Галобионты

Придя домой, уставшая и очень недовольная, супруга советника Президента бросила газеты на пуфик в прихожей и тотчас же о них позабыла – через пятнадцать минут к ней на дом должна была явиться маникюрша.

Геннадий Аверьянович вернулся как обычно очень поздно. И, как это часто бывало в последнее время, не в самом лучшем физическом и моральном состоянии. В администрации Президента со дня этого злополучного взрыва на АПЛ царило сильное напряжение. Все ждали, что оно должно вылиться в крупную головомойку. Чем дольше этого не происходило, тем сильнее нарастало напряжение. Геннадий Аверьянович называл это цепной реакцией.

Он сразу обратил внимание на ворох газет в прихожей, которые горничная почему-то не позаботилась убрать.

– Что это, Валюша? – спросил Геннадий Аверьянович, указывая на брошенные газеты.

– Я не знаю, – ответила горничная, – это Ольга Викторовна принесла откуда-то.

– Можно было и убрать их, – проворчал Геннадий Аверьянович.

Горничная проворно заспешила к пуфику и собралась унести газеты.

– Постой, Валюша, – Геннадий Аверьянович взял у нее газеты и принялся их просматривать.

– Очень интересно, – сказал он, обнаружив, что держит в руках шесть экземпляров одного и того же издания. Название ему ни о чем не говорило, наводя на мысль, что это мелкая бульварная газетенка.

– Чего ради Ольге Викторовне понадобилось приносить сюда это. Ей что, мало тех газет и журналов, которые мы выписываем? – озадаченно вопросил он Валюшу.

Горничная хранила молчание, понимая, что слышит не столько вопросы, сколько мысли, высказываемые вслух.

Геннадий Аверьянович направился было в комнату к супруге, чтобы расспросить ее об этом необычном инциденте, но Ольга Викторовна опередила его, выйдя в коридор.

– Геннадий, – произнесла она таким тоном, что советник Президента сразу почувствовал беспокойство, – мы в этом году поедем за границу или будем ждать следующего года?

Геннадий Аверьянович вздохнул, готовясь выдержать атаку жены. Силы были не равны: Ольга Викторовна весь день копила энергию и решимость, в то время как ее супруг растрачивал и то, и другое на своем рабочем месте. Мысли о газете разом вылетели из его понурившейся головы, он машинально бросил газеты на стул в коридоре и побрел за женой, сожалея, что Президент не задержал его сегодня на работе до полуночи. Тогда Геннадий Аверьянович вернулся бы домой, когда Ольга Викторовна уже легла спать, значит, ему удалось бы избежать тяжелого объяснения с супругой. Так было на протяжении почти всей текущей недели, но на сей раз удача от него отвернулась.

Когда измученный Геннадий Аверьянович добрался до своей постели, ему уже было не до газет, неизвестно как оказавшихся в его квартире. Таблетка успокоительного, услужливо поднесенная ему супругой, когда он начал краснеть и хватать ртом воздух, подействовала почти сразу.

Однако от судьбы, как говорится, не уйдешь. Наутро, когда Геннадий Аверьянович уселся за завтрак, он обнаружил на столе одну из вчерашних газет. Была суббота, на работу можно было особенно не спешить. Президент сам сказал, что он, Геннадий Аверьянович, может отдохнуть несколько часов, они, дескать, заслужили хотя бы полдня спокойного и приятного времяпрепровождения после недельной нервотрепки.

Геннадий Аверьянович отпил глоток кофе со сливками и развернул газету.

«ПОДВОДНУЮ ЛОДКУ ВЗОРВАЛИ ДЕЛЬФИНЫ»

«Хм, ничего себе, – сказал себе советник Президента, отставляя чашку и погружаясь в чтение. Вся информация, касающаяся катастрофы, даже самая невероятная и фантастическая, обязательно должна была быть принята к сведению. Об этом им неоднократно говорил Президент. Поэтому Геннадий Аверьянович добросовестно ознакомился с содержанием статьи. Реакция советника главы государства не намного отличалась от реакции его супруги. Правда, он не сказал не „чушь“, а „ерунда“.

Придя после долгого крепкого сна и калорийного завтрака в благодушнейшее расположение духа, Геннадий Аверьянович по дороге в Кремль подумал о том, что Президента все же стоит поставить в известность относительно очередной газетной утки.

Вероятнее всего Геннадий Аверьянович благополучно забыл бы о своем намерении, если бы не одно маленькое обстоятельство. Президент в этот день ознакомлялся с программой пребывания в курортной зоне Черноморского побережья России. Среди многочисленных экскурсий было посещение уникального дельфинария. Уникальность его заключалась в том, что он был расположен прямо в море, в небольшой, но глубокой бухточке и огражден от остальной воды бетонной стеной. Это был единственный в стране дельфинарий, где животные обитали практически в естественной среде.

