История франков

Позже он стал зятем Карпилиона и смотрителем дворца Иоанна. Аэций был среднего роста, хорошо сложен, крепок, весьма подвижен и гибок. Его отличал острый ум, он был полон энергии, слыл искусным всадником, прекрасным стрелком из лука, неутомимым копьеметателем. Он также оказался необычайно искусным воином, хотя отличился и в искусстве мирных переговоров.

От природы не жадный и тем более не алчный, он был добрым и великодушным человеком, стоически переживал невзгоды и был всегда готов к любым тяжким испытаниям, презирая опасности, голод, жажду и недостаток сна. С ранней юности ему было суждено занимать высокое положение, поэтому, когда пришло его время, Аэций стал заслуженно известным.

Повзрослев, император Валентиниан убил его, опасаясь, что Аэций может захватить верховную власть, хотя никакого повода к тому не было. Вскоре после этого, когда Валентиниан выступал перед своими войсками с помоста на Марсовом поле, телохранитель Аэция Окцила заколол его мечом. Так они оба погибли, каждый в свое время.

9. Многим неизвестно имя первого короля франков. В «Истории» Сульпиция, где приводится много сведений о франках, имя их первого короля не названо, а просто говорится, что ими управляли военные вожди. Сульпиций рассказывает, что, потеряв надежду сохранить власть, Максим лишился рассудка и отправился жить в Аквилею. Затем он добавляет:

«В то время франки под руководством своих вождей Генобауда, Маркомера и Суннона вторглись в римскую провинцию Германию. Перейдя границу, они начали убивать местных жителей, опустошать самые плодородные земли, навели страх на жителей Кельна. Когда известия о случившемся дошли до Трира, военачальники Наннин и Квинтин, которым Максим доверил своего маленького сына и защиту Галлии, собрали римские войска и прошли к Кельну. Тяжело груженные добычей враги, опустошившие самую богатую часть провинции, снова ушли за Рейн, оставив часть своих людей продолжать грабежи на римской территории. Обнаружив их в лесах близ Шарбонье, римляне легко разбили их, используя внезапность и численное превосходство.

Обрадованные успехом, римские военачальники собрали совещание, чтобы решить, следует ли им преследовать франков. Наннин отказался это сделать, считая, что франки ждут их и на своей собственной земле окажутся гораздо сильнее. Однако Квинтин и другие военачальники не согласились с ним, и Наннин отступил в Майнц.

Квинтин же вместе со своей армией пересек Рейн близ крепости Нейс. После двухдневного перехода он обнаружил несколько покинутых обитателями жилищ и еще несколько поселений меньшей величины, также оставленных. Делая вид, что они боятся, франки отступили в отдаленные лесные районы, построив на всех дорогах засеки.

Римские солдаты сожгли все деревни, наивно считая, что таким образом одержали относительную победу. Ночь они провели беспокойно, ибо так и не осмелились снять доспехи. Как только рассвело, они под командой Квинтина отправились в леса, надеясь найти врага. Однако примерно к середине дня, совершенно сбившись с пути среди множества тропинок, они поняли, что заблудились. В поисках выхода они то и дело натыкались на бесчисленные завалы из мощных стволов деревьев.

Внезапно появлялись неприятельские воины, стоявшие на стволах деревьев или карабкавшиеся по завалам как по крепостным стенам. Они засыпали наступавших градом отравленных стрел, так что, даже сделав царапину или скользнув по коже, они несли неминуемую смерть.

Со всех сторон окруженная основными силами врага, римская армия, отчаявшись, ринулась на равнину, оказавшуюся непроходимым болотом. Первой завязла в трясине кавалерия, люди и животные смешались, в панике передавив друг друга. Застрявшая в трясине пехота также понесла тяжелые потери, ибо воины не могли выбраться из тины.

Страшно перепуганные, римляне бросились обратно, пытаясь укрыться в лесах, из которых только совсем недавно вышли, но лишь немногие нашли там убежище. Гераклий, трибун иовианского легиона, и почти все командиры погибли. Темнота и глушь лесов обеспечили безопасность и убежище немногим уцелевшим».

Так пишет Александр Сульпиций в книге III своей «Истории».

В книге IV, описывая убийство Виктора, сына тирана Максима, он сообщает: «В то время Кариеттон и Сир, назначенные вместо Наннина, находились в Германии вместе с армией, собранной, чтобы противостоять франкам».

Далее, заметив, что франки, нагруженные захваченной в Германии добычей, отправились домой, Сульпиций продолжает рассказывать следующее: «Не выносивший никакой задержки Арбогаст убедил императора наказать франков, потребовав немедленно вернуть если не все, то хотя бы то, что они захватили в предыдущий год, а также выдать тех, кто преступно нарушил условия мирного договора».

