Преступление геноцида. Монография

Также распространенным явлением стало объявление политики того или иного государства по отношению к отдельным народам геноцидом – как правило, на основании заявлений законодательных органов власти (парламентов). С одной стороны, такую практику можно поддержать, ибо она свидетельствует о бдительности мирового сообщества, готовности осуждать и, может быть, даже предупреждать уничтожение определенных групп населения. С другой стороны, признавать те или иные действия (бездействие) преступлением геноцидом, в конечном счете, следует только на основании решений судебных органов – национальных либо международных. В противном случае виновниками в геноциде и жертвами от геноцида можно будет объявлять кого угодно

. Все это может привести к тому, о чем предупреждал И. Тернон: «Слишком широкое употребление слова таит в себе угрозу, что оно станет обыденным, а слишком узкое – что оно утратит… предупреждающий смысл»

.

По образному выражению известного социолога г. Кельмана, геноцид есть «санкционированное массовое убийство»

. Действительно, геноцид без санкции государств невозможен. В связи с изложенным возникает вопрос о том, является государств субъектом преступления геноцида или не. В науке вопрос об ответственности государств за геноцид вызывает споры. Так, У. Шабас считает, что «государство могут, в сущности, совершать геноцид», но для того, чтобы государство было бы ответственно за геноцид, необходимо, чтобы государственные лидеры были вовлечены в него

.

Напомним, что Конвенция 1948 г. наряду с ответственностью физических лиц (ст. IV) говорит об «ответственности того или другого государства за совершение геноцида» (ст. IX). Так, по делу «Босния и Герцеговина против бывшей Югославии (Сербии и Черногории)» Международный уголовный суд в решении от 26 февраля 2007 г. установил, что «Сербия не несла прямой ответственности за геноцид во время Боснийской войны 1992–1995 гг. Тем не менее, он указал, что Сербия нарушила свое позитивное обязательство по предотвращению геноцида в соответствии с Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него в связи с непринятием всех возможных мер для прекращения геноцида, имевшего место в Сребренице в июле 1995 г., и уклонением от выдачи Радко Младича, обвиняемого в геноциде и причастности к геноциду, Международному уголовному трибуналу по бывшей Югославии»

.

В другом случае Европейский суд по правам человека признал неприемлемой жалобу о возложении ответственности за геноцид в Сребренице на ООН и Нидерланды

. Европейский суд сослался на то, что Международный суд ООН в своих решениях исходит из суверенного иммунитета иностранных государств – Юрисдикционные иммунитеты государства (Германия против Италии: участие Греции) (Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy: Greece intervening) от 3 февраля 2012 г. По мнению Европейского суда, это касается также иммунитета, которым пользуется ООН. Соответственно, иммунитет, защищающий ООН и Нидерланды от ответственности за международные преступления (в данном случае за геноцид), не может быть снят

.

Международную практику, исключающей признание государства субъектом преступления геноцида, следует признать все-таки правомерной, поскольку само определение данного преступления предусматривает наличие такого признака, как «намерение уничтожить полностью или частично» охраняемые Конвенцией 1948 г. группы населения. Данный признак может быть установлен в поведении только индивидов, что, впрочем, как свидетельствует дело Босния и Герцеговина против бывшей Югославии (Сербии и Черногории), не исключает ответственности государств за невыполнение своих обязательств (по предотвращению преступления геноцида).

Как подчеркивается в ряде документах ООН, «геноцид в действительности является преднамеренной стратегией, которая в большинстве случаев применяется правительствами или группами, контролирующими государственный аппарат. Само государство, призванное защищать своих граждан, начинает их уничтожать, и потенциальным жертвам негде искать защиты, кроме как за его пределами»

. Вот почему ответственность за предупреждение и пресечение преступление геноцида возлагается именно на государство, в котором оно совершается.

В принятом резолюцией 60/1 Генеральной Ассамблеи ООН Итогово документе Всемирного саммита 2005 г главы государств и правительств единогласно подтвердили, что «каждое государство обязано защищать свое население от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности. Эта обязанность влечет за собой необходимость предотвращения таких преступлений, в том числе подстрекательств к ним, путем принятия соответствующих и необходимых мер» (п. 138)

. Они постановили, что международное сообщество должно в соответствующих случаях оказывать государствам помощь в расширении их возможностей по защите населения до начала кризисов и конфликтов. При этом главы государств и правительств подтвердили, что, если то или иное государство «явно окажется не в состоянии» защитить свое население от четырех указанных преступлений, международное сообщество готово предпринять коллективные действия через Совет Безопасности и в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций (п. 139)

. В свете решений, содержащихся в п. 138 и 139 Итогового документа, генеральный секретарь ООН своим письмом от 31 августа 2007 г. уведомил Совет Безопасности о назначении специального советника по вопросу об обязанности защищать, который будет руководить разработкой теоретических, политических, организационных и оперативных аспектов концепции ответственности по защите.

