Уголовно-правовые и криминологические основы учения о потерпевшем

Несомненное влияние на возникновение учения о потерпевшем в уголовном праве оказали идеи, относящиеся к характеристике личности потерпевшего, его поведению, отношению с виновным, состоянию в момент совершения преступления. Эти идеи высказаны учеными-правоведами: К. Д. Анциферовым, В. М. Владимировым, М. В. Красовским, А. А. Марковым, В. Д. Спасовичем, Н. И. Цухановым и др.[127 - См.: Замечания редакционного комитета уголовного отделения С.-Петербургского юридического общества на проект Особенной части Уголовного уложения. Преступные деяния против личности // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. № 6. С. 1–240.], которые входили в состав редакционного комитета уголовного отделения Санкт-Петербургского юридического общества по обсуждению проекта Уголовного уложения. Названные исследователи, анализируя нормы Особенной части проекта, указывали на необходимость четкого изложения в законе таких признаков состава преступлений против личности, как: «возраст потерпевших при совокуплении»[128 - Там же. С. 153.], «возраст, в котором еще может быть сомнение о разумении потерпевших»[129 - Там же. С. 154.], «оставление без помощи лица, лишенного по малолетству, дряхлости или вследствие недостатка, болезни или бессознательного состояния возможности самосохранения»[130 - Приложение к протоколам уголовного отделения С.-Петербургского юридического общества. Замечания редакционного комитета уголовного отделения на проект Особенной части Уложения. V. Посягательство наличную свободу. VI. Непотребство. VII. Оскорбления. VIII. Оглашение тайны // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. № 8. С. 113–140.] и другие[131 - См.: Приложение к протоколам уголовного отделения С.-Петербургского юридического общества. Замечания редакционного комитета уголовного отделения на проект Особенной части Уложения. VI. Непотребство. VII. Оскорбления. VIII. Оглашение тайны // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. № 9. С. 147–234.].

Оживленные дискуссии в теории уголовного права XIX в. вызывал и вопрос о том, может ли быть потерпевшим от оскорбления юридическое лицо, при этом большинство исследователей пришли к выводу, что оскорбление юридических лиц может влечь ответственность, «когда оскорблением затрагивается имущественный интерес или когда этим выражается неуважение к государству в лице его органов»[132 - Замечания редакционного комитета уголовного отделения С.-Петербургского юридического общества на проект Особенной части уголовного Уложения. Преступные деяния против личности // Журнал гражданского и уголовного права. 1885. № 6. С. 167.].

В отечественной науке уголовного права одним из первых предпринял попытку освещения проблемы потерпевшего от преступления в учебной литературе русский криминалист А. В. Лохвицкий. В своем учебном курсе, изданном в 1847 г., он выделил специальный раздел «Лицо как жертва» и предложил собственную классификацию потерпевших. Исследователь отмечал, что «зло, составляющее то или другое преступление, наказывается неодинаково: убийство, кража, обида, преступления против государства разделяются по наказаниям не только на различные степени, смотря по качеству зла, но также смотря и по тому лицу… на которое обращено преступление»[133 - Лохвицкий А. В. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 188–204.].

Определенное внимание изучению уголовно-правовой проблемы жертвы преступления уделили русские ученые-юристы более позднего периода: Н. П. Дружинин, С. В. Познышев, Н. С. Таганцев. Первые двое последовательно критиковали нормы уголовного права, предусматривающие устыдительные меры наказания, суть которых заключалась в раскаянии перед потерпевшим, обществом. Такие меры наказания превращаются «в лицемерные обряды, вызывающие злобу – в наказуемых, злорадство – в потерпевших, насмешки – у присутствующих»[134 - Уголовное право. Дополнение к двум выпускам Общей части уголовного права проф. С. В. Познышева. М., 1910. С. 159; Дружинин Н. П. Русское государственное гражданское и уголовное право в популярном изложении. СПб., 1899. С. 8.].

Н. С. Таганцев в своем фундаментальном труде «Русское уголовное право», исследуя различные вопросы Общей части уголовного права, постоянно акцентировал внимание на проблеме потерпевшего от преступления[135 - См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. В2 т. М.: Наука, 1994. Т. 2. С. 180–184.]. Анализируя древнее законодательство, исследователь проводит интересную историко-правовую классификацию потерпевших в уголовном праве, выделяя целую группу лиц, которые не пользовались охраной закона. В разделе «Согласие потерпевшего» Н. С. Таганцев выделяет потерпевших от имущественных преступлений, оскорблений, телесных повреждений, рассматривает группу потерпевших, которые дают согласие добровольно, под влиянием обмана и принуждения.

