Горькая радость

Одно утешало: о том, что они близнецы и сводные сестры, не знал никто, кроме старшей медсестры, доктора Кэмпбелла и Лиама Финакана. Между домом пастора и городской больницей пролегала глубокая пропасть.

По мнению Эдды, ни один мужчина даже в подметки не годился Джеку Терлоу, с которым она повстречалась на конной тропе, когда ей было семнадцать. Под ним была высокая породистая лошадь, серая в яблоках с черной гривой и таким же хвостом. Эдда, восседавшая на толстой старой Тамберлине, могла о такой только мечтать, прекрасно понимая, что ничего подобного ей не светит.

Она до сих пор помнила этот день: был конец осени, и с плакучих ив летели желтые листья, похожие на маленькие дротики. Вода в реке была прозрачной, как стекло, ее блестящая лента уходила к горному перевалу, чьи округлые вершины теснились к востоку от Корунды, закрывая собой горизонт. Волшебный мир пронзительных ветров, далекого дыхания снегов, острого запаха земли, неба с барашками облаков…

Эдда увидела всадника сквозь поникшие ветки ив, когда он легким галопом спускался по тропе. Он отлично держался в седле, его загорелые мускулистые руки небрежно придерживали поводья, уроненные на шею лошади. Похоже, они давние друзья, подумала Эдда, съезжая с тропы, чтобы пропустить незнакомца. Интересно, он проедет мимо, проигнорировав ее присутствие, или все же остановится, чтобы поприветствовать собрата-наездника?

День был пасмурным, и мужчина ехал с непокрытой головой. Замедлив шаг, он поднял руку ко лбу, словно хотел приподнять шляпу. Не кинозвезда, конечно, но Эдде он показался гораздо привлекательнее, чем эти манерные господа со слоем грима на лицах, накрашенными ресницами и ярко-красными губами. Типичный уроженец здешних мест и вдобавок очень интересный. Продемонстрировав хорошие манеры, незнакомец остановился и, соскочив с лошади, помог спешиться Эдде, хотя она в этом ничуть не нуждалась.

– Этой старушке пора на покой, – представившись, заявил он и похлопал Тамберлину по морде.

– Да, конечно, но с тех пор как отец ездит на машине, у нас не осталось других лошадей.

– Предлагаю вам обмен.

Эдда удивленно распахнула светло-серые глаза:

– Обмен? Мне?

– Ну, не лично вам, а пастору. Мой домашний загон слишком мал для молодой резвой лошади, а для вашей старушки будет в самый раз. Я забираю ее себе, а взамен даю вам четырехлетнюю кобылу Фатиму, но с условием, что вы будете регулярно на ней выезжать. Ей нужно двигаться, – объяснил Джек, вынимая сигарету.

– Если отец согласится, я готова меняться хоть завтра! – воскликнула Эдда, не веря своему счастью. Крепкая молодая лошадь для прогулок и зеленый загон для Тамберлины! Только бы папочка согласился!

Джеку Терлоу только что исполнилось тридцать. Он был высок и хорошо сложен. Густая золотистая шевелюра, мужественное лицо, голубые глаза и решительный взгляд – одним словом, Бердам с головы до ног.

– Я наследник старика Бердама, – мрачно сообщил он.

У Эдды перехватило дыхание.

– Вас, кажется, это не радует? – засмеялась она.

– Какая, к черту, радость! Что мне делать с этими деньжищами и всем прочим? – фыркнул он, словно деньги и власть были чем-то на редкость отвратительным. – Я с восемнадцати лет управляю поместьем Корундубар, которое принадлежит старику, и это все, что мне надо. Овцы приносят стабильный доход, а мои арабские скакуны уже получают призы на самых престижных скачках. Все остальное меня просто раздавит.

«Парень без особых амбиций», – подумала Эдда, еще не оправившаяся от известия, что путь в медицину для нее закрыт. Если бы старик Бердам подарил ей 5000 фунтов на учебу, для его капиталов это был бы мизер, а его наследник не хочет ничего. Корундубар – это лишь 5000 акров прекрасной земли, а ведь у Тома еще много чего есть. «В какие круги мы теперь вхожи!»

Так началась их странная дружба, которая ограничивалась лишь конными прогулками вдоль реки. К удивлению Эдды, отец ей никак не препятствовал – он не возражал ни против дареной Фатимы, ни против неформального общения дочери с Джеком.

И тут, конечно, не обошлось без Мод. Когда возмущенный пастор сообщил ей, что Джек Терлоу имел наглость подкатиться к его невинной дочери и предложить ей Фатиму в обмен на Тамберлину, о чем и речи быть не может, так же как и о дальнейших конных прогулках, в ее голове моментально сработал арифмометр, который стал быстро производить подсчеты.