Сульпиций говорит, что все эти события произошли в то время, когда франками правили военные вожди. Потом он продолжает: «Спустя несколько дней состоялись краткие переговоры между царственными особами франков Маркомером и Сунноном. Потребовав, по обычаю, заложников, Валентиниан вернулся на зимние квартиры в Трир».

Заметим, что, говоря о царственных особах, Сульпиций не поясняет, являлись ли они королями или были чем-то вроде королей. Сообщая о затруднительном положении, в котором оказался император Валентиниан, он пишет: «Когда на востоке, во Фракии, происходили различные события, на западе, в Галлии началась смута, и правительство испытывало большие затруднения. Император заперся во дворце у Вьена и был низведен практически до положения рядового гражданина. Контроль над армией перешел к франкским наемникам, гражданская же администрация находилась под контролем Арбогаста. Ни один военный, которого присяга обязывала подчиняться императору, не осмеливался выполнять его распоряжения или личные указания».

Далее Сульпиций пишет:

«В тот самый год движимый ненавистью Арбогаст отправился на поиски франкских царьков Суннона и Маркомера. Он прибыл в Кельн в самом разгаре зимы, понимая, что легче захватить и сжечь франкскую крепость, когда деревья сбросили листья и голые леса не являлись укрытием для засевшего в засаде врага.

Итак, он собрал армию, пересек реку Рейн и опустошил прибрежные земли, населенные бруктерами, а затем вторгся на земли хамавов. Все это он проделал, не встретив никакого сопротивления, за исключением нескольких апсивариев и хаттов под командой Маркомера, показавшихся на отдаленных холмах».

На последующих страницах Сульпиций ясно дает понять, что у франков был король, но забывает назвать его имя: «Затем тиран Евгений предпринял военный поход к Рейну, чтобы укрепить границы, проходившие по его берегам. Показав диким народам свое огромное войско, он возобновил традиционные договоры с правителями алеманнов и франков».

Вот вся информация о франках, которую приводит этот хронист.

Теперь приведем рассказ уже упоминавшегося мной Рената Профутура Фригерида о том, как готы захватили и разграбили Рим: «После того как Гоар перешел на сторону Рима, король аланов Респендиал вынужден был отвести свои войска от Рейна, так как в это время вандалы воевали с франками. После гибели своего короля Годегизила вандалы потеряли в этом сражении почти двадцать тысяч человек и были бы полностью уничтожены, если бы аланы не подоспели к ним на помощь».

Примечательно, что, говоря о королях и различных народах, Фригерид не упоминает королей у франков. Рассказывая, как Константин, став тираном, обязал своего сына прибыть из Испании, чтобы встретить его, он пишет:

«Тиран Константин призвал своего сына Константа, также тирана, из Испании с тем, чтобы они могли вместе обсудить дела государства. Оставив в Сарагосе свою жену и двор, тот поручил все свои дела в Испании Геронцию и поспешил на встречу со своим отцом.

Поскольку из Италии им ничто не угрожало, всего через несколько дней Константин разрешил своему сыну вернуться в Испанию, а сам предался своему обычному пьянству и чревоугодию. Послав свои войска вперед, Констант захотел побыть немного со своим отцом. Однако тут прибыли посланцы из Испании, сообщившие, что Геронций посадил на трон Максима, одного из своих приближенных, и провозгласил его императором.

Поддерживаемый несколькими варварскими племенами, Максим оказался готовым к любым неожиданностям. Узнав об этом, Констант и его бывший дворецкий префект Децимий Рустик страшно перепугались. Они отправили к германским племенам Эдобека, а сами отправились в Галлию, чтобы как можно быстрее вернуться к Константину с франками, алеманнами и всем своим войском».

Описывая, как осадили Константина, хронист добавляет: «Константин находился в осаде уже почти четыре месяца, когда неожиданно прибыли посланцы из Северной Галлии, объявившие, что Иовин провозгласил себя императором и готовится напасть на осажденных вместе с бургундами, алеманнами, аланами и войском. После этого события начали стремительно развиваться. Городские ворота были открыты, и Константин вышел. Его тотчас отправили в Италию, но посланные императором убийцы настигли его и обезглавили на реке Минции».

Добавив еще несколько предложений, Фригерид продолжает: «В то самое время Децимий Рустик, префект тиранов, Агреций, одно время занимавший должность главы канцелярии Иовина, и многие представители благородного сословия были захвачены в Клермоне войсками Гонория и жестоко замучены. Город Трир был разграблен и сожжен франками во время второго вторжения».