Отдельные вопросы психологического отношения населения к потерпевшему от преступления исследованы в одной из работ В. В. Тенищева. По его мнению, по делам о мошенничестве симпатии населения чаще всего бывают не на стороне потерпевшего, порой крестьянин «признается, что потерпевший сам виноват, что по недосмотру дал себя обмануть»[136 - Тенищев В. В. Общие начала уголовного права в понимании русского крестьянства // Журнал министерства юстиции. 1909. № 1. С. 9.].

В литературе по уголовному праву советского периода до начала 60-х гг. ХХ в. вопросы потерпевшего серьезной теоретической разработке не подвергались. Отдельные проблемы этой темы затрагивались специалистами при изучении некоторых вопросов Общей и Особенной частей уголовного права.

В 20-х гг. XX столетия влияние противозаконных действий потерпевшего на степень общественной опасности преступлений, совершенных в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, одним из первых рассмотрел С. В. Познышев. По его мнению, при решении вопроса об уголовной ответственности лица в таком состоянии следует учитывать не только направленность неправомерного поведения против виновного и его близких, но и направленность такого поведения, которое существенно затрагивает интересы других граждан, государства, общества[137 - См.: Познышев С. В. Очерк основных начал Общей и Особенной части науки уголовного права. М., 1923. С. 18.].

Интересные суждения, которые повлияли на становление учения о потерпевшем в уголовном праве, содержатся в отдельных работах того времени, посвященных преступлениям против жизни и здоровья, против половой неприкосновенности и половой свободы личности. В большинстве этих работ затрагивается влияние личности и поведения потерпевшего на юридическую оценку содеянного и назначение наказания.

Так, А. А. Жижиленко, рассматривая преступления против личности, приходил к выводу, что такое обстоятельство, характеризующее поведение потерпевшего как согласие на совершение преступления, не исключает противоправности содеянного[138 - См.: Жижиленко А. А. Преступления против личности. М.; Л., 1927. С. 35.]. На страницах правовой печати вызывают споры и вопросы квалификации изнасилования женщин, если потерпевшая является женой или сожительницей насильника[139 - Жижиленко А. А. Преступления против половой неприкосновенности по УК РСФСР // Право и жизнь. 1927. № 2. С. 42.].

Из работ, изданных в предвоенные и послевоенные годы, следует выделить труды А. А. Пионтковского и В. М. Чхиквадзе. Первый исследователь в учебнике по Особенной части уголовного права 1938 г. подробно показывает значение охраны личности потерпевшего уголовно-правовыми методами[140 - См.: Пионтковский А. А. Уголовное право: Особенная часть. Преступления против личности. М., 1938. С. 4–7.], а второй ученый подчеркивает важность правильного установления в составах преступлений против военной службы признаков, характеризующих потерпевшего и его поведение[141 - См.: Чхиквадзе В. М. Советское военно-уголовное законодательство. М., 1948. С. 198–200.].

М. Д. Шаргородский в монографии «Преступления против жизни и здоровья» (1948) анализирует отдельные признаки потерпевшего, относящиеся к объекту преступного посягательства, и считает невозможным сохранение в уголовном законе некоторых из них, таких, например, как убийство женщины, заведомо для виновного беременной[142 - См: Шаргородский М. Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948. С.95.]. Эта позиция, на наш взгляд, обоснованно не получила поддержку в литературе по уголовному праву.

