Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

. Ради справедливости стоит отметить, что великая княжна Ольга Николаевна, по мнению современников, отличалась на редкость стервозным характером и уживаться с ней гувернанткам приходилось очень непросто.

Тем не менее, такая гувернантка нашлась. С 5 декабря 1836 г. ею стала Анна Алексеевна Окулова. Еще раз следует подчеркнуть, что это был опять личный выбор Николая I. Видимо, он знал новую гувернантку еще с тех времен, когда она была воспитанницей Екатерининского института. Уверенность царя в «педагогических перспективах» А.А. Окуловой проявилась в том, что ее положение при Дворе, в том числе и содержание, утвердили сразу, без испытательного срока. Ее назначили на должность штатной фрейлины, по рангу она следовала за статс-дамами и получила, как Ю.Ф. Баранова, «русское платье» синего цвета

с золотом, собственный выезд и ложу в театре

.

Карьера этих воспитательниц-гувернанток сложилась беспрецедентно. Дочь Ю.Ф. Адлерберг, в замужестве Ю.Ф. Баранова, в год смерти своей матери в 1839 г. стала статс-дамой, а с 1855 г. – гофмейстриной императрицы Александры Федоровны. Проработала она при царской семье с 1818 до смерти императрицы Александры Федоровны в 1860 г., то есть более 40 лет.

В год замужества великой княжны Ольги Николаевны в 1845 г. ее воспитательница Анна Алексеевна Окулова получила орден Св. Екатерины.

У третьей дочери Николая I, великой княжны Александры Николаевны (Адини), воспитательницей также была англичанка. Она практиковала английские методы воспитания. В частности, она пыталась закалять девочку и выходила с ней на прогулку «во всякую погоду». Результатом этого закаливания стал сильный бронхит

. А с учетом того, что Адини умерла в 1842 г. в результате скоротечного туберкулеза, то многие современники приписывали его начало именно бронхиту 1839 г.

Николай I, несмотря на всю свою занятость, охотно привечал многочисленных внуков. На время отсутствия своего второго сына Константина Николаевича он взял в Зимний дворец его детей, «под крылышко к доброй бабушке, и поместили там, в бывших комнатах великой княгини Ольги Николаевны»

.

Примечательно, что родители и воспитатели рано начинали приучать царских детей к их будущей «профессии». Детям очень рано давали понять, что вся их последующая жизнь будет проходить на глазах сотен людей. Когда в 1832 г. детей вывезли на море в Прибалтику, они «должны были проходить через публику, собравшуюся, чтобы видеть царских детей». Для детей первые опыты публичности не были легкими, и одна из дочерей императора заметила: «Должна сказать, что мне было гораздо приятнее смотреть самой, чем давать себя разглядывать. Такие прогулки были обязанностью»

.

Николай I лично вводил подросших детей и внуков в сложный мир придворных церемоний. При этом опять-таки учитывалась необходимая публичность царской «профессии», когда малейших промах даже со стороны детей мог стать предметом длительных сплетен и «итоговых выводов». Ольга Николаевна вспоминала, как во время поездки в Москву в 1837 г. Николай I лично «очень следил за тем, чтобы мы все проделывали неспешно, степенно, постоянно показывая нам, как надо ходить, кланяться и делать реверанс. Мы могли танцевать только с генералами или с адъютантами. Генералы всегда были немолоды, а адъютанты – прекрасные солдаты, а потому плохие танцоры… Об удовольствии не могло быть и речи»

. При этом надо иметь в виду, что в 1837 г. Ольге Николаевне исполнилось 15 лет и она в силу возраста уже вошла в круг парадной жизни императорских резиденций.

Тогда же детей царя познакомили с достопримечательностями Москвы. Посетили они и Оружейную палату. Дети оставались детьми, и 10-летний сын царя, великий князь Константин Николаевич шалил: примерял сапоги Петра Великого, садился на трон Ивана Грозного и надел бы шапку Мономаха, если бы ему не помешал воспитатель адмирал Литке

.

Надо заметить, что и позже царским детям разрешали «трогать руками» бесценные экспонаты. Для них это были не просто драгоценные или уникальные вещи. Это была овеществленная память об их предках, и это на подсознательном уровне «вбивалось» в головы детей. В 1901 г. во время посещения Москвы, 6-летняя Ольга Николаевна, старшая дочь Николая II, не только «посидела» во всех каретах, хранившихся в Оружейной палате, но и «выбрала» себе одну из карет, серьезно приказав прислать экипаж в Царское Село для ежедневного пользования. Служащие Оружейной палаты, позволявшие ребенку ползать по уникальным каретам ее предков, твердо объяснили девочке, что это невозможно.