Фригерид замечает, что императорским указом Астерий получил титул патриция, а потом пишет: «Кастина, управляющего императорским двором, отправили в Галлию возглавить начавшийся поход против франков».

Так заканчиваются рассуждения историков, которые они высказывают в связи с франками.

Хронист Орозий добавляет следующую информацию в книге VII своего труда: «Приняв на себя командование армией, Стилихон разбил франков, перешел через Рейн, прошел через Галлию и наконец подошел к Пиренеям».

Все приведенные нами работы историков содержат разную информацию о франках, но в них нигде не зафиксированы имена их правителей. Обычно говорят, что франки пришли из Паннонии и сперва колонизировали берега Рейна. Затем они пересекли реку, прошли в Тюрингию, где устроили областное управление, и в каждом городе из самых выдающихся и благородных семей своего народа выбирались длинноволосые короли.

Как я покажу ниже, справедливость такого принципа выдвижения доказывается победами Хлодвига. В консульских списках содержится информация о том, что Теодомер, король франков, сын Рихимера, и его мать Асцила были казнены мечом. Также говорится о том, что Хлогион (Клодио), человек высокого происхождения и отмеченный среди других своими способностями, стал королем франков. Он жил в замке Дуйсбург, находившемся в Тюрингии (см. нашу схему родословной Меровингов).

В южной части этой области, вплоть до реки Луары, жили римляне, а по ту сторону реки правили готы. Верившие в арианскую ересь бургунды проживали вдоль Роны, которая протекала через город Лион. Клодио (Хлогион) отправил шпионов в город Камбре. Когда они узнали все, что нужно, он сокрушил римлян и захватил город. Он прожил там недолгое время и затем занял местности, простиравшиеся вплоть до реки Соммы. Некоторые говорят, что король Меровей, отец Хильдерика, происходил от Клодио (Хлогиона).

10. Этот народ (т. е. франки) не знал истинного бога и поклонялся идолам. Обитателям лесов и вод, птицам и зверям они поклонялись вместо Господа и приносили им жертвы. Если бы в глубине их сердец раздался внушающий благоговейный ужас Голос, который обращался к народу через Моисея!

Он говорил: «Да не будет у тебя других богов, кроме Меня. Не сотвори себе кумира и не поклоняйся всякому подобию того, что на небе, и что на земле, и что в воде; не сотвори и не служи им…» (Исх., 20: 3—5); «Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи, и именем Его клянись» (Втор., 6: 13), – говорил Голос.

Если бы только они знали, какая кара обрушилась на людей Израиля за то, что они поклонялись литому тельцу, после празднования и пения песен, когда после игрищ и песен губы израильтян осквернялись словами, которые они говорили об этом высеченном образе: «Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской» (Исх., 32: 4).

Тогда погибло двадцать четыре тысячи израильтян. Те, кто начал поклоняться Ваал-Фегору и прелюбодействовал с женщинами Моава, были зарублены своим собственным народом. Во время резни, когда все остальные были уничтожены, священник Финей (Финеес), убив соблазнителей, утихомирил гнев Бога, «и остановилась язва» (Пс., 105: 30).

Если бы только их (франков. – Ред.) уши могли услышать те слова, которые Господь громогласно вложил в уста Давида, сказав: «Ибо все боги народов – идолы, а Господь небеса сотворил» (Пс., 95: 5). «Идолы язычников – серебро и золото, дело рук человеческих» (Пс., 134: 15). И в следующем абзаце: «Подобны им будут делающие их и всякий, кто надеется на них» (Пс., 134: 18). Мы также читаем: «Да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами» (Пс., 96: 7).

Пророк Аввакум заявляет: «Что за польза от истукана, сделанного художником, этого литого лжеучителя, хотя ваятель, делая немые кумиры, полагается на свое произведение? Горе тому, кто говорит дереву: «встань!» и бессловесному камню: «пробудись!» Научит ли он чему-нибудь? Вот он обложен золотом и серебром, но дыхания в нем нет. А Господь – во святом храме Своем: да молчит вся земля пред лицом Его!» (Авв., 2: 18—20).