Президент ставил галочки рядом с наименованиями тех объектов, на которых он хотел бы побывать. Дойдя до дельфинария, он в нерешительности призадумался. Именно в этот момент Геннадий Аверьянович вспомнил прочитанную утром статью. Он сказал об этом Президенту.

– Это несерьезно, – последовал ответ.

– Я понимаю, – тут же согласился Геннадий Аверьянович, – но забавно, как далеко может простираться фантазия этих писак.

– На мой взгляд, в этом нет совершенно ничего забавного, – возразил Президент, – у этих людей нет ничего святого, они не гнушаются никакими способами, лишь бы только привлечь читателей и увеличить объем продаж.

Тут подал голос Секретчик, генерал военной разведки, который по неизвестным Геннадию Аверьяновичу причинам должен был сопровождать Президента в поездке на юг страны.

Это был импозантный мужчина, крупный, с небольшим „пивным“ брюшком, холеным лицом, с сочными алыми губами. Жгучий брюнет с роскошной шевелюрой. Советнику Президента он почему-то не внушал доверия. Да и о каком доверии может идти речь, если перед тобой сидит человек, всю свою сознательную жизнь проработавший в военной разведке. Геннадий Аверьянович подозревал, что Президент разделяет это мнение. Но насколько данное предположение было близко к истине, оставалось только догадываться. Президент никогда не давал ни малейшего намека на то, какие эмоции у него вызывает та или иная персона.

– А что, – вдруг произнес Секретчик, – по-моему, дельфинарий – это очень интересное место.

– Вот как? – Президент поднял брови и вопросительно посмотрел на Секретчика, ожидая пояснения.

– Я рискую показаться несведущим и наивным, – продолжал тот, – но на мой взгляд, если бы эта статья была напечатана не в какой-то бульварной газетенке, а в серьезном журнале, информация стоила бы того, чтобы ею заинтересовались соответствующие службы.

– Вы хотите сказать, – не удержался Геннадий Аверьянович, – что верите в эту чушь?

Секретчик живо повернулся в сторону советника Президента.

– Я хочу сказать, – произнес он с некоторой снисходительностью, так во всяком случае показалось Геннадию Аверьяновичу, – что в той ситуации, в которой мы сейчас находимся, нельзя пренебрегать ни одной появившейся версией, пусть это даже кажется нам газетной уткой.

Геннадий Аверьянович счел ниже своего достоинства вступать в дискуссию с Секретчиком, он обратил свой взор на Президента.

– С детства мечтал побывать в дельфинарии, – неожиданно произнес тот с едва заметной улыбкой.

Вопрос был решен. А вечером того же дня работники дельфинария получили правительственную телеграмму, извещавшую о том, что Президент собирается их посетить.

Рабочий день в администрации Президента закончился. И снова Геннадий Аверьянович возвращался домой в плохом настроении и совершенно обессиленный. Зато Секретчик, который сам сел за руль своей „Volvo“, насвистывал веселую песенку. Фокус с мальчишкой-газетчиком удался. Первый, так сказать, пробный шар оказался весьма успешно упавшим в лузу. Секретчик был заядлым бильярдистом и любил при всяком удобном случае проводить параллели с любимой игрой.

„Теперь мы поиграем“, – с улыбкой проговорил он, но взгляд его при этом были жестким и не сулил ничего хорошего.

* * *

Он пролежал в ванной больше получаса. И пробыл бы еще дольше в холодной, пахнущей хлоркой воде, если бы старуха не помешала ему тихим стуком в дверь.

– Ты там часом не утонул ли, касатик? – спросила она с плохо скрываемой тревогой.

– Сейчас выхожу! – крикнул он.

Ему не хотелось надевать свои вещи, вернее, вещи тех, кого он закопал на берегу. На крючке висел затрепанный выцветший банный халат, его-то он и натянул на себя, услышав, как затрещали швы.

– Мне нужно купить одежду, – сказал он старухе.

– Какую, касатик? – с готовностью спросила старуха.

– Обычную, – ответил он.

– Я имею в виду, дорогую, или дешевую? У тебя вообще как с деньгами?

– С деньгами у меня нормально, – он с неприязнью посмотрел в жадное лицо старухи, – одежда нужна простая, не слишком дорогая, но и не дешевая. Такая, чтобы в ней было не стыдно на людях показаться.

– Ага, касатик, кажись поняла тебя, – заверещала бабка, – у нас тут недалеко скупка есть, там вещички приличные продают и цены сносные.

– Скупка? – с недоумением переспросил он.