Следует подчеркнуть, что усвоение дворцового церемониала царскими детьми не обходилось без накладок. А поскольку дети осознавали и меру своей ответственности, и то, что на них неотрывно смотрели сотни глаз, то свои неизбежные «промахи» они воспринимали очень болезненно. Например, после одного из церемониальных «промахов» 12-летнего цесаревича Николая Александровича в августе 1855 г. фрейлина А.Ф. Тютчева немедленно заметила в одном из своих писем: «Первого у нас было водосвятие и после него парад, на котором великий князь наследник допустил оплошность, начав маршировать с правой ноги. Он был так огорчен, что даже горько расплакался»

.

Как видим, Николай I отслеживал положение в детской и многие назначения, как воспитателей, так и учителей, были результатом его личного выбора и вмешательства. Возникает вопрос, насколько вникала в дела детской императрица Александра Федоровна? Видимо, это вмешательство оставалось в рамках женских аристократических традиций XVIII в., когда аристократки, родив ребенка, полностью передавали его на руки воспитателей. Конечно, дети росли «при матери», но реально Александра Федоровна в дела детской фактически не вмешивалась. Правда, она воспитывала детей самим фактом своего присутствия поблизости от них, будучи центром большой и дружной семьи. Ольга Николаевна писала: «Что касается общения с нами, детьми, то в нем не было никакой предвзятости, никаких особых начал, никакой системы. Мы просто делили с ней жизнь»

.

Раннее детство Александра III

Когда в 1840-х гг. у Александра II начали появляться дети, то по традиции сформировали штат женщин-воспитательниц. Сначала его возглавила «надзирательница» С.Я. Поггенполь, затем руководство перешло к «наставнице» Вере Николаевне Срыпицыной. Штат нянь-англичанок состоял из Марии Юз, Томасины Ишервуд и Екатерины Стуттон. Поскольку у Александра II подряд родилось три сына (1843 г. – Николай, 1845 г. – Александр, 1847 г. – Владимир), то фактически их обслуживал общий штат с распределением «по детям». Мария Юз «ходила» за Никсой, первою няней Александра была Екатерина Стуттон. Через два года она перешла к другому сыну Александра II – Владимиру Александровичу. Ее заменила Ишервуд, которая ходила за Александром III до 7-летнего возраста

.

К этому времени сложился довольно четкий порядок, когда царские дети до 3–3,5 лет находились на попечении няней, с 3–3,5 и до 6–7 лет дети – под присмотром воспитательниц и только после 7 лет мальчики переходили под контроль воспитателей-мужчин. У цесаревичей возрастные рубежи могли смещаться на более ранние сроки.

Следует отметить, что руководство воспитанием детей Александра II было достаточно рано поставлено под контроль мужчин. Еще летом 1847 г. неофициальным руководителем штата воспитателей становится бывший воспитатель Александра II С.А. Юрьевич. Он прожил лето 1847 г. в Петергофе, присматривая за женским штатом и регулярно отчитываясь перед родителями, которые в это время находились в Европе. В это лето императорский Коттедж в парке Александрия был перенаселен, поскольку в нем жили, кроме Николая I и императрицы Александры Федоровны, трое сыновей Александра II и дети старшей дочери Николая I – великой княгини Марии Николаевны. По комнатам Коттеджа детей расселял сам император, показывая «куда ставить кровати».

В 1848 г., когда старшему сыну цесаревича Александра Николаевича исполнилось 5 лет, во главе воспитательного процесса был поставлен генерал-майор Б.Н. Зиновьев, он начал подбирать штат офицеров-воспитателей для сыновей цесаревича.

С. А. Юрьевич

А няни-англичанки продолжали нянчить других детей, рождавшихся в царской семье. Самой долгой оказалась карьера няни Екатерины (Китти) Стуттон. Она прожила при семье Александра II 25 лет, воспитывая его сыновей и дочерей с 1843 по 1868 г. В 1865 г. няня Китти Стуттон находилась в Ницце с императрицей Марией Александровной при пятилетнем Павле Александровиче. Тогда, в апреле 1865 г., в очень тяжелое для императорской четы время, когда они прощались с умершим первенцем, великим князем Николаем Александровичем, Александр II передал К. Стуттон благодарность за то, что она вынянчила всех детей. Об отношении детей Александра II к няне красноречиво говорят строки из дневника 20-летнего (!!!) великого князя Сергея Александровича. Когда летом 1877 г. он уезжал на фронт (Русско-турецкая война 1877–1878 гг.), то его провожала и старая няня: «Китти, милая, со слезами прощалась со мной, добрая Китти»

.

