Игра ангела

– Моя любимая, – тихо сказала Кристина.

– Где сделали фотографию?

– Не знаю. Я не помню ни место, ни день. Я даже не уверена, что тот человек – мой отец. Возникает ощущение, словно ничего этого никогда не происходило. Я нашла снимок в альбоме отца много лет назад и до сих пор не понимаю, откуда он взялся и что означает. Он словно сообщает мне о чем-то важном.

Я листал альбом, а Кристина давала пояснения к фотографиям.

– А это я, здесь мне четырнадцать лет.

– Да, я знаю.

Кристина печально посмотрела на меня.

– Я ничего не понимала, верно? – спросила она.

Я пожал плечами.

– И ты не сможешь меня простить.

Я предпочел уткнуться в альбом, только чтобы не смотреть ей в глаза.

– Мне нечего прощать.

– Посмотри на меня, Давид.

Я закрыл альбом и выполнил ее просьбу.

– Это неправда, – сказала она. – Я все понимала. Всегда понимала, но считала, что не имею права.

– Почему?

– Потому что наши жизни нам не принадлежат. Ни моего отца, ни моя, ни твоя…

– Все принадлежит Видалю, – с горечью сказал я.

Кристина неторопливо взяла меня за руку и медленно поднесла ее к губам.

– Только не сегодня, – прошептала она.

Я знал, что потеряю ее, едва закончится эта ночь. Одиночество развеется, боль, надрывавшая сердце, утихнет. Я знал, что Кристина права не потому, что все сказанное было истиной, а потому, что в глубине души мы оба в это верили, и время ничего не изменит. Как два преступника, мы крадучись проскользнули в одну из комнат, не осмеливаясь ни зажечь свечу, ни даже заговорить. Я медленно раздел ее, лобзая кожу и осознавая, что делаю это в последний раз. Кристина отдавалась неистово, самозабвенно, и когда усталость нас одолела, она беззвучно заснула в моих объятиях. Слова были не нужны. Я боролся со сном, наслаждаясь теплом ее тела, и думал, что, если завтра смерть захочет повидаться со мной, я встречу ее со спокойным сердцем. Я ласкал Кристину в темноте и слушал, как за стенами затихает гроза, удаляясь от города. Я осознавал, что потеряю ее, но на короткий миг мы принадлежали друг другу, и больше никому.

Я открыл глаза, когда первые лучи солнца коснулись окон, и обнаружил, что постель опустела. Я выскочил в коридор и поспешил в галерею. Кристина оставила альбом и забрала роман Видаля. Я обошел дом, где уже пахло ее отсутствием, и погасил по очереди свечи, которые зажег накануне.

17

Девять недель спустя я стоял у дома номер 17 на площади Каталонии, в котором два года назад книжный магазин «Каталония» гостеприимно распахнул двери, и ошалело созерцал витрину, показавшуюся мне необъятной. Вся она была заполнена экземплярами романа под названием «Дом из пепла» Педро Видаля. Я улыбнулся про себя. Мой наставник использовал даже название, предложенное мною давным-давно, когда я излагал ему сюжет романа. Я решился войти и попросил одну книгу. Открыв ее наугад, я стал перечитывать строки, которые помнил наизусть, ибо закончил шлифовать текст всего пару месяцев назад. Я не нашел в романе ни одного не написанного мною слова, кроме посвящения: «Кристине Сагниер, без которой…»

Я возвратил книгу, но продавец порекомендовал мне подумать еще раз.

– Мы получили ее дня два назад, и я уже прочитал от корки до корки, – добавил он. – Великий роман. Сделайте мне одолжение, возьмите книгу. Я знаю, что ее превозносят до небес во всех газетах, а это всегда служит плохим признаком, но в данном случае исключение подтверждает правило. Если вам не понравится, принесете ее назад, и я верну деньги.

– Спасибо, – поблагодарил я за совет, но главным образом за хороший отзыв. – Но я тоже уже ее прочитал.

– Тогда, быть может, предложить вам что-то другое?

– У вас нет романа, который называется «Шаги с неба»?

Книготорговец задумался на мгновение.

– Ее написал Мартин, да? Автор «Города…»?

Я кивнул.

– Я заказывал эту книгу, но издательство пока не прислало товар. Позвольте, я уточню.

Я последовал за ним к прилавку, где он совещался со своим коллегой. Тот отрицательно покачал головой.

– Мы должны были получить роман вчера, но издатель сказал, что его нет в наличии. Сожалею. Если хотите, я отложу для вас экземпляр, когда книга поступит…

– Не стоит беспокоиться. Я как-нибудь загляну к вам. И спасибо.

