Последнее средство

И еще кто-то вздохнул в ответ ему.

– Тоже пить-есть надо! – пробормотал этот «кто-то» и опять вздохнул.

Ни рассказчик, ни собеседник рассказчика не отвечали ему, только оглянулись.

– Ну что ж Иван-то Мироныч? – спросил после небольшого молчания собеседник. – Ведь он должен всех этих ахаверников суду предать? Как же так можно? Ведь они ложную клятву давали, этого невозможно допустить!

– То-то вот, братец ты мой! – с некоторым негодованием в голосе проговорил рассказчик. – Добер Иван-то Мироныч. На его бы месте – как с ними надо поступить-то? Становой и исправник прямо было взялись поднять это дело до суда… Да Иван-то Мироныч не захотел… Простил! Упросил потушить дело… Я было говорил ему: «Что ты, Иван Мироныч, мужикам потакаешь? Ведь житья не будет?» – «Нет, говорит, Савелий Кузьмич, нельзя им не потакать! Расчету нет! Жевать им, говорит, нечего, и ежели я их буду нажимать, так и мне придется плохо – лучше я буду поступать по-божьи! Проучили, говорит, меня довольно. Надо и бога вспомнить!» И уделал так, что мужики у него прощения попросили, а он им шесть ведер вина на мировую выставил, лес стали рубить исполу, половину дров ему, половину мужикам, а землю и сенокосы тоже мужикам отдал в аренду… «Место, говорит, очень голодное, пусть же будет вроде дачи, а не то что хозяйством заниматься. Слава богу и за то, что процент свой получу, а уж зачем, мол, по-собачьи грызться!» Ну теперь, кажись, все у них тихо.

– Ишь ты вон! – весело сказал мужик-слушатель, – как по-божьи-то вышло складно!.. Оно по-божьи-то завсегда хорошо выходит!

– А все земелька! – не отвечая мужику, проговорил собеседник рассказчика, купец.

– Земелька-то земелька, да подлостей-то не делай! – ответил ему рассказчик.

Примечания

Печатается по последнему прижизненному изданию: Сочинения Глеба Успенского в двух томах. Том первый. Третье издание Ф. Павленкова. СПб., 1889.

Цикл «Кой про что», состоящий из пятнадцати рассказов, по важности проблематики и по художественным достоинствам является наиболее крупным и значительным собранием беллетристических произведений Успенского второй половины 80-х годов.

Полностью этот цикл сложился только в Сочинениях (издание второе, 1889). Впервые под заглавием «Кой про что. (Отрывки из памятной книжки)» в журнале «Северный вестник» за 1886–1887 гг. были напечатаны всего десять произведений в следующем порядке: «Последнее средство», «Развеселил господ», «Добрые люди», «Урожай», «Разговоры в дороге», «На бабьем положении», «Петькина карьера», «Два строя жизни. – Монолог Пигасова», «Не быль, да и не сказка», «Заметка».

В Сочинения из этих произведений не вошел очерк «Два строя жизни. – Монолог Пигасова», но Успенский пополнил состав цикла еще шестью рассказами: три из них появились в том же журнале в 1887 году – «Недосуг! (Рассказ деревенского обывателя)» и два рассказа под заглавием «Осенью. (Страницы из деревенского дневника)», которые в Сочинениях получили названия: «После урожая» и «Избушка на курьих ножках»; другие два рассказа – «Про счастливых людей. Святочный рассказ» и «Выпрямила. (Отрывок из записок Тяпушкина)» – были напечатаны впервые в 1885 году; рассказ «Взбрело в башку. (Из записок деревенского обывателя)» появился позже – в «Русской мысли» 1888 года.

Журнал «Северный вестник», где была напечатана большая часть рассказов цикла «Кой про что», был подцензурным изданием, поэтому произведения писателей демократического направления часто подвергались здесь исправлениям рукою цензора. Об этом с горечью рассказывает Успенский в письме от 15 марта 1888 г. к редактору журнала А. М. Евреиновой. Напоминая ей о загубленных цензурой в «Северном вестнике» циклах очерков «Хорошего понемножку» и «Мечтания о трудовой жизни», Успенский говорит: «Только тогда я, скрепя сердце, решился писать очерки под бессмысленным названием «Кой про что». Я всегда писал так, что, начиная первый очерк, знал, какой будет и десятый. Тут, в «Северном вестнике», я впервые перестал знать – что писать, стал постоянно ослаблять работу своей мысли, стал покоряться безобразиям цензуры и положительно махнул рукой, не протестовал ни словом, являясь перед моими читателями в самом изуродованном расплюевском виде. Есть корректуры, на которые страшно смотреть. Пять строк от конца одной главы, столько же от начала другой – соединялись метранпажем «ручным способом», и получалась глава», (т. XIV, стр. 107)[1 - Письма Г. И. Успенского везде цитируются по изданию: Полное собрание сочинении Г. И. Успенского, т. XIII и т. XIV, изд. АН СССР, 1951 и 1954 гг.].

