Дорога к вечности

– Он жив?

– Его убили. Много лет назад.

– Жаль, – мужчина пнул кончиком сапога небольшой камушек, оказавшийся рядом. – Очень жаль, что теперь я не могу побеседовать с ним и отблагодарить его.

– Мне тоже жаль, что с ним уже не поговоришь, – сквозь зубы процедила Монтале. – А теперь оставь меня. Я сама разберусь.

– Я все-таки надеюсь увидеть тебя у себя в гостях. – Он помолчал и добавил: – Я прошу тебя. Очень прошу – не о прощении, конечно, просто о снисхождении. Пожалуйста, прими мою помощь.

Девушка смотрела в долину. Ветер бил ей в лицо, отбрасывая со лба иссиня-черные волосы, которые совсем недавно были коротко обрезаны (так удобнее в походе и в схватке), но уже начали потихоньку отрастать, и черты ее постепенно смягчались. Окружающий мир по-прежнему не нравился ей, и ощущение это было неуловимо, так слабо, что определить его причины, пожалуй, и не удалось бы. Но одна только уверенность, что искомое уже близко, успокаивало ее и дарило покой, от которого она давно отвыкла.

– Я приду, – сказала она. – Конечно, приду. Мне хотелось бы увидеть мать и поговорить с ней. Обо всем. Я верю, что она не виновата передо мной и перед моим братом. Так что, думаю, у нас будет о чем поговорить. А найти ее самостоятельно я не смогу.

– Я рад буду познакомить тебя с нею.

– Не думаю, что я приду скоро, – с легкой насмешкой бросила Монтале. – Помимо всего прочего у меня много дел в моем мире.

– Понимаю. Потому сделал артефакт так, чтоб ты могла перемещаться из твоего мира в мой столько раз, сколько понадобится.

– Он, что, с бесконечным запасом энергии?

– Не совсем. Но, думаю, на двадцать телепортов его хватит. Да, кстати, я подвесил на него еще одно заклинание. Оно поможет тебе понимать суть того, что будут тебе говорить местные жители. Транслитерирующее заклинание. В смысле заклинание-переводчик.

– Ты – сильный маг, – неохотно признала девушка. Она не подозревала, что изготовление подобных артефактов вообще возможно, и в любом случае считала, что дело это нелегкое, требует многих дней работы и, как минимум, мощного источника энергии. А здесь – совсем ничего.

Руин лишь пожал плечами.

– Я буду тебя ждать.

Она лишь отмахнулась не оборачиваясь и начала неторопливо спускаться в долину. Он вздохнул и вошел в портал, и, когда Монтале обернулась и увидела, что осталась в одиночестве, ей стало не по себе. Мир был чужим и, судя по всему, враждебным – так ей казалось, потому что небо заволакивали густые облака, да и все вокруг казалось непривычным. Здесь совсем иначе строили дома, а город был слишком велик на ее вкус. Она привыкла к тому, что люди старались жить на собственной земле, которую и обрабатывали, и даже ремесленники предпочитали иметь домик, окруженный огородом, – мало ли что, свой запас овощей не помешает. Большая часть населения проживала в селах, на собственных заимках или на виллах, если хватало средств.

Города были маленькие, и даже в самых крупных редко жило разом больше тысячи человек. Слишком часто вспыхивали эпидемии, которые превращали города в смертоносные ловушки, и люди избегали подобного риска. Здесь же – Монтале готова была поспорить – в одной долине собралось столько людей, что хватило бы на пять городов ее родного мира. Она же не знала, что на самом деле их число было раз в десять больше, чем она предполагала.

Девушка невольно насторожилась, едва осталась одна. В мире, где она выросла, любой одинокий человек, который не находился под защитой какого-нибудь знатного или просто богатого, а потому могущественного человека, не входил в какую-нибудь гильдию или не обладал достаточной силой для того, чтоб постоять за себя, рисковал оказаться в рабстве. Что уж говорить о женщинах. Женщины без вооруженного сопровождения вообще не решались удаляться от дома.

Монтале ощупала клинок на поясе. Правда, у нее на всякий случай имелся артефакт, который должен был перенести ее в собственный дворец. Но это успокаивало совсем немного. Вдруг магическая штука не сработает – что тогда? Она нашла взглядом ближайшую дорогу и пошла туда, куда ей указала рука Руина Армана. Она, конечно, не разобрала, на какой именно дом он показал, потому что в тот момент ее это мало волновало.

Теперь, кажется, оставалось лишь обследовать целый квартал – около двух десятков домиков, окруженных фруктовыми садами и небольшими огородиками. Это намного меньше, чем поиски в целом мире, и, само собой, гораздо меньше, чем поиски в целой Вселенной. Монтале лишь усмехнулась. Она знала, что, преследуя свою цель, не постесняется потревожить местных жителей.