На что другой пророк добавляет: «Так говорите им: боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из-под небес» (Иер., 10: 11). В одном месте читаем (у пророка Исайи): «Ибо так говорит Господь, сотворивший небеса, Он – Бог, образовавший землю и создавший ее; Он утвердил ее; не напрасно сотворил ее: Он образовал ее для жительства; Я – Господь, и нет иного» (Ис., 45: 18). В разных местах у Иеремии читаем: «Есть ли между суетными богами языческими производящие дождь?» (Иер., 14: 22). И следующий абзац из Исайи: «Я первый и Я последний, и кроме Меня нет Бога. Ибо кто как Я?.. Есть ли Бог кроме Меня? Нет другой твердыни, никакой не знаю. Делающие идолов все ничтожны, и вожделеннейшие их не приносят никакой пользы, и они сами себе свидетели в том. Они не видят и не разумеют, и потому будут посрамлены… Все участвующие в этом будут постыжены, ибо и художники сами из людей же… Кузнец делает из железа топор и работает на угольях, молотами обделывает его, и трудится над ним сильною рукою своею… Плотник, выбрав дерево, протягивает по нему линию, остроконечным орудием делает на нем очертание, потом обделывает его резцом, и округляет его, и выделывает из него образ человека красивого вида, чтобы поставить его в доме. Он рубит себе кедры, берет сосну и дуб… Часть дерева сожигает в огне, другою частию варит мясо в пищу… а также греется… А из остатков от того делает бога, идола своего, поклоняется ему, повергается перед ним, и молится ему, и говорит: «спаси меня, ибо ты бог мой»… Половину его я сжег в огне и на угольях его испек хлеб, изжарил мясо и съел; а из остатка его сделаю ли я мерзость? Буду ли поклоняться куску дерева? Он гоняется за пылью; обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: «не обман ли в правой руке моей?» (Ис., 44: 6—20).

Сначала народ франков ничего не знал обо всем этом, но позже они узнали, о чем и рассказывается в последующих главах моей «Истории».

11. Сенатор Авит, который, как известно, происходил из Клермона, добился императорской власти в Риме, но вел слишком распутную и расточительную жизнь, поэтому его сместили, заменив другим сенатором. Позже Авита назначили епископом в Пьяченцу. Узнав, что сенат враждебен по отношению к нему и его хотят убить, он отправился в церковь Святого Мученика Юлиана в Клермоне, взяв с собой множество даров. Во время путешествия Авит умер, и его тело перенесли в деревню Бриуд, где его похоронили у ног вышеупомянутого мученика. Авита сменил Марциан, а в Галлии командующим армией назначили Эгидия.

12. Хильдерик, король франков, погрязнув в разврате, начал соблазнять дочерей своих подданных. Они настолько разъярились содеянным им, что вынудили короля оставить трон. Обнаружив, что его собираются убить, он бежал в Тюрингию, а вместо себя оставил близкого друга, который смог успокоить разгневанных подданных и усыпил их сознание медоточивыми словами.

Хильдерик оставил ему пароль, который должен был указать на то, что он может вернуться на свою родину. Они разломили золотую монету на две равные части. Одну половину Хильдерик забрал с собой, а другую сохранил его друг. «Когда я пошлю мою половину тебе, – сказал его друг, – и две половинки, совмещенные вместе, образуют целую монету, ты узнаешь, что тебе ничто не угрожает, и ты можешь вернуться домой».

В Тюрингии Хильдерик нашел убежище у короля Бизина и его жены Базины. Как только Хильдерик ушел, франки единогласно выбрали своим королем того самого Эгидия, о котором я уже говорил, посланного из Рима в качестве командующего армией. После того как Эгидий правил франками в течение восьми лет, преданному другу удалось их тайно утихомирить, и он отправил к Хильдерику посланцев с половинкой сломанной монеты, которую он сохранил.

Благодаря знаку Хильдерик решил, что франки хотят его возвращения, хотя на самом деле они выступали против, покинул Тюрингию и вернулся на свой трон. Как только он снова стал королем, королева Базина, о которой я уже говорил вам, оставила своего мужа и соединилась с Хильдериком.

Когда он спросил ее, почему она проделала столь длинный путь, чтобы быть с ним, то она ответила: «Я пришла, чтобы жить с тобой, ибо ты известен своей силой и необыкновенными способностями. Однако, если мне станет известно о ком-либо, даже если он находится далеко отсюда, за морем, кто окажется более способным, чем ты, я отправлюсь искать его, чтобы жить с ним вместо тебя».

Услышав это, Хильдерик восхитился и женился на ней. Она же забеременела и родила сына, которого назвала Хлодвигом. Он стал великим человеком и могучим воином.

13. После смерти святого Артемия епископом Клермона был поставлен Венеранд из Сенаторского рода. Вот что о нем пишет Павлин: «Как ни порочен наш век, такие епископы, как Эксуперий из Тулузы, Симплиций из Вьена, Аманд из Бордо, Диогениан из Альби или Венеранд из Клермона, остаются хранителями нашей общей веры и благочестия».