много полезных предметов. Попутно с этим постепенно растущим различием между земледельческой и кочевой жизнью между ними стала развиваться торговля и, с другой стороны разбой. В особенности это наблюдалось в Шумерии, где, с одной стороны, была пустыня, а с другой – местности с умеренным климатом. Кочевники, вероятно, разбивали свои шатры недалеко от обработанных полей, торгуя, воруя, может быть, предлагая свои услуги для грубых, несложных починок, как это теперь делают цыгане (правда, кур они воровать еще не могли, потому что домашняя птица – по происхождению из индийских джунглей – была приручена человеком не раньше, чем за 1000 лет до P. X.). Они приносили драгоценные камни, металлические и кожаные изделия. Охотники приносили шкуры. В обмен они получали посуду, бусы, одежду и т. п. предметы.

В эти отдаленные времена первых цивилизаций Шумерии и раннего Египта было три главных области и три главных вида кочевья. Далеко, в дремучих лесах Европы, жили белокурые северные люди, охотники и пастухи – раса еще мало развитая. Первобытная цивилизация мало что знает об них до тысячи пятисот лет до P. X. Далеко, в степях восточной Азии, разные монгольские племена – народы гунны – приручали лошадь и все более и более развивали укоренившуюся привычку передвигаться, сообразуясь с временами года, от летних к зимним кочевьям. Возможно, что северные народы и гунны все еще были отделены друг от друга болотами России и тогда еще более обширным Каспийским морем, ибо в то время большие пространства России были покрыты болотами и озерами. В пустынях Сирии и Аравии, постепенно становившихся все неплодороднее, племена смуглых и коричневатых людей – племена семитов – гоняли стада овец, коз и ослов с пастбища на пастбище. Именно эти семиты – пастухи и другие племена из южной Персии – эламиты – были первыми кочевниками, столкнувшимися с первобытной культурой. Они появлялись то как купцы, то как разбойники; впоследствии из их среды вышли вожди, обладавшие более смелым воображением, и они превратились в завоевателей.

Приблизительно за 2700 лет до P. X. великий семитический вождь Саргон покорил всю Шумерию и сделался властелином всей области от Персидского залива до Средиземного моря. Он был неграмотным варваром и народ его, аккадийцы, научился шумерийским письменам и принял шумерийский язык, как официальный язык чиновников и ученых. Два века спустя империя, основанная Саргоном, пала, и после вторжения эламитов новый семитический народ – аморнтяне – постепенно установил свою власть в Шумерии. Свою столицу они основали в бывшем до того времени маленьким, расположенном на берегу реки, городке Вавилоне, и царство их называется Первой Вавилонской Империей. Она была объединена великим царем Гаммураби (около 2000 лет до P. X.), который составил первое известное в истории уложение законов.

Узкая долина реки Нила была менее доступна вторжению кочевников, чем Месопотамия; но приблизительно во времена Хаммурапи произошло увенчавшееся успехом, семитское вторжение в Египет и воцарилась династия фараонов – Гиксов или «царей-пастухов», – которая властвовала несколько веков. Эти семиты-завоеватели никогда не ассимилировались с египтянами, которые всегда относились к ним враждебно, как к иностранцам и варварам, и, наконец, они были изгнаны народным восстанием около 1600 лет до P. X.

Но в Шумерию семиты вошли навсегда. Обе расы смешались, и Вавилонское царство стало семитским по языку и характеру.

Глава XVII. Первые мореплаватели

Первые лодки и корабли стали употреблять двадцать пять или тридцать тысяч лет тому назад. Вероятно, человек начал передвигаться по поверхности воды с помощью обрубка дерева или надутой воздухом кожи никак не позднее начала Неолитического периода. В те времена Египта и Шумерии, с которых начинаются наши познания, с этой целью употреблялись плетеные корзины, просмоленные и обтянутые кожей. Такие лодки употребляются там и поныне. До сих пор такие же лодки употребляются в Ирландии и Уэльсе, а на полуострове Аляске лодки, сделанные из кожи морского котика, до сих пор пересекают Берингов пролив. С усовершенствованием орудий появились выдолбленные колоды. За этим, естественно, последовала постройка лодок и кораблей.

Возможно, что легенда о Ноевом ковчеге есть не что иное, как воспоминание о какой-нибудь ранней попытке кораблестроения, так же, как и история потопа, так широко распространенная среди народов мира, может быть воспоминанием о затопленной долине Средиземного моря.

