Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941)

Перспективы нормального водоснабжения населенных пунктов до начала 1930-х годов оценивались, главным образом, по количеству городских водопроводов. К 1931 г. из 721 города на территории СССР городов с водопроводом было 333 (46 %), а в РСФСР – 270 (37 % от общего числа городов). Не было точных статистических сведений о водоснабжении рабочих поселков (свыше 300 в РСФСР), а тем более совхозов, МТС и колхозов[216 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 9. Л. 10; Смирнов А. Проблема жилищного и коммунального хозяйства // Коммунал. дело: орган Гл. упр. коммунал. хоз-ва при СНК РСФСР. 1931. № 8. С. 10.].

В выступлениях на I Всесоюзном съезде работников коммунального хозяйства в апреле 1931 г. отмечалось, что водопроводное хозяйство (как и коммунальное хозяйство в целом) вступило «в реконструктивный период значительно позднее, чем в остальных отраслях народного хозяйства», но успело достичь «весьма многого». Были построены новые водопроводы в Иваново-Вознесенске, Свердловске, Богородске, Павлове, Выксе, Кулебаках, Новосибирске, Сталинграде, Шахтах, Новороссийске, Сочи, Грозном, Троицке, Чебоксарах, Сормове, Павловском Посаде, Бронницах, Волоколамске, Воскресенске, Дмитрове, Звенигороде, Кашире, Можайске, Орехово-Зуеве, Ленинске, Раменском, Озерах и др. Кроме того, во многих городах (преимущественно промышленных) проводилась реконструкция водопроводного хозяйства. Правда, в ряде городов (Новосибирск, Иваново-Вознесенск и др.) только что построенные водопроводы оказались «уже не в состоянии справляться с обслуживанием населения» в силу темпа роста городов. Отмечался факт «полной неудовлетворительности водопроводного хозяйства». В городах, имевших водопроводы, длина магистральной сети составляла всего 30 % длины городских улиц и проездов. Число домовладений, присоединенных к водопроводной сети (без Москвы и Ленинграда), составляло около 10 % числа всех домовладений. Большая часть населения пользовалась водой только из водоразборных уличных колонок, а значительная часть населения многих городов пользовалась «водой из зараженных грунтовых рытых колодцев, из рек и прочих водоемов».

В итоге потребление воды при норме для проектируемых «социалистических городов» и благоустроенных городов Западной Европы в 150 л на человека в сутки и при «голодной норме» в 35 л составляло по СССР в среднем 22–23 л. Лишь в Москве и Ленинграде потребление воды составляло 90 и 140 л на человека в сутки соответственно. Во многих же мелких городах фактическое потребление воды снижалось до 18–15 и даже до 10 л в сутки. Многие водопроводы по существу имели «только название водопровода», так как забор воды из рек производился прямо в черте города, вследствие чего в город подавалась недоброкачественная вода, и поэтому, как уже упоминалось, происходили частые вспышки брюшного тифа. Но курс был взят не на реконструкцию старых, а на усиленное строительство новых водопроводов, благо советская плановая система давала возможность строить единые групповые водопроводы для промышленности и города. Такие водопроводы-гиганты проектировались и строились в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Архангельске и других городах, что позволяло не только рационализировать энергетическое хозяйство водопроводов, но и «значительно снизить стоимость воды»[217 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 9. Л. 12–13.].

Впрочем, с новым строительством не все обстояло гладко. Например, 17 мая 1931 г. Совнарком РСФСР принял постановление № 561 «О включении Саратовского водопровода в титульный список первоочередного строительства на 1931 год». ГУКХ было предложено отнести это строительство к числу первоочередных. Тогда и выяснилось, что строительство Саратовского водопровода обеспечено всеми материалами, за исключением… чугунных труб[218 - Там же. Д. 1. Л. 133.].

Тем не менее в последующие годы вложения в строительство новых водопроводов и расширение старых росли непрерывно. Причем наибольший рост (почти на 75 %) дал 1932 г.: с 43,5 млн руб. до 75 млн. Далее вложения в водопроводное хозяйство демонстрируют значительно меньший прирост – 81 млн руб. в 1933 г. и 82,8 млн в 1934 г.