– Мне очень жаль, кабальеро. Не понимаю, что стряслось, поскольку, честное слово, роман уже должен был лежать на прилавке…

Покинув магазин, я направился к газетному киоску в начале бульвара Рамбла. Там я скупил все дневные выпуски, начиная от «Вангуардии» до «Голоса индустрии». Я сел за столик в кафе «Каналетас» и занялся изучением прессы. Отзывы на роман, написанный для Видаля, были опубликованы во всех изданиях – на страницу, под жирными заголовками и с портретом дона Педро. На фотографии Видаль представал задумчивым и загадочным, в шикарном новом костюме и с трубкой, которую курил с рассчитанной небрежностью. Я читал заголовки, а также первый и последний абзац рецензий.

Первая же статья, попавшаяся мне на глаза, начиналась словами: «„Дом из пепла“ – зрелое, яркое произведение, отличающееся большой глубиной. Оно является примером того лучшего, что может предложить современная литература». Другое издание сообщало читателям, «что в Испании никто не пишет лучше Педро Видаля, нашего самого уважаемого и признанного романиста». В третьей газете говорилось, что это «серьезный роман, подлинный шедевр непревзойденного мастера». Четвертый ежедневный листок трубил о большом международном успехе Видаля и его романа: «Европа отдает должное мастеру», – хотя роман вышел в Испании всего два дня назад и в переводе появится за рубежом не раньше чем через год. Газета взахлеб распространялась о том, какое огромное признание и уважение снискало имя Видаля среди «маститых международных критиков». Правда, насколько мне известно, его книги никогда не переводились на другие языки, за исключением одного романа. Этот перевод на французский профинансировал сам дон Педро, и из всего тиража было продано ровно 126 экземпляров. Но, чудеса в сторону, пресса единодушно сходилась во мнении, что «родился классик» и роман знаменовал собой «возвращение одного из великих, золотого пера нашего времени: Видаль – бесспорный мастер».

На последних страницах каждой из этих газет нашлось место (очень скромное, в один или два столбца) для критики на роман какого-то Давида Мартина. Самая снисходительная из рецензий начиналась так: «„Шаги с неба“ новичка Давида Мартина, дебютная работа весьма вульгарного толка, с первых страниц демонстрирует скудные возможности и отсутствие таланта автора». В другом обзоре высказывалось суждение, что «начинающий писатель Мартин пытается безуспешно подражать маэстро Видалю». Последнее, что мне удалось осилить, напечатали в «Голосе индустрии». Отзыв начинался без затей выделенным полужирным шрифтом абзацем следующего содержания: «Давид Мартин, безвестный автор и составитель рекламных объявлений, удивил нас романом, который станет, возможно, худшим литературным дебютом года».

Я оставил на столике газеты и заказанный кофе и двинулся вниз по бульвару Рамбла к конторе Барридо и Эскобильяса. По пути я миновал четыре или пять книжных лавок. Везде красовалось бессчетное количество экземпляров романа Видаля, и нигде я не нашел ни одной своей книги. Во всех магазинах повторялась та же история, что и в «Каталонии»:

– Видите ли, я не понимаю, как это вышло, поскольку мне должны были доставить ее позавчера, но издатель говорит, что тираж закончился, и он не знает, когда напечатает новый. Если вы скажете мне свою фамилию и номер телефона, я сообщу вам, когда получу… А вы спрашивали в «Каталонии»? Ну уж если у них нет…

Компаньоны приняли меня с похоронным видом и нелюбезно. Барридо сидел за столом, поигрывая авторучкой, Эскобильяс, стоя у него за спиной, сверлил меня взглядом. Отрава плотоядно облизывалась, пристроившись на стуле рядом со мной.

– Не могу выразить, насколько я сожалею, любезный Мартин, – говорил Барридо. – Проблема заключается в следующем: книготорговцы делают заказы, руководствуясь критикой, опубликованной в газетах, – не спрашивайте почему. Если вы заглянете на склад тут неподалеку, то убедитесь, что тираж вашего романа в три тысячи экземпляров лежит у нас мертвым грузом.

– Со всеми вытекающими затратами и убытками, – добавил Эскобильяс, не скрывая враждебности.

– Я заходил на склад, прежде чем прийти сюда, и обнаружил всего триста экземпляров. Заведующий сказал мне, что столько и было напечатано.

– Ложь! – вознегодовал Эскобильяс.

Барридо остановил его примирительным жестом.

– Извините моего компаньона, Мартин. Поймите, что мы возмущены не меньше, а может, даже больше вас гнусными выступлениями местной прессы против книги, в которую все в нашем издательстве буквально влюбились. Но прошу согласиться, что, несмотря на нашу глубочайшую веру в ваш талант, в настоящем случае мы связаны по рукам и ногам общественным мнением, введенным в заблуждение неблагоприятными отзывами прессы. Но не отчаивайтесь, Рим ведь не сразу строился. Мы прилагаем все силы, чтобы ваше произведение заняло то место, которое заслуживает своими литературными достоинствами и высочайшей…

– С тиражом в три сотни экземпляров.