Атомная крепость

– Там были люди?

– О нет, не беспокойтесь.

Гейм отчетливо услышал, как человек в штатском грубо выругался и быстро пошел в сторону.

– Куда же вы, мистер Прайс? – вслед ему закричал генерал Стоун.

«Прайс? Так это Гарольд Прайс?» – Гейм с интересом посмотрел теперь на него. Летчику была понятна причина, вызвавшая у этого человека приступ гнева. Взрыв атомной бомбы должен был, по замыслу Прайса, продемонстрировать перед всем миром разрушительные свойства атомной бомбы, оружия, которое он производит. Ему было бы только выгодно, если бы при этом погибла часть солдат. Тогда он мог бы сказать: «Вот она какая нужная штука, моя атомная бомба!» А вместо того Стоун успокаивал eгo!

«Что сегодня нам хотели показать здесь? – размышлял Гейм по дороге в Дезерт-Рок. – Силу оружия, которым мы, американцы, владеем? Нас хотят убедить, что от этого оружия должен пострадать Советский Союз. Но если не предаваться угрызениям совести, не думать о моральной стороне дела – о гибели ни в чем не повинных людей, то сам собой возникает другой вопрос: кто даст гарантию, что однажды я, Стив Гейм, не увижу картину, подобную той, которую я видел сегодня, но уже не на полигоне Юкка-Флэтс, а где-нибудь в одном из многочисленных городов восточных штатов – ведь там, вдоль всего побережья Атлантики, куда бы ни упала бомба, она попадет в цель. Война, развязанная злодеями, всегда несет с собой возмездие. Неужели мои соотечественники поймут это, когда будет слишком поздно?»

Солнце уже поднялось высоко. Пустыня дышала жаром. Душный, перемешанный с мельчайшей пылью воздух был неподвижен и плотен. Колонна автомашин двигалась к лагерю Дезерт-Рок на этот раз без особых задержек. Солдаты, погруженные в невеселые размышления, ехали усталые, раздраженные. Над пустыней, колонной, людьми нависло зловещее молчание. Даже Боб Финчли за всю дорогу не произнес ни слова.

Глава одиннадцатая

Бобу Финчли нравилась эта комната. Она была просторной, в ней много света и воздуха. Бортмеханик готов был примириться с некоторыми ее неудобствами, связанными с аппаратами подслушивания, которыми она была оборудована еще тогда, когда служила кабинетом Уильяма Прайса. Тяжелые дни, сперва в Гренландии, а потом в пустыне Дезерт-Рок, изрядно утомили парня, и отдых, простой, незатейливый отдых даже в этом помещении, он встретил с величайшим удовольствием и завалился спать.

Гейм отдыхал иначе: он отправился на прогулку в окрестности Прайсхилла, как называлась территория, занятая виллой «короля урана».

Сначала капитан шел по берегу Гудзона, вверх по течению, затем свернул в лес и по встретившейся ему тропинке направился на северо-восток.

Гейм затруднился бы сказать, сколько времени он бродил. Почувствовав усталость, он осмотрелся и увидел себя в густом подлеснике, окружавшем небольшую, залитую солнцем полянку. Выбрав место под ветвистым дубом, где трава была особенно густа и высока, летчик с наслаждением растянулся на земле. Пряный запах трав и цветов напоминал ему дни его юности, когда он вот так же отдыхал, бывало, где-нибудь в поле на отцовской ферме.

Некоторое время Гейм бездумно следил за копошащимися в траве насекомыми и незаметно для себя задремал. Очевидно, прошло не менее часа, прежде чем охваченный чувством какой-то тревоги и настороженности он очнулся.

Сперва Гейм не мог понять причин, пробудивших в нем беспокойство, – в лесу было по-прежнему тихо и спокойно. Но он уже не доверял этой тишине, он больше верил теперь себе, и не ошибся – послышался мерный конский топот и на поляну выехали два всадника: молодая девушка и средних лет мужчина, оба в костюмах для верховой езды. По-видимому, близ того места, где отдыхал Гейм, проходила тропинка. Мужчина придержал своего коня и обратился к спутнице:

– Здесь нам никто не помешает, мы могли бы закончить наш разговор.

Девушка подняла на него большие серые глаза и несколько вызывающе спросила:

– О чем же мы должны еще договариваться? Я ответила, что нам обоим лучше забыть о вашем предложении.

Гейм видел, как побледнело и исказилось гневом лицо мужчины, но, казалось, он овладел собой, когда заговорил спокойно и назидательно:

– Вы не любите меня… Но мы могли бы все-таки быть вместе. Я не могу сказать вам всего того, что мне известно, но поверьте, настало время, когда вам не следует оставаться одной, без… друга. Это просто опасно для вас…

Девушка звонко и беззаботно расхохоталась.

– Желая жениться на мне, вы пытаетесь запугать меня, – и она шутливо погрозила спутнику хлыстом.

По примеру мужчины девушка сошла с лошади и уселась на ствол полусгнившего дерева. Мужчина хотел привязать лошадей к росшему по соседству деревцу, но вдруг остановился напротив девушки и резко сказал:

– Вы никак не хотите поверить, что именно вам угрожает серьезная опасность. Однако это так. Сегодня я все объясню вам… И я хотел бы быть возле вас, чтобы иметь возможность защитить, позаботиться о вашей безопасности. Я же люблю вас…

Девушка рассерженно вскочила на ноги, и теперь летчик заметил, что она стройна и красива. Смотря на своего спутника блестящими от возмущения глазами, она почти выкрикнула:

– Я запрещаю вам так разговаривать со мной! Вы не нужны мне ни в качестве жениха, ни в качестве опекуна!

