Стихийное бедствие

– Мне нужно выбраться в Россию.

– Легко сказать. Я хочу этого не меньше вашего, – вздохнул Катаев. – Неужели вы не видите, что творится вокруг? Два часа назад в стране введено военное положение. Новый виток гражданской войны между оппозицией и нынешним правительством. Вот почему база сейчас в состоянии повышенной боевой готовности. Весь личный состав находится внутри. Женщин и детей мы отправили в Россию неделю назад, под предлогом, что они едут отдыхать в пионерские лагеря и санатории. То же самое в посольстве. Заложили окна и двери мешками с песком… Кроме того, я получил приказ эвакуировать посольство из Ашкена, если в том будет нужда. Вам, как российскому гражданину, я тоже обязан предоставить убежище на случай военных действий.

– Рахимов спускается с гор? – вырвалось у Максима.

– Что вы сказали? – удивился генерал.

– Я слышал, что Рахимов спускается с гор и движется к Ашкену. Говорят, он будет здесь после землетрясения.

Командующий настороженно посмотрел на него:

– И вы туда же? Из посольства меня предупредили, что среди населения ходят такие слухи, но мои сейсмологи еще ни разу меня не подвели. Сегодня утром мне докладывал начальник метеослужбы: никаких природных катаклизмов не предвидится. – Он хлопнул ладонью по столу. – А что касается Рахимова – все может быть. Судя по всему, он не погиб. Ариповская пропаганда любит выдавать желаемое за действительное. Час назад в этом кабинете состоялся нелицеприятный разговор с одним из фаворитов Арипова, Садыковым. По его словам, президент Баджустана подозревает Россию в том, что она снабжает оппозицию оружием. Через нас, естественно. Садыков – верный цепной пес Арипова, и он очень решительно настроен против российского военного присутствия в Баджустане.

– Руки у него коротки! – усмехнулся Максим, вспомнив двух громил, навечно упокоившихся в вонючем арыке. – Он прекрасно понимает: пока наши войска стоят на границе с Афганистаном, реальной власти ему не видать до морковкина заговенья. – И невинно посмотрел на Катаева: – А вы действительно снабжаете Рахимова оружием?

Генерал рассвирепел:

– С чего вы взяли, черт вас побери! У меня строгие указания на этот счет. Президент открыто заявил на последнем Азиатском саммите, что наша политика здесь – препятствовать контрабанде наркотиков из Афганистана и никоим образом не вмешиваться во внутренние разборки местных баев. – Командующий самым внимательным образом изучил тыльную сторону своих ладоней, смерил Максима тяжелым взглядом и глухо закончил: – Мы с вами зелеными сопляками были, когда советские войска вошли в Афганистан. Это отбросило нашу азиатскую политику на полсотни лет назад. Не стоит повторять ошибок. Баджустан хоть и мелкая блошка, но неприятностей может преподнести не на один год.

– Я понимаю, – согласился Максим и вопросительно посмотрел на генерала. – Разрешите идти?

Катаев неожиданно улыбнулся:

– О возвращении в Россию пока и речи быть не может, надеюсь, вы соображаете почему? Но покидать базу сейчас, когда возникла прямая угроза войны, тоже слишком опрометчиво. Приглашаю воспользоваться нашим гостеприимством. Здесь вы будете в безопасности, по крайней мере, головорезы Садыкова вас не достанут.

– Простите, товарищ генерал. – Максим поднялся из-за стола. – Я непременно воспользуюсь вашим гостеприимством, но сами понимаете, я не привык отсиживаться за чужими спинами. Мне…

– Можете не продолжать, – перебил его Катаев, – никто и не позволит вам сесть нам на шею. Обычно я не разъясняю своим подчиненным причины своих решений, но вы, Богуш, не мой подчиненный, и я могу только просить вас об услуге. Час назад мне позвонили из администрации нашего президента и попросили помочь в одном деле.