Сначала она шла по дороге в одиночестве, потом из-за поворота показался одинокий всадник. Девушка продолжала идти, но правая рука ее тут же легла на пояс, в непосредственной близости от рукояти кинжала. Она пыталась сохранить непроницаемое выражение лица, и была уверена, что ей это удалось. Когда всадник приблизился, он посмотрел на нее с некоторым напряжением и одновременно с недоумением. Потом еще и оглянулся, рассматривая странную девицу в мужской одежде, и тогда Монтале поняла – несмотря на все усилия, ее намерение защищаться в полной мере отразилось на лице. А путник, даже и не собиравшийся нападать, конечно, удивился.

Монтале быстро успокоилась. На нее, похоже, никто не собирался покушаться, да и некому было. Следом за первым путником проскрипела телега, нагруженная хворостом, потом еще одна с каким-то непритязательным скарбом. Потом мимо протопали крестьяне – три бородатых крепыша, которых Монтале не интересовала вовсе – и тощий водонос, нагруженный таким огромным бочонком, что было удивительно, как он вообще способен передвигаться, таща все это на плечах.

До нужных домиков оказалось дальше, чем ожидала девушка. Она успела устать, преодолев лишь половину пути, и ее выручил парень на телеге, который, заметив вымотавшуюся девицу, предложил ее подвезти. Сперва она покосилась на молодого крестьянина с подозрением, но его взгляд сразу объяснил ей все. Она уже привыкла ловить на себе подобные взгляды мужчин – чужак просто хотел с нею полюбезничать. Уверенная, что без труда отобьется от молодого крестьянина, Монтале приняла его приглашение и уселась на облучок.

К ее изумлению, парень не стал сразу пытаться приобнять ее или как-то иначе распустить руки – он обстоятельно расспросил ее, почему это она в штанах, какого она рода, где живут ее родители и какой выкуп они захотели бы за нее. Монтале, поколебавшись, все-таки решила узнать, какой выкуп имеется в виду.

– За то, чтоб ты стала моей женой, конечно, – пояснил крестьянин.

Изумленная девушка, поколебавшись, все-таки призналась, что прибыла сюда из другого мира. Крестьянина, впрочем, это нисколько не удивило.

– Иномирянка? Вот почему в штанах… Так и что? – осведомился он. – У вас другие брачные традиции?

Монтале быстро поняла – парень не прикасается к ней потому, что в этом мире очень строгие законы. Слишком малой властью обладал он сам – вернее, совсем никакой не обладал, – чтоб без позволения прикасаться к чужому. Ее и успокоила, и насмешила его готовность завладеть ею по всем законам этого мира. Вытянув ноги, она лениво улыбнулась.

– Боюсь, у твоей семьи не хватит денег, чтоб купить меня в жены. К тому же я вряд ли гожусь на роль крестьянки.

– Но у меня полон дом сестер и невесток, – заспорил он. – Много ли тебе придется работать, а?

– Сколько бы ни пришлось – мне это ни к чему.

Парень еще пытался уговорить ее, но уже не столь пылко и не с такой глубокой уверенностью. В самом деле, для человека, чьи предки столетиями жили за счет собственного тяжкого труда на земле, в супруге не так важна красота, сколько трудолюбие и умение. И как бы ни взыграла в юноше кровь, практичность все равно окажется сильнее. Он может поддаться минутной слабости, но надолго ли хватит пыла, если в голову придут соображения иного порядка?

Она спрыгнула с передка телеги у поворота, там, где начиналась рощица, окружавшая первый домик из тех, что она собиралась обследовать. Помедлила у камня, отмечавшего границу участка, и двинулась вперед. Правда, не к первому домику, а ко второму – маленькому, ладному, под шатровой черепичной крышей, с милой пристроечкой вроде веранды. Перед домом был разбит цветник, а дальше теснились яблоневые и вишневые деревца. Все было ухожено и аккуратно.

Монтале сделала несколько шагов по усыпанной мелким гравием дорожке, и тут из дверей пристроечки выглянул молодой мужчина во всем черном. В руке он держал чашу, из которой, похоже, собирался что-то выплеснуть на пожухлый кустик у ступенек, но, выплеснув, следом отправил и саму чашу. Он смотрел на Монтале и, хотя она пока не могла разобрать выражения его лица, в ее груди что-то сжалось. Впервые в жизни она ощутила, что слабеет душой, и впервые слабость была для нее сладостна.

Она даже не заметила, как оказалась рядом с ним. Они стояли и смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

Парень, одетый во все черное, оказался молод и весьма красив. Краем сознания Монтале, конечно, отметила, насколько он похож на Руина Армана. Пожалуй, он показался бы даже привлекательнее его, поскольку в его глазах не было холодности и бесстрастности правителя. Она помнила, как в первый момент ее испугали черные глаза Руина, – у этого молодого человека глаза были синие, как небо, и казались ласковыми, хотя он не улыбался. Незнакомец был прекрасно сложен, и это еще больше подчеркивала строгая черная одежда.

Его внешность поразила Монтале. Может, он даже не был так красив, как ей показалось, а может, красота на самом деле не имела никакого значения. Просто у девушки закружилась голова, и она протянула к нему руки, будто просила о помощи.