В 60-х гг. прошлого столетия в Советском Союзе на страницах юридической печати появляются отдельные статьи, посвященные проблеме поведения потерпевшего от преступления, суть которых исследователи, как правило, сводят к «вине потерпевшего», что, по мнению Н. Ф. Кузнецовой, «всегда выступает обстоятельством, смягчающим ответственность»[143 - Кузнецова Н.Ф. Уголовное значение «вины потерпевшего» // Советская юстиция. 1969. № 17. С. 17.]. Наиболее плодотворно тему потерпевшего от преступления в рамках нового научного направления – виктимологии – исследовал Л. В. Франк, основатель виктимологического направления в отечественной криминологии. Его перу принадлежит множество научных публикаций, в которых нашли отражение уголовно-правовые проблемы потерпевшего от преступления[144 - См.: Франк Л. В.: 1) Виктимология и виктимность (об одном новом направлении в практике борьбы с преступностью). Душанбе, 1972; 2) Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе, 1977; 3) О классификации потерпевших в целях криминологических исследований // Вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. Душанбе, 1968. С. 41–50.]. В частности, этот исследователь дал уголовно-правовое понятие потерпевшего от преступления, показал его сходство и отличие от криминологического и уголовно-процессуальных понятий потерпевшего.

В 70-е и 80-е гг. различные вопросы уголовно-правового значения потерпевшего от преступления освещаются на страницах юридической печати в статьях исследователей: Л. А. Андреевой, Б. А. Блиндера Л. Д. Гаухмана, П. С. Дагеля, А. В. Кладкова, А. Н. Красикова, В. С. Минской, С. В. Полубинской, И. И. Портнова, В. И. Ткаченко, Г. И. Чечеля и др.

В 1972 г. защищаются две кандидатские диссертации, посвященные проблемам потерпевшего от преступления в уголовном праве[145 - Красиков А. Н. Согласие потерпевшего как обстоятельство, исключающее уголовную ответственность и наказуемость деяния: Дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1972; Минская В. С. Поведение потерпевшего в генезисе преступлений против личности (Криминологическое и уголовно-правовое исследование): Дис… канд. юрид. наук. М., 1972.]. В указанный период над уголовно-правовой проблемой потерпевшего от преступления в рамках виктимологии успешно работают Д. В. Ривман, В. В. Вандышев и В. Я. Рыбальская (в 1979 и 1989 гг. ими защищены докторские диссертации)[146 - См.: Ривман Д. В. Виктимология и профилактика преступности: Дис… докт. юрид. наук. М., 1979; Вандышев В. В. Теоретические и практические аспекты взаимосвязи криминологии и виктимологии: Дис… докт. юрид. наук. Л., 1989; Рыбальская В. Я.Виктимологические проблемы преступности несовершеннолетних: Дис… докт. юрид. наук. Иркутск, 1989.].

В 1974 г. в Дальневосточном государственном университете выходит в свет первый в отечественной науке уголовного права тематический сборник, посвященный проблеме потерпевшего от преступления, в котором рассматриваются теоретические и практические вопросы этой проблемы в уголовно-правовом, уголовно-процессуальном и криминологическом аспектах. В анализируемый период издается ряд сборников по уголовному праву и криминологии, монографии, учебные пособия, в которых ставятся вопросы о значении потерпевшего от преступления в уголовном праве[147 - См.: Виктимологические проблемы борьбы с преступностью. Иркутск, 1982; Виктимологические проблемы борьбы с преступностью // Сб. науч. тр. Иркутск, 1988; Минская В. С., Чечель Г. И. Виктимологические факторы и механизм преступного поведения. Иркутск: Иркутск. гос. ун-т, 1988; Потерпевший от преступления (уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, криминологические и психологические аспекты). Труды по правоведению // Уч. зап. Тартуского ун-та. Тарту, 1987. Вып. 756; Полубинский В. И. Правовые основы учения о жертве преступления. Горький: Горьковская высшая школа МВД СССР, 1979; Ткаченко В. И. Ответственность за умышленные преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта. М.: ВЮЗИ, 1979; Шавгулидзе Т. Г. Аффект и уголовная ответственность. Тбилиси, 1973, и др.].