– Какая чепуха! – воскликнула она, пораженная глупостью мужа. – Мы сегодня же вечером поедем в Корундубар, Томас, и поблагодарим Джека Терлоу за любезное предложение. Какими же глупыми могут быть мужчины! Парень из рода Бердамов, очень неплохо устроен и к тому же единственный наследник старого Тома. Ты должен Бога благодарить, что Он послал его Эдде! Если повезет и мы немного постараемся, она в ближайшие три года станет его женой.

Эту тираду слышали сестры и в течение трех последующих лет неоднократно возвращались к ее обсуждению. Объект этой интриги – Эдда не слишком переживала на этот счет. Ей было достаточно Фатимы и нового друга. Но вот чувствительную Китти такой неприкрытый расчет поверг в ужас. Если Мод так поступает с Эддой, в отношении которой она не строила особых планов, что же она будет творить, когда придет очередь Китти?

Ни о чем, кроме дружбы, здесь и речи быть не могло. Девственность была в цене, и дочки пастора воспитывались в уверенности, что любой приличный мужчина вправе ожидать, что его невеста не потеряла невинности до брака. Внебрачная беременность считалась самым тяжким грехом.

Тому были серьезные причины, и пастор счел необходимым разъяснить их своим дочерям.

– У мужчины есть только один способ удостовериться, что он является отцом своих детей, – сообщил пастор своим дочерям, когда им исполнилось пятнадцать. – Невинность жены в день свадьбы и ее верность в браке. С какой стати мужчина должен давать пищу и кров чужим детям? Ветхий и Новый Заветы требуют соблюдать целомудрие и супружескую верность.

В дальнейшем Томас Латимер неоднократно повторял эту проповедь, хотя невинность дочерей в большей степени гарантировалась тем фактом, что ни одна из них, включая Эдду, не горела желанием пуститься во все тяжкие.

Несмотря на все свои достоинства, Джек Терлоу не заставил Эдду потерять голову, как, впрочем, и любой другой мужчина из тех, кого она встречала раньше. Зная о своей способности покорять мужские сердца, она ждала, когда заговорит ее собственное. Но этого так и не произошло. Склонная во всем винить себя, Эдда решила, что просто не способна на глубокие чувства. «Видно, я холодная натура, – рассуждала она, – раз никто меня не волнует. Все эти поцелуи для меня ничего не значат. А обжимания в темных углах, когда приходится бить по рукам, чтобы тебя не хватали за грудь? Ну что в этом хорошего?»

И все же она продолжала встречаться с Джеком Терлоу во время конных прогулок, мысленно благодаря его за сдержанность – он никогда не делал попыток обнять или поцеловать ее. Конечно, между ними существовало некое физическое притяжение, но они оба держали его под контролем.

Однако в январе 1926 года она сама поцеловала его.

В тот день, увидев Эдду, Джек пустил своего серого мерина в галоп и, быстро спешившись, дрожащими руками стащил ее с Фатимы.

Он весь трясся и не скрывал слез, что не помешало ему схватить Эдду в охапку и, оторвав от земли, закружить в безумном суматошном танце.

– Нарисовался новый наследник! – сообщил Джек, опуская Эдду на землю. – Старый Том спустил меня с поводка! Сегодня в десять утра я стал официальным владельцем Корундубара и подписал отказ от всех других владений Тома. Я свободен, Эдда! Свободен!

Она не смогла удержаться и поцеловала его в губы, поздравив таким образом с радостным событием, однако поцелуй этот длился несколько дольше, чем того требовали приличия, грозя перерасти в нечто более серьезное и глубокое. Но Джек вовремя отвернул залитое слезами лицо и сжал ее руки в ладонях.

– Я так за тебя рада, – хрипло сказала Эдда, и на лице у нее появилась улыбка.

– Эдда, сбылась моя мечта!

Джек вытащил платок и вытер глаза.

– Корундубар – превосходная собственность, и размер у нее в самый раз. Там нет проклятых рубинов, так что капиталы и власть мне больше не грозят. – Усмехнувшись, он взъерошил ее короткие волосы, чего она терпеть не могла. – А то я просто не знал, куда деваться – ведь ты через три месяца отправляешься в свою больницу, и наши прогулки придется прекратить. Я даже подумывал податься на запад, чтобы разводить мериносов. И вдруг такой сюрприз!

– Я смогу выезжать в свои выходные, – сообщила Эдда.

– Это меняет дело.