Молодой человек шагнул к ней и сжал ее ладони в своих. Его пальцы – длинные и аристократически изящные – оказались цепкими, хотя на его руках не было и намека на мозоли. Юноше явно не приходилось орудовать ни лопатой, ни мечом, а лишь приглядевшись к подвеске, висящей у него на груди, даже мало смыслящая в магии Монтале опознала бы артефакт, и догадалась бы, что он – маг. Но, какое бы недоверие ни испытывала девушка к чародеям, сейчас его занятие для нее не имело никакого значения.

Незнакомец обнял ее и привлек к себе. Девушка не сопротивлялась, потому что именно этого она желала. Потом мир вокруг поблек, и она спокойно подумала, что умирает – подумала без страха, даже с радостью. В такой миг не жалко было и умереть. Но ухоженный цветник и сад, исчезнув, сменились густой, яркой зеленью, лицо овеял свежий ветер, ароматный и чистый, где-то рядом зазвучала птичья трель, и пошатнувшаяся Монтале, которую спутник выпустил из своих объятий, с облегчением опустилась на траву.

Она с восхищением огляделась – это был уголок луга на берегу ручья, уголок, плотно окруженный лесом. Мощные стволы возносили к безупречно-синему небу пышные кроны, и, разворачиваясь над головой, они могли бы, пожалуй, служить шатром. Правда, вряд ли защитили бы от сильного ливня, но на возможную непогоду не было никаких намеков, и уголок этот показался ей самым уютным во Вселенной.

Девушка обвела взглядом деревья и ручей, и снова взглянула на мужчину. Он уже сидел напротив и смотрел на нее затуманенным взором, в котором не было ни искорки вожделения, а его Монтале так часто видела в чужих взглядах. Она успела к нему привыкнуть и устать от него, подобное чувство никогда не льстило ей, зато здорово раздражало. Незнакомец любовался ею, но это любование не имело никакого отношения к телесной страсти.

– Я всегда мечтал тебя найти, – произнес он.

Его голос стоил его внешности – звучный и красивый. «Ему бы петь», – невольно подумала девушка.

Молодой человек больше ничего не сказал, да и она предпочла промолчать. Все становилось понятно само собой, без слов. Они смотрели друг другу в глаза и все понимали так. Они не могли видеть, насколько похожи друг на друга, потому что это познается только со временем, да и не без чужой помощи, но внутренне отлично чувствовали, насколько близки друг другу. И Монтале даже не пыталась задуматься – с кем она сейчас сидит в укромном закутке луга, – просто в ее душе царила уверенность, что она нашла того, кого искала.

Он протянул руку и погладил ее ладонь, потом и запястье. Она сама не заметила, как он оказался совсем близко, его дыхание коснулось ее щеки, и девушка прикрыла глаза. Ощущение сладостной истомы оказалось для нее неожиданным и непривычным, она порывисто вздохнула и прислонилась к его плечу. Молодой незнакомец осторожно запустил пальцы в ее волосы, и это было так приятно, что ей хотелось только одного – чтоб это продолжалось.

Монтале и не заметила, как они растянулись на траве, обнимаясь так крепко, словно кто-то, притаившийся рядом, собирался оттаскивать их друг от друга. Он мягко целовал ее лицо, и это ощущение оказалось на удивление приятным. Ее прежде никто так не целовал, а слюнявые губы прежних хозяев, упрямо тащивших ее в свою постель, конечно, вызывали у нее только отвращение и презрение. Девушка не задумывалась, что ее прежний опыт нельзя и вовсе считать опытом общения с противоположным полом, потому искренне считала, что не найдется такого мужчины, с которым ей действительно захочется быть вместе.

А сейчас ей хотелось быть с ним. Потому она сперва не обращала внимания на то, что он делает с нею, только покорялась, уже зная – он не причинит ей вреда. Но не прошло и получаса, как в теле Монтале вспыхнул настоящий пожар, какого она прежде не знала, и тогда она сама набросилась на спутника, когда помогая ему, а когда и мешая. Она не знала толка в ласках, потому иногда действовала неловко, и он, не противореча ей открыто, лишь слегка подправлял.

Потом они долго лежали, обнявшись, остывая, будто пытаясь понять, хочется ли им еще, или пока достаточно. Впервые в жизни Монтале хищно прикидывала, что бы ей еще хотелось повытворять с этим мужчиной. Несколько минут назад лиственный шатер отразил в землю ее крик, вызванный не болью, а наслаждением, теперь все тело ломило от желания еще раз испытать что-нибудь подобное, и именно с этим мужчиной.

Она прижала ладонь к груди и вдруг расхохоталась. Лежащий рядом мужчина поднял голову и вопросительно посмотрел на нее.

– Я полагаю, – едва подавив вспышку неудержимого веселья, пояснила она, – что теперь, пожалуй, можно было бы и познакомиться. Как ты на это смотришь?