Дорога к вечности

Глава 3

В тот год, когда патриархи лишили клан Блюстителей Закона власти и предотвратили второй виток Программы (надо сказать, что материалы этих исследований в усеченном виде были опубликованы и подействовали, как мягкая рекомендация; надо сказать, что кое-кто из центритов даже последовал ей), странное явление поразило обитателей столицы. Однажды ночью небо внезапно расцветили сияющие полосы, похожие на отражение света прожекторов. Они немного напоминали северное сияние, но какое может быть северное сияние в той географической широте, где располагалась столица?

Горожане подходили к окнам и с любопытством рассматривали невиданное зрелище. Почти все были уверены, что здесь какая-нибудь шутка местных магов, безопасная и масштабная. Только те, кто по должности должен был отслеживать несанкционированную магию в пределах города, скоро убедились, что шалости чародеев тут ни при чем. И вообще никаких признаков магии они не нашли, чем были весьма озадачены.

И почти никто не подумал, что этим странным явлением было отмечено появление на свет дочери некоей представительницы молодого клана Айнар по имени Анавэра и ее супруга, Таннаарена из Дома Талла Соннер. Малышка появилась на свет в тот самый миг, когда сияние затопило почти полнеба и заиграло всеми оттенками алого. Она набрала воздуха в маленькие легкие и тоненько заплакала, будто жалуясь на что-то. Ее торопливо приложили к груди матери.

– Какая она славная, – всхлипнула уставшая до полусмерти Анавэра.

– Очень, – шепотом подтвердил Таннаарен. Он с умилением разглядывал дочку. У него уже был один ребенок, сын, но он появился на свет так давно, что Талла Соннер уже и забыл, как это бывает. К тому же он совершенно не представлял, как себя вести со столь маленькими детками. Потому, пряча растерянность, подошел к окну и раздернул шторы.

Уставший врач и акушерка, не торопясь, складывали инструменты, которые держали под рукой, но и они с интересом взглянули в окно, на буйство красок, заливших небосвод. Ночной город, залитый светом реклам и ламп, сразу как-то померк по сравнению с этим необъяснимым явлением.

– Посмотри, любимая, – улыбнулся Таннаарен, обернувшись к жене. – Даже небо приветствует появление нашей малышки на свет.

– Конечно, – выдохнула Анавэра, не почувствовав в его голосе шутливого тона. Сейчас она все воспринимала слишком серьезно. – Конечно, приветствует, – и посмотрела на крошечную дочку, успевшую заснуть у материнской груди. Головка с кулачок, красное личико – и маленькая ладошка с тоненькими, как спички, пальчиками.

– Ну, как ты ее назовешь? – решив отвлечь супругу, поспешил спросить Таннаарен. – Уже придумала?

– Да. Виргина.

Девочка была долгожданной, и оба родителя души в ней не чаяли. Она казалась им самой лучшей в мире, Анавэре и Таннаарену было не важно, насколько хорошо она себя ведет и насколько готова радовать собой семью. Но даже они скоро поняли, что с ребенком им повезло. Нрав малышки удовлетворил бы и более взыскательных родителей. Она росла разумной, старательной и послушной, порой ее покладистость даже вызывала у матери опасение – как-то дочурка сможет жить в этом безумном и отнюдь не безоблачном мире, если она так мягка характером.

Но скоро выяснилось, что Виргина не так уж мягка. Можно было даже не пытаться заставить ее делать что-нибудь такое, что показалось бы ей неправильным, недостойным. Бесполезно. Она твердо усвоила те нормы и правила морали, которые ей объясняла мать, и придерживалась с такой истовостью, что этому оставалось лишь дивиться. К примеру, Анавэра скоро привыкла верить любому слову дочери, потому что та никогда не лгала.

Девочка, а впоследствии девушка, повиновалась почти всем желаниям родителей. Она отлично училась в школе, занималась музыкой, много читала и редко-редко шаталась с подругами по улицам. На дискотеке побывала лишь однажды и категорически отказалась идти туда вновь. То же касалось и прочих развлечений, очень популярных в подростковой среде. Она казалась очень странной, но, хотя сильно отличалась от своих сверстниц, подруг у нее было много – девочек почему-то тянуло к ней.

Отец настоял, чтоб после школы она пошла в магическую Академию Галактиса – и Виргина поступила туда без труда. Но и в институте продолжала сторониться компаний сверстников, не посещала их пирушки и не встречалась ни с кем из парней. Вскоре ее душевная чистота и строгое целомудрие стало беспокоить даже Анавэру. Она, хоть и вышла замуж за Таннаарена невинной, ничего не имела против того, чтоб ее дочь, достигнув совершеннолетия, заводила романы, но той подобное даже в голову не приходило.

– Можно подумать, ты собралась в монастырь, – заметила мать, но Виргина ответила ей безмятежным и очень спокойным взглядом.

– Нет, мама, конечно, нет. С чего ты так решила?

– Ты ведешь себя, словно очень религиозный человек. Но, кажется, даже не посещаешь храм.

– Нет, не посещаю, – девушка задумчиво смотрела мимо матери, куда-то вдаль, в глубины невидимого пространства. – В этой религии чего-то не хватает, мне кажется.

– Ты ищешь себе подходящую?

– Я? Не знаю. Я ничего специально не ищу, но… Не знаю.

