– Лидия придет в себя. Она довольно замкнута. Скромница. Думаю, тебя это должно устраивать. Не забывай, они близнецы и обе могли бы быть такими, как Николь.
– Господи помилуй! – воскликнул Раф, шутливо воздевая руки. – Лидия замкнута? Это плохо, если она не такая бойкая, как окружающие ее джентльмены. Она действительно обещает стать синим чулком?
– Не совсем, но она очень серьезная молодая девушка. Девочка. Она постоянно утыкается носом в книгу и почти все время проводит в библиотеке, сидя на подоконнике с какой-нибудь новой находкой.
Раф на минуту задумался.
– Тогда она сможет подыскать для Фитца какие-нибудь книги. Он только что попросил, чтобы кто-нибудь пришел почитать ему.
– О, сомневаюсь, что Лидия когда-либо осмелится войти в мужскую спальню. Но я попрошу ее выбрать несколько книг, которые могут понравиться Фитцу, и передать их со слугой.
– Да, думаю, ты права. Я имею в виду не то, чтобы Фитц позволил себе… ведь Лидия еще ребенок… о, черт, Чарли, я не знаю, что имею в виду. Не будет ли малодушием с моей стороны признать, что я даже не представляю, как позаботиться о сестрах? Прошлым вечером, за обеденным столом, я лихорадочно соображал, что бы такое сказать, что могло бы вовлечь их в беседу. Но откуда мне знать, что может интересовать девушек их возраста?
Шарлотта взглянула на него с искренней симпатией.
– Тебя беспокоит, что они не любят тебя? О, Раф, это так мило! Не думаю, что большинство мужчин может волновать, что о них думают их две шестнадцатилетних сестры.
– Кто-то должен нести ответственность за них.
– Ответственность – да. Но ты действительно беспокоишься. Это так мило.
– Чарли, скажи мне еще раз, что я милый, и клянусь, я оставлю тебя здесь и пойду опустошу половину дядюшкиного винного погреба.
– Хорошо, приступим к делу. Ты встретился с прислугой здесь, но у тебя есть гораздо больше людей, чьи хлеб с маслом и крыша над головой зависят от герцога. Они должны увидеть тебя. Мистер Каммингс опытный управляющий, но твои люди слишком долго оставались без настоящего хозяина.
– Понимаешь, Шарлотта, о том, что мне нужно делать или говорить всем этим людям, я знаю не больше, чем о том, как мне справиться с Николь и Лидией. Я всего лишь солдат.
– Люди, которыми ты командовал, доверяли тебе, полагались на твои силы, решения и руководство, верили, что ты позаботишься о них, не предашь и не подвергнешь напрасной опасности. Так же поступай и с работниками в своем имении. Заботься о них, относись к ним доброжелательно, когда руководишь ими, и они будут тебе преданы.
– Послушать тебя, Чарли, так кажется все легко. Однако мы оба знаем, что все не так просто.
Лакей, которого звали Билли, как Рафу уже было известно, подал ему перчатки и стек, и они с Шарлоттой направились вниз по широким ступеням туда, где несколько слуг держали поводья их лошадей.
– Я не вижу лошади для грума.
Шарлотта искоса взглянула на него.
– Вы считаете, нам нужен сопровождающий, ваша светлость? Сейчас совсем светло, и мы поедем на лесопильню. Сомневаюсь, что за это время мы успеем особенно нагрешить.
– Ладно, забудь, – натянуто произнес Раф, почувствовав жар в затылке. – Взбирайся на эту чертову лошадь.
Шарлотта подождала, пока ей помогли сесть в дамское седло, и они пустили лошадей по подъездной дороге, а потом сказала:
– Я только что подумала о том, что может помочь тебе при первой встрече с твоими арендаторами. Ты помнишь, что мы в детстве научились делать, когда встречались с бешено лающей собакой?
– Помню. Не отступать и не выказывать страха. – Раф рассмеялся: – Значит, моих людей можно сравнить со злыми собаками?
Шарлотта наморщила нос. Сейчас она выглядела прелестно, но он все еще немного злился на нее, помня, как она поддразнила его при упоминании о груме.
– Думаю, это не вполне уместно. Но совет стоящий. На самом деле, Раф, рано или поздно тебе придется с этим столкнуться. Ты – законный герцог Ашерст.
– И чтобы стать им, я переступил через три трупа, – произнес он, содрогнувшись в душе, услышав собственные слова. Действительно ли он чувствовал себя так, словно посягнул на чужое? Словно вор, пляшущий на могилах своего дяди и кузенов?
Еще несколько минут они ехали молча, а затем повернули на изрытую колеями дорогу, протянувшуюся вдоль густого подлеска и деревьев, росших всего в нескольких ярдах от них по обе стороны.
Раф все время ощущал на себе взгляд Шарлотты, пока она наконец не произнесла:
– Ты знаешь, Раф, трупы так и не нашли. Эммелина заказала заупокойную службу в часовне имения, когда уже не осталось никакой надежды, но там… но в усыпальнице ничего не было. Только медные пластины на том месте, где должны были быть их могилы. Эммелина сделала все возможное.