Начиная с 90 гг. ХХ в. по настоящее время, в связи с принятием новой Конституции Российской Федерации и обновлением законодательства, наряду со множеством статей, полностью или частично посвященных уголовно-правовым проблемам потерпевшего от преступления, было издано несколько монографий, учебных пособий, в которых рассматриваются история и истоки учения о потерпевшем в уголовном праве, его основополагающие положения, терминология, понятийный аппарат, научный статус, перспектива теоретического развития и практического использования результатов и т. п.[148 - См.: Аликперов Х. Д. Освобождение от уголовной ответственности. М.; Воронеж: НПО МОДЭК, 2001; Антонян Ю. М., Ткаченко А. А. Сексуальные преступления. М., 1993; Брусницын А. В. Правовое обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию. М.: Спарк, 1999; Землюков С. В. Преступный вред: теория, законодательство, практика. М., 1994; Квашис В. Е., Вавилов Л. В. Зарубежное законодательство защиты жертв преступлений. М.: ВНИИ МВД России, 1996; Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996; Попов А. Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001, и др.], а также защищены докторские и кандидатские диссертации[149 - См.: Сидоров Б. В. Поведение потерпевших от преступления и уголовная ответственность: Дис… докт. юрид. наук. Казань, 1998; Эрделевский А. М. Проблемы компенсации за причинение страданий в российском и зарубежном праве: Дис…. докт. юрид. наук. М., 2001, и др.], содержание которых имеет теоретическое и прикладное значение для учения о потерпевшем в уголовном праве.

В отечественных учебниках по Общей части уголовного права учение о потерпевшем до сих пор представлено недостаточно. Начиная с первых учебников по уголовному праву до 80-х гг. прошедшего столетия, проблемы учения о потерпевшем в уголовном праве не выделялись, и их исследование ограничивалось анализом института «согласия потерпевшего» в разделе обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния. В последующем в учебной литературе проблема потерпевшего рассматривается в теории объекта преступления в разделе «предмет преступления».

В современной уголовно-правовой учебной литературе практически не встречается разделов, посвященных составу преступления или объекту преступления, в которых не затрагивались бы вопросы уголовно-правового значения потерпевшего. При этом, как правило, потерпевший рассматривается как субъект отношений, охраняемых уголовным законом, и затрагиваются вопросы соотношения понятия потерпевшего от преступления с предметом преступления.

В учебнике по Общей части уголовного права, изданном под редакцией профессора А. И. Рарога (2002), в главе «Объект преступления» один из параграфов называется «Предмет преступления. Потерпевший» (автор – проф. А. И. Чучаев)[150 - Чучаев А. И. Объект преступления // Российское уголовное право. В 2 т. Общая часть / Под ред. А. И. Рарога. М.: Профобразование, 2002. Т. 1. С. 103–115.]. Аналогичные параграфы выделены в ряде учебных пособий[151 - Уголовное право. Общая часть: Краткое пособие для подготовки к экзамену / Отв. ред. Л. Л. Кругликов. М.: БЕК, 2001. С. 64–66; Преступление: вопросы и ответы (по Уголовному кодексу Российской Федерации): Науч. – практ. пособие / Отв. ред. Н. Ф. Мурашов. М.: Издатель И. И. Шумилова, 1999. С. 38–39.].

Представляется, что, как бы ни оценивались научный статус и будущее развитие учения о потерпевшем в уголовном праве, не только ее уже разработанная теория, но и главным образом положительные результаты учета уголовно-правового значения потерпевшего от преступления в решении практических задач убеждают, что проблемы потерпевшего в уголовном праве следует выделять в специальные главы, а возможно, и в разделы учебников и монографий по уголовному праву. Но и при иных вариантах изложения материала вопросы значения потерпевшего в уголовном праве целесообразно рассматривать в первую очередь в главах, посвященных составу преступления и элементам состава преступления (объект, объективная сторона, субъективная сторона), наказанию и его цели, назначению наказания, освобождению от уголовной ответственности.

Таким образом, отдельные проблемы потерпевшего от преступления во взаимосвязи с разработкой конкретных уголовно-правовых институтов, отдельных типов и видов составов преступлений освещаются в учебной и монографической литературе по уголовному праву России, начиная с середины XIX в. Между тем как самостоятельное научное направление учение о потерпевшем в уголовно-правовой науке начало складываться лишь в 60-х гг. XX в., имея в основе своего возникновения солидный фундамент – нормы уголовного законодательства в их историческом развитии; нормы отраслевого законодательства, в которых находит отражение проблема потерпевшего от преступления; международный опыт защиты потерпевших; судебную практику, запечатленную веками в различных хрониках, судебных отчетах, обобщениях судебной практики, в речах знаменитых ораторов, мемуарах, а также в работах известных юристов; политико-правовые взгляды; труды специалистов в области уголовного права, уголовного процесса, криминалистики, криминологии; социологии, философии; художественную литературу и др.