В Итоговом документе Всемирного саммита 2005 г. предусмотрены (а в докладе генерального секретаря ООН по реализации ответственности по защите 2009 г. – окончательно сформулированы) три основных аспекта концепции обязанности защищать.

1. Каждое государство обязано защищать свое население от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности. Эта обязанность влечет за собой необходимость предотвращения таких преступлений, в том числе подстрекательств к ним, путем принятия соответствующих и необходимых мер.

2. Международное сообщество должно принять соответствующие меры для того, чтобы содействовать и помогать государствам в выполнении этой обязанности, и должно поддержать усилия ООН.

3. Международное сообщество обязано также использовать соответствующие дипломатические, гуманитарные и другие мирные средства для того, чтобы содействовать защите населения от этих преступлений. Международное сообщество должно предпринять коллективные действия в соответствии с Уставом, если национальные органы власти явно не в состоянии защитить свое население.

Таким образом, в новой концепции обязанности защищать закреплен принцип «суверенитета как ответственности». Это означает, что суверенитет более не обеспечивает исключительную защиту государства от иностранного вмешательства. Суверенитет является также ответственностью государств за благополучие своего народа. И хотя государства не являются субъектом преступления геноцида, они ответственны за недопущение такого преступления. В этой связи особого внимания заслуживает национальное уголовное законодательство государств об ответственности за совершение преступления геноцида. Как само установление подобной ответственности, так и практическое применение (в случае необходимости) соответствующих уголовно-правовых норм являются важным фактором при оценке деятельности государств по предотвращению и недопущению преступления геноцида.

Как уже было показано, ст. VI и IX Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. была установлена тройная подсудность дел о преступлении геноцида. Указанные дела подсудны:

– национальным судам;

– международному уголовному суду (который может иметь юрисдикцию в отношении сторон Конвенции, признавших юрисдикцию такого суда);

– Международному суду.

По нашему мнению, Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), куда обращаются лица, оспаривающие решения национальных судов, можно считать еще одним судом, правомочным рассматривать дела о геноциде.

Кроме того, события последних десятилетий вынудили мировое сообщество создать еще один вид судов, не предусмотренных Конвенцией 1948 г., которым подсудны дела о геноциде. Речь идет о специальных международных трибуналах по бывшей Югославии (далее – МТБЮ) и Руанде (далее – МТР).

Прежде чем рассмотреть вопрос о судах, правомочных рассматривать дела о геноциде, следует сделать небольшой исторический экскурс. В 1948 г. резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, которой была принята Конвенция о геноциде, предложила Комиссии международного права «рассмотреть вопрос о желательности и возможности создания международного юридического органа, на который возлагается рассмотрение дел лиц, обвиняемых в совершении преступления геноцида…» Данный вопрос был рассмотрен, и Генеральная Ассамблея получила ответ, что создание такого суда является и возможным, и желательным. Однако работа по созданию Международного уголовного суда (далее – МУС) в 1954 г. была приостановлена до определения мировым сообществом понятия «агрессия». Между тем в 1993 г. на территории бывшей Югославии разразился острый межэтнический и межконфессиональный конфликт, в ходе которого были совершены многочисленные военные преступления, преступления против человечности и геноцид. Для рассмотрения дел об этих преступлениях Совет Безопасности ООН учредил специальный Международный трибунал по бывшей Югославии. Данное обстоятельство потребовало ускорить работу по созданию специализированного суда по делам о вышеперечисленных преступлениях.

В 1994 г. Комиссией международного права был подготовлен проект Статута о МУС. Для завершения разработки и принятия конвенции об учреждении международного уголовного суда в 1998 г. в Риме была проведена дипломатическая конференция под эгидой ООН. На ней представители 120 государств – членов ООН приняли Римский статут, ставший юридической основой для учреждения постоянного Международного уголовного суда. Римский статут вступил в силу 1 июля 2002 г., после того как его ратифицировали 60 государств

, а в 2005 г. МУС приступил к практической работе. Его местопребывание – город Гаага (Нидерланды).