Генерал вышел из-за стола и, сцепив руки за спиной, остановился напротив Максима. Они оказались одного роста, и генеральский взгляд некоторое время испытывал на прочность взгляд Максима.

– Ты телевизор часто смотришь? – неожиданно перешел он на «ты», словно показывая тем самым уровень своего доверия.

– Совсем не смотрю, – усмехнулся Максим. – Я от этой говорильни тупею.

– Не скажи, – произнес задумчиво генерал, – есть очень даже толковые программы! Например, «Личное мнение» Ксении Остроумовой.

– Я предпочитаю иметь собственное мнение, чем слушать чье-то личное, тем более бабье, – усмехнулся Максим. – Все они там исключительные балаболки!

– Но заметь, очень красивые балаболки! – рассмеялся генерал и пододвинул Максиму несколько фотографий. – Мне нужна твоя помощь! Вчера в Ашкене пропала съемочная группа Центрального телевидения. Как раз та самая, Ксении Остроумовой. Сначала исчезли оператор и режиссер, но, по нашим сведениям, они в горах, в отрядах оппозиции. И, похоже, добровольно. Ты же знаешь эту братию! Жизнь положат на алтарь очередной сенсации.

– А что с женщиной? – спросил Максим и лениво провел взглядом по фотографиям.

– В том-то и дело! Сегодня утром она переговорила по телефону с одним из руководителей телекомпании, но связь прервалась. И исчезла, словно кошка ее языком слизнула, испарилась средь бела дня. Из аэропорта уехала, в гостинице не появлялась… – Генерал взял одну из фотографий, подал ее Максиму. – Ты все-таки посмотри на нее. Говорят, она из тех женщин, которые ни при каких обстоятельствах не теряют головы. Этакий крепкий орешек, с которым трудно сладить…

– Она что ж, боксер тяжелого веса? – попытался съязвить Максим и посмотрел на снимок повнимательнее. То, что он увидел, в одно мгновение перевернуло все с ног на голову. С фотографии на него глядела улыбающаяся троица: два бородатых субъекта в темных очках, один из них держал в руках профессиональную видеокамеру, второй – микрофон… и спокойная красивая блондинка, обнимавшая парней за плечи.

И это была она!

Разве мог он забыть эти глаза? На фотографии они казались гораздо ярче, чем в сумраке бара. А взгляд, полный нежности и страсти? Он до сих пор помнил запах ее волос, на фотографии они были длиннее, и атласную шелковистость ее кожи, вздрагивающей под его пальцами… И поцелуи помнил, когда она, склонившись, коснулась его лба, потом губ, шеи, груди… Господи, какая она была горячая и бесстыдная, там у окна…

– Что случилось? – Генерал заглянул через его руку. – Ты ее знаешь?

Максим с трудом проглотил слюну:

– Эта дама… это и есть Ксения Остроумова?

– Да. – Генерал окинул его внимательным взглядом. – Ты что, встречался с ней раньше?

– М-м-м! Как сказать… – В голове у него был сплошной туман. Он не соображал, что с ним происходит, не знал, что ответить генералу. Наконец нашелся: – Кажется, я действительно видел ее в какой-то передаче.

Максим почувствовал мгновенную, ничем не объяснимую боль в груди, словно от предчувствия новой, невосполнимой утраты. Итак, женщина в гостинице «Мургаб» была не кем иным, как Ксенией Остроумовой, звездой российского телевидения.

Лет десять-двенадцать назад она вела какую-то детскую передачу, и вся их группа исправно, раз в неделю, если позволяли обстоятельства, с упоением наблюдала за приключениями плюшевых зверушек и их веселой подружки Ксюши. Командование не запрещало, ребята тем самым спасались от стрессов и нервных перегрузок, и он в числе прочих тоже был слегка влюблен в голубоглазую красавицу, сознавая, что ему до нее так же далеко, как и до полной победы коммунизма… Потому и не узнал ее в баре, что предположить не мог, чтобы его давняя мечта спустилась со звездного Олимпа на эту вонючую, выжженную солнцем землю…

Нет, теперь он уже точно ничего не понимал!