Глава 3

Правовая природа потерпевшего в уголовном праве

3.1. Задачи уголовного права и проблемы потерпевшего

Исторические предпосылки, предопределившие развитие права вообще и уголовного права в России в частности, были сложны и неоднозначны. Среди них, по мнению С. С. Алексеева, не последнее место занимали факторы негативного характера, отодвинувшие право как таковое на периферию общественного развития, породившие правовой нигилизм и идеологию права власти[152 - См.: Алексеев С. С. Теорияправа. М., 1995. С. 291.]. Данные обстоятельства не лучшим образом повлияли на уголовное право и его задачи, в том числе и на те, которые относятся к решению проблем участников общественных отношений, охраняемых уголовным законом, приобретающих в результате преступного посягательства новый статус – потерпевших от преступлений. Это позволило отдельным исследователям правовой науки утверждать, что сегодня потерпевшие с их интересами и правами находятся «на задворках уголовной юстиции»[153 - Бойко А. И. Пределы терпения потерпевшего от преступления и презумпция его правоты // Юридический вестник РГЭУ (РИНХ). 2003. № 1. С. 47.].

Представляется, что вчера и сегодня проблемы потерпевшего от преступления находили и находят отражение, хотя и недостаточное, в тех задачах, которые решало и решает уголовное право на различных исторических этапах. А. В. Наумов справедливо отмечает, что задачи уголовного права в принципе традиционны для любого общества и государства. «Они вытекают из исторической предопределенности происхождения уголовного права»[154 - Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М.: БЕК, 1996. С. 21.]. Последнее возникло в качестве реакции личности, общества и государства на преступление как деяние, наиболее опасное для их интересов, и в этом смысле уголовное право как право вообще вполне претендует на то, чтобы защитить специфическими средствами (главным образом, угрозой наказания и его применения) субъекта отношений, охраняемых уголовным законом. В подтверждение изложенного сошлемся и на то обстоятельство, что древние законодатели при отсутствии сформулированных в уголовном законе задач нередко уделяли потерпевшему больше места, нежели правовые системы и юриспруденция на более поздних этапах развития человеческого общества. Об этом свидетельствует анализ истории уголовного законодательства[155 - См.: Костарева Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. Ярославль, 1993. С. 61–88, 215–219.], а также тот факт, что на заре возникновения уголовного права слово «уголовный» больше относилось к потерпевшему от преступления. Как утверждал известный знаток русского языка А. Г. Преображенский, термин «уголовный» в своем изначальном смысле означал «имеющий отношение к убитому», «к голове, к жертве убийства»[156 - Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. Выпуск последний. М., 1949. Т. 1. С. 38.]. В последующем смысл и значение слова «уголовный» «постепенно переместились с потерпевшего на преступника»[157 - Шишов О. Ф. Понятие, система и задачи уголовного права // Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. проф. А. И. Рарога. М.: Профобразование, 2001. С. 5.].

Нормативное закрепление направленности уголовно-правового регулирования является традицией отечественного уголовного права советского периода. В этом смысле не составляет исключения и ныне действующий Уголовный кодекс, провозгласивший в ч. 1 ст. 2 своей задачей «охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений». Кроме непосредственного выражения социального назначения уголовного права в содержании всех норм уголовного закона, законодатель счел необходимым специально в указанной статье Уголовного кодекса сформулировать и закрепить его задачи. Это, безусловно, не только помогает правоприменителям и гражданам более четко уяснить социальный смысл и предназначение уголовного закона, но и позволяет им эффективнее применять его и точнее сообразовывать свои поступки с его требованиями. Из приведенной нормы видно, что в ней закреплены две задачи – охранительная и предупредительная. В юридической литературе выделяются и другие задачи уголовного права[158 - См.: Мальцев В. В. Задачи уголовного права//Правоведение. 1999. № 4. С. 192–205.], но их анализ выходит за пределы настоящей работы.

В рамках темы исследования следует определиться с вопросом о порядке реализации задач уголовного закона применительно к потерпевшему от преступления. Этот вопрос имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, поскольку обе задачи, указанные в уголовном законе, преследуют одну-единственную цель – минимизировать в обществе количество преступлений и потерпевших от них, будь то физические или нефизические (юридические) лица, организации, не имеющие статуса юридических лиц, государство в лице Российской Федерации и т. п.