Скорее всего, резкий рост вложений в 1932 г. был связан с началом строительства канала Москва – Волга, имевшего целью обеспечить водоснабжение столицы, где потребление воды в этом году увеличилось на 21 %[219 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 175. Л. 11; На путях второй пятилетки. С. 2.]. К 1935 г. в связи с постройкой канала Рублевский водопровод подавал до 500 тыс. куб. м воды, что в 4 раза превышало ее подачу в предреволюционные годы и в 2 раза – расчетную подачу, принятую по первоначальному проекту[220 - Кротов И. Реконструкция московского водопровода в связи с постройкой канала «Москва – Волга» // Социалист. город. 1935. № 5. С. 18.].

Наряду с реконструкцией и расширением существовавших сооружений были заново построены 43 водопровода. При этом очевиден разрыв между намеченным на 1934 г. ростом суточной и годовой подачи воды на 40 % и длиной уличной сети на 14 %, увеличением себестоимости на 31,7 % и отпускных цен на 30,8 %, ростом эксплуатационных расходов на 98,6 % и валовым доходом на 87,4 %. Таким образом, плановые показатели отражали значительное увеличение мощности водопроводных сооружений, удлинение магистралей и рост доходов, но одновременно «значительное отставание в развитии сетей и домовых соединений от роста мощности готовых сооружений»[221 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 175. Л. 11–12.]. Повышение же себестоимости 1 куб. м воды отчасти можно объяснить внедрением усовершенствованных способов очистки воды и новым строительством.

Следует указать, что в середине 1930-х годов норм эксплуатации не существовало, в силу чего отдельные предприятия пользовались расчетами, составленными на основе статистических данных. Например, развитие стахановского движения на ленинградских насосных станциях привело к увеличению давления насосов и соответственно к росту суточной подачи воды на 3,5 %. В то же время к «утяжелению» городской сети примерно на 25 % вело наличие громадных резервов, составлявших до 50 % общей мощности насоса, и специальных пожарных насосов. Были предприняты меры по увеличению скорости отстоя и фильтрации воды без ущерба для качества. Так, в Горьком промывку фильтров стали производить не 1–2 раза в сутки, а раз в неделю, увязав это с потерей напора воды. Но были и обратные примеры. Так, Первомайская станция в том же Горьком увеличила скорость фильтрации с 5 до 7 куб. м в час за счет ухудшения качества воды. Промышленность не обеспечивала достаточного количества, разнообразия моделей и качества насосов и электромоторов. Сохранялось отставание в присоединении домов к водопроводной сети: к 1936 г. в Сталинграде на 1 км сети приходилось 23 домовых присоединения, в Москве – 15, а в Горьком – 10[222 - Планы застройки требовали не менее 30–40 домовых присоединений на 1 км.]. Для сравнения: в таких же городах Германии число подключений в эти годы было почти в 2 раза больше. Злободневной оставалась и задача предотвращения больших потерь воды в сети (в отдельных городах – до 49 %) и непроизводительного расхода воды потребителями, не имевшими водомеров, платившими по подушной норме и потому не заинтересованными в сокращении потребления воды. В Горьком при 2070 домовых присоединениях была всего 1 тыс. водомеров, в Куйбышеве эти показатели составляли 1866 и 1300, в Сталинграде – 2571 и 1739 соответственно. Для сравнения: в аналогичных по численности населения немецких городах число водомеров даже превышало число подключений. При этом водомеров советское коммунальное хозяйство каждый год получало все меньше, поэтому Московский водопровод был вынужден организовать собственное производство мелких водомеров, а Ленинградский – запасных частей к ним[223 - Брагинцев Н.С. Стахановское движение и рационализация городских водопроводов и канализаций // Социалист. город. 1936. № 4. С. 12–13.].