На Красном море появились корабли задолго до постройки пирамид. На Средиземном море и в Персидском заливе они появились уже за 7000 лет до P. X. В большинстве случаев это были рыбачьи суда, но некоторые из них были уже торговыми или разбойничьими, ибо, зная то, что мы знаем о человечестве, мы можем смело предположить, что первые моряки грабили там, где могли, и торговали лишь там, где были вынуждены к этому.

Моря, по которым пустились эти первые корабли, были морями средиземными, на которых ветер дул лишь по временам, и на которых часто целыми днями царил мертвый штиль, так что употребление парусов не развилось дальше вспомогательной службы. Только в продолжение последних четырехсот лет создалось хорошо оснащенное океанское парусное судно. Судна Древнего Мира были, главным образом, гребные, державшиеся берега и заходившие в гавань при первых признаках непогоды. По мере превращения этих суден в большие корабли возрастала потребность в пленниках, употребляемых как рабы на галерах.

Мы уже отметили появление семитических народов, как кочевников и бродячих племен в области Сирии и Аравии; отметили, как они покорили Шумерию и основали сначала Аккадийскую, а потом Первую Вавилонскую Империю. На западе те же самые семитические народы пустились в мореплавание. Они основали ряд портовых городов по восточному побережью Средиземного моря, из которых важнейшими были Тир и Сидон; а во времена Хаммурапи в Вавилоне они, как купцы, путешественники и колонизаторы, рассеялись по всему бассейну Средиземного моря. Эти морские семиты назывались финикийцами. Они обосновались, главным образом, в Испании, вытеснив старое население иберийских басков, и посылали оттуда через Гибралтарский пролив побережные экспедиции; они основали колонии на северном побережье Африки. Позднее нам придется много говорить о Карфагене, одном из этих финикийских городов.

Но финикийцы не были первым народом, имевшим галеры на водах Средиземного моря. На островах и по берегам моря существовал уже целый ряд крупных и мелких городов, принадлежавших племени, или племенам, по-видимому, родственным по крови и по языку баскам на западе и египтянам и берберам на востоке, а именно, эгейским народам. Народы эти не следует смешивать с греками, которые в историю нашу вступают значительно позднее. Они жили в до-греческую эпоху, но у них были города в Греции, Малой Азии, Микенах и Трое, и у них было большое богатое поселение в Кноссе на острове Крите.

Только за последние пятьдесят лет трудами археологов были выяснены размер и степень цивилизации эгейских народов, а Кносс тщательно исследован. К счастью, на месте Кносса не возник впоследствии столь большой город, чтобы уничтожить старые развалины, и, таким образом, он является нашим главным источником сведений об этой, когда-то почти забытой, цивилизации. Начало истории Кносса восходит к началу истории Египта. Обе страны деятельно торговали через море за 4000 лет до P. X. Около 2500 лет до P. X., т. е. между царствованием Саргона I и Хаммурапи критская цивилизация достигла своего зенита.

Кносс был не столько город, сколько огромный дворец Критского царя и его народа. Он даже не был укреплен. Укрепили его лишь позднее, когда финикийцы стали сильны и новое, более страшное, племя морских разбойников – греков – появилось на море с севера.

Царь назывался Миносом, так же как египетский назывался фараоном; он жил во дворце, снабженном водопроводом, с ваннами и тому подобными удобствами, которых мы не встречаем ни в одной из других древних развалин. Там он устраивал огромные пиры и праздники. Бывали даже бои быков, удивительно похожие на бой быков, существующий теперь в Испании; даже в одежде бойцов можно найти сходство; были и гимнастические представления; женская одежда была по духу своему удивительно близка к современной; женщины носили корсет и платье с оборками. Посуда, материи, скульптура, живопись, драгоценности, работы из слоновой кости и металла и инкрустации критян были часто поразительно красивы. У них также была своя система письма, но нам еще предстоит расшифровать ее.

Эта счастливая, залитая Солнцем, культурная жизнь длилась несколько десятков веков. Около 2000 лет до P. X. Кносс и Вавилон населял многочисленный, обеспеченный, культурный народ, жизнь которого была, по-видимому, чрезвычайно приятной. У него были театральные представления и религиозные праздники, за ним ухаживали домашние рабы; промышленные рабы доставляли ему доходы. Залитая Солнцем, окруженная синим морем жизнь этих людей в Кноссе была, казалось, очень обеспеченной. Египет с его полуварварскими царями-пастухами, вероятно, считался в те дни страной упадка, и если кто-нибудь интересовался политикой, он не мог не заметить, как семитические народы распространялись, по-видимому, повсюду: они управляли Египтом; управляли отдаленным Вавилоном; на верховьях Тигра строили Ниневию; мореплаватели их доходили до Столбов Геркулесовых (Гибралтарский пролив), основывая на этих дальних побережьях свои колонии.