Охранительная задача уголовного законодательства является его основной исторической задачей, ставится на первое место, поскольку именно она обусловливает социальную ценность уголовного права. «Социальная ценность уголовного права, – подчеркивает И. Я. Козаченко, – состоит, прежде всего, в охране общественных отношений…»[159 - Козаченко И. Я. Уголовное право как основной инструмент уголовно-правового регулирования // Уголовное право. Общая часть / Под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой. М., 1997. С. 18.]

Следовательно, одна из главных задач уголовного закона – охрана общественных отношений от преступных посягательств, субъектом которых выступает потерпевший в лице личности, общества и государства.

Конституция Российской Федерации объявила человека, его права и свободы высшей ценностью и указала, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства (ст. 2). Исходя из данного положения, Уголовный кодекс признал главной задачей охрану от преступления потенциального потерпевшего – человека, личность, а также естественные, от рождения всякому человеку присущие права и свободы человека и гражданина, социально-политические, гражданские права. Кроме того, УК РФ отразил иерархию ценностей, принятую в развитых демократических государствах, а именно: личность, общество, государство. Несмотря на это редакционное изложение охранительной задачи в ч. 1 ст. 2 УК РФ вызывает обоснованную критику в правовой литературе[160 - См.: Мальцев В. В. Задачи уголовного права. С. 192.]. Здесь следует подчеркнуть, что при всех недостатках этого изложения нельзя согласиться с позицией Г. П. Новоселова, который высказывает сомнения вообще в целесообразности закрепления задач в Уголовном кодексе [161 - См.: Новоселов Г. П. Учение об объекте преступления: Методологические аспекты. М.: НОРМА, 2001. С. 188.].

По нашему мнению, без закрепления задач в уголовном законе «невозможно сформулировать эффективную правотворческую и правоприменительную политику в сфере уголовного права»[162 - Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993. С. 4.], а также, не определившись с порядком реализации этих задач, «трудно установить действительную ценность уголовного права в обществе и государстве, направлять деятельность правоприменительных органов в русло удержания граждан от совершения преступлений»[163 - Там же.].

При анализе ч. 1 ст. 2 УК РФ обращает на себя внимание факт неудачного размещения в ней объектов уголовно-правовой охраны, т. е. тех общественных отношений, которые поставлены под защиту уголовного закона, но преступному изменению не подверглись[164 - См.: Коржанский Н. И. Основания и критерии выбора объектов уголовно-правовой охраны // Труды ВСШ МВД СССР. 1976. Вып. 12. С. 116.]. В частности, такие объекты, как мир и безопасность человечества, поставлены на последнее место. Вряд ли это справедливо, так как на протяжении всей истории своего развития человечество мечтало о мире. Любая война разрушительна, способна превратить процветающие города в руины, живописную местность – в пустыню, уничтожить население. В ХХ в. мировое сообщество пришло к выводу, что невозможно выиграть гонку вооружений и ядерную войну, что ни насилие, ни взаимное истребление не нужны народам. В этих условиях возникла необходимость широкого и активного сотрудничества государств в борьбе за мир, за упрочение безопасности народов и широкое международное сотрудничество[165 - См.: Каболов В. В. Преступления против мира и безопасности человечества: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2002. С. 3.]. Совершенно очевидно, что при отсутствии такого сотрудничества, если не обеспечены мир и безопасность в целом, обеспечить мир и безопасность отдельного человека невозможно. Поэтому при определении задач Уголовного кодекса такие ценности, как обеспечение мира и безопасности человечества, на наш взгляд, следовало поставить на первое место.

Необходимость начать изложение задач уголовного закона с охраны таких ценностей, как обеспечение мира и безопасности человечества, обусловлена еще и тем, что деяния, посягающие на эти ценности, признаются международными уголовными преступлениями. Основные составы этих преступлений, как представляющие исключительно высокую общественную опасность для мира и человечества, определены Уставами Международных военных трибуналов, и их всеобщее значение было подтверждено Генеральной Ассамблеей ООН, т. е. нормами международного права, которые при наличии коллизии с внутригосударственным законодательством имеют более высокую юридическую силу.

Таким образом, при всей важности охраны прав и свобод человека и гражданина уголовно-правовыми методами, т. е. возможного потерпевшего физического лица, эту задачу уголовное законодательство не сможет выполнить без обеспечения для него мира и безопасности.