В 1935 г. масштабные работы по строительству водопровода были проведены в Москве, Баку, Владивостоке, Харькове, Киеве, Ленинграде, Тифлисе, Свердловске, Одессе и Горьком; главное внимание уделялось рабочим окраинам и новым промышленным районам. В результате в 1935 г. городская разводящая сеть (без водоводов) увеличилась на 622 км, в том числе: в РСФСР – на 346,1 км, в УССР – на 201 км, в ЗСФСР – на 67,6 км, а во всех остальных республиках – на 47,3 км[224 - Коновалов П.В. Итоги коммунального строительства 1935 года и план на 1936 год // Там же. 1935. № 12. С. 8.]. Однако в небольших городах преобладающим способом снабжения водой оставались водоразборные колонки или водоразборные будки с «сидельцем», отпускавшим воду за плату. Понимая невозможность в ближайшее время отказаться от водоразборных колонок, инженеры предлагали хотя бы заменить примитивные колонки с «сидельцами» автоматическими. Правда, признавая при этом, что «рационального типа таких колонок еще нет, и они ждут своего изобретателя»[225 - Брагинцев Н. За лучшую эксплуатацию водопроводов и канализаций // Там же. 1936. № 6. С. 7–9.]. В общем, очередной замкнутый круг.

По данным Главного управления водопроводов и канализаций за 14 апреля 1940 г., водопроводы имелись в 290 городах РСФСР, а длина распределительной сети составила 9713 км. За 1939 г. водопроводами было подано в сеть 1 060 624 тыс. куб. м воды. Число работавших в водопроводном хозяйстве достигло 17 596 человек, доходы – 295,5 млн руб., а ориентировочная восстановительная стоимость хозяйства – 1135 млн руб.[226 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 373. Л. 6.] За последний предвоенный (1940) год план полезного отпуска воды был выполнен на 101,5 %. Наивысший процент выполнения показали водопроводы Новосибирска, Таганрога, Ярославля, Молотова и Дзержинска. При этом на водопроводах в Симферополе, Алупке, Вязьме, Ногинске, Тушине, Ельце, Вышнем Волочке и Майкопе в 1940 г. не произошло ни одной аварии. В то же время часть водопроводов дала «неудовлетворительные показатели выполнения производственной программы»: Рязань – 32,5 %, Элиста – 57,4 %, Уфа – 73,6 %, Керчь – 81,4 %, Сызрань – 85,4 % и т. п. Утечка и неучтенный расход воды в 1940 г. составили 8,1 % против 7 % по плану. Особенно большой процент утечки дали водопроводы в Красноярске (16,5 %), Сталинске (17,1 %), Саратове (18,2 %) и Архангельске (32,9 %). Средняя себестоимость 1 куб. м отпущенной воды составила 22,2 коп., что было больше запланированного на 1,8 коп.[227 - Там же. Д. 442. Л. 6–7; Соловьева Т.А. Повседневная жизнь советского провинциального города… С. 124.]

Как мы видим, в предвоенный период так и не удалось преодолеть ряд негативных тенденций в развитии водопроводного хозяйства. Очевидно, что на небольшое перевыполнение плана 1940 г. повлияли не столько развертывание социалистического соревнования между водопроводами и рост стахановского движения, сколько проведение в жизнь Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г., ужесточившего требования к трудовой дисциплине во всех отраслях народного хозяйства. Несмотря на увеличение объемов планово-предупредительного и капитального ремонта и некоторое сокращение воды, используемой на собственные производственные нужды, основными причинами увеличения себестоимости, как и в предыдущие годы, оставались повышение тарифов на электроэнергию и перерасход фонда зарплаты. Не удалось, как указывалось выше, даже приблизиться к европейским показателям по числу домовых подключений и счетчиков воды. Отсутствие последних не стимулировало население к бережливому отношению к водным ресурсам, а низкие доходы, в свою очередь, заставляли всячески уклоняться от установки счетчиков. Впрочем, власть накануне ожидаемого военного столкновения решала иные задачи, все более финансируя водопроводное хозяйство (как и ЖКХ в целом) по остаточному принципу.

§ 2. Социализм – это советская власть плюс канализация всей страны

У нас своя цивилизация, хотя и без канализации.

