Риски социальной трансформации российского общества: культурологический аспект

В ряду других цивилизаций специалисты выделяют российскую. Здесь возникает проблема цивилизационного статуса России. Суть ее состоит в ответе на вопрос: является ли Россия самостоятельной цивилизацией или мы имеем дело с вариантом восточноевропейской (православной) цивилизации. С одной стороны, вырастающая вокруг мировой религии локальная цивилизация, как правило, пространственно совпадает с границами базовой конфессии. С другой – Россия не исчерпывается православием и демонстрирует существенные различия с другими обществами православного мира. Мы склонны рассматривать феномен России как цивилизацию самостоятельную, соотносимую с типологически близким для нее миром восточноевропейской цивилизации. В выделении российской цивилизации можно усмотреть аналогию с вычленением в качестве самостоятельной латиноамериканской цивилизации.

В рамках цивилизационного анализа сложились свои принципы различения и классификации локальных цивилизаций. В стадиально-историческом аспекте цивилизационная теория различает первичные, или очаговые, вторичные и, наконец, периферийные цивилизации.

К первичным, или очаговым, относят цивилизации, возникшие на «голом месте», в рамках процесса генезиса феномена государства и цивилизации. Пример очаговой цивилизации – древнеегипетская или мезоамериканская. Эти цивилизации возникали на заре истории и до сегодняшнего дня не сохранились.

К вторичным относят цивилизации, возникшие на развалинах предшествующих цивилизаций. Примеры – западнохристианская или исламская цивилизации. Вторичные цивилизации охватывают сегодня большую часть Ойкумены. Базируясь на фундаменте предшествующего цикла цивилизационного развития, имея в своем распоряжении сформированный культурный ландшафт, предметное тело ушедшей цивилизации, население, насчитывающее за своей спиной многие поколения предков, существовавших в государстве и цивилизации, вторичные цивилизации характеризуются высоким уровнем устойчивости. Они стоят на твердом слое проработанной, а потому благоприятной почвы.

Периферийные цивилизации возникают в результате процессов взаимодействия центров локальных цивилизаций с окружающей их догосударственной периферией. Пример периферийной цивилизации – монгольская. Как правило, экономические, военные и культурные контакты, способствующие разложению общества догосударственной периферии, ведут к расширению границ исходной цивилизации. Но в некоторых случаях они могут привести к возникновению самостоятельной цивилизации. Российская цивилизация относится к классу периферийных.

Лишенные фундамента предшествующей цивилизации, формирующие культурный ландшафт на голом месте, имеющие в своем распоряжении население, культурная память которого не освободилась окончательно от представлений, восходящих к эпохе догосударственного существования, периферийные цивилизации характеризуются слабой устойчивостью. Как и очаговые цивилизации, они склонны периодически распадаться. Периферийные цивилизации характеризуются высоким (сравнительно с вторичными) уровнем хаотизации социокультурного пространства. Общества, принадлежащие к периферийной цивилизации, крайне болезненно переживают процессы динамизации.

С точки зрения природы интегрирующего механизма цивилизации делятся на два типа. В первом варианте цивилизация понимается как сеть отношений между различными элементами и сферами социокультурной системы, лишенной единого начала и допускающей различные формы взаимозависимости. Примером цивилизаций такого рода служат синкретические цивилизации Востока – индийская, китайская.

Второй вариант интегрирующего механизма связан с целостной мировоззренческой системой. В этом случае цивилизация понимается как воплощение общего мировоззрения. Это – мировые религии, а также религиозно переживаемые великие идеологии. Примером цивилизаций, структурируемых мировой религией, служат христианская и исламская.

В ходе своего развития христианская цивилизация распалась на протестантско-католическую, или западноевропейскую, и православную, или восточноевропейскую. Мир западноевропейской цивилизации охватил три континента (Европу, Америку и Австралию) и превратился в евроатлантическую цивилизацию. В последнее столетие из этой целостности вычленяется как самостоятельная цивилизация латиноамериканская.

Мир православной цивилизации пережил сложные перипетии. Вехи этого процесса – падение Византии, многовековое политическое владычество Османской империи над большинством православных стран, возвышение России и формирование Российской империи, переход большинства православных стран к коммунистической идеологии, крах коммунизма и тенденция движения центральноевропейских православных обществ к слиянию с Западной Европой. Итогом исторической эволюции православной цивилизации можно считать формирование самостоятельной российской цивилизации.

Цивилизационная теория различает локальные цивилизации в зависимости от целостности системного ядра. При этом выделяются синтетичные – более целостные – и агрегатные (периферийные или лимитрофные) – менее целостные. Примером синтетичной цивилизации служит протестантско-католическая цивилизация Западной Европы. Российская цивилизация относится к типу агрегатных[1 - Понятие агрегатных цивилизаций введено автором. Подробнее см: Яковенко, 1996в.]. В таком различении для нас существенно следующее: синтетичные и агрегатные целостности различаются мерой упорядоченности социокультурного пространства. Уровень упорядоченности социокультурного универсума в синтетичных целостностях существенно выше, нежели в целостностях агрегатных.