Среди перечисленных в ст. 2 УК РФ объектов уголовно-правовой охраны отсутствует упоминание об объекте преступлений, предусмотренных статьями раздела XI («Преступления против военной службы»). Родовой объект воинских преступлений как порядок прохождения военной службы, под которым понимается закрепленная законами, воинскими уставами, а также иными военно-правовыми актами форма осуществления военно-служебной деятельности, довольно подробно раскрыт в ст. 331 УК РФ. Он является необходимым признаком всякого деяния, квалифицируемого в качестве преступления против военной службы, хотя может выступать и как признак общеуголовного состава (например, при хищении военнослужащим военного имущества). В связи с этим складывается впечатление, что охрана установленного порядка прохождения военной службы и военнослужащих, вовлеченных в сферу этого порядка, которым в результате преступного посягательства на указанный порядок причиняется преступный вред или создается угроза его причинения, задачей уголовного права не является. Кроме того, возникает вопрос и о возможности распространения общих задач Уголовного кодекса, указанных в ст. 2 УК, на преступления против военной службы. В ранее действовавшем УК такой проблемы не возникало, поскольку ст. 1 и 7 УК РСФСР называли в качестве объекта охраны такую категорию, как правопорядок, разновидностью которого признавался и порядок несения военной службы. Отсутствие надлежащей законодательной регламентации задач уголовного права привело отдельных исследователей к суждениям относительно объекта воинского преступления, которые, на наш взгляд, не в полной мере отвечают требованиям закона.

Так, А. А. Тер-Акопов отмечает, что «указание на порядок прохождения военной службы как объект преступления против военной службы в уголовном законе сохранилось в значительной степени потому, что теория военно-уголовного законодательства оказалась не готовой к переосмыслению сущности объекта преступления против военной службы. Стереотипное представление об объекте любого преступления как определенном порядке общественных отношений оказалось непоколебленным»[166 - Тер-Акопов А. А. Объект преступления против военной службы // Уголовное право. Преступления против военной службы: Учебник. М.: Военный университет, 1999. С. 44.]. Далее этот исследователь утверждает, что военная безопасность является разновидностью общественной безопасности, которая входит в перечень объектов уголовно-правовой охраны (ст. 2 УК). Преступление против военной службы посягает на военную безопасность государства и, в конечном итоге, на общественную, точнее, национальную безопасность страны. Что касается порядка прохождения военной службы, то он, по сути, является формой обеспечения военной безопасности и в этом смысле может рассматриваться как адекватное ему понятие [167 - См.: Там же.].

Как видим, с одной стороны, законодательное определение порядка прохождения военной службы как объекта воинского преступления признается несостоятельным, а его законодательное закрепление обусловлено неготовностью теории уголовного права к переосмыслению новых исторических реалий. С другой стороны, объект преступления, закрепленный в ст. 331 УК РФ, подводится под задачи Уголовного кодекса, которые предусмотрены ст. 2, и в этих целях установленный порядок прохождения военной службы и понятие «военная безопасность» предлагается признать адекватными понятиями, поскольку последнее входит в более широкое понятие «общественная безопасность», предусмотренное задачами Уголовного кодекса. Автором дана конструкция, которая заслуживает внимания в теоретическом аспекте, однако неприемлема с точки зрения уголовного закона.

Решение вопроса о возможности распространения общих задач Уголовного кодекса, указанных в ст. 2 УК, на преступления против военной службы видится не в конструировании теоретических моделей, которые противоречат Общей и Особенной частям УК, а в совершенствовании системы Особенной части Уголовного кодекса, содержание которой применительно к преступлениям против военной службы подвергается обоснованной критике на страницах юридической печати[168 - См.: Толкаченко А. А. К вопросу о совершенствовании военно-уголовного законодательства // Уголовное право в XXI веке: Материалы Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова, 31 мая – 1 июня 2001 г. М.: Лекс Эст, 2002. С. 208.].