    И.А. Красновский, российский журналист

Одной из первых канализационных работ в государственном масштабе (кроме царскосельских) стало устройство канализации в Варшаве. В Москве эти работы начались в 1895 г., но к 1916 г. к канализационной сети города было присоединено всего 27 % домовладений. До 1900 г. в России было всего четыре канализации (в Москве, Гатчине, Ялте и Ростове-на-Дону). Наибольшее развитие канализации относится к 1900–1910 гг., когда она сооружается в Детском Селе, на Нижегородской ярмарке, в Самаре, Саратове, Севастополе и Кисловодске. В 1910–1915 гг. сооружение канализации продолжалось в Нижнем Новгороде, Царицыне и ряде других населенных пунктов. Но, по данным Всероссийской гигиенической выставки, накануне Первой мировой войны только 13 городов (1,3 %) имели систему удаления сточных вод и нечистот, а 98,7 % жили среди собственных нечистот. Из 13 канализованных до войны городов только пять очищали сточные воды на полях орошений или в биологических фильтрах. В итоге до революции были канализованы 19 населенных пунктов: Одесса, Киев, Москва, поселок при Вознесенской фабрике (Московская губерния), Ялта, Тифлис, Ростов-на-Дону, Петергоф, Детское Село, Днепропетровск, Нижний Новгород, Оренбург, Пермь, Самара, Саратов, Севастополь, Царицын, Харьков и Кисловодск. При этом в столичном Петербурге канализация была с деревянными трубами и спуском нечистот прямо в открытые водоемы[228 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 9. Л. 17; Морозов А. Водопроводы и канализация в городах РСФСP. С. 11; Романчук О. К вопросу об организации санитарно-технического дела (водопровод, канализация и центральное отопление) // Рабочая жизнь. 1919. № 9—10. С. 26; Петров М. Благоустройство наших городов перед революцией. С. 27; Шенгели Г. По следам времени. С. 16; Шерстюк М.В. К вопросу об истории канализации и водостока в Москве // Новая локал. история: сб. науч. ст. Вып. 4. Ставрополь; М., 2009. С. 373.].

Понятно, что за годы революции, Первой мировой и Гражданской войн ситуация (особенно в провинции) существенно ухудшилась. Из заявления жителя Астрахани А.К. Мачавариани М.И. Калинину от 17 июня 1920 г. узнаём, что в городе в «гигиеническом отношении – ноль внимания: абсолютная грязь, все ватерклозеты на улице открытые, и зловоние и заражение воздуха идет своим темпом»[229 - ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 55. Д. 12. Л. 85–86.]. Даже в Москве строительство общественных уборных замерло в 1918 г. Ремонтировать их начали только в 1922 г., а планомерно строить общественные уборные – в 1924 г. До этого в столице насчитывалось всего 22 общественных уборных и 57 писсуаров. Впрочем, параллельно шло строительство второй очереди канализации, завершенное к 1924 г., частью даже вне Камер-Коллежского вала[230 - Шерстюк М.В. К вопросу об истории канализации и водостока в Москве. С. 373, 375.].

По данным городской переписи 1923 г., из 816 городов СССР канализацию имели те же 19 населенных пунктов, что и до революции, включая и такие «сомнительно канализованные города, как Ленинград». Да и число присоединенных к канализации домов было невелико. Так, в Сталинграде к канализации было присоединено всего 2 % владений, в Перми – 2,6 %, Самаре – 4 % и Саратове – 5,8 %. Максимальное число домов было подключено в Москве (31 %). Всего в указанных 19 населенных пунктах из 179 тыс. владений к канализации было присоединено 34,7 тыс., да и то в более чем 4 тыс. из них в 1923 г. она не работала[231 - Френкель З. От свалок к полям ассенизации // Коммунал. дело: ежемес. журн. ГУКХ НКВД. 1925. № 17. С. 15.]. По данным 1923 г., всего в СССР было 145 городов с населением свыше 20 тыс. человек, в которых отсутствовала канализация[232 - Авинов Н. Задачи развития коммунального хозяйства союза по данным пятилетних перспектив Госплана // Коммунал. хоз-во. 1927. № 9—10. С. 8.].

В среде специалистов звучали скептические заявления, что в условиях России в «переживаемую эпоху» о введении канализации «в сколько-нибудь широких размерах, даже в более или менее отдаленном будущем, конечно, речи быть не может». Специалисты ссылались на западный опыт, показывающий, что при экстенсивной застройке и величине участков в 500–600 кв. м «вопрос о необходимости канализации отходит на задний план». Широкая распланировка и редкая застройка большинства русских городов, по мнению ряда специалистов, была очень близка к этим условиям, что позволяло заменить дорогостоящую канализацию очисткой сточных вод на прилегавшем к дому участке[233 - Л.В. Нужна ли канализация при экстенсивной застройке? // Коммунал. дело: ежемес. журн. ГУКХ НКВД. 1922. № 1. С. 37–38.]. Звучали и предложения о внедрении немецкого опыта торфяных клозетов[234 - Френкель З. От свалок к полям ассенизации. С. 23.].