– В письме, которое Финеас передал мне от нее, говорилось о новой яхте и шторме. Я понял, что их тела вряд ли когда-либо найдут.
– Мне жаль, но этого можно было избежать. Экипаж хотел повернуть назад, когда заметили приближающуюся грозу, но ваши кузены и дядя не согласились с капитаном. Единственный выживший человек, который продержался на воде довольно долго, пока его не подобрало проходящее судно, говорил также об изрядном количестве вина и нескольких женщинах на борту. Не леди, Раф. Просто женщины. Извини за откровенность, но Джордж был всегда немного не в себе. Могу только удивляться, почему герцог согласился на эту экскурсию.
– Возможно, ты знаешь лишь о нескольких блудницах, – сказал Раф, имея в виду, что его дядюшка всегда отличался хорошим аппетитом к женскому телу, и тем большим, чем менее респектабельными были женщины. – Наверняка Эммелине было неловко услышать об этом. А тебе – рассказывать мне.
Шарлотта пожала плечами с явно деланым равнодушием.
– Я совсем не думаю об этом. Или о них. Они умерли, так в чем вопрос?
– Возможно, хорошо бы иметь какие-то сведения. Я не знаю того, кто выжил из экипажа яхты.
– Он не был членом экипажа, Раф. Это некий мистер Хью Хобарт. Он и написал Эммелине о последних минутах затонувшей яхты. По его словам, Джорджа и Гарольда с их… гм… с их спутницами укачало, и все они были в каютах, когда огромная волна опрокинула судно. Твой дядя с мистером Хобартом находились на палубе, когда яхта запоздало повернула к берегу.
– Боже мой! Должно быть, они были в ужасе. Мы попали в шторм в Ла-Манше, когда шли сюда. Это был трофейный испанский галеон, крепкое судно, но его швыряло, как пробку. Могу представить, что мог сделать разбушевавшийся Ла-Манш с маленькой яхтой.
– Поэтому твой друг Фитц и поспешил сойти на берег. Да, последнее, что запомнил мистер Хобарт, когда пришел в себя в маленькой шлюпке, которую взяли на буксир, – это как яхта накренилась и гик[6 - Гик – рангоутное дерево, одним концом подвижно скрепленное с нижней частью мачты парусного судна. Обычно располагается горизонтально. Служит для растягивания нижней кромки паруса.] с размаху ударил твоего дядю прямо в грудь и в голову. Наверняка это был смертельный удар. Сожалею, Раф.
– Да, и я тоже.
Шарлотта повернула лошадь на еще более узкую дорогу, которая, как он знал, вела к лесопилке. Ашерст-Холл находился довольно близко к Сассекс-Уилд, что делало лесное хозяйство доходным для имения. Повсюду, где рубили взрослые деревья, выращивали саженцы. Раф вспомнил, как дядя поучал Джорджа, что одна только вырубка – это жадность и недальновидность и что за каждый посеянный в землю пенни пожнешь фунт. Это и есть путь к настоящему богатству. Покойный герцог был тяжелым человеком, но он прекрасно управлял своими землями.
– Мистера Хобарта пригласили на церемонию поминовения, но он был вынужден отказаться, так как еще не выздоровел после травм. Эммелина так хотела встретиться с ним и узнать больше о последних часах своей семьи.
– Пожалуй, я должен сам поговорить с этим джентльменом, – сказал Раф, наблюдая, как отовсюду сбегаются люди и выстраиваются вдоль дороги. – Он был, как я полагаю, другом Джорджа?
– Не знаю, тебе лучше спросить его самого. Я никогда не слышала этого имени, пока Эммелина не получила письмо и не прочитала его мне. Эммелина тоже не знала этого человека, но это ни о чем не говорит, ведь у твоих кузенов были обширные знакомства. А вот и мистер Каммингс! – Шарлотта заметила всадника, приближавшегося к ним по тропе. – Ты с ним незнаком. Твой дядя нанял его, когда мистер Уиллард уехал в Хэмпшир, чтобы провести преклонные годы со своей взрослой дочерью. Называй его Джоном.
– Да, мэм, – шутливо произнес Раф. – Однако у меня есть мысль. Не проще ли мне уволить его и нанять тебя управлять Ашерст-Холл и всей моей жизнью?
Ему показалось, что в мягких карих глазах Шарлотты что-то промелькнуло… Гнев? Нет. И вряд ли обида. Что-то другое… Но что? Вина? Нет, непохоже.
– Я только пытаюсь помочь, Раф, – сказала она.
– Да, Шарлотта, я знаю. Пожалуйста, прости меня. – Он протянул руку к ее рукам, державшим поводья. – Я бы пропал без тебя.
Она улыбнулась, но в ее прекрасных карих глазах веселья, похоже, не было.
– О, ты недолго будешь во мне нуждаться. Я абсолютно уверена, что ты способен стать прекрасным герцогом. Не забывай, Раф, что «иные родятся великими, иные достигают величия, а иным…».