В соответствии с ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ (с изменениями, внесенными Федеральным законом от 21 июля 1998 г. № 117-ФЗ) «О воинской обязанности и военной службе» военная служба[169 - См.: Собрание законодательства РФ. 1998. № 13. Ст. 1475; № 30. Ст. 3613.] – особый вид федеральной государственной службы. Эта служба функционально предназначена для вооруженной борьбы с военной агрессией. Для того чтобы успешно решать указанную задачу, необходимо установить и строго соблюдать порядок прохождения военной службы. Такой порядок, закрепленный в главе 33 УК РФ, является родовым объектом для всех преступлений против военной службы. Он подразделяется на виды, т. е. конкретные сферы военно-служебной деятельности. Каждый такой вид воинского правопорядка выступает в качестве объекта, как правило, нескольких однородных преступлений. В соответствии с ними формируется следующая система составов преступлений против порядка:

– подчиненности и воинских уставных взаимоотношений (ст. 332–336),

– пребывания на военной службе (ст. 337–339),

– несения специальных (охранных) видов военной службы (ст. 340–344),

– сбережения военного имущества (ст. 345–348),

– эксплуатации военно-технических средств (ст. 349–352 УК РФ).

В связи с тем, что военная служба – это особый вид федеральной государственной службы, выделение преступлений против военной службы в Уголовном кодексе в самостоятельный раздел нецелесообразно, поскольку, в конечном итоге, указанные преступления посягают на интересы государственной власти и эти интересы в качестве интегрированного объекта (интегрированный объект указывает на возможное объединение взаимосвязанных, даже неоднородных, элементов в единую систему[170 - См.: Улезько С. И., Фаргиев И. А. Объект преступления. Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2001. С. 60.]) объединены законодателем в разделе Х «Преступления против государственной власти». После исключения законодателем из Особенной части УК словосочетания «Раздел XI. Преступления против военной службы» проблема разрешения вопроса о возможности распространения общих задач Уголовного кодекса, указанных в ст. 2 УК, на преступления против военной службы отпадает, поскольку «конституционный строй Российской Федерации», предусмотренный в ч. 1 ст. 2 УК РФ, отражает содержание в целом раздела XI «Преступления против государственной власти», а также содержание главы 33 «Преступления против военной службы», которую предлагается включить в данный раздел. При этом отпадает кажущийся надуманным, но в то же время имеющий под собой конкретные уголовно-правовые основания вопрос о том, является ли охрана установленного порядка прохождения военной службы и военнослужащих (потерпевших), вовлеченных в сферу этого порядка, задачей уголовного права.

Следует отметить, что проблема распространения общих задач на те или иные преступления, указанные в различных разделах, главах Особенной части УК РФ, в результате совершения которых субъекты уголовно-правовой охраны становятся потерпевшими, в определенной степени обусловлена отсутствием в отечественной науке уголовного права исследований, специально посвященных теоретическим основам построения Общей и Особенной частей российского уголовного права, их взаимодействию как неразрывному единству. Справедливости ради следует заметить, что отдельные вопросы данной проблемы фрагментарно затрагиваются в монографических работах В. П. Коняхина, Т. В. Кленовой. Исследование первого автора посвящено научным основам построения Общей части уголовного права, а Т. В. Кленова рассматривает теорию кодификации уголовно-правовых норм[171 - Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002; Кленова Т. В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. Самара, 2001.].

Н. Ф. Кузнецова в период принятия УК РФ предприняла попытку осветить проблему соотношения Общей и Особенной частей в проекте Уголовного кодекса[172 - См.: Кузнецова Н. Ф. О соотношении Общей и Особенной частей в проекте Уголовного кодекса // Вопросы уголовной ответственности и ее дифференциации (в проекте Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации): Сб. науч. статей и тезисов. Ярославль, 1994. С. 59–63.]. Однако в границах отдельной статьи обозначались лишь некоторые проблемные вопросы, и поэтому приходится констатировать, что в настоящее время нет монографических исследований, которые рассматривали бы Общую и Особенную части уголовного права в аспекте соотношения философских категорий общего, особенного, единичного и исходя из тесной взаимосвязи теории уголовного права и общей теории права. Чаще всего авторы публикаций, посвященных проблеме совершенствования уголовного закона, в основном сводят проблему в научном плане к вопросам техники уголовного закона (в первую очередь, его кодификации), а в практическом – к преодолению отдельных пробелов (в основном Особенной части УК).

Предупреждение преступлений, хотя и указано на последнем месте среди задач уголовного закона, перечисленных в ст. 2 УК РФ, однако по значимости является далеко не последней задачей – ее прикладное значение трудно переоценить. Очевидно поэтому она привлекала внимание выдающихся мыслителей.