Впрочем, все эти дискуссии не снимали с повестки дня вопрос о канализировании крупных промышленных центров, особенно их рабочих окраин. Так, 20 февраля 1923 г. пленум Моссовета постановил немедленно приступить к подготовительным работам по строительству канализации на окраинах города – района канализации 3-й очереди. Для канализирования окраин был принят метод районирования, т. е. устройства районных очистных сооружений. В итоге общая протяженность городской канализационной сети на 1 января 1925 г. превысила уровень 1913 г. на 24 %. Но из этой сети металлические напорные трубы составляли всего 2,58 %, а остальное – кирпичные каналы. Ненамного увеличилось, по сравнению с 1913 г., и число домовых подсоединений – с 6727 до 8232[235 - Шерстюк М.В. К вопросу об истории канализации и водостока в Москве. С. 374.]. В 1924 г. в Москве к канализации было присоединено 30 % владений, в Ленинграде – 48 %, в прочих же городах – только 13 %. Но в Ленинграде и Кронштадте деревянные трубы совершено сгнили, поэтому влага впитывалась в почву и разрушала фундаменты зданий[236 - РГАНИ. Ф. 3. Оп. 31. Д. 24. Л. 19.]. В этом же году в Туле был только составлен проект устройства канализации, но его осуществление потребовало длительного времени[237 - Печковский Н. Коммунальное хозяйство Тульской губернии. С. 67.].

В 1925 г. в СССР имелось уже 22 канализации, но район действия некоторых из них был очень незначительным. Не лучше обстояло дело с канализацией в РСФСP. Она имелась лишь в 15 городах (за исключением Ленинграда), но пользовались ею не более 40 % населения этих городов, т. е. около 1,5 млн человек (включая и Ленинград, где канализация была представлена лишь водостоками)[238 - Головин М. Текущие вопросы коммунальной жизни // Вопр. коммунал. хоз-ва. 1926. № 4. С. 47; Там же. № 11. С. 55; Данилов Ф. Первый Всесоюзный (XIII) водопроводный и санитарно-технический съезд. С. 9.]. Можно сказать, что к середине 1920-х годов СССР оставался неканализованной страной. Более того, по прогнозам экспертов, основным методом удаления нечистот в городах еще долго должен быть оставаться вывоз. Канализование только крупных городов требовало значительных затрат и потому, в широком масштабе, считалось «делом будущего». Достаточно сказать, что канализация имелась только в 2,5 % городов, причем и в этих городах действительно канализованы были лишь 25 % владений. Ленинград даже не приступил к разрешению этой задачи, а Москва была канализована на одну треть[239 - Горбов В.С. Очередная задача в деле оздоровления городов // Коммунал. дело: ежемес. журн. ГУКХ НКВД. 1925. № 15–16. С. 18.].

В 1926 г. из 23 канализованных городов пять (Одесса, Тифлис, Самара, Петергоф и Гатчина) имели общесплавную систему канализации, остальные – раздельную. Общее протяжение всей уличной сети (без Гатчины) составляло 1516 верст. Сплавляли загрязненные воды без всякой очистки в море Севастополь, Петергоф и Ялта, в большие реки – Ростов-на-Дону, Пермь и Нижегородская ярмарка. При этом очистка вод ограничивалась задержанием грубых нерастворимых частиц на решетках (в Оренбурге и Самаре), «осадочники» имелись лишь в Нижнем Новгороде и Саратове. Поля орошения и поля фильтрации имели только московская, одесская, киевская и сталинградская канализации. В Харькове, Симферополе, Детском Селе и Екатеринославле сточные воды поступали на станции биологической очистки. Но даже там, где имелись очистительные сооружения, очистке подвергалась не вся сточная жидкость: в Киеве только 14 %, в Екатеринославле – 25 %. Симферопольская канализация была открыта в 1925 г. и еще не успела выйти на полную мощность, а в Полтаве строительство канализации не завершилось. При этом в Иркутске в отсутствие канализации губисполком продал убыточный коммунальный обоз частному товариществу «Извозопромышленник» за 40,5 тыс. руб., что коммунальная печать охарактеризовала как «совершенно недопустимое» явление[240 - Коммунальные предприятия // Там же. 1926. № 7. С. 58.]. Если брать РСФСР, то в 1926 г. канализация имелась в 18 городах с общим количеством населения до 4 млн человек. Но во многих давно канализованных городах (Перми, Сталинграде, Самаре, Саратове, Оренбурге и др.) число присоединений было ничтожным – от 1,6 до 5,8 % общего числа домовладений[241 - Морозов А. Водопроводы и канализация в городах РСФСP. С. 11.].