Каждый из вышеназванных видов подсудности в случае с преступлением геноцида имеет свои преимущества и недостатки. Например, в чем заключается недостаток рассмотрения такого преступления в национальных судах? Как показывают события последнего времени, национальные суды во время конфликтов (внутренних или внешних) часто либо не готовы, либо не способны действовать, как правило, по одной из двух причин:

– у государств отсутствует политическая воля осуществлять судебное преследование своих собственных граждан и тем более высокопоставленных должностных лиц (как это имело место в случае с бывшей Югославии)

;

– судебная система фактически парализована (как это было в случае с Руандой).

Международный суд (далее – МС) является главным судебным органом ООН. Он был учрежден Уставом ООН в 1946 г. для достижения одной из главных целей ООН: «проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира». Согласно Статуту о Международном суде (ст. 34), сторонами по делам, разбираемым в нем, являются только государства. Между тем формально субъектами преступления геноцида называются физические лица: «правители», «должностные или частные лица» (ст. IV Конвенции 1948 г.)

.

В связи с вышеизложенным возникает вопрос: могут ли стать недостающим и необходимым звеном в международной уголовной юстиции специальные трибуналы? Полагаем, что не всегда. Во-первых, создание таких трибуналов будет вызывать вопрос о существовании «выборочного правосудия» (например, почему не был создан такой трибунал по Ираку?). Во-вторых, специальные трибуналы связаны временем или территорией (например, тысячи беженцев, спасавшихся от этнического конфликта в Руанде, были убиты после 1994 г., тогда как мандат трибунала по Руанде ограничивается событиями, происшедшими только в 1994 г.; юрисдикция трибунала по бывшей Югославии распространяется на преступления, совершенные только на территории этой республики и т. д.).

Таким образом, создание независимого Международного уголовного суда именно в качестве «надгосударственного» органа мы считаем и целесообразным, и необходимым шагом для всего мирового сообщества. При этом следует подчеркнуть, что, согласно ст. 1 Статута, МУС не заменяет, а дополняет «национальные системы уголовного правосудия»

. В частности, в случае совпадающей юрисдикции международных и национальных судов последние могут сами рассматривать дела о геноциде. Так, по делу Йоргич против Германии германский суд «не усмотрел в международном публичном праве препятствий для рассмотрения обвинений, в частности потому, что МТБЮ указал, что не намерен поддерживать обвинение против заявителя. Приговор суда был оставлен без изменения апелляционной инстанцией со ссылкой на принцип универсальной юрисдикции». ЕСПЧ также указал, что «п. 1 ст. 9 Устава МТБЮ подтверждает позицию германских судов относительно совпадающей юрисдикции МТБЮ и национальных судов без каких-либо ограничений в отношении судов отдельных стран»

.

Согласно ст. 5 Статута, юрисдикция МУС ограничивается следующими «самыми серьезными преступлениями, вызывающими озабоченность всего международного сообщества»:

a) преступление геноцида;

b) преступления против человечности;

c) военные преступления;

d) преступление агрессии.

МУС обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершенных «после вступления в силу» данного Статута (ст. 11). Кроме того, юрисдикция МУС распространяется лишь на преступления, совершенные на территории государств – участников Статута, либо совершенные гражданином государства – участника Статута. Однако из этих двух принципов (соответственно, «территориального» и «личного») имеются исключения:

– во-первых, Совет Безопасности ООН посредством резолюции, принятой согласно гл. VII Устава ООН, может передать в суд ту или иную ситуацию, затрагивающее преступления, которые не были совершены ни на территории государства-участника, ни гражданами государства-участника (так было, например, в отношении ситуации в суданской провинции Дарфур, переданной на рассмотрение в МУС, хотя сам Судан не являлся государством – участником МУС);

– во-вторых, в соответствии с п. 3 ст. 12 Статута, государство, не являющееся участником Статута, может посредством заявления, представленного секретарю суда, признать осуществление судом юрисдикции в отношении того или иного конкретного преступления.

МУС может принять дело к рассмотрению только в том случае, если государство, на территории которого совершено преступление или гражданином которого является преступник, не желает или фактически не может осуществить расследование и выдвинуть обвинение