Черт возьми, девушка определенно нравилась Гейму – в ее движениях чувствовались и прирожденная женская грация, и сила тренированной спортсменки.

Летчику было неприятно, что он является невольным свидетелем чьих-то любовных объяснений, хотя он и сознавал, что вины его в этом никакой нет. Но что же ему, собственно, делать? Уйти незаметно было уже невозможно, а встать и удалиться вот так, прямо на глазах, тоже не годилось – эти незнакомые люди могли плохо подумать о нем. Приходилось оставаться на месте и ждать, когда путники отправятся в свой дальнейший путь. Однако все получилось иначе, чем он рассчитывал.

– Вы не нужны мне! – гневно кричала девушка, подняв хлыст над головой. – Я не верю в вашу любовь, слышите? Еще недавно вы ухаживали за моей подругой, Чармиан Старк, клялись в любви ей. Оставьте меня в покое!

Лицо мужчины покрылось красными пятнами, рот судорожно искривился.

– Хорошо, – медленно, с угрозой произнес он. – Вы еще пожалеете об этом…

После этих слов из-за ближайшего дерева неторопливо, какой-то переваливающейся походкой вышел еще один человек. Ему было на вид никак не меньше шестидесяти лет. Верхняя часть крупного обрюзгшего лица была гладко выбрита, а нижнюю закрывала длинная рыжая борода. Видавшая виды шляпа каким-то чудом держалась на самой макушке. В правой руке старик держал массивный кольт, дулом которого он, очевидно шутовства ради, лениво чесал у себя за ухом. Вперив в девушку наглые глаза, он насмешливо произнес:

– Хэлло, мисс… Вот и я… Да, да, это я.

– Кто вы? – закричала девушка. И в тот же миг вскочила в седло.

– Не спешите, мисс, – рассмеялся рыжебородый. Дулом пистолета он указал куда-то в сторону: на тропинке, недалеко от девушки, Гейм увидел двух вооруженных молодчиков, и в тот же момент еще трое стали приближаться к ней, поднявшись из-за соседних кустов.

– Банда Старого Бена, – прошептала девушка своему спутнику. – Я погибла… Они требовали денег, шантажировали.

Старый Бен продолжал издеваться:

– Узнали меня, мисс? Ха-ха-ха… Я пришел за ответом на мои письма, на которые вы не изволили отвечать. Но теперь уж вместо ответа я заберу вас. А разговаривать будем позже.

Летчик сразу понял, в чем дело. Это был случай типичного киднеппинга. Киднеппинг – термин, означающий похищение детей. В англосаксонских странах, особенно в США, киднеппинг превратился в обычный и весьма выгодный бизнес. В свое время жертвой киднеппинга стал известный американский летчик Чарльз Линдберг, превратившийся впоследствии в поклонника Гитлера. У Линдберга украли ребенка, которого затем бандиты убили, так как не получили от папаши требуемой суммы выкупа. Но став для уголовного мира промыслом, киднеппинг в США давно перестал быть связан только с детьми – бандиты похищают и взрослых, судьба которых целиком зависит от того, внесут ли за них родные требуемый выкуп.

Гейм поднялся и прижался к стволу раскидистого дуба, в тени которого он лежал. Летчик хотел присоединиться к спутнику девушки, чтобы защитить ее. Как-никак – два против шести, не так уж мало. Но мужчина вел себя странно – он не проявил никаких признаков отваги и, кажется, не собирался оказывать сопротивления.

– Эй вы, мистер, как вас там… – обратился к нему главарь банды. – Можете себе улепетывать, пока живы, вы нам не нужны. Марш!

Спутник девушки вскочил в седло, повернул лошадь и во весь опор погнал ее через поляну. Бандиты, очевидно, ожидали, что девушка последует за ним, и группой бросились наперерез. Однако они ошиблись: девушка соскочила на землю, повернула своего коня, слегка ударила его хлыстом и приказала:

– Домой, быстро!

Лошадь тотчас исчезла. Бандиты бросились к своей жертве, но первый же из них упал, убитый наповал, – в руке девушки блестел небольшой пистолет.

– Неплохое начало, – прошептал Гейм. В эту минуту летчик не задавал себе вопроса, должен ли он прийти на помощь незнакомке, которой сейчас угрожала смертельная опасность. Он презирал бы себя, если бы даже подумал об этом. Единственное, что его волновало, это как сделать так, чтобы и защитить девушку, и уцелеть самому. Прежде всего ему не следовало показываться бандитам: они разрядили бы в него полдюжины револьверов, и он погиб бы бесславно и без пользы, только и всего.

Кровь пролилась. Гейм знал, что по неписаным законам уголовного мира теперь девушку, попади она в руки бандитов, не спас бы уже никакой выкуп – она была обречена на смерть.

По-видимому, девушка сама понимала это и решила защищаться до последнего. Но незнакомка допустила ошибку – вместо того, чтобы спрятаться за дерево, а затем попытаться скрыться в лесу, она, думая лишь о том, чтобы подороже продать свою жизнь, опустилась на землю и притаилась в небольшой канавке. Среди бандитов поднялся хохот.

– Сейчас мы ее усмирим! – угрожающе произнес Старый Бен.

– Эй, Длинный Хью! – позвал он сутулого парня и отдал ему какое-то приказание. Длинный Хью скрылся в лесу.

– А ты, Красавчик Гарри, – обратился главарь к другому бандиту, – потренируйся-ка! Сначала бей в правую руку, а затем займись ее ушами. Она будет хороша и без этих принадлежностей красоты.

Красавчик Гарри, высокий, с опухшим от пьянства лицом сухопарый детина, явно красуясь перед приятелями, заложил левую руку назад, а правую, с револьвером, опустил вдоль тела.