Плохо внедрялись в канализационное хозяйство и технические новшества. Например, в 1927 г. профессора Чижев и Дитрих, а также инженер Рейнеке доложили на президиуме Ленсовета о первом опыте постройки бетонной канализации, но президиум постановил продолжить строительство канализации на Васильевском острове по старым планам[242 - Хроника коммунальной жизни // Коммунал. дело: ежемес. журн. ГУКХ НКВД. 1927. № 7. С. 85.]. Даже в столице применение интенсивных методов очистки сточных вод, например, аэрофильтрации с активным илом, было стимулировано постановлением июньского (1931 г.) Пленума ЦК партии «О московском городском хозяйстве и развитии городского хозяйства СССР»[243 - Шерстюк М.В. К вопросу об истории канализации и водостока в Москве. С. 374–375.].

В целом в 1927 г. положение с канализированием городов в СССР обстояло «исключительно плохо». К примеру, если в РСФСР (где с канализацией дело обстояло лучше, чем в других республиках) водопроводы имелись в 199 городах (38 %), то канализация – только в 18 (3,4 % включая ленинградскую систему)[244 - АвиновН. Задачи развития коммунального хозяйства союза… С. 8.]; в идеале эти показатели должны совпадать.

Даже к 1931 г. канализованных городов в СССР насчитывалось не более трех десятков. После революции были канализованы: Ессентуки, Пятигорск, Алупка, Симферополь, Сергиев Посад, Клин, Полтава, Тула, Ульяновск, Баку и Минск. В начале 1930-х годов велись работы по сооружению канализации в Твери, Ярославле, Нижнем Новгороде и Свердловске. В 1931 г. начались работы по канализованию Челябинска, Новосибирска, Лысьвы, Воронежа, Грозного и др. При этом не имели канализации такие крупные города, как Иваново-Вознесенск, Казань, Таганрог, Новороссийск, Кострома, Архангельск, Томск, Астрахань и др. Общее протяжение уличных канализационных сетей в городах составило около 2,1 тыс. км, из которых после 1917 г. было уложено не более 450 км. Общим недостатком канализаций было их незначительное использование, за исключением Москвы. Число домовых присоединений к канализации было «ничтожно и во всяком случае значительно меньше, чем число домовых присоединений к водопроводу». Например, в Перми домовые присоединения к канализации составляли всего 1,6 %, в Сталинграде – 2,5 %, в Ростове – 16 %. Для сравнения: в Германии канализацию имели до 800 городов, а в Англии и США почти не было населенных пунктов с числом жителей свыше 5 тыс. человек, которые не имели бы канализации[245 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 9. Л. 17–18; Смирнов А. Проблема жилищного и коммунального хозяйства. С. 11.].

Докладчики на I Всесоюзном съезде работников коммунального хозяйства (12–16 апреля 1931 г.) декларировали, что «всякий город, благоустроенный в полном смысле слова, должен иметь у себя также и канализацию», ведь ее отсутствие препятствовало жилищному строительству. В качестве причин отставания канализирования от прокладки водопроводов назывались: более дорогостоящее сооружение, возможность канализования только «капитально застроенных городов» и нецелесообразность сооружения канализации в старых городах, преимущественно состоявших из одно- и двухэтажных зданий. Кстати, в начале 1930-х годов в стране строились в основном 3—4-этажные дома, нормальное существование в которых было возможно «только при условии их канализации». Пример тому – негативный опыт проживания в четырехэтажных домах в Иваново-Вознесенске и Орехово-Зуеве, оборудованных водопроводом, ванными и промывными уборными при отсутствии канализации и удалении нечистот ассенизационными обозами[246 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 9. Л. 17–18.].