Как могла Ксения Остроумова оказаться той грустной, одинокой женщиной, пытавшейся напиться в грязном дешевом баре? У нее не было ни сменного белья, ни номера в гостинице, ни имени… «Давай обойдемся без имен», – сказала она ему и сделала все так, как хотела!

Максим бросил фотографию на стол, и она, скользнув по гладкой поверхности, приземлилась у генеральских ног. Не обращая внимания на его удивленный взгляд, Максим залпом выпил остатки чая и с глухим стуком опустил чашку на стол.

Ярость, как озверевшая от голода волчица, рвала его на части. Эта мадам не назвала своего имени, потому что боялась, что он станет ее преследовать и в конце концов достанет своими ухаживаниями или, того хуже, будет шантажировать… Возможно, в ее среде это в порядке вещей. Там, где правят деньги, обходятся без лишних церемоний и сантиментов. И именно потому она убежала от него, не простившись, пока он спал? Господи, неужели она могла так о нем думать после того, что они пережили вместе?

Скверное настроение, от которого Максим пытался отделаться весь день, не шло ни в какое сравнение с яростью, захватившей его сознание. Она решила, что если звезда, так ей все позволено?! Что она может поиграть с человеком, а потом просто выбросить, если он ей надоест?

– Прости, полковник, – ворвался в его сознание генеральский бас, – но мне не слишком нравится твоя реакция на эту даму.

– Все в порядке! – пробормотал Максим и взял другую фотографию, где Ксения держала перед Ариповым микрофон и мило улыбалась в объектив. – Но по правде, я несколько не готов…

– К чему именно? – Катаев вернулся в свое кресло и недовольно уставился на него. – Вопрос поставлен на государственном уровне, и не мне тебя, Богуш, учить и лишний раз объяснять, что необходимо делать! Бабу надо выручать! Но поначалу хотя бы выяснить ее местонахождение.

«Как вы это себе представляете? – хотелось спросить Максиму. – Может, с Садыкова начать? Совета у мерзавца попросить, где искать телезвезду Ксению Остроумову?»

Но на самом деле он ничего подобного не сказал, лишь посмотрел в глаза генералу.

– Я сделаю все, чтобы ее найти, товарищ генерал, но для этого мне кое-что потребуется…

Генерал внимательно выслушал, заверив, что с его стороны Максим может рассчитывать на всяческую поддержку и действенную помощь, конечно, в пределах допустимого и не свыше его генеральских полномочий. На том и расстались, полностью удовлетворенные исходом дела. Командующий радовался, что свалил с себя очередной груз ответственности, Максим знал, что сделает все от него зависящее, чтобы найти эту сучку из высшего общества и показать ей, как следует обращаться с людьми! Он достанет эту дрянь даже из-под земли. И в следующий раз она будет знать, что после того, как провела с человеком ночь, следует хотя бы попрощаться с ним…

Глава 8

– Привет! – послышалось ей сквозь темноту, и кто-то несколько раз, но не сильно похлопал ее по щекам. Ксения с трудом разлепила веки и тут же зажмурилась от яркого света, бившего прямо в лицо. Напротив кто-то сидел, похоже, мужчина. Его лицо скрывалось в тени от абажура. Он курил и, закинув ногу на ногу, покачивал носком ботинка из хорошей кожи.

Ксения попыталась отклониться от луча света и чуть не упала. Оказывается, на заведенных назад руках у нее были надеты наручники, да вдобавок ко всему ее еще и к стулу привязали крест-накрест веревками. Она попробовала пошевелиться, но безуспешно – привязали ее крепко.

– Привет, – прозвучало вновь почти ласково с противоположного конца комнаты, и Ксения поняла, что мужчина напротив нее – Аликпер Садыков. – Как вы себя чувствуете?

– Превосходно! – Ксения исподлобья посмотрела на него. – Что вы себе позволяете, Садыков? Уберите сейчас же свет!