Были, по-видимому, в Кноссе и деятельные, любознательные умы, потому что позднее греки рассказывали легенды о каком-то искусном критском художнике Дедале, который пробовал построить летательную машину, быть может, что-то вроде парашюта, который опрокинулся и упал в море.

Интересно отметить не только сходство, но и некоторые различия между жизнью Кносса и нашей. Для какого-нибудь критянина, жившего за 2500 лет до P. X., железо было редчайшим металлом, который падал с неба, и было скорее любопытным явлением, нежели полезным предметом, потому что в те времена было известно только метеорное железо и еще не умели добывать его из руды. Сравните это с современным положением, когда железо царит повсюду. Лошадь также была для критянина легендарным существом, чем-то вроде усовершенствованного осла, живущего в суровых северных странах, далеко за Черным морем. Для него цивилизация сосредоточивалась в Эгейской Греции, Малой Азии, где лидийцы, карийцы, и жители Трои вели жизнь, похожую на его жизнь и, вероятно, говорили на родственном языке. Существовали и финикийцы, и эгейцы, поселившиеся в Испании и северной Африке, но по его представлению это были очень отдаленные местности. Италия все еще была пустынной страной, покрытой дремучими лесами: смуглокожие этруски еще не переселились туда из Малой Азии. Быть может, когда-нибудь критянин, спустившись в гавань и увидев пленника, привлекшего его внимание своей белой кожей и голубыми глазами, попытался бы заговорить с ним и получил бы ответ на непонятном для него наречии. Существо это, происходившее откуда-то из-за Черного моря, казалось бы ему совсем темным дикарем. Но, в действительности, это был бы человек арийского племени, принадлежавший к расе и культуре, о которой нам скоро придется много говорить, а странному наречию его было суждено в будущем разделиться на санскритский, персидский, греческий, латинский, немецкий, английским и большинство других главных языков мира.

Таков был Кносс в своем расцвете культурной, предприимчивой, оживленной и счастливой жизни. Но около 1400 лет до P. X. на него обрушилось бедствие, неожиданно разрушившее это благосостояние. Дворец Миноса был разбит, и с тех пор, и до сего времени, развалины его никогда не восстанавливались. Мы не знаем, как случилось это несчастье. Раскопки указывают на следы возможного грабежа и пожара. Но также были найдены и следы разрушительного землетрясения. Быть может, природа разрушила Кносс, а греки докончили то, что было начато землетрясением.

Глава XVIII. Египет, Вавилон и Ассирия

Египтяне не особенно охотно сносили иго семитических царей-пастухов, и, приблизительно за 1600 лет до P. X., они энергичным патриотическим восстанием изгнали этих чужеземцев. Наступила новая эпоха возрождения для Египта, период, названный египтологами Новой Империей. Египет, в котором до вторжения Гиксов не замечалось тесной сплоченности, после их изгнания стал единым, сильным государством. Пройденная школа порабощения и восстания пробудила полностью его воинственный дух. Фараоны превратились в нападающих победителей. К этому времени в их распоряжении находились уже боевые кони и колесницы, введенные Гиксами. В царствование Тутмоса III и Аменофиса III владычество Египта простиралось далеко вглубь Азии, вплоть до Евфрата.

С этого времени начинается тысячелетняя война между некогда совершенно обособленными цивилизациями Месопотамии и Нила. В начале первенство оставалось за Египтом. Великие династии – 17-я, включающая правление Тутмоса III, Аменофисов (Аменхотепов) III и IV и великой царицы Хатасу (Хатшепсут), и 19-я, в которой Рамзес II, бывший, по мнению некоторых авторитетов, фараоном при Моисее, царствовал в продолжение шестидесяти семи лет, – подняли Египет до высокой степени благосостояния. В промежутках в Египте бывали также периоды упадка: порабощение сирийцами и, позднее, порабощение эфиопами, пришельцами с юга. В Месопотамии установилось владычество Вавилона; впоследствии хеттиты и сирийцы из Дамаска временно достигли первенства. Сирийцы также временно покорили Египет. Счастье ассирийцев в Ниневии было неустойчиво: временами город этот бывал порабощен. Временами ассирийцы владычествовали над Вавилоном и нападали на Египет. Размеры этой книги не позволяют нам остановиться более подробно на походах и передвижениях египетских войск и войск различных семитических государств Малой Азии, Сирии и Месопотамии. Эти войска сопровождались целыми полчищами колесниц, ибо к этому времени употребление лошади распространилось из Средней Азии на все древние цивилизации, хотя пока еще только для целей войны и парада.