В этой связи продуктивно обращение к категориям центра и периферии. Дело в том, что всякая локальная цивилизация помимо качественных характеристик имеет и пространственную локализацию. Цивилизация имеет определенные границы. Это те границы, за которыми располагается соседняя цивилизация. Однако подробный анализ позволяет понять, что картина четко очерченной границы локальной цивилизации – абстракция. В реальности можно обнаружить, с одной стороны, центры локальных цивилизаций, то есть территории, на которых качественные характеристики, присущие данной цивилизации, безусловно, доминируют, с другой – обширные переходные пространства, на которых происходит постепенное угасание этого качества. Причем с какого-то момента параллельно с угасанием одного цивилизационного качества начинает проявляться альтернативное, которое нарастает по мере пересечения пространства переходов.

В литературе последнего времени широко применяется понятие «лимитроф», которое фиксирует континуум переходных состояний между центрами соседних цивилизаций [Хатунцев, 1994; Цымбурский, 1995]. Географическим аналогом лимитрофа является зона лесостепи как переход от лесной зоны к степной. Работающие с этим понятием авторы пишут о Великом лимитрофе как достаточно широкой полосе, которая тянется от Финляндии к Крыму и через Закавказье и Анатолию идет к Туркмении, захватывает Афганистан, Пакистан, Уйгурию и Монголию и далее, через Маньчжурию, тянется до Курильской гряды, Алеутских островов и Аляски.

Легко заметить, что разделяющий очаги цивилизаций лимитроф характеризуется некоторым ландшафтно-климатическим единством. Чаще всего это леса, лесостепи, степи, пустыни, горные страны, болотистые местности – территории со сложным континентальным климатом, зоны рискованного земледелия и экстенсивного ведения хозяйства. Иными словами, лимитроф – не самое оптимальное место для разворачивания цивилизации, в силу чего ядра локальных цивилизаций располагаются в других пространствах. Поэтому пространства лимитрофа часто оказываются своеобразными историческими отстойниками и этнокультурными изолятами. Сюда выдавливаются и здесь доживают свой век формы социальности и культуры, самые архаичные из всех, которые возможны на просторах между двумя центрами локальных цивилизаций.

Для нас проблематика лимитрофа интересна тем, что Киевская Русь и Россия возникли на огромном, неоглядном лимитрофе, разделявшем некогда цивилизации Востока и европейскую цивилизацию. Соответственно, многие социокультурные характеристики обществ, формирующихся на лимитрофе, вошли в цивилизационный синтез и стали частью российской культуры.

В силу объективных обстоятельств цивилизационного синтеза российская цивилизация лишена единого основания. На пространствах России встречаются и сложным образом взаимодействуют восточные и западные тенденции, феномены зрелой монотеистической культуры и сознание жителей догосударственной окраины. В рамках российской цивилизации агрегируются элементы, не складывающиеся (во всяком случае, пока) в высокоинтегрированное синтетическое целое. В этом отношении России типологически соответствует Латинская Америка. Российская цивилизация молода, а молодая цивилизация неизбежно периферийна, как периферийны по отношению к Египту греки эпохи Перикла.

Периферийносгь и отсутствие единого основания задают многие проблемы и беды России. Это неизбежно, но не вечно. Ценой напряженного исторического усилия, из поколения в поколение наш народ работает над соединением несоединимых элементов в эффективное динамичное целое. Сходные процессы – соединение несоединимого – разворачивались и в Латинской Америке. Заметим, что переход от агрегированного к высокоинтегрированному синтетическому состоянию социокультурного организма оборачивается переходом общества от экстенсивной к интенсивной парадигме развития.

Как уже говорилось, всякая цивилизация существует во времени и пространстве. Распад СССР обнаружил пространственные границы ареала российской цивилизации, сложившиеся к концу XX века. Территории, на которых доминировало иное мироощущение, отправились в «свободное плавание» и на наших газах прибиваются к другим центрам сил. Генезис российской цивилизации разворачивался на пространствах Северо-Восточной Руси в XIII–XVI веках. Реперные фигуры, обозначающие границы процесса ее формирования – Андрей Боголюбский и Иван Грозный.

У истоков российской цивилизации лежат две имперские традиции – языческая ордынская и христианская византийская. Резко выходя за географические рамки Европы, Россия принадлежит к христианскому миру и в этом смысле относится к европейскому культурному кругу. Однако, Россия – особая часть европейского целого, находящаяся в сложных отношениях с Западной Европой.

Таковы самые общие положения, отталкиваясь от которых можно разворачивать анализ, преследующий задачу выделения культурных детерминатив риска. В подобном анализе мы сможем найти ответы на вопрос: каким образом устойчивые характеристки российской культуры могут влиять на порождение рисков в обществе, оценку этих рисков, выработку стратегии индивидуального и группового поведения по отношению к риску? Речь идет об устойчивых характеристиках ментальности, которые просматриваются как в историческом материале, так и в современности.