Старик Бердам наконец нашел подходящего наследника, и все с нетерпением ожидали, когда его привезет сиднейский или мельбурнский поезд. Но он так и не появился, а старина Том никак не комментировал его отсутствие.

Сведения о нем были крайне скудны и отрывочны и никак не могли удовлетворить аппетиты местных сплетниц.

Самой предприимчивой из них оказалась Мод, у которой, по счастью, успели созреть ранние яблоки. Набрав целую корзину, она отправилась к Тому и Ханне Бердам. Там она пустила в ход все известные ей уловки, но результат оказался довольно скромным. Тем не менее она узнала достаточно, чтобы заморить червячка и пуститься на дальнейшие поиски информации.

От Тома и Ханны она узнала, что нового наследника зовут Чарлз Генри Бердам, ему тридцать два года, он родился и воспитывался в Англии и продолжает жить там сейчас. Наследство Тома для него не такое уж большое приобретение, поскольку он и сам достаточно богат. Том с гордостью сообщил, что парень хорошо известен на лондонской бирже, а Лондон, как известно, – мировая финансовая столица!

Вооружившись этими сведениями, Мод отправилась на станцию, чтобы сесть на ночной поезд Мельбурн – Сидней, куда она и прибыла в шесть часов утра. Позавтракав на Центральном вокзале, она устремилась в публичную библиотеку и стала дожидаться ее открытия. Там, в читальном зале, она наконец выяснила массу подробностей о Чарлзе Генри Бердаме. Да, в предприимчивости этой даме было не отказать!

Чарлз Бердам был богат, но не лишен альтруизма – он посвятил себя медицине и занимал должность заместителя главного врача Манчестерского королевского лазарета. Очень престижное место! Похоже, в его медицинской карьере не последнее место сыграли деньги. Мод перерыла все что можно: биографические словари (Итон, Бейллиол, Гайс), толстые подшивки газет, желтую бульварную прессу, журналы светских новостей, журналы поскромнее и совсем уж сомнительные журнальчики, которые балансировали на грани нарушения закона о диффамации. Все они дали неплохой навар – доктор Чарлз Бердам был весьма заметной фигурой.

В 1925 году он обручился с единственной дочерью герцога. Это скандальное событие подробно обсуждалось всеми бульварными газетами по обе стороны Атлантики, поскольку доктор Бердам, несмотря на все свои деньги и обширные поместья в Ланкашире, был, с точки зрения герцога, неподходящей партией для его дочери. Когда на первой странице News of the World появилась фотография Сибиллы, отплясывающей чарльстон с Чарлзом Бердамом на какой-то подозрительной вечеринке, герцог срочно изъял свою дочь из жизни Чарлза. Заинтригованная Мод быстро выяснила, что Сибилле было всего семнадцать и она во всем зависела от отца. Но любовь была так сильна, что парочка пустилась в бега, но была поймана, после чего Сибилла исчезла с лица земли. Пронырливый французский фотограф ухитрился сфотографировать дочь герцога, печально сидящую на лоджии их виллы на Ривьере. На следующей фотографии она уже была в подвенечном наряде и сочеталась законным браком с женихом, которого подыскал для нее герцог: потомок Вильгельма Завоевателя по женской линии, рост шесть футов четыре дюйма, владелец чуть ли не всего Камберленда и Нортумберленда, а со стороны отца – в близком родстве с Ганноверским королевским домом.

Единственное, чего не нашла Мод, так это приличной фотографии денежного доктора. Черно-белые снимки не давали ответа на самый животрепещущий вопрос – хорош он собой или нет; на них лишь было видно, что у него есть нос, рот, глаза и копна светлых волос. Фотографии в компании других мужчин давали понять, что он не слишком высок… Ну и прекрасно, подумала Мод, долговязый парень для Китти не подойдет.

Мод с удовольствием разнесла на хвосте нарытые сведения, благоразумно умолчав о своих планах относительно Китти. Рано или поздно Чарлз Бердам явится проинспектировать свое колониальное наследство, причем наверняка в холостом качестве – после сокрушительного фиаско с дочерью герцога полученные раны заживут не скоро. Китти же, целиком поглощенная медицинской практикой, к этому моменту сохранится в нетронутом виде. Все складывается как нельзя лучше! Эдда выйдет замуж за Джека Терлоу, Грейс выскочит за какого-нибудь жалкого неудачника, зарабатывающего на жизнь своим собственным трудом, а Тафтс станет для них главной помощницей, незамужней сестрой, помогающей растить родившихся детей.

Мод ничуть не сомневалась, что все произойдет именно так. Бог поможет осуществить все ее замыслы – ведь им руководит прежде всего разум, иначе зачем он тогда сотворил Мод?

* * *