При перепечатке рассказов «Кой про что» в Сочинениях в 1889 году Успенский подверг их правке, в основном стилистического характера. Имея основания опасаться за судьбу издания, писатель не восстановил все цензурные купюры, за исключением частичного восстановления текста в рассказах «Последнее средство» и «Петькина карьера» (см. ниже). Текст рассказов «Кой про что» был искажен также многочисленными мелкими ошибками, вкравшимися по вине наборщика и корректора журнала «Северный вестник», – это устанавливается по сохранившимся наборным рукописям отдельных рассказов. Часть этих ошибок была исправлена автором при подготовке текста своих Сочинений, большая часть их перешла в последующие издания, не замеченная автором.

Объединяя рассказы в цикл в Сочинениях, Успенский расположил их так, чтобы они были тематически больше связаны между собою; кроме того, он сделал ряд вставок в конце или в начале отдельных рассказов для перехода от одной темы к другой или связал их сюжетно общим именем какого-либо героя.

Все рассказы в целом дают выразительную картину разоренной деревни конца 80-х годов и тяжелого положения крестьян – печальный итог крестьянской «реформы» 1861 года в годовщину ее двадцатипятилетнего «юбилея»; Успенский здесь показывает также растерянное состояние и ренегатство части народнической интеллигенции в эпоху реакции 80-х годов после разгрома «Народной воли».

По своим высоким художественным достоинствам цикл «Кой про что» является одним из наиболее интересных произведений Успенского 80-х годов. Он разнообразен по жанру – Успенский здесь выступает как мастер рассказа на социальные темы и как искусный новеллист, как политически острый сказочник и как превосходный очеркист, как автор злободневной статьи и замечательного эстетического трактата. Успенский, пожалуй, как нигде, предлагает вниманию читателя щедрое изобилие ярких художественных образов, подчас глубоко психологически разработанных. Прекрасное знакомство Успенского с языком, бытом и мировоззрением народа и его уменье передать основную сущность его речи дали здесь поистине блестящие страницы диалогов и целых рассказов, переданных устами персонажей из народа.

Последнее средство

Рассказ был напечатан впервые в «Северном вестнике», 1886, III. Рукопись рассказа не сохранилась.

Судя по письмам Успенского к А. М. Евреиновой, рассказ в корректурных гранках, вместе с двумя другими произведениями этого же числа («Развеселил господ» и «Добрые люди»), подвергся большой авторской правке, причем в рассказе «Последнее средство», из боязни цензурных осложнений, Успенский изменил какие-то две сцены. Несмотря на эти поправки, цензор сделал в журнальном тексте существенные купюры, затуманившие смысл рассказа. За отсутствием наборной рукописи трудно установить все цензурные изъятия, очевидно, только часть из них, особенно искажающих содержание рассказа, Успенскому удалось восстановить в Сочинениях: например, слово «сицилист», которое везде было вычеркнуто цензурой и заменено многоточием; отдельные фразы и слова, намекающие на «земельные процессы», на крестьянские бунты против помещиков, на правительственные «усмирения» крестьян и т. п. Вероятно по требованию цензуры было изменено и первоначальное заглавие рассказа, который самим автором в контрактах его с Сибиряковым по изданию собрания сочинений назывался «Из-за земельки».

В рассказе «Последнее средство» Успенский исторически правдиво показывает тяжелое положение русской деревни середины 80-х годов, создавшееся как следствие «половинчатости» пресловутой реформы 1861 года. Недостаточность земельных наделов, отсутствие сенокоса, леса, пастбищ заставляли крестьян обращаться за арендой на кабальных условиях к помещикам и кулакам типа Ивана Мироныча. Правительство Александра III в земельном вопросе стремилось поддержать дворянско-помещичье землевладение. Основание в 1882 году Крестьянского банка должно было рассеять надежды крестьян на новый передел земли. Крестьянский банк не облегчил положения среднего и беднейшего крестьянства, так как для получения ссуды требовалось известное имущественное обеспечение. Кроме того, цена земли, покупаемой через Крестьянский банк, была дороже рыночной, что опять-таки было выгодно помещикам. Часто крестьяне не имели возможности выплатить во-время банковые взносы и совсем теряли свою землю. «Нехватка» земли вызвала в конце 70-х и в 80-е годы многочисленные стихийные и неорганизованные крестьянские волнения, выражавшиеся, в основном, в захватах помещичьих земель, бунтах при отрезке крестьянских земель и при взыскании недоимок; эти бунты усмирялись правительством очень жестоко. Успенский всем ходом изложения событий в рассказе оправдывает все «последние средствия» крестьян, доведенных царским правительством до ужаса голодной смерти.

notes

Сноски

1

Письма Г. И. Успенского везде цитируются по изданию: Полное собрание сочинении Г. И. Успенского, т. XIII и т. XIV, изд. АН СССР, 1951 и 1954 гг.