Глава 2

СТАДИАЛЬНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ РИСКА

Разворачиваясь во времени и пространстве, всякая культура претерпевает некоторую эволюцию. В этом отношении можно говорить о возрасте культуры. Причем на земном шаре одновременно сосуществует множество культур, принадлежащих к самым разным стадиям общеисторического развития человечества. Традиционная культура оленеводов на Крайнем Севере нашей страны существует в одно время с очагами постиндустриальной культуры в крупнейших мегаполисах Российской Федерации. Социокультурные целостности постоянно взаимодействуют друг с другом, обмениваются товарами, людьми и идеями, воюют, конкурируют, взаимодополняют одна другую, находятся в сложной диалектической взаимозависимости. Постоянный и напряженный диалог культур – существенный фактор всемирно-исторического процесса [Яковенко, 1996а, 1996б,1996 г, 1996д, 1997б].

В подобном взаимодействии качественно различаются две ситуации. Между собой могут взаимодействовать как культуры, находящиеся на одной стадии исторического развития, так и культуры, относящиеся к разным стадиям этого процесса. В первом случае разворачивается равноправное и равноценное взаимодействие двух культур. Во втором – складывается более сложная и напряженная ситуация. Культура, стадиально последующая, обладает существенными конкурентными преимуществами. Она мощнее и энергичнее. Ее возможности воздействия превосходят возможности культуры, стадиально запаздывающей. В таком случае вектор воздействия смещается по направлению к лидирующему обществу. Поскольку взаимодействующие культуры конкурируют друг с другом за людей и территорию, встреча стадиально отстающего общества с обществом и культурой, стадиально последующей, всегда несет в себе исторический вызов. Ответы на такой вызов зависят от многих факторов и складываются в широкую палитру вариантов исторического развития. По мере разворачивания истории человечества преобразующий потенциал лидеров исторического развития последовательно возрастает. В XVII–XVIII веках в Западной Европе происходят процессы модернизации традиционных обществ. В XX веке модернизация охватывает весь земной шар и превращается во всемирно-исторический процесс, в основе которого лежит преобразующее воздействие лидеров мировой динамики на окружающие их общества и последовательная глобализация, включающая все общества в единую систему общемирового развития.

Включение в процессы модернизации неизбежно порождает в обществе стресс, болезненно отражается на культуре, столкнувшейся с инородными влияниями. Изменения общества и культуры в ходе модернизационных преобразований в разных странах демонстрируют общие закономерности. Логика разворачивания процесса модернизации может быть описана в следующей обобщающей модели.

Вначале заимствования носят изолированный характер. Однако со временем в целостности культуры модернизирующегося общества формируется самостоятельный уровень, целиком заданный процессами модернизации. Он отличается в своих качественных характеристиках от исходной, базовой культуры традиционного общества. По существу, в своей онтологии эти самостоятельные уровни единого культурного комплекса модернизирующегося общества отрицают друг друга. В то же время они образуют целостность модернизирующегося социокультурного организма и не могут обойтись один без другого. Так разворачивается сложная и прихотливая диалектика традиционного и модернизированного уровней культуры, сознания, уровней ментальности изменяющегося общества.

По мере продвижения по пути модернизации стадиально последующий уровень разрастается, становится все более самостоятельным, переходит от частных сфер деятельности к генеральным регулятивным функциям культуры. Его воздействие постоянно переструктурирует традиционный комплекс, обогащает его новыми идеями, новыми мыслительными процедурами, воздействует на структурные основания традиции. В свою очередь, традиционный уровень культуры влияет на стадиально последующий, вносит в него свои установки, стремится локализовать и ограничить сферу компетенции нового уровня культуры, пытается традиционализировать идеи, практики и представления, вытекающие из модернизированного сознания.

Далее, на определенном этапе развития происходит переструктурирование всего культурного комплекса. На начальных этапах модернизации генерализующие характеристики культурного целого задаются исходным, традиционным уровнем культуры. Новый, модернизированный пласт выступает как компонента, значимость которой постоянно возрастает, но при этом не становится системообразующей. По мере продвижения социокультурного целого по пути модернизации исходный уровень последовательно «тощает», размывается, все более переструктурируется под давлением нового пласта культуры, который растет и ширится, захватывает новые позиции, вызревает в качественном отношении. Однажды наступает относительно краткий период перелома. Вчерашняя компонента единого культурного комплекса захватывает лидирующие позиции и превращается в доминанту. Происходит общее переструктурирование культурного целого. Теперь уже модернизированный уровень задает генерализующие характеристики культурного комплекса. Традиционная культура отступает на второй план и превращается в компоненту, «заведующую» теми или иными частными сферами, окрашивающую в специфический, традиционный цвет всю целостность модернизированного общества, связывает его с собственной историей и т. д.