– Но почему же в таком случае ты не заводишь отношения с молодыми людьми?

– Мне кажется, любые отношения возможны лишь с тем человеком, с которым хочешь создать семью.

Анавэра слегка опешила. Ей всегда казалось, что современное общество и пропагандируемые им нравственные («безнравственные») ценности не способны приучить молодых к сдержанности и воздержанию. Она никогда не старалась вдолбить дочери собственные строгие принципы, предоставляя ей свободу и надеясь на собственный пример, и теперь не понимала, откуда все взялось.

– Ну… Положим, на это можно смотреть и так. Но ты не найдешь себе спутника жизни, если откажешься хотя бы приглядываться к представителям противоположного пола.

– Я не тороплюсь.

На этом разговор был исчерпан.

Впрочем, Анавэру удивляла скорее одержимость дочери, нежели ее затворничество. Девушка очень хорошо училась, на учебу у нее уходило почти все время, и ни на что другое, естественно, не хватало. Отцу не приходилось объяснять ей, что «в наше время, в нашем мире без магии никак», наоборот, он, встревоженный, много раз брался объяснять дочери, что перенапряжение во время занятий может нанести вред ее здоровью и энергетическому балансу организма, что чревато уже не только болезнями.

Но Виргина спокойно возразила, что не переутомляется, и делает ровно столько, сколько может. К тому же, добавила она, за этим строго следит ее учитель, он просто не допустит ее до занятий, если заметит какие-нибудь тревожные признаки.

Ее успехи до немоты поражали даже преподавателей Галактиса, которые на своем веку повидали очень многое. Уже на первом курсе ей выделили индивидуального преподавателя, с которым она и занималась. Он действительно строго следил за самочувствием усердной студентки, но, как бы она ни нагружала себя, ее энергетика пребывала в стабильном состоянии, а силы казались неисчерпаемыми. То, что другие, даже действительно талантливые студенты осваивали за неделю, она схватывала на лету, старательно, но стремительно отлаживала принцип составления новых типов заклятий и спешила перейти к следующей теме.

В Галактисе она прошла полный круг обучения – четыре комплекса по пять курсов – за каких-нибудь двадцать лет, и еще пять дополнительных лет, когда под руководством опытного архимага, работавшего с ней увлеченно и за символическую плату, строила сложнейшие магические системы.

К сорока пяти годам она сама стала архимагом.

Об этом писали все газеты, трубили все телевизионные каналы, надрывалась единая информационная сеть. Виргина получила кольцо архимага, не успев перешагнуть порог пятидесятилетия, а это означало, что она стала самым молодым магом высшего уровня за всю историю Асгердана. Впрочем, если б она протянула с этим до первого юбилея – столетия – то и это ничего бы не изменило. До триумфа Виргины самым молодым архимагом считался Гэр Некромант. Он получил свой перстень, будучи четырехсот сорока лет от роду.

С девушкой из молодого клана Айнар стремились поговорить журналисты, телевизионщики предлагали ей немалые гонорары за короткое интервью, но она упорно отказывалась. Став знаменитостью, она превратилась в еще более замкнутого человека, в настоящую домоседку, и терпеливо ждала, когда спадет ажиотаж, когда ее необычные способности перестанут интересовать окружающих.

Когда девушка положила перед родителями полученный перстень, мать посмотрела на нее почти с испугом. Да и отец был хмур.

– Я бы никогда не поверил, что такое возможно, – сказал Таннаарен, разглядывая кольцо. – Если б не увидел своими глазами.

Виргина без улыбки смотрела на отца. Ее темно-синие глаза казались черными. «Естественно, – подумал он. – Девочка устала. Да еще как устала – можно себе представить».

– Ну, теперь тебе непременно нужно съездить на море. Отдохнуть немножко, – сказала матриарх Эдэра, которая, конечно, не могла не приехать к праправнучке в такой знаменательный день. Виргина была первым архимагом в ее клане, а уж то, что самый молодой центритский чародей высшей категории является представителем Дома Айнар, уже немало повышало престиж клана. Сама Эдэра по-прежнему оставалась старшим магистром, и вряд ли могла надеяться в ближайшее время подняться выше. Ее старший сын – тоже.

Дочь Анавэры всегда была почтительна с матриархом, никогда и слова поперек не сказала. Но теперь вдруг возразила:

– Но я нисколько не устала.

– Рассказывай, – сдержанно отозвалась та.

– Это правда.

– Я верю, что ты не чувствуешь себя усталой. Однако это еще ни о чем не говорит. Впрочем, спорить бессмысленно. Завтра ты отправляешься.

Девушка не стала спорить, лишь спокойно опустила голову, будто в знак того, что готова повиноваться.

– Да, матриарх.

С моря она вернулась посвежевшей, загоревшей, но все такой же сдержанной. Ей по-прежнему не звонили мужчины, и неделю после возвращения она почти все время проводила дома. То за пианино, то с гитарой.

– Где подумываешь работать? – поинтересовалась Анавэра.

– В столичной клинике детских неврозов, – не поднимая головы от большого альбома нот, ответила Виргина.

– Но… Но почему? Детка… При твоем магическом образовании, при твоем уровне ты могла бы найти отличную высокооплачиваемую работу.

– А разве нам срочно нужны деньги?