Даже после отставки не прерывалась связь старой няни с ее воспитанниками. За няней присматривали, обеспечивая ей спокойную старость. Жила она в казенной квартире в Зимнем дворце. Когда няня умерла, Александр III счел своим долгом присутствовать на ее похоронах. Обычно этой чести удостаивались только члены семьи и высшие государственные деятели

. Александр III счел необходимым сообщить эту печальную новость своему старшему сыну (С. – Петербург, 5 марта 1891 г.): «Как раз в день моего рождения умерла бедная старушка Кити, прожившая в нашем доме 46 лет, из которых 22 года подряд нянчила нас шестерых. Нам всем братьям было очень грустно, и мы проводили ее из Зимнего дворца в Английскую церковь, а потом поехали на Смоленское кладбище, где ее и схоронили»

.

Няня Мари Юз была уволена от должности в сентябре 1850 г., обеспечив себе пожизненную пенсию в 652 руб., в дополнение к той, в 171 руб., которую она получала как бывшая няня великих князей Николая и Михаила Николаевичей. Сверх того ей в пожизненное пользование была отведена квартира в Аничковом дворце

.

Раннее детство Николая II

О младенчестве и раннем детстве Николая II материалов немного. По крайней мере, имен кормилиц никто не упоминает, хотя на гравюрах, изображающих спальню будущего императора в Аничковом дворце, видна крестьянка в сарафане, держащая на руках младенца. До семилетнего возраста будущего Николая II обслуживал штат из 24 человек. Непосредственно ребенка обслуживали: наставница (А.П. Оллонгрен), доктор, няня-англичанка (мисс Орчи), две камер-юнгферы, две камер-медхен, гладильщица и два камердинера. Технический персонал при младенце включал в себя: камер-лакея, четырех лакеев, четырех истопников, двух поваров, двух работников при комнатах и женщину «при комнате»

.

А.П. Оллонгрен учила Николая II грамоте. Со своей «первой учительницей» Николай II поддерживал отношения вплоть до ее кончины. Об успехах первой учительницы и ее ученика мы можем судить по тому, что в полные семь лет Николай II только начал «немножко читать по слогам»

.

Няни-англичанки были и у других детей Александра III и Марии Федоровны. Для самой младшей, по рекомендации старшей сестры Марии Федоровны – принцессы Уэльской, к Императорскому двору пригласили Элизабет Франклин, домашние называли ее Нана

. Элизабет Франклин оказалась из тех нянь, которые не только «пришлись ко двору», но и сумели завоевать сердца своих питомцев. Это, наверное, было не особенно сложно, поскольку императрица Мария Федоровна очень редко для своих детей оказывалась просто матерью, по большей части она оставалась для них императрицей. Нана осталась рядом с воспитанницей, даже когда она не только выросла, но и вышла замуж. При великой княгине Ольге Александровне Элизабет Франклин прожила до своей смерти в 1916 г.

Когда в императорской семье происходили трагедии, такие как смерть после родов в 1891 г. жены великого князя Павла Александровича, родственники «подставляли плечо». Недоношенного Дмитрия Павловича выхаживали в семье старших братьев Павла – великого князя Сергея Александровича и императора Александра III. Мемуарист упоминает, как он был свидетелем сцены в Гатчинском дворце, когда к Александру III «принесли маленького великого князя Дмитрия Павловича: нянька, конечно, англичанка, стояла у дверей и процеживала сквозь зубы свои ответы. Только слышно было: «Yes, Your Маgestry». (Да, ваше величество)»

.

Дети Николая II

Когда в семье Николая II с промежутком в два года начали одна за другой рождаться дочери, то, естественно, стали немедленно решаться кадровые проблемы, связанные с подбором бонн, нянь и воспитателей. В результате традиция нянь-англичанок при царских детях была возрождена. Русские няни находились на положении помощниц при нянях-англичанках.

Сначала, следуя традиции, из Англии выписали няню-англичанку мисс Орчи, которая прибыла в Зимний дворец в середине декабря 1895 г. Особый статус этой няне придавало то, что ее прислала своей правнучке английская королева Виктория. Мисс Орчи осуществляла общий надзор за детской.

Надо заметить, что няня Орчи была чрезвычайно властолюбива. Для этого у нее имелись все основания, поскольку в начале 1870-х гг. королева Виктория отправила ее в Дармштадт нянчить будущую русскую императрицу Александру Федоровну

.

Несмотря на заслуги мисс Орчи, вокруг «детской» сразу же начались конфликты. Дело в том, что императрица Александра Федоровна «проявила характер», нарушив традиции, десятилетиями формировавшиеся вокруг детских не только в России, но и в Европе. Императрица Александра Федоровна хотела быть, прежде всего, матерью для своих детей, а это не принято в аристократической среде. Она первой из российских императриц начала кормить детей грудью. Она вмешивалась в мелочи воспитания детей, она сама хотела купать их. В результате начались конфликты между няней-англичанкой «от Виктории» и Александрой Федоровной. При этом няня заставила «немало поволноваться саму императрицу, высокомерно отвергая с высоты своего опыта ее советы и предложения»