Сирийский марафон. Книга вторая. Часть 2. Невидимое вижу

– Угу. Термобудка и есть антенна и радар, – невинно улыбнулся Варшавин. – По ту сторону Босфора получим сменную панель. И, … поливай Маруся фикус.

– Мда…, – хмыкнул Морозов. – Век живи, век учись …

Пограничный пункт увидели издалека. Здоровенная арка, веер полос, двухцветные светофоры, полосатые шлагбаумы, приличных размеров «отстойник» для грузовых фур.

Лях, щелкнув рычагом «поворотника» увел грузовик вправо:

– Не обманули, однако. Вон баннер с “Mark” и дядька в оранжевой кепаре флажком машет. Всё как обещали.

– Прибыли значит, – вздохнул Кайда. – Следующим номером нашей программы …

– Рывок через Босфор! – расправил плечи Морозов. – Давеча стих сочинил.

– При свече с видом на луну? – ухмыльнулся Виталий плавно останавливая «фольца» напротив поклонника апельсинового цвета.

– Так, поэт, с декламацией отставить! – Александр изобразил усталую мину на лице. – Работаем. Лях! Открой окошко, поговори с дяденькой. Вон, как приплясывает. Волнуется, что поросёнок в мешке.

– Здорово, хлопцы! – вскочив на подножку, сунул физиономию в салон «апельсиновый». Смесь чеснока, самогона и многочасового пота затопила

кабину. – Доки давай.

Варшавин даже не сморщился. Матроса триппером не напугаешь. Он протянул пластиковый конверт в палец толщиной:

– И, тебе не хворать, дядечько. Горилка местная или с родины?

– Тэкс, документики, – шурудил в конверте «апельсиновый». – А? Горилка? Да, с Украйны. Хлопцы утром угостили. Так же, как вы, водилы. А, що, крепко с мини тянет?

– Да, ни, – Александр благодушно улыбнулся. – В меру.

– Ну, слава те …, – успокоился украинец. – Не то, скоро проверяющие приедут. Уси цивильные, в белых сорочках, в галстуках.

– Болгары что ли? – равнодушно спросил Лях, получая назад пластиковый конверт.

– Ни, немчура. С Мюнхена. Слыхал про такой? – «апельсиновый» спрыгнул с подножки.

– Не. На кой мне …, – дернул плечом Виталий. – Бумаги норм? Чего дальше?

– За мной езжай потихоньку, – махнул рукой украинец и бодренько пошагал в сторону КП, будка которого синела у выезда с парковки.

Скоростная трасса временами взбегала на пригорки. Александр поворачивая голову вправо выхватывал взглядом далекую синеву Мраморного моря. “Silivri” мелькнул очередной указатель. Поток автомобилей заметно прибавился. Через зелень деревьев и высотки домов с моря наползала темно-синяя вуаль ночи. Подполковник, достав смартфон, загрузил спутниковую карту:

– Судя по всему Босфорский мост пересечем уже в темноте.

– Ну и гуд. Эка невидаль, – фыркнул дремавший Морозов. – Штука, конечно, занятная, но … знаем, плавали.

– Ты вроде как стих хотел оттарабанить? – Варшавин подавил зевок. – Валяй. Бухти, как космические корабли бороздят Большой театр.

– Э, серость! – сыграл в обиду Чупа-Чупс.

– Не кисни, дуся, – энергично потер ладони Кайда. – Извергай накопленное. По просьбам трудящихся.

– Ладно. Внимайте, – вздохнул Андрей и начал нараспев.

– Никогда я не был на Босфоре,

– Ты меня не спрашивай о нем.

– Я в твоих глазах увидел море,

– Полыхающее голубым огнем.

В салоне, дохлой мышью, висела тишина. Только брелок на ключе в замке зажигания изредка покачивался. Как всегда, первым не выдержал Морозов:

– Чего молчите, как рыба об лёд? Понравилось?

– Андрюха, нет слов! Я в полном восхищении, – откликнулся Лях. – Давно муза посетила?

– Не так чтобы … – замялся Чупа-Чупс. – Как-то вдруг навеяло. А, вспомнил. Прошлый раз, когда были с командиром …

– Проездом, – подсказал Александр, гася улыбку на губах.

– Точно, проездом, – Морозов обрадованно хлопнул ладонью по панели. – Но, ведь зацепило! Так?

– Ещё бы. Конечно зацепило,– согласно покивал головой Кайда. – Стихи Есенина всегда цепляют.

Офицеры переглянулись и захохотали. На обочине светлячками начинали мерцать дорожные фонари, вытянувшись на коньячных ножках.

Глава 3. «Житейские хлопоты. Но не пустые»

Белград. Сербия. Три дня назад. Июль 2016 год.

«Речной трамвайчик белым лебедем скользил по Дунаю, обвиснув седыми усами на форштевне. И, название такое: «Сирона». Ухо ласкает. Эка задвинул. Прямо начало рыцарского романа», – мысленно фыркнул Кайда, прохаживаясь по палубе бака. Пока пришвартованная «Сирона» терпеливо принимала пассажиров, что неспешно спускались к Савской пристани, да ласкалась в лучах июльского солнца. Даже сонар статуей торчал на крыши капитанского мостика. Только бдела вахта у трапа, встречая гостей улыбками на все тридцать два, да чайки звучно плюхались в воду гоняя мелкую плотву.

Терентьева он заметил едва тот начал спускаться к причалу. Дед выглядел на все «сто». Элегантен как Ален Делон в «Тегеран-43». Помахивая в такт ветровкой небесного цвета, генерал сбежал по ступеням каменной лестницы и направился к белой будке с надписью “kassa”. Александр пару минут полюбовался видами на старый град и поднялся на верхнюю палубу. Под парусиной тента шалил слабый ветерок, отгоняя приближающийся зной полудня. Все скамейки были пусты. Подполковник озорно подмигнул кому-то невидимому и направился к дальнему ряду. Откинувшись на спинку скамьи, он вольготно вытянул ноги. По Дунаю стелилась тишина, лишь сквозь деревья на берегу сочились звуки большого города. Глухо стукнул деревянный трап, хрустально звякнула рында и «Сирона» дрогнула корпусом, отходя от пристани.

– Медитируем? – Дед возник за спиной. Правда, эффект неожиданности не имел места. Александр в стеклянной перегородке, что разделяла смотровую площадку надвое, видел отражение генерала:

– Так, самую малость.

Терентьев опустился на скамью рядом:

– Благодать! Так бы весь день-деньской катался трамвайчиком. Солнышко мягкое, бриз, мда …

Кайда терпеливо ждал. Не скуку кабинетную развеять прилетел Дед.

– Не спрашиваешь на кой я здесь? – умиротворенное выражение лица Константина Петровича было натуральным. Подполковник по себе знал на сколько чреваты такие встречи. Не в парке Горького тусуемся.

– Соскучилась, полагаю, – ухмыльнулся он. – Угадал?