В 1932 г. в СССР было уже 52 канализованных города, из них 44 – в РСФСР. Кстати, в республике отмечались самые высокие темпы расширения географии канализации: в 1923 г. – 26 городов, в 1929 г. – 33, в 1930 г. – 37 и в 1931 г. – 40. Этот рост непосредственно отразился на увеличении объема сточных вод, особенно значимом в 1932 г. (табл. 2.2)[247 - Шенгели Г. По следам времени. С. 16–17.].

Таблица 2.2

Рост объема сточных вод по РСФСР в 1928–1932 гг.

В сфере канализации успешное завершение первой пятилетки подтверждалось следующими показателями: сооружением новых очистных и канализационных предприятий в 38 городах; ростом канализационной сети с 1524 км в 1928 г. до 2,5 тыс. км к концу 1932 г.; увеличением объема сточных вод, подвергавшихся очистке, с 86 тыс. до 240 тыс. куб. м[248 - На рубеже двух пятилеток // Коммунал. работник. 1932. № 71–72. С. 2.]. Только в 1931–1933 гг. наряду с реконструкцией и расширением существовавших сооружений были заново построены 12 канализаций. Рост показателей канализационного хозяйства отражен в табл. 2.3[249 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 175. Л. 12.].

Таблица 2.3

Основные показатели развития канализационного хозяйства

С одной стороны, канализация демонстрировала более быстрый рост по сравнению с водопроводами, а с другой – развитие сети и коллекторов отставало от роста головных сооружений.

К началу 1937 г. в СССР было канализовано уже 85 городов, причем канализация проводилась как в центрах населенных пунктов, так и на их окраинах. Общее протяжение канализационных сетей СССР с 1917 по 1937 г. выросло с 960 до более чем 4 тыс. км, т. е. почти в 5 раз. Но эти 85 городов составляли всего 11,5 % от общего числа городских поселений, да и канализацией здесь была охвачена далеко не вся территория. К примеру, в Ленинграде «правильная канализация» имелась только на Васильевском острове, где ее строительство началось в 1925 г. Сточные воды остальных районов Ленинграда выпускались «без надлежащей очистки» в городские водные протоки. Сохранялся разрыв между объемами обустройства канализации и водопроводов: последние в 1936 г. были в 399 городах, а канализация, как отмечено выше, – только в 85. Реально из 3 млн куб. м ежесуточно подаваемой воды только четверть отводилась канализацией, а остальное сливалось в реки или оставалось в почве городов. В канализационном строительстве отмечались разные трудности, и в первую очередь дефицит канализационных (особенно керамических) труб. Заводы в 1937 г. смогли дать всего 25 % от их общей потребности. До революции в России пять заводов производили 17 тыс. т керамических труб в год, остальные ввозили из-за границы. В 1937 г. в СССР (в условиях курса на производство продукции собственными силами) семь заводов производили ежегодно уже 74 тыс. т труб, но только коммунальному хозяйству было необходимо 82 тыс. т, а всего для нужд советского хозяйства – 283 тыс. т. При этом два из семи заводов (Боровичский и Щекинский) были перегружены заказами промышленности. В 1932 г. началось строительство трех новых заводов керамических труб (Пензенского, Тавтимановского в Башкирии и Славянского), но к 1937 г. завершить строительство так и не удалось[250 - Кастальский А.В. Перспективы канализационного строительства в третьей пятилетке // Социалист. город. 1937. № 7. С. 17.].

Вот типичный примерный канализационного строительства в крупном промышленном центре. В Свердловске, где строительство канализации началось только в 1927 г., в 1928–1930 гг. были построены главный коллектор и временные очистные сооружения, а к 1933 г. устроено 38 км канализационной сети и 142 домовых присоединения. Общая протяженность канализационной сети Большого Свердловска к концу 1937 г. составила уже 348 км. Впрочем, домовладения, не присоединенные к канализации, обслуживались ассенизационным обозом, чья мощность по объему работ в 1933 г. превышала мощность канализации. Тем не менее в 1930-е годы были канализированы в основном промышленные районы города. Заканчивалось строительство и главного загородного коллектора, чья длина к началу 1939 г. достигла 10,6 км[251 - Анимица Е.Г., Власова Н.Ю., Поздеева О.Г. Коммунальное хозяйство.].

По сведениям Главводоканала, к апрелю 1940 г. канализация имелась в 90 городах РСФСР, а длина канализационной сети составила 3872 км. Число работавших в отрасли достигло 4022 человек, а ориентировочная восстановительная стоимость канализационного хозяйства – 631 млн руб. За 1939 г. доходы от канализационного хозяйства составили 136,27 млн руб.[252 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 373. Л. 6.] За 1940 г. по канализации план пропуска сточной жидкости был выполнен на 101,7 % при снижении себестоимости отпуска 1 куб. м на 0,7 коп., или на 8,9 %[253 - ГА РФ. Ф. А-314. Оп. 1. Д. 442. Л. 8.].

Однако как в РСФСР, так и в СССР в целом к началу Великой Отечественной войны сохранились основные диспропорции: между развитием водопроводов и канализации, ростом канализационной сети и числом домовых подключений. Понятно, что столь слабое развитие канализации актуализировало проблему вывоза нечистот, а заодно и уборки мусора.

§ 3. От чистого города – к городу социалистическому

– Ну, как устроился? Работа не пыльная?

– Как тебе сказать… дворник я.

    Современный анекдот

До революции в российских городах нечистоты по большей части зарывали в землю. Когда же выгребные ямы переполнялись, нечистоты выливались наружу. Нередко, по пути к местам слива, они разливались по дорогам. Дело в том, что в преобладающем большинстве населенных пунктов практиковалась вывозная система удаления жидких нечистот. Причем в 474 пунктах из 1063 жидкие нечистоты вывозились на свалку, в 202 – для удобрения садов, полей и огородов, в 175 – частью на свалки, а частью для удобрения полей, в 98 пунктах нечистоты частью удалялись по трубам в местные водоемы, а частью вывозились на свалки. В 114 пунктах нечистоты или не вывозили вообще или вывозили без определенной системы. И это неудивительно: вывоз нечистот регламентировался обязательными постановлениями только в 340 пунктах (32 %). Ассенизационные обозы имелись лишь в 395 населенных пунктах (37 %), но только в 84 из них (8 %) принадлежали городским общественным управлениям, остальные были частными.

Специально отведенные для свалок места имелись лишь в 747 пунктах (70 %). В 61 пункте свалки заливались полой водой, в 29 – полой водой и грунтовыми водами. Вместилищами для нечистот в 327 городах и поселках служили простые деревянные выгребные ямы, в 220 пунктах наряду с деревянными имелись бетонные и кирпичные ямы, подвижные приемники, поглощающие колодцы и проч. В 44 населенных пунктах были только подвижные приемники, в 105 – деревянные ямы и подвижные приемники, в 83 – поглощающие колодцы и простые земляные ямы. В 101 пункте не имелось никаких приемников. В свою очередь, мусор кучами лежал во дворах и нередко не вывозился более года. В лучшем случае он сбрасывался на пустырях в пределах городской черты. В 426 населенных пунктах мусор и другие твердые отбросы вывозились на свалку, в 164 – на поля для удобрения почвы, в 31 – на свалку и на поля, а в 442 сваливались в реки, овраги, море или вовсе не удалялись. Сжигание на свалках в кучах (как правило, неполное) практиковалось в 178 пунктах. Для этого были построены специальные мусоросжигательные печи английского образца в Петербурге, Царском Селе и Ялте. Но после революции эти печи были ликвидированы как «не соответствовавшие составу нашего мусора»[254 - Бурче Ф.Я. Очистка населенных мест // Социалист. город. 1937. № 11–12. С. 30.].

Современные исследователи отмечают, что начало санитарно-гигиеническому кризису российских городов после падения монархии положила халатность дворников, больше митинговавших, нежели работавших. После Февраля в 1917 г. в Петербурге вообще прекратилась поливка улиц, а мусорные кучи, ставшие рассадниками инфекций, осложняли проход и издавали зловоние. Весной и летом настоящим бедствием для дворников стали семечки. Но хуже всего обстояло дело с вывозом нечистот, что на долгие годы стало головной болью местных властей. Даже в Москве и Петрограде в 1917 г. тары для вывоза не хватало, нужно было в 2 с лишним раза больше. С начала мая 1917 г. в Петрограде смертность от дизентерии обогнала смертность от туберкулеза, а с лета в городе появилась угроза эпидемии дизентерии[255 - Аксенов В.Б. Повседневная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году. С